Преподобный Старец Порфирий Кавсокаливит (Баирактарис): Поучения (часть 9)

Пусть тебя не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам люби!

Ты люби всех, и внимательно внутри себя тайно храни молитву

Счастлив тот монах, который научился всех любить втайне. Он не требует любви от других, его не интересует, любят его, или нет.

Ты же люби всех, и внимательно внутри себя тайно храни молитву (просевху мистика), только непрестанной молитвой ты сможешь удержать эту любовь… Изливай свою любовь на всех. И придет час, когда ты уже не будешь понуждать себя к любви. И ты почувствуешь, что все тебя любят.

В одной мирской песне есть такие слова:

Не ищи моей любви

Любить нельзя заставить!

Ты недра сердца оживи

Любовь там прорастает!

Примени это к духовной жизни и не ошибешься! А как?

Ты должен так молитвой оживить свое сердце, чтобы любовь естественным образом (фисика) изливалась из него.

(Ср. в русском переводе: «Ты источай из своего сердца любовь Христову. Это естественно.»)

Некоторые из монашествующих, особенно монахини говорят:

- Ты любишь меня?

- Почему ты меня не любишь?

Как можно до такого дойти! Как это далеко от любви Христовой! Это нищета, духовная нищета, это значит – человек внутри совершенно пустой…

Пусть тебя никогда не беспокоит, любят тебя или нет. Только ты сам будь преисполнен Христовой любовью ко всем. И тогда таинственно происходит перемена, все в целом меняется. Это и есть самая лучшая миссионерская деятельность. Попробуй, а потом позвони и расскажи мне о результатах».

В душе должно быть что-то такое, чтобы Христа привлекло.

Отчаявшийся в горести теряет волю и силу!

Нельзя отчаиваться, потому что отчаявшийся в горести теряет волю и силу. В то время как тот, кто надеется, продвигается вперед, потому что ощущает свою нище­ту и старается обогатиться. Что делает нищий? Если он разумен, то будет искать способ обогатиться.

Несмотря на то, что я чувствую себя столь немощным (адинамос), ощущаю, что не достиг го­рячо желаемого, я все же не отчаиваюсь. Меня утеша­ет то, как я вам сказал, что я не опускаю рук, но прила­гаю старания к стараниям. Но я все же не делаю то, че­го хочу... Помолитесь обо мне.

Я пытаюсь выразить одну свою очень важную тайну (фема): главная проблема заключается в том, что я не могу совершенно полюбить Христа без Его Благодати. Но Христос не торопится явить мне Свою Любовь, потому что в душе моей нет чего-то такого, чтобы Его привлекло …

Возможно, этого чего-то мне и недостает, поэтому я прошу Бога и говорю: «Я весьма немощен, Христе мой. Только лишь Ты один сможешь Своей благода­тью сподобить меня этого, как апостола Павла, кото­рый радовался и хвалился, чтобы и я сказал вместе с ним: И уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал. 2, 20).

Я этим занимаюсь постоянно. Я пытаюсь найти способы, чтобы полюбить Христа. Любовь эта нена­сытная. Чем больше любишь Христа, тем больше ду­маешь, что не любишь Его, и тем больше жаждешь Его полюбить. И сам, не замечая этого, восходишь все вы­ше и выше!

В любви исчезает одиночество

Когда найдешь Христа, то тебе будет всего достаточно (арки)… Больше ты ничего не хочешь, ты успокаиваешь­ся… Ты  становишься другим человеком!

Везде, где есть Христос, там пребываешь и ты! Ты живешь среди звезд, живешь в бес­предельном пространстве, бываешь на небе с ангелами, со свя­тыми, и бываешь на земле с людьми, с растениями, с животны­ми — со всем. Ты входишь в это живое единство....

Где есть любовь ко Христу, там исчезает одиночество (монаксья). Тогда человек ста­новится умиротворенным, исполненным радости: ни то­ски, ни болезни, ни давления, ни стресса, ни угрюмос­ти, ни мучении.

Христос пребывает во всех твоих мыслях, во всех твоих де­лах. Тогда у тебя есть благодать, тогда ты можешь все претерпеть ради Христа. Можешь даже пострадать не­справедливо, перенести несправедливости ради Хрис­та. Более того (малиста) ты все это делаешь с радостью!

