Приставник или управитель? (Лк.16,1-17). Священник Сергий Пометнев

Введение

«Эта притча о неправедном Управителе в ряду всех речей Гос­подних занимает особенное положение. Составители не только сказаний о земной жизни Христа Спасителя, но даже специаль­ных толкований Евангелия, обычно стараются обойти ее молча­нием как темную и исключительную по своему содержанию. Враги же церкви Христовой, пытаясь унизить достоинство наше­го Божественного Учителя, намеренно выдвигали эту притчу на вид, как в высшей степени неудачную, ни с чем несообразную и даже нравственно несостоятельную… Но странно, что никто из лжеученых борцов против христианства не направил своего внимания вот на какое обстоятельство: когда Спаситель изрек эту свою притчу, никто не обратился к Нему с недоумениями и за каким-либо разъясне­нием; следовательно, она была всем ясна и понятна. Так как эта притча была произнесена Христом Спасителем одновременно с притчей о Блудном Сыне, то ясно, что Блудный Сын и Непра­ведный Управитель — ясные и понятные всем во времена Христа Спасителя, стали темными и загадочными впоследствии…»

Такое вступление делает Архиепископ Лоллий (Юрьевский) к своему историко-археологическому изложению притчи о неправедном управителе.

Приступая к исследованию столь сложной для истолкования притчи Спасителя, отметим, что использованные для написания настоящей работы толкования таких экзегетов, как блаж. Феофилакт Болгарский, свт. Феофан Затворник, митр. Антоний (Храповитский), митр. Филарет (Дроздов), архиеп. Лоллий (Юрьевский), прот. Максим Бойко, А. П. Лопухин, Б. И. Гладков и др., даже в своей совокупности не дают полного и исчерпывающего ответа на все вопросы, которые возникают при чтении указанной притчи.

В основном экзегеты ставят своей целью решение двух проблем.

Во-первых, делается попытка примирить нравственную сторону содержания притчи со словами Спасителя: «И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил…» (Лк.16,8). По этому поводу Штраус Д. в книге Жизнь Иисуса пишет: «…неправедный управитель получает одобрение за растрату, которая, хотя и состоит в благом употреблении неправедно приобретенного богатства, но в самой притче квалифицируется как хищение».

Во-вторых, перед толкователями встает проблема понятия «мамона неправды».

Выделенные направления позволяют разделить нашу работу на две части, в которых будут рассмотрены соответствующие вопросы и проблемы.

Смысл притчи о неправедном управителе, на наш взгляд, достаточно ясно выразил святитель Феофан Затворник: «В притче этой только одну черту имел в виду Господь указать, именно, как неверный приставник, услышав, что его ожидает отставка, не зевал, а тотчас взялся за дело и обеспечил себя на будущее время. Приложение таково: мы же, зная наверно, что ожидает нас лишение Царствия, и ухом не ведем: живем, как живется, будто не ожидает нас никакая беда. Такую мысль и выразил Господь, сказав: сыны века мудрей сынов света».

Свой вывод свт. Феофан заключает следующими словами: «Сею мыслью и ограничиться надо, не стараясь толковать других черт притчи, хотя и можно бы сказать что-нибудь»[1]. Согласно со святителем пишет и блаженный Феофилакт Болгарский: «…не должно все части притчи изъяснять до тонкости, но, воспользовавшись предметом насколько возможно, прочие части нужно опускать без внимания». Далее блаж. Феофилакт указывает причину такого опущения: «Если все прочее вообще будем исследовать с излишним любопытством, то мы сделаем речь темной, причем, вынужденные затруднениями, может быть, дойдем и до смешных объяснений».

Таким образом, святые отцы уклонились от детального толкования притчи, что в свою очередь, вопреки их желанию, как раз и породило множество по большей степени темных, порою смешных, а иногда просто фантастических толкований. Все эти толкования, как уже было замечено выше, даже в своей совокупности не дают ответа на возникающие при чтении притчи вопросы.

В своих выводах для многих людей и в настоящее время притча о неправедном управителе продолжает оставаться туманной и неоднозначной. Принимая во внимание этот факт, мы поставили перед собой задачу: на основании Священного Писания, святоотеческих толкований и трудов православных богословов провести экзегетический разбор притчи о неправедном управителе и разрешить имеющиеся недоумения.

За основу мы возьмем исследования Б. И. Гладкова, который в «Толковании Евангелия» вместе с мнением различных экзегетов[2] отразил и свое собственное видение и понимание рассматриваемой притчи.

Наше исследование мы будем проводить посредством сравнения и изучения церковнославянского и синодального текстов Писания, при необходимости прибегая к помощи греческого текста.

Для наглядности мы приводим свод трех вариантов текста притчи (см. приложение). В приведенной таблице показано, каким образом согласуются между собой призванные быть едиными по смыслу три текста Священного Писания. При сравнении мы видим несоответствие[3] синодального перевода как греческому, так и славянскому тексту. Это несоответствие послужило причиной выбранного нами метода исследования притчи. Дело в том, что в синодальном переводе отражено классическое понимание текста притчи о неправедном управителе, которое, как это не удивительно, нельзя вывести ни из церковнославянского перевода, ни из греческого оригинала.

Существует мнение о повреждении текста притчи о неправедном управителе, на что достаточно убедительно отвечает Б.И. Гладков: «Не отвергая трудности толкования этой притчи, я все-таки не могу согласиться с мнением о поврежденности текста, так как это мнение ни на чем не основано. Если мы все трудности, с которыми встречаемся при чтении Евангелия, будем объяснять искажением текста при переписке, то дойдем до отрицания подлинности Евангелия, то есть верности имеющихся у нас списков с рукописями самих Евангелистов. Думаю, что если мы чего не понимаем, то должны, нисколько не стесняясь, сознаться в этом; отыскивая же причину непонимания, должны искать ее в нас же самих, а не в том предмете, который нам непонятен».

Слова Б. И. Гладкова со всей ответственностью можно отнести к греческому тексту, с некоторыми оговорками к церковнославянскому[4], но ни в коем случае нельзя применить к синодальному переводу. Причиной такого отношения к последнему является привнесение в текст Писания вставок, в корне меняющих смысл притчи Спасителя.

Изъясняя духовный смысл притчи, мы попытаемся найти объяснение в самом Писании, не прибегая к человеческим измышлениям, историческое же повествование будем строить исходя из обычных человеческих взаимоотношений.

Прежде чем мы приступим к исследованию, приведем слова И. Макарова, студента Санкт-Петербургской православной духовной академии: «За некоторыми фразами, непривычными для нашего слуха, скрывается более глубокий смысл, чем может показаться первоначально. Понимать притчу, конечно, следует в соотнесении со всем учением Христовым, не вырывая ее из контекста всей Евангельской проповеди».

Часть Ι. Похвала «неправедному» управителю

 Глава 1

 «Глаголаше же ко учеником своим: человeк нeкий бe богат, иже имяше приставника: и той оклеветан бысть к нему, яко расточает имeния его» (Лук.16:1)

В этой главе мы рассмотрим первый стих притчи и попытаемся осветить следующие, возникающие по его прочтении вопросы:

1. Кому Господь изрек притчу о неправедном управителе?

2. Кто подразумевается в притче под богатым человеком?

3. Кто такой приставник, и каков его образ?

4. В чем оклеветали приставника?

5. Каким образом расточил Господское имение приставник?

Глаголаше же ко учеником своим… (ЦС.)

Сказал же и к ученикам Своим… (Синод.)

Б. И. Гладков делает следующее замечание: «Рассказ свой об этой четвертой притче[5] Евангелист Лука начинает так: Сказал же и к ученикам Своим. А так как учениками Иисуса назывались все вообще следовавшие за Ним и поучавшиеся Его проповедями и притчами (см. Ин.6,66-67), то следует признать (выд. здесь и далее – И. С.), что с этой четвертой притчей Он обратился к пожелавшим поучаться у Него мытарям и грешникам, окружавшим Его в то время, но никак не к Апостолам, к которым такая притча не могла иметь никакого отношения». То есть, по мнению автора, похвала Господина неверному, дважды обманувшему его приставнику не приличествует званию апостолов Христовых и, следовательно, была произнесена не для них. Такого мнения придерживается большинство толкователей притчи.

Тем не менее, из приведенного Б. И. Гладковым примера (Ин.6,66-67)[6] нельзя делать однозначный вывод о применении звания ученика Спасителя ко всем следовавшим за Христом мытарям и грешникам.

В подтверждение приведем слова Евангелия: «Тогда Иисус начал говорить народу и ученикам Своим и сказал: на Моисеевом седалище сели книжники и фарисеи…» (Мф.23,1-2).

«И когда Иисус возлежал в доме его, возлежали с Ним и ученики Его и многие мытари и грешники: ибо много их было, и они следовали за Ним. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Его: как это Он ест и пьетс мытарями и грешниками» (Мк.2,15-16).

«И сказал им: имеющий уши слышать, да слышит! Когда же остался без народа, окружающие Его, вместе с двенадцатью, спросили Его о притче. И сказал им: вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним все бывает в притчах…» (Мк.4,9-12).

 Мы видим четкое разграничение следовавшего за Христом народа и Его учеников.

Сама форма повествования «Глаголаше же ко учеником своим» говорит о смене слушателя. К кому же была направлена предыдущая притча? Притча о блудном сыне повествует о двух братьях, из которых старший олицетворяет мнимых праведников: книжников и фарисеев, младший – кающихся мытарей и блудников. И фарисеи, и мытари имели возможность извлечь из притчи полезное к спасению[7].

Таким образом, если произошла смена слушателя, то обращение Иисуса Христа должно было быть направлено к третьей группе окружавших Спасителя людей – Его ближайшим ученикам.

Следует также отметить, что притча о неправедном управителе произнесена в последний год земного Служения Иисуса Христа. А значит, ученики Его уже два с лишним года следуют за Спасителем, впитывая в себя учение о Царстве Небесном, возвещаемое Господом в притчах. Более того, они получают непосредственное истолкование всего, что не могли уразуметь сами (Мк.4,33-34). Поэтому, если следовать прямому смыслу слов Евангелия и под учениками понимать именно учеников Спасителя, долгим наставлением пришедших в определенную меру возраста (ср. Еф.4,13) и уже способных, в отличие от простого народа, вкушать более твердую пищу (ср. Евр.5,12-14), то становится понятным отсутствие с их стороны вопросов к Иисусу Христу по поводу столь сложной для нас притчи. Как уже отметил Архиепископ Лоллий (Юрьевский), молчание учеников есть знак разумения слов своего Учителя.

Конечно, под учениками Спасителя не следует понимать лишь двенадцать апостолов (т.к. были еще и семьдесят, и сто двадцать (Деян.1,15), и пятьсот(1Кор.15,6)), но и включать сюда весь следующий за Христом народ все же не стоит.

В данном случае мы предпочтем прямой смысл слов Писания и под учениками, к которым Спаситель изрек данную притчу, будем понимать тех Его учеников, которые, в отличие от сребролюбивых фарисеев (ст.14), оставили все и последовали за Христом, т.е. будущих Его служителей (см. Лк.18,28-30; ср. Лк.14,25-27,33).

…человeк нeкий бe богат…

…один человек был богат…

Заметим о богатстве некоего человека: оно определяется словом имения (мн.ч.), что прилично применить к Богу, содержащему все в Своей руке (ср. Пс.23,1; 49,13)[8]. В синодальном переводе, в отличие от церковнославянского и греческого (см. приложение), стоит слово имение (ед.ч.), что не имеет принципиального значения при историческом толковании, но несколько обедняет духовное понимание притчи.

Кроме притчи о неправедном управителе словами «человек некий» начинаются еще семь притч (включая параллельные): это притча о званных на вечерю (Лк.14,16-24), о блудном сыне (Лк.15,11-32), о двух сыновьях (Мф.21,28-31), две притчи о талантах (Мф.25,14-30; Лк.19,12-27) и две притчи о виноградаре (Мф.21,33-42; Лк.20,9-14). В приведенных притчах под неким человеком Писание подразумевает Бога, на что указывает духовно-нравственный вывод в конце каждой из них, делаемый Самим Спасителем. Это дает нам повод предположить, что и в притче о неправедном управителе под неким богатым человеком Христос открывает перед нами образ Господа. Тем более что слово некий отражает один из основных признаков Бога, Его непознаваемость, что утеряно в синодальном переводе, где вместо слова некий стоит слово один.

Б. И. Гладков, исследования которого мы берем за основу, отказывается видеть в образе богатого человека образ Бога[9]. Более того, он вообще отрицает возможность аллегорического толкования притчи о неправедном управителе[10]. Его доводы мы рассмотрим и постараемся опровергнуть несколько ниже. Теперь же лишь отметим, что есть два мнения относительно того, кто подразумевается в притче под неким человеком: им может быть 1) Бог, 2) обычный еврейский богач.

 …иже имяше приставника…

 …и имел управителя…

Синодальный перевод несколько отличается от церковнославянского и дает нам некое иное значение греческого слова «oikonТmoz»: управитель[11].

Приставник (или управитель) – это не простой раб или наемный работник, ему вверяется в управление имение, и для этого, как правило, избирается лучший. Зададимся вопросом, какой образ должен возникнуть у слушателя при упоминании приставника (управителя) Божьего? Этот образ нам дает Священное Писание.

Как мы уже отметили, еще в семи притчах Спасителя под неким человеком скрывается образ невидимого Бога. В одной из них мы находим и интересующий нас образ приставника, это притча о десяти минах (Лк.19,12-28). Верный и благоразумный раб[12], доказавший на деле преданность своему Господину, поставлен Им над десятью Градами (ср. имения Лк.16,1)[13]. В том же Евангелии от Луки находим еще один образ верного раба: «Рече же Господь: кто убо есть вeрный строитель (в синод. – домоправитель. – И. С.) и мудрый, егоже поставит господь над челядию своею, даяти во время житомeрие? Блажен раб той, егоже пришед господь его обрящет творяща тако: воистинну глаголю вам, яко над всeм имeнием своим поставит его» (Лк.12,42-44; см также Мф.24,45-47).

Образ верного раба, поставленного в управление над всем богатством своего Господина, дает нам и Писание Ветхого Завета. Авраам вверил судьбу своего сына Исаака в руки такого благоразумного раба, закляв того найти достойную жену Исааку. И раб с честью выполнил поручение (см. Быт.гл.24). Мог ли Авраам доверить судьбу сына человеку, в котором не был уверен? Вряд ли.

Согласно Писанию все эти верные рабы поставлены, а лучше сказать приставлены к имению своего Господина (Бога) не ранее, как после их испытания. А так как им было вверено не только имущество Господина, но и забота о других его рабах, то при духовном толковании притчи о неправедном управителе, а равно и приведенных свидетельств Писания, более приличны такие понятия, относящиеся к приставнику[14], как попечитель или опекун, чем управитель и казначей (см.oikonТmoz).

 Исходя из всего сказанного, мы склонны предположить, что в притче о неправедном управителе перед нами открывается образ верного и благоразумного пастыря Божия[15]. Именно благоразумного пастыря, так как не мог Бог вверить людей своих, за которых предал на смерть Единородного Сына, в руки «вора и разбойника»[16]. Управитель Божий не может быть вором.

Если же толковать притчу о неправедном управителе лишь с исторической точки зрения, то нужно согласиться с тем, что к управлению имением богатого Господина мог быть допущен и человек нечистый на руку или, как определяют некоторые толкователи, вор и мот.

Независимо от того, какой метод толкования мы применяем – духовный или исторический, очевидно, что приставник (управитель) облечен: 1) доверием своего Господина, а значит определенной свободой действия[17]; 2) властью (в духовном понимании это можно выразить словами вязать и решить); 3) ответственностью, т. е. обязанностью по первому требованию дать отчет о своем управлении.

…и той оклеветан бысть к нему…

…на которого донесено было ему…

Лопухин А. П. опирается на синодальный перевод и делает следующее разъяснение: «“Донесено было...” Стоящее здесь греческое слово διεβλήθη (от διαβάλλω) хотя и не означает, что донос был простой клеветой, как понимает, например, наш славянский перевод, тем не менее, дает понять, что он был сделан людьми, относившимися враждебно к домоправителю».

Большинство экзегетов также игнорируют церковнославянское понимание греческого слова διεβλήθη (оклеветан) и толкуют притчу исходя из истинности произведенного на приставника доноса и, далее, либо прямо выставляют управителя вором и мотом (Лопухин), либо пытаются оправдать его противозаконные действия (Буткевич). Но прежде чем сказать, истинным или ложным был донос, необходимо выяснить, в чем именно был обвинен приставник.

…яко расточает имeния его.

…что расточает имение его.

В Толковом словаре Даля мы находим следующее значение слова расточать: «Беспутно проживать, губить, мотать; быть чрезмеру щедрым», – и здесь же: «Расточать благодеянья, оделять или осыпать ими щедро, обильно».

Проф. Буткевич пишет: «Господин назначал известную арендную плату за свои сады, виноградники и поля, но управитель сдавал их дороже и излишек обращал в свою пользу; кроме того, арендаторы платили обыкновенно аренду не деньгами, а продуктами, а управитель продавал их и своему господину представлял наличные деньги. Все это давало управителям полный простор к злоупотреблениям, и они, пользуясь своим положением, притесняли бедных арендаторов и наживались на их счет».

Опираясь в рассуждениях лишь на отрицательное значение слова «расточать», Б.И. Гладков приводит далее следующий комментарий: «Жил он (управитель – И.С.), вероятно, так, как нельзя было жить на получаемое им от господина содержание; а это дало повод предполагать, что он не довольствуется своим жалованием, а расходует на себя и доходы, следуемые господину его. Вот почему и донесено было о расточительности его».

Противоположное значение слова расточать предлагает свт. Иоанн Златоуст. Толкуя слова 111-го псалма «Расточи, даде убогим» (Пс.111,9), святитель пишет: «Расточи – этим показывает щедрость подающего: расточается имущество, а собирается праведность... Милостыня – прекрасное дело; по видимому она расточает; на самом же деле – собирает»[18]. Здесь стоит также отметить, что первым значением греческого слова διασκορπίζων, которым определяется вина приставника, является рассеивать.

Мы видим, что в Писании слово расточать может нести как отрицательное, так и положительное смысловое значение. А значит, из слов притчи: яко расточает имeния, нельзя однозначно заключить, как это делает А. П. Лопухин, что приставник беспутно проматывал достояние своего Господина[19].

С уверенностью мы можем сказать лишь одно: действия приставника, с какой бы стороны они не рассматривались, привели к некоторым убыткам, чего не отрицает и сам управитель.

Исходя из всего вышесказанного, можно предположить, что донос, сделанный Господину на приставника, мог быть верен в словах, но ложен по сути, что и отражено в церковнославянском переводе словом оклеветан.

То есть приставник причинил убытки[20] своему Господину, но в тоже время не явился вором, коим его пытаются представить доносители.

Глава 2

«И пригласив его рече ему: что се слышу о тебe? воздаждь отвeт о приставлении домовнeм: не возможеши бо ктому дому строити» (Лк.16,2).

Во второй главе мы постараемся ответить на следующие вопросы:

1. Какой ответ требует Господин от приставника?
2. Отставлен ли приставник от управления имениями?

И пригласив его рече ему: что се слышу о тебe?...

И, призвав его, сказал ему: что это я слышу о тебе?...

Логично предположить, что Господин пересказал приставнику слова доноса, на что указывают слова, что се слышу (син. что это я слышу). Т.е. Господин как бы говорит: «Мне донесли, что по твоей вине я терплю убытки. Что это значит?»

…воздаждь отвeт о приставлении домовнeм…

…дай отчет в управлении твоем…

Господин требует от приставника отчет о…? Возникает вопрос, какой отчет требуется дать приставнику? Есть два варианта.

Первый: Господин требует от приставника финансово-хозяйственный отчет, дабы провести своего рода ревизию имущества на соответствие доходов расходам. Именно так и понимаются данные слова притчи экзегетами[21]. В духовном понимании под таким отчетом подразумевается ответ человека пред Богом на Страшном Суде «по исторжении из здешней жизни» (блж. Феофилакт).

Второй: Господин требует от своего приставника отчет об управлении (приставлении домовнeм), т. е. о самих действиях управителя, которые привели к убыткам. При этом Господин словами «не возможеши бо ктому дому строити» понуждает приставника к ответу, как бы говоря, что пока мы не выясним причину убытков, ты отстраняешься от управления имением.

…не возможеши бо ктому дому строити.

…ибо ты не можешь более управлять.

Необходимо выяснить: отстранен от управления имениями приставник или нет?

Если мы примем к рассмотрению первый вариант требуемого от управителя отчета (финансово-хозяйственный), то в этом случае должны принять и то, что приставник подозревается в растрате (или хищении) Господского имущества.

Естественное желание любого человека, слышащего о растрате собственного имущества, не просто убедиться в его целостности, но выяснить – вор человек, коему вверено в управление имение, или нет, и, следовательно, остается он далее управлять или должен быть уволен и привлечен к ответственности?[22] Обычно этим и ограничиваются при классическом варианте толкования притчи и, далее, делаются противоречащее логике заключение: управитель отпущен с печатью (или правом подписи) собрать интересующую Господина информацию о состоянии дел.

Наверное, каждый согласится с тем, что таким образом не собрать достоверной информации, которую в этом случае легко подделать. А значит, если целью Господина было выяснить, обманывает его приставник или нет[23], то управитель мог быть отпущен Господином для сбора необходимой документации, но без печати или права подписи тех самых расписок, о которых далее идет речь в притче (ст.6,7).

Более того, сам факт, что приставник покинул[24] кабинет своего Господина, противоречит духовному пониманию требуемого от управляющего отчета как ответа каждого человека пред Богом на Страшном Суде. О том справедливо замечает Б.И. Гладков (см. выше).

При втором варианте отчета, т.е. выявлении управленческих ошибок, приставник не теряет доверие своего Господина, так как это и правда могли быть ошибки, и лишь призывается Им к совместному выявлению таковых. В этом случае приставнику не было необходимости покидать кабинет своего Господина, он может дать ответ о своем управлении сразу.

В любом случае, до выяснения всех обстоятельств дела приставник должен был быть отстранен от управления имениями. В первом, чтобы от Господина не утаилось истинное положение дел в имениях; во втором, чтобы действия приставника не привели к дальнейшим, возможно, еще большим убыткам.

Глава 3

«Рече же в себe приставник дому: что сотворю, яко господь мой отемлет строение дому от мене? копати не могу, просити стыжуся: разумeх, что сотворю, да егда отставлен буду от строения дому, приимут мя в домы своя» (Лк.16,3-4).

В третьей главе нам предстоит ответить на вопрос: что и когда рек в себе приставник?

…Рече же в себe приставник дому…

…Тогда управитель сказал сам в себе…

Сразу отметим отличие синодального перевода, привнесшего в текст притчи временное указание, которого нет ни в церковнославянском тексте, ни в греческом оригинале: Тогда управитель сказал…

Таким образом, синодальный перевод подразумевает, что последующие слова (Син. – что мне делать? Ц.С. – что сотворю. Гр. – что сделаю) управитель сказал после того, как Господин потребовал отчет и объявил приставнику об его отставке. Этого нельзя однозначно заключить исходя из церковнославянского, а так же оригинального текста, в которых не уточняется время, когда приставник нечто сказал в себе.

...что сотворю, яко господь мой отемлет строение дому от мене? копати не могу, просити стыжуся...

…что мне делать? господин мой отнимает у меня управление домом; копать не могу, просить стыжусь…

Рассмотрим мнение Гладкова на приведенные слова Евангелия: «Управитель не оправдывался, потому что сознавал, что часть получаемой им арендной платы он присваивал себе и расточал ее. Хотя эта часть арендной платы составляла излишек против назначенной его господином, однако, сдавая отчет и прилагая к нему арендные контракты, он тем самым изобличил бы себя в том, что представлял господину своему доходы не в том размере, в каком они поступали от арендаторов, а в меньшем. Словом, если бы он сдал при отчете все подлинные контракты, то донос на него подтвердился бы и ему не миновать бы ответственности.

Поставленный в такое затруднительное положение, управитель призадумался. По-видимому, он проживал все, что получал, и не скопил себе ничего на черный день, потому что, по его же словам, ему предстояло быть или чернорабочим поденщиком, копающим землю в садах и виноградниках, или нищим, протягивающим руку за подаянием…Что мне делать? — вот вопрос, который занимал его теперь».

Вначале несколько слов о части доходов, которую управитель, по мнению Гладкова, присваивал себе. Это от 30 до 100 процентов относительно установленной Господином платы. То есть доходы управителя составляли немногим менее доходов самого Господина[25]. Но удивительно не это, а то, что при таких огромных доходах управитель умудрился все прожить?! Даже Господин при всех его увеселениях, присущих «иерусалимским князьям»[26], не смог этого сделать, а значит приставник, чтобы остаться нищим, должен был веселиться гораздо блистательней своего работодателя[27].

Вопрос же приставника «что мне делать?» существует лишь в синодальном переводе. Такого вопроса мы не найдем в греческом или церковнославянском тексте, где в обоих случаях вопросительный знак стоит несколько далее. Приставник мыслит не о том, что ему делать теперь, как утверждает синодальный перевод, а о том, что ему делать, если Господин отнимет от него управление имениями.

Заметим, что слово отъемлет в церковнославянском языке имеет два времени: настоящее и будущее[28]. Синодальный перевод использует настоящее время и переводит греческое слово: αφαιρειται как отнимает. Более того, чтобы придать читаемость фразе, из текста изымается перевод слова οτι , которое на церковнославянский язык переведено как яко[29].

Если мы внимательно и непредвзято (забыв о синодальном переводе) прочитаем церковнославянский текст: что сотворю, яко господь мой отъемлет строение дому от мене?, то увидим, что слово яко в данном контексте употреблено в значении как (если). Только в этом случае фраза логически корректна относительно знака вопроса, стоящего в конце ее.

Теперь стоит задаться вопросом: когда помыслил (рек в себе) приставник о предстоящей отставке и ее последствиях? На наш взгляд, в ответе на этот вопрос кроется ключ к пониманию смысла притчи о неправедном управителе.

Так как речь в третьем стихе притчи идет лишь о возможной отставке, а приставник, как мы выяснили, уже отставлен от управления, у нас имеются все основания предположить, что стихи с 3-го по 7-й являются отчетом приставника своему Господину. То есть приставник на повеление Господина дать отчет – Син. (ответ – ЦС, λόγον (слово) – Гр.) об управлении домовнем, пересказывает Господину (вместе с тем повествование идет от третьего лица) свои мысли и последовавшие за ними действия относительно управления имением. «Я подумал, что буду делать, если Господин отставит меня от управления Своим домом?», – так начинает свой отчет приставник.

В таком прочтении и понимании нас утверждает и 4-й стих притчи:

…разумeх, что сотворю, да егда отставлен буду от строения дому, приимут мя в домы своя. (Лк.16,4)

 …знаю, что сделать, чтобы приняли меня в домы свои, когда отставлен буду от управления домом. (Лк.16,4)

Этот стих в греческом тексте начинается словами: ἔγνων τί ποιήσω (Я узнал что сделаю), где слово ἔγνων есть аорист к γιγνώσκω(узнавать), а значит повествует нам о законченном действии в прошлом[30] (Ц.С. так же[31]). Синодальный же перевод, вопреки оригиналу, ставит слово знаю (наст. время). Добавим, что 4-й стих повествует также лишь о возможной отставке.

Таким образом, мы вполне обоснованно можем предположить, что о возможной отставке приставник задумался задолго до произведенного на него доноса, а именно в момент своего вступления в должность.

Глава 4

«И призвав единаго когождо от должник господина своего, глаголаше первому: колицeм должен еси господину моему? Он же рече: сто мeр масла. И рече ему: приими писание твое, и сeд скоро напиши пятьдесят. Потом же рече другому: ты же колицeм должен еси? Он же рече: сто мeр пшеницы. И глагола ему: приими писание твое, и напиши осмьдесят. И похвали господь дому строителя неправеднаго, яко мудрe сотвори: яко сынове вeка сего мудрeйши паче сынов свeта в родe своем суть» (Лк.16,5-8).

В этой главе нам предстоит выяснить:

1. Почему и за что похвалил Господин приставника?

2. Почему приставник назван неправедным?

И призвав единаго когождо от должник господина своего, глаголаше первому: колицeм должен еси господину моему?...

И, призвав должников господина своего, каждого порознь, сказал первому: сколько ты должен господину моему?...

Заметим, что данные слова есть продолжение отчета приставника своему Господину.

Приставник задает вопрос о величине долга. Почему? Неужели тот, который столько времени жил за счет самовольной надбавки к плате, назначенной самим Господином, не ведал, сколько кто из должников должен?[32]  Некоторые экзегеты предполагают, что управитель, зная о величине долга, вопрошал о нем для того, чтобы должники, сами назвав сумму, смогли по достоинству оценить «милость» своего «благодетеля», существенно уменьшившего их долг. Но данное объяснение хотя и приемлемо, все же достаточно отвлеченно и сложно для понимания, а пояснений, как мы помним, у Господа никто не спрашивал.

Убедительное и доступное для понимания объяснение неведения приставника возможно лишь в одном случае: приставник не знал величину долга арендаторов, так как только что приступил к исполнению своих обязанностей.

…Он же рече: сто мeр масла. И рече ему: приими писание твое, и сeд скоро напиши пятьдесят. Потом же рече другому: ты же колицeм должен еси? Он же рече: сто мeр пшеницы. И глагола ему: приими писание твое, и напиши осмьдесят...

…Он сказал: сто мер масла. И сказал ему: возьми твою расписку и садись скорее, напиши: пятьдесят. Потом другому сказал: а ты сколько должен? Он отвечал: сто мер пшеницы. И сказал ему: возьми твою расписку и напиши: восемьдесят…

Приставник уменьшает долг арендаторов Господину. Попытаемся найти объяснение действий приставника, только что приступившего к исполнению своих обязанностей.

Приставник задумался о будущем, и у него есть два варианта, чтобы обеспечить его себе: Первый: повысить налог Господина, присвоить себе разницу и таким образом скопить состояние. Этот вариант нам предлагается при классическом толковании притчи.

Приставник, как мы уже выяснили, имел определенную свободу действий в управлении имением. В глазах арендаторов, в интересах своего Господина, он вполне законно мог повысить арендную плату. Но приставник не мыслит о воровстве, что естественно для человека проверенного и преданного своему Господину (приставника Божиего), цель его действий иная:…егда отставлен буду от строения дому, приимут мя в домы своя. Иными словами приставник заботится о сохранении доброго имени и совести перед теми, к кому он мог обратиться, оказавшись в нужде.

Поэтому приставник избирает второй вариант: пользуясь властью управляющего, он уменьшает арендную плату, назначенную Господином. «Ибо нищим во Христе назначены в удел вечные обители, в которые они могут принять явивших им любовь здесь чрез раздачу богатства», – пишет блж. Феофилакт. О том Писание свидетельствует следующими словами: «Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища не ветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет» (Лк.12,33-34).

В этом случае если приставник по какой-либо причине и будет отстранен от управления, его с радостью примут в дома свои люди, которых он облагодетельствовал. И напротив, вора и мота (а жизнь такого человека, который умудрился промотать столь большие средства, не могла укрыться от людей) не примет в свой дом и тем более не доверит управлять им ни один здравомыслящий человек, каким бы образом не пытался вор прикрыть свой безнравственный поступок. В лучшем случае ему лицемерно выразят признательность, и, уж конечно, его не похвалит Господь.

На первый взгляд, странными являются слова приставника:сeд скоро напиши... (син. садись скорее, напиши…), которые Лопухин объясняет следующим образом: «Дурные дела обыкновенно торопятся делать, чтобы не помешали». Но как мы уже сказали, за дурной поступок не похвалил бы Господь. Слова: сед скоро напиши, говорят нам лишь о страхе, который испытывал приставник. Возможность быть отстраненным от управления имением, прежде чем он успеет с помощью его обеспечить свое будущее существование, понуждала приставника действовать скоро. Здесь будут уместны слова Писания: «Бдите убо, яко не вeсте, в кий час Господь ваш придет» (Мф.24,42).

Теперь мы снова приведем вывод, сделанный святителем Феофаном Затворником, но изменим в нем лишь одно слово: «…В притче этой только одну черту имел в виду Господь указать, именно, как неверный приставник, предположив (у Ф. З. – услышав), что его ожидает отставка, не зевал, а тотчас взялся за дело и обеспечил себя на будущее время. Приложение таково: мы же, зная наверно, что ожидает нас лишение Царствия, и ухом не ведем: живем, как живется, будто не ожидает нас никакая беда. Такую мысль и выразил Господь, сказав: сыны века мудрей сынов света».

Мы видим, что согласно изложенному нами толкованию никакого противоречия между содержанием притчи и нравственным выводом не существует.

…И похвали господь дому строителя неправеднаго, яко мудрe сотвори…

…И похвалил господин управителя неверного, что догадливо поступил…

Господин выслушал отчет своего приставника и дал оценку его действиям[33].

Можно возразить, что действие приставника по уменьшению арендной платы незаконно, так как противоречит интересам Господина. Рассмотрим, так ли это?

Если Господин – это обычный еврейский богач, то действия управителя, возможно, и не вызовут восторга у хозяина. Но выше мы уже показали, что в данной притче под неким человеком Спаситель подразумевает Бога. А значит, долги арендаторов, изображенные в притче под видом масла и пшеницы, нельзя понимать буквально[34], тем более пытаться вычислить, сколько это все может стоить в современном эквиваленте.

Думается, ни у кого не вызовет сомнения, что под долгом в притче подразумеваются грехи человека. Христос же, как мы знаем, пришел на землю для того, чтобы совершенно изгладить рукописание (см. Кол.1,22; 2,14), бывшее на человечестве[35]. «Ибо вы знаете благодать Господа нашего Иисуса Христа, что Он, будучи богат, обнищал ради вас, дабы вы обогатились Его нищетою» (2Кор.8,9).

Таким образом, при духовном толковании похвала Господа приставнику, действующему в соответствии с волей и желаниями своего Господина, не вызывает сомнений.

«Кто с Господом? — вопрошает святитель Феофан. — Тот, кто живет и действует в духе Его, кто не позволяет себе ни мыслей, ни чувств, ни желаний, ни намерений, ни слов, ни дел, которые были бы неугодны Господу и противны Его явным заповедям и определениям. Кто живет и действует иначе, тот не с Господом, следовательно, не собирает, а расточает.

Что же расточает? Не только силы и время, но и то, что собирает. Богатство, например, не с Господом собирает тот, кто копит его, не делясь с другими и себя лишая даже нужного, или кто, собирая его, частью истрачивает на пышное содержание себя, частью расходует на тщеславные жертвы, частью оставляет наследникам. На тот свет явится он ни с чем,— и будет там беднейшим из бедных.

Напротив, с Господом собирает тот, кто чрез руки бедных и нуждающихся препровождает (расточает – И.С.) собранное в вечные сокровищницы. Когда умрет такой человек,— на том свете все найдет сохраненным, нерасточенным, хотя бы он всю жизнь свою расточал».

Теперь рассмотрим притчу с исторической точки зрения и выясним, так ли однозначно противоречат действия управителя по уменьшению арендной платы интересам и желанию обычного богатого еврея.

Если этот богач сребролюбив как фарисеи, которые слышали притчу и издевательски смеялись над Спасителем, то похвалы управитель, конечно, не дождется и в лучшем случае будет просто уволен. Это при нашем понимании смысла притчи. При классическом же ее толковании, если внимать свидетельству Писания, управитель скорей всего будет брошен в темницу, «пока не отдаст долга» (см. Мф.18,28-30). А то, что сребролюбивый господин посчитает самовольную надбавку управляющего своею собственностью, которую незаконно присвоил и промотал его наемник, не вызывает сомнений.

Если же богач праведен, а это возможно лишь в том случае, если он правильно понял и исполнил закон, основанный на двух заповедях: любви к Богу и ближнему, то действия приставника вполне могут вызвать удивление Господина мудрости своего управляющего, который поступил в полном соответствии с Его собственным духовным устроением.

«Нечестивый берет взаймы и не отдает, а праведник милует и дает… Господом утверждаются стопы [такого] человека, и Он благоволит к пути его: когда он будет падать, не упадет, ибо Господь поддерживает его за руку… он всякий день милует и взаймы дает, и потомство его в благословение будет» (Пс.36:21-27).

Почему же Спаситель назвал приставника неправедным?

Как ни странно, но неправедным (неверным – прилаг.) приставник назван лишь синодальными переводчиками. Как церковнославянский, так и греческий тексты говорят о том, что Господин похвалил приставника неправедности (ἀδικίας – сущ. род. пад.). То есть Господин похвалил приставника, в ведении которого находилась неправедность.

Таким образом, имение которое было дано приставнику в управление, самим Господом было названо неправедным. И это же неправедное имение было сдано в аренду должникам Господина.

Возникает естественный вопрос: что подразумевалось Спасителем под неправедным имением?

Выше мы показали, что приставник олицетворяет собой образ верного и благоразумного пастыря Божиего. Но мы не уточнили, о каком пастыре – ветхозаветном или новозаветном – идет речь в притче? Теперь же, принимая во внимание то, что имение, вверенное приставнику в управление, названо неправедностью, мы можем с уверенностью предположить, что управитель есть образ пастыря ветхозаветного, а неправедностью, данною в аренду должникам, назван ветхозаветный Закон. По отношению к Новому Завету, то есть учению Спасителя, ветхозаветный Закон, который по слову апостола Павла «…Преступлений ради приложися, дондеже приидет семя…» (Гал.3:19), можно вполне обоснованно назвать неправедностью: «…если бы дан был закон, могущий животворить, то подлинно праведность была бы от закона»(Гал.3,21).

 … яко сынове вeка сего мудрeйши паче сынов свeта в родe своем суть.

 …ибо сыны века сего догадливее сынов света в своем роде.

«Обычное толкование этого изречения такое: мирские люди лучше умеют устраивать свои дела, чем христиане, достигая высоких, ими поставленных целей. Но с таким толкованием трудно согласиться, во-первых, потому, что едва ли в то время термин «сыны света» обозначало христиан», – пишет А. П. Лопухин. Мы согласимся с Лопухиным в том, что не следует выражение «сыны света» относить к ученикам Христовым.

«Принимая прекрасное объяснение профессора Т. Буткевича, – пишет Б. И. Гладков, – следует признать, что Господь под «сынами века сего» разумел грешников, заботившихся только о своем земном благополучии, а под «сынами света в своем роде» — фарисеев и книжников, которых не раз называл «вождями слепыми», между тем как они сами считали себя праведниками и кичились своею мнимою праведностью».

Но относительно приведенного нами комментария притчи о неправедном управителе более приемлемо толкование блаженного Феофилакта Болгарского: «"Сынами века" сего называет тех, кои придумывают все, что на земле полезно для них, а "сынами света" тех, кои из любви к Богу, должны преподавать другим духовное богатство».

Мирские люди лучше умели устраивать свои мирские дела, чем духовные пастыри, то есть книжники и фарисеи, дела духовные. Исполнение установлений ветхозаветного закона также можно назвать долгами тех, кому он был вверен в исполнение (можно сказать: сдан в аренду). Об отношении Господа к этому «долгу» говорят следующие слова Писания: «Ибо Я милости хочу, а не жертвы, и Боговедения более, нежели всесожжений» (Ос.6,6). На укор фарисеев в том, что ученики Христовы нарушают постановление закона о субботе, то есть нарушают закон, Спаситель отвечал: «Если бы вы знали, что значит: милости хочу, а не жертвы, то не осудили бы невиновных» (Мф.12,7).

Приставник мудро распорядился вверенным ему имуществом и властью и смог устроить будущее своей земной жизни. Пастыри же духовные, которые должны были бы поступить так же с вверенным им «имением» и по возможности облегчить лежащее на народе бремя Закона, такой мудростью не обладали, почему и удостоились упрека со стороны Спасителя: «И вам, законникам, горе, что налагаете на людей бремена неудобоносимые, а сами и одним перстом своим не дотрагиваетесь до них» (Лук.11:46).

Мы видим, что ученики Христовы, в отличие от ветхозаветных учителей, имеют уже иное духовное устроение, о чем свидетельствуют слова апостола Петра, обращенные к ревнителям Закона: «Что же вы ныне искушаете Бога, [желая] возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы?»(Деян.15:10)

Подводя итог первой части нашей работы, где мы пытались дать ответ на недоразумения, возникающие при чтении притчи о неправедном управителе, приведем слова Георгия Иванова (источник: журнал «Фома»): «…Все эти недоразумения совсем легко разрешаются, если задаться одним-единственным вопросом: а за что вообще хозяин может хвалить слугу? Ответ очевиден – за исполнение воли хозяина. И если хозяин из притчи похвалил управителя за раздачу его имущества должникам, значит, именно этого и ждал от него хозяин».

Приложение