Приднестровье хотят превратить в «Забытое кладбище»?

«Забытым кладбищем» писатель-публицист Юлиус Фишер назвал Транснистрию – румынское генерал-губернаторство, образованное в 1941 году в междуречье Днестра и Южного Буга. Туда почти полностью входила территория нынешней Приднестровской Молдавской Республики. Исключение составляли лишь город Бендеры и ещё несколько правобережных населённых пунктов. Но судьба то всё равно была одна…  Сначала административным центром Транснистрии был Тирасполь, а затем Одесса. Кстати, её румынские оккупанты переименовали в «Антонеску». Что, к слову, стоит помнить некоторым «младоодесситам», вышагивающим на день рождения Степана Бандеры с факелами…

По данным Юлиуса Фишера, в Транснистрии было только евреев уничтожено более двухсот тысяч человек. Если хотите, то тогдашнее румынское руководство днестровско-бугское междуречье рассматривало одновременно как одно огромное еврейское гетто, резервацию для остальных «неполноценных народов» и огромный концлагерь для политически неблагонадёжного элемента.  В каждом приднестровском городе есть монументы и мемориалы в память жертв нацистско-румынской оккупации.  27 января, традиционно, к ним ложатся цветы.  Один из памятников расположен на месте Дубоссарского гетто. Всего в Дубоссарах за годы оккупации было убито 18 тысяч человек. Согласно данным Кишинёвского процесса над военными преступниками 1947 года, на территории Молдавской ССР от рук немецко-румынских оккупантов погибло 64 тысячи мирных жителей. Ещё 47 тысяч было угнано на работы в Германию и Румынию. После освобождения территории нынешней Приднестровской Молдавской Республики СМЕРШ выявил лиц, виновных в истреблении в сентябре 1941 города евреев в Дубоссарах. Удалось найти одиннадцать, с позволения сказать, человек. Кстати, к сведению тех, кто сегодня в Кишинёве молится на «Великую Румынию», считает граждан западной соседки Молдовы своими братьями и предпочитает называть себя румыном, небольшой исторический факт. Ещё задолго до начала и Одесской, и Уманско-Ботошанской, а тем более Ясско-Кишинёвской наступательных операций, в январе 1944 года Ион Антонеску издал директиву, запрещавшую эвакуацию населения из Бессарабии, Северной Буковины и Транснистрии, включая и пособников оккупационной власти. Кое-кому всё же удалось всеми правдами и неправдами покинуть, уже начавшую гореть под ногами землю. Этим одиннадцати в этом отношении не повезло. В мае 1945 года трибунал Одесского военного округа на закрытом заседании вынес приговор в отношении бывших примара Дубоссар Деменчука, его заместителя Канцевича, начальника городской полиции Витеза, примаров сёл Коржево Студзинского и Лунга Грекула, а также пятерых полицейских, непосредственных исполнителей их преступных приказов.

Деменчук перед судом признался: «Утром 12 сентября 1941 года 2500 человек были доставлены во двор табачной фабрики. Мужчины были отделены от женщин и детей, после чего их по 30 человек направляли к ямам, где они раздевались – становились на колени, и в упор из винтовок их расстреливали. Закончив расстрел мужчин, карательный отряд приступил к расстрелу женщин и детей. Дети становились рядом у могил. Грудных детей матери должны были держать на вытянутой руке».

Все одиннадцать нелюдей были гражданами СССР. Поэтому кроме преступлений против человечности им инкриминировалась измена Родине. И что бы вы думали? Как к ним отнеслась сталинская карательная машина? Расстреляли только Деменчука. Остальные фигуранты получили различные сроки лишения свободы. Они вышли по хрущёвской амнистии 1955 года. Это тёмное пятно истории, над которым ещё предстоит немало поработать учёным.

В последующие же годы в основном над этой недоперевёрнутой страницей Великой Отечественной пришлось работать КГБ, МВД, Прокуратуре, судам и военным трибуналам. Многие коллаборационисты, чьи злодеяния не были раскрыты в первые послевоенные годы, сразу же после амнистии поспешили сменить фамилии, а некоторые и эмигрировать. Другие пытались представить себя жертвами сталинских репрессий, вступали в КПСС, даже обзавелись фальшивыми документами на приобретённые с рук боевые награды, возглавляли предприятия и учреждения. Эту скверну вычищали вплоть до 90-х годов. Благо, что повторно осуждённых не реабилитировали. Кстати, «дубоссарской десятки» это не касалось. Их вина в уничтожении узников Дубоссарского гетто была доказана. На свободу в 1955 году выходили иностранные военные преступники и пособники оккупантов, в отношении которых не было к тому времени доказательств их участия в военных преступлениях. Или ещё один пример. В апреле 1946 года военным трибуналом Одесского военного округа был вынесен приговор в отношении бывшего румынского жандарма из села Павловка Гросуловского района Одесской области Берташа. Следствие установило, что он изменил своей стране, грабил, арестовывал, избивал задержанных, но не убивал. Приговор 20 лет.

По делу о зверствах в Дубоссарах и по Берташу и иже с ним были  закрытые процессы. Меж тем, с 1943 по 1949 год в 21 городе Советского Союза (Краснодар, Краснодон, Харьков, Смоленск, Брянск, Минск, Киев, Великие Луки, Николаев, Рига, Ленинград, Сталино – нынешний Донецк, Бобруйск, Севастополь, Полтава, Витебск, Новгород, Гомель, Чернигов, Кишинёв, Хабаровск) проходили открытые процессы над немецкими, венгерскими, румынскими и японскими военнослужащими и их пособниками (Харьковский, Краснодарский и Краснодонский процессы) из числа советских граждан.  Одиннадцать первых (не для всех подсудимых) закончились смертными приговорами.

Это были единственные случаи, когда осуждённых в Советском Союзе казнили публично. Их вешали на ипподромах, стадионах, на  центральных площадях городов. Дело в том, что 26 мая 1947 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об отмене смертной казни», который запрещал применять эту исключительную меру наказания в мирное время. Военные преступники, заслуживавшие её, получали по приговору трибуналов 25 лет каторжных работ. Большинство из них  (кто пережил «тяготы и лишения») были репатриированы в 1955 году. Исключение составил осуждённый на Полтавском процессе командир танковой дивизии СС «Мёртвая голова» генерал-майор Беккер. Ему либо действительно жить не хотелось, либо он, в силу своего интеллекта, не совсем понял, что советская карательная машина его пощадила. К военным (уже после того, как в 1950 году смертная казнь была возвращена по ряду статей) он добавил уже чисто уголовные преступления – неподчинение лагерной администрации, призывы к саботажу и восстанию в Воркутлагере… Для расстрельного вердикта по совокупности деяний во время войны и в мирное время вполне хватило.

Но нас интересует в первую очередь Кишинёвский процесс. С 6 по 15 декабря в зале Государственного русского драматического театра проходили слушания по обвинению в совершении преступлений против военнопленных и мирных граждан немецких и румынских военнослужащих. На скамье подсудимых десятеро: генерал-майор вермахта фон Девиц-Кребс; обер-лейтенант Клик;  зондерфюрер Гайсельгардт; полковник румынской армии Мариною; капитан румынской жандармерии Бугнару; лейтенанты румынской жандармерии Журя, Деметриан, Шонтя, Маринаш, Шувар.  Председателем суда был полковник юстиции Зонов, членами суда — подполковники юстиции Алексеев и Фомичев, прокурором — генерал-майор юстиции Израильян, также работали пять адвокатов: Попов-Юдинов, Серебряков, Мандривный, Коваль, Фурс. Бывший военный комендант Кишинёва фон Девиц-Кребс, отдавший приказы о расстреле 2600 советских военнопленных, сожжении живьём более двух тысяч мирных граждан и создании «тифозного заповедника» (он сам так называл лагерь для умерщвления крестьян из окрестных к Кишинёву сёл) и разрушении столицы МССР при отступлении немецко-румынских войск, получил по тем временам «вышку» - 25 лет Воркутлагеря. Он, правда, как раз и оказался в числе тех военных преступников, кто не пережил лагерные условия. Остальные осуждённые на Кишинёвском процессе отбыли на родину в 1955 году. «Четвертак», кроме фон Девица-Кребса, в декабре 1947 года получили также: Клик, Гайсельгардт, Мариною, Бутнару, Деметриан, Журя и  Шонтя. «Двадцатку» выписали Маринашу и Шувару. А теперь немного об их «подвигах» на территории МССР, УССР и Крыма, входившего тогда в состав РСФСР.

Обер-лейтенант Клик непосредственно командовал теми, кто исполнял вышеупомянутые приказы военного коменданта Кишинёва. Он после 1955 года дожил до старости в ФРГ и получал военную пенсию. Зондерфюрерами звались переводчики. Но Гайсельгард не был удовлетворён скучной обязанностью «толмача». Ему хотелось более деятельного участия в претворении плана «Ост» в жизнь. Он руководил обустройством в селе Ново-Князевка (размещалось на территории нынешнего Леовского района Молдовы) трудовой колонии, для чего пригнал туда более трёх сотен этнических украинцев с юга Бессарабии (нынешний юго-запад Одесской области). Сам же этот «миниконцлагерь» и возглавил, а при первых признаках грядущего отступления начал проводить тактику «тотальной войны» - сначала отправил ново-князевцев вместе с пригнанным туда пополнением остарбайторствовать («остайбайтерами» в те годы назывались насильно пригнанные в «Фатерланд» «недочеловеки» вне зависимости от национальности) в Германию. Когда же наступление Красной Армии уже ощущалось неминуемым разграбил Ново-Князевку, а в заключение сжёг… Полковник Королевской армии Румынии Мариною не только организовывал массовые расправы над мирным населением ( на территории нынешних Молдовы и Приднестровья, а также в Черновицкой области Украины, в украинском же Бердянске и в Крыму), но и любил «позабавиться», выпустив пулю из пистолета в затылок какому-нибудь несчастному или несчастной, невзирая на их возраст. А ещё он в этой компании прослыл коллекционером. Он любил на оккупированной территории присваивать ценное церковное имущество – старинные иконы, сосуды из драгметаллов. В частности, им был разграблен Успенский мужской монастырь (основан в 1725 году) в селе Цыганешты нынешнего Страшенского района Молдовы. Конечно, кто-то при прочтении цитаты из заметки специального корреспондента «Известий» на Кишинёвском процессе  Фёдора Кабрина от 13 декабря 1947 года углядит «сталинский агитпроп». А нам, кажется, что характеристика полковнику Мариною дана даже мягкая. Иначе, как нелюдем, исходя из материалов дела, его и назвать нельзя.

Итак, цитируем: «Мариною, один из тех, кто продал свою родину за 30 серебреников и пошел в услужение к берлинским хозяевам. Это убежденный фашистский прихвостень, поклонник «расы господ», сменивший офицерскую честь на профессию громилы и грабителя.   В Бердянске под предлогом эвакуации он согнал на окраину города более 800 мирных жителей. Сначала ограбил их, а затем расстрелял из пулеметов. Так были добыты первые «подарки», отправленные в Румынию. Мариною помнят в Крыму, где его молодчики обезглавливали стариков, вешали семьи партизан, насиловали девушек, трупы которых находили в колодцах. Его узнают в лицо десятки крестьян молдавских сел, присутствующих на процессе».

Остальные подсудимые были подчинёнными полковника Мариною и получили от советского правосудия в зависимости от степени личного участия в зверствах, творимых на оккупированной территории.

По возвращению на родину румынские фигуранты Кишинёвского процесса попали в поле зрения уже местного правосудия, но повторно их судить не стали. Решили, что они уже отбыли своё в Советском Союзе. Ушли от заслуженного наказания многие высокопоставленные румынские военные, сотрудники Генерального управления госбезопасности МВД (иначе, не к ночи будет помянута, «сигуранца»), офицеры SSI  (военной контрразведки), гражданские  чиновники на оккупированной территории. Да, по приговору румынского военного трибунала в 1946 году расстреляли: «кондукэтора» Иона Антонеску, губернатора Транснистрии Георге Алексяну, премьера и министра иностранных дел и однофамильца румынского диктатора Михая Антонеску.

Последний в своих речах называл евреев и славян «деградировавшей расой». В социалистической Румынии под следствием находился кавалер Рыцарского Железного креста генерал Петре Думитреску. За ним много чего значилось на советских оккупированных  территориях, но он поддержал заговор короля Михая против Антонеску, поэтому и был оправдан. Проходившие вместе с Думитреску по одному и тому же делу генералы Мочульски и Думитраке сделали неплохую карьеру при Чаушеску. Всё проще пареной репы – новой Румынии нужны были старые кадры и в армии, и в спецслужбах. Для молдавских румыноунионистов мы представили только часть потенциального реабилитационно-героизируемого пантеона. Каких ещё упырей в людском облике для представления в «герои» они найдут, остаётся только догадываться. Попытки присвоения имени Иона Антонеску некоторым топографическим объектам в Молдове уже предпринимались.  

Что же касается Приднестровья, то употребление в любом современном контексте к нему слова «Транснистрия» является кощунством. На всех языках мира название нашего государства должно быть сродни словосочетанию «Приднестровская Молдавская Республика». «Транснистрия» должна навсегда остаться в памяти человечества, как огромный концлагерь. Никто не должен забывать «Забытое кладбище»!

Источник: Независимое Приднестровье