Как страдал Он, так и ты мо­жешь пострадать - несправедливо. Ты избрал Христа, чтобы не страдать? Что говорит апостол Павел? Раду­юсь в страданиях моих (Кол. 1, 24). Вот в чем заклю­чается наша религия: чтобы душа наша пробудилась и возлюбила Христа, чтобы стала святой, чтобы предава­лась одной лишь Божественной любви. Тогда возлю­бит ее и Он…

Это я беспокою тебя своими молитвами

Что касается молитвы отца Порфирия, то многие беседовали, что они чувствовали когда он молился за них, тишину и веселье, упокоение и  радость, блаженство и мир. Они ощущали его молитву, как нечто изгоняющее всякую печаль, переживания и создающее чувство защищенности и уверенности, пробуждающее желание молиться и славить Бога.

Так госпожа Х. Х., которая недавно овдовела, рассказывала, что в тот вечер, когда она сообщила Старцу о смерти своего мужа, то хотя она и находилась в своем доме, внезапно почувствовала что вся тяжесть с ее души ушла, что она успокаивается и из нее бьет тихая радость, так что она перекрестилась и воскликнула:

- «Боже мой, разве так я должна вести себя?» В последствие она узнала, что именно в тот час когда она успокоилась, за нее молился отец Порфирий.

Другая женщина рассказала одному достойному доверия человеку, который и поведал нам эту историю, что когда она просила Старца помочь ей в решении личной проблемы, он предложил ей совместно молиться ежедневно в 10 вечера. Когда она сказала, что в это время не может, так как занята в семье, то он предложил молиться вместе в 4 часа утра (она у себя дома, а он в монастыре).

На ее возражение, что она сама не сможет проснуться, а будильник ставить неудобно, потому что это доставит беспокойство всей семье, Геронда сказал, что он сам будет приходить и будить ее.

И действительно, как он и сказал, каждое утро в 4 часа она чувствовала легкое прикосновение, толчок в плечо, и понимала, что это ее будит отец Порфирий. Это извещение от Старца приносило радость, оно не вызывало ни страха, ни беспокойства.

В августе мы с одной знакомой семьей решили провести отпуск на курорте в Эдипсосе. Прежде чем отправиться в путь, я поехал за благословением к отцу Порфирию. Между прочим я спросил его, может ли он что-нибудь сказать о том, как я пройдет отпуск.

Он ответил, что отпуск пройдет хорошо, потому что он будет все время молиться за меня. Вечером того же дня мы уже были в Эдипсосе, остановились в одной фешенебельной гостинице, отправились в город и совершенно забыли о молитве и вообще, обо всех христианских принципах. Вечером мы поздно легли спать.

Только я уснул, как почувствовал, как моя кровать зашаталась так сильно, что я подумал, что началось землетрясение. В страхе я проснулся и громко закричал:

- «Землетрясение, землетрясение», - а сам продолжал лежать, крепко держась за кровать, чтобы не упасть. Тут я заметил, что никто ни в соседних комнатах, ни на соседних этажах не проснулся.

Это меня еще больше встревожило. Несколько часов я провел без сна, а когда снова уснул, то все повторилось сначала, кроме того, я почувствовал, что как будто через мое тело прошел электрический ток. И это повторялось неоднократно. Утром я спросил своего друга, который был врачом, и его супругу, почувствовали ли они ночью землетрясение, но они только рассмеялись.

То же самое происходило каждую ночь и мой отпуск превратился в настоящую пытку. Однажды во сне я увидел себя в церкви святителя Николая (наверное, в Каллисии), и от иконы святого на меня изливаются миллионы многоцветных снопов божественных лучей невыносимо яркого света, вызывая во мне неописуемое божественное ликование.

После этого сна я уже не мог не позвонить Старцу и все ему рассказал.

-  «Не переживай, - ответил он. – Это я беспокою тебя своими молитвами. В котором часу ты увидел во сне святителя Николая?»

Я сказал ему, в какое время это было.

- «Ну вот, в это время я как раз молился святому о тебе. Продолжай свой отпуск, но не забывай о молитве»

Тогда я в шутку сказал ему:

- «Геронда, я прошу Вас, если хотите чтобы я продолжал свой отпуск, тогда прекратите за меня молиться. А то мой отпуск превращается в сплошные страдания…»

Геронда лишь усмехнулся… как-то благостно и с большой добротой. Так он хотел направить меня к духовной жизни. Но… где мне было это понять!

Этот случай напомнил мне два последних часа проведенных с отцем Порфирием, прежде чем он в последний раз отправился на Святую Гору. Тогда мы оба громко смеялись и были очень довольны. Хорошо бы чтобы и сейчас он молился оттуда, где он есть с такой же силой! Я с благодарностью терпел бы такое беспокойство…

Великое лекарство

А теперь я скажу вам нечто сокровенное!

А теперь я скажу вам нечто сокровенное… Когда Христос входит в сердце, жизнь меняется. Христос — это всё. В ком живет Христос, тот пережи­вает такое, что нельзя выразить: святые и сокровенные вещи. Такой человек переживает великую радость. Поверьте мне! Это правда! Это переживали подвижники на Святой Горе. Они непре­станно с жаждой шепчут молитву: Господи Иисусе Христе...

Когда Христос входит в сердце, страсти исчеза­ют. Тогда ты не можешь ни ругаться, ни ненавидеть, ни мстить, не можешь сделать ни того, ни другого... Откуда взяться ненависти, антипатии, осуждению, эгоизму, унынию и стрессу?

Царствует Христос и жажда невечернего света. Эта жажда рождает в тебе понимание, что смерть — лишь мост, который ты минуешь за одно мгновение (в русском переводе неточно: который ты в ка­кой-то момент перейдешь), чтобы продолжить жизнь со Христом. Ты это чувствуешь! Здесь, на земле, существует одно препятст­вие, поэтому требуется вера…

Этим препятствием явля­ется телесная оболочка (сома – т. е. душевно-телесная жизнь), в то время как после телесной смерти вера упраздняется и ты видишь Христа так же, как видишь солнце. В вечности, конечно, эти переживания будут более сильными!

Но когда ты не живешь со Христом, тогда живешь в тоске, в скорби, в стрессе, в душевной тесноте, про­водишь не ту жизнь. Тогда появляется много аномалий и в организме, которые влияют на тело, деятельность желез внутренней секреции, печени, желчи, поджелу­дочной железы, желудка.

Тебе говорят: «Чтобы быть здоровым, пей с утра молоко, съешь яичко, маслица и два-три сухарика». Но если ты живешь правильно, ес­ли возлюбил Христа, то и с одним апельсином и одним яблоком ты в полном порядке.

Великое лекарство — предать себя ревностному служению Христу. Все исце­ляется, все начинает работать нормально. Любовь Божия все изменяет, все преображает, освящает, исправ­ляет и обновляет (метастихионе)!

Душа наша получит великое утешение, если воз­жаждет (лахтара) Христа. Тогда мы не будем заниматься еже­дневными и низкими вещами, а будем жить ве­щами духовными и высшими, - будем жить в духовном мире.

Когда живешь в мире духовном, тогда живешь в мире ином, которым наслаждается и которого жаждет (лахтарае) твоя душа. Но ты не равнодушен и к человеку, ты же­лаешь, чтобы и он обрел спасение, свет и святость, что­бы все вошли в Церковь.

Молитва Иисусова, как ее творить?

Геронда всегда повторял, что «Бог это все», и говорил, что без молитвы к Богу не бывает ничего. «Молитва, - наставлял он, - является матерью всех благ, лишь бы она всегда совершалась со смирением, была совершенно лишена эгоизма и полна любви ко Христу».

Один новоначальный святогорский монах посетил отца Порфирия в Оропосе и в беседе спросил его:

- Геронда, я хотел бы услышать от вас что-нибудь о молитве Иисусовой. Как ее творить? Одни говорят, что надо удерживать дыхание, другие, что надо сидеть на низкой скамеечке, опустив голову на грудь и таким образом удерживать ум от рассеяния и много тому подобного. Итак, я хочу, чтобы вы, имея опыт, сказали мне, как творить Иисусову молитву.

- Я, чадо мое, - ответил Геронда, - не знаком с этими вещами. Но я знаю одну историю, из которой ты, когда я тебе ее расскажу, ты сам все поймешь.

Одна молодая девушка была моей духовной дочерью. Она очень меня любила и всегда со мной советовалась и была очень послушна. Она поступила в университет. Однажды они приехала ко мне и говорит:

- Геронда, я вчера была на именинах у своей подруги и там познакомилась с одним парнем. Я так к нему расположилась, так его полюбила, что не могу его забыть и хочу найти его и сказать ему, что хочу, чтобы мы создали семью. Поэтому я и пришла к вам, чтобы спросить у вас совета.

- Выслушай меня, детка, - ответил я. - Не впутывайся сейчас в это, иначе вся твоя учеба пойдет кувырком. Потерпи, пока не окончишь университет, а потом у тебя на это будет вся жизнь.

Она послушалась меня и ушла. Через неделю приходит снова и говорит:

- Геронда, вы знаете, как крепко я вас люблю. Я стараюсь выбросить этого парня из головы и не могу. Все время думаю о нем…

Я дал ей еще несколько советов и она ушла. Спустя неделю она снова пришла и говорит:

- Геронда, сейчас я пришла уже не для того чтобы посоветоваться с вами. Я пришла просто, чтобы сказать вам, что сегодня поеду к нему, потому что я не могу жить без него. Я его полюбила: сажусь читать – не могу, потому что думаю о нем; иду готовить – снова о нем вспоминаю. И вообще, как я ни старалась, как не боролась, не могла выбросить память о нем из головы…

Видишь, эта девушка лишь один раз увидев юношу, вложила его образ в свой ум, в свое сердце, а затем как ни старалась извлечь его оттуда, так и не смогла, все ее старания оказались тщетными.

А мы сейчас стараемся найти способ для того, чтобы полюбить Бога, Который оказал нам столько благодеяний! Я не знаю эти методы со скамеечкой, удержанием дыхания и т. д. Мне нравится только один способ, о нем я и сейчас и рассказал тебе…

Христос — это предельное стремление души (эфетон)

Христос — это предельное стремление души (эфетон), крайнее (акрон) желание (эпифимитон), не может быть ничего выше!

( В русском переводе: «Христос — это крайнее желание, выше которого нет ничего.» Переводчик на нашел в словаре слово (эфетон) и вообще решил первую часть (это предельное стремление души (эфетон)) не переводить… Такой подход к тексту вызывает сожаление. Слова (эфетон) в словаре и не должно быть, потому что там есть другое слово – и ефеси. А между тем, здесь интересная игра словами, с постепенным усилением значения, см. далее: Бог — это крайнее (акрон) стремление (эфетон))

Всем чувственным можно пресытиться, но Богом пресытиться нельзя. Он — это все. Бог — это крайнее стремление (эфетон).

Никакая другая радость, никакая другая красота, ничто не может сравниться с Ним. Что может быть выше Высшего?

К Старцу стекались люди не только со всей Греции, но со всего мира, даже из Японии. Они приходили и рассказывали ему о своих проблемах, беспокойствах и т. д. И всем им отец Порфирий помогал своей великой любовью, смирением, кротостью и молитвой. Главным образом, конечно, молитвой.

В одном нашем разговоре, я сподобился неоднократно беседовать со Старцем, он сказал мне: «Есть Старцы, которые когда распрострут свои руки на молитве, могут распростереть молитвенный покров над всей Грецией». Конечно же, он не говорил, имеет ли он в виду самого себя, или кого-либо другого.

Молитва – она была тем, чем отец Порфирий жил божественной любовью, и во Христе человеческой любовью, как живой член тела Христова, Его Церкви. Без принуждения, непрестанная, пламенная, умная молитва Иисусова.

Слова «Господи Иисусе Христе, помилуй мя» были райским цветом, который расцветал на устах Старца, зимой и летом, ночью и днем. Молитва была для него тем же что и дыхание, она никогда не прекращалась, и когда он бодрствовал и когда спал, согласно словам пророка: «Я сплю, а сердце мое бдит».

Любовь и пресыщение

Любовь ко Христу — это нечто отличное от мирской любви... Она не имеет конца, не имеет насыщения. Она дает жизнь, дает силу, дает здоровье, дает, дает, дает... И чем больше дает, тем больше человек хочет любить, в то время как человеческая любовь может растлить чело­века, помрачить его рассудок.

Когда мы полюбим Христа, всякая иная любовь отступает. Любая другая любовь имеет пресыщение. Любовь же Христова не знает сытости. Плотская любовь имеет пресыщение. После нее может начаться ревность, ссоры, вплоть до убийства. Она может превратиться в ненависть.

Лю­бовь же во Христе не изменяется. Любовь мирская длится недолго и постепенно угасает, в то время как Божественная любовь все время увеличивается и уг­лубляется. Любая другая любовь может довести чело­века до отчаяния.

Но Божественная любовь возводит нас в сферу Божию, дарует нам покой, радость и пол­ноту. Другие наслаждения утомляют, в то время как этой любовью никогда не насытиться. Это наслажде­ние ненасытимое, которое никого и никогда не отяго­щает. Это крайнее благо.

Насыщение в любви ко Христу появляется лишь в одной точке — когда человек соединится со Христом. Он лю­бит, любит, любит, и чем больше любит, тем больше видит, что хочет еще любить. Он видит, что еще не соединился, еще не предался любви Божией. Он не­престанно питает желание, стремление, радость, что­бы достичь крайнего желания — Христа.

Все время постится, все делает поклоны, все молится и, однако, не удовлетворяется. Он не понимает, что уже достиг этой любви. Он не чувствует, что то, к чему он стре­мится, наполнило его, что он получил это, он не ощу­щает, что живет этим.

Как молиться о других людях?

Часто паломники просили Старца помолиться за них и за их близких, и он всегда обещал что будет молиться. Я недоумевал: как Геронда может удержать в памяти сотни имен? Однажды, когда мы беседовали с ним о молитве, он неожиданно повернулся ко мне и сказал:

- «Ты наверное хотел меня спросить как мне удается молитве не забывать столько имен? Я человек грешный и слабый, и говорю: Господи, помилуй Георгия, Николая, Марию, Катерину - сколько имен помню - и всех тех, за кого меня просили молиться, а я забыл их имена. И Бог, так как Он не отец Порфирий, чтобы забывать, но помнит все имена, немедленно распростирает Свою милость на всех».

Я удивился его божественному просвещению и спросил:

- «А как Вы, Геронда, молитесь о всех этих людях?»

И Геронда совершенно спокойно ответил:

- «Да, как?! Очень просто (е на)... Просто, я говорю: Господи Иисусе Христе, помилуй мя…».

-  «Как это? Говорите, только лишь «помилуй мя»? Но ведь они же просили вас молиться о них, а не о самом себе!» - с недоумением возразил я.

Геронда снова уловил мое непонимание и ответил:

-  «Послушай (кала)! Разве ты не знаешь, что если Бог не помилует меня, то Он не помилует даже и тебя? Разве ты не знаешь, что ты и я это одно (имасте ена)?!».

Простые слова, но очень глубокие, более чем глубокие. Такой глубины, что в другой нашей беседе отец Порфирий сказал, что в этом чувстве нашего единства с другим кроется таинство духовной жизни во Христе.

Позднее, читая творения святых отцов, я нашел в них, что самое большое милосердия к другим заключается в нашем личном освящении. Читая житие святого Серафима Саровского, который говорил: «Стяжи в себе мир Божий, и тысячи людей вокруг тебя спасутся», я вспомнил слова отца Порфирия. Разве не так было и с ним?

Эти его удивительные слова «я и ты это одно» верю, что имеют силу и мощь и действуют через Старца, который своей жизнью осуществил первосвященническую молитву Господа: «чтобы они были едино». Что же касается меня, то по причине моего нерадения, уповаю лишь на крепость и силу жертвы Христовой и святость Старца.

Опьянение Божественным опьяне­нием (мефи)

Этого Божественного вожделения (эрота), этой Божественной любви (агапи) жаждут и желают все подвижники. Они опьяняются Божественным опьяне­нием (мефи). В этом Божественном опьянении тело может состариться и прейти, но дух обновляется и расцве­тает.

Песнопения и тропари нашей Церкви исполнены Божественной любви. Послушайте, что говорится в ка­ноне святому апостолу Тимофею:

«Возжелав тепле желаний крайнейшее, и поби­ваю срастворився, рачением на другую жизнь прешел еси, богоприятне, всегда твоего созирая Рачителя, и Того видения насыщайся…»

Срастворився - означает стать едино, соединиться с возлюбленным. Насыщаяся — от глагола насы­щаться, то есть наполняться, насыщаться. О! это вели­кие слова!

Собирайте такие слова, которые указывают на Божественную любовь, Божественное безумие. Такими словами насытиться невозможно! Да ведь, Хрис­товой любовью не насытиться!

О Любовь, сожги меня!

Хрис­товой любовью не насытиться! Чем больше Его лю­бишь, тем больше думаешь, что не любишь Его, и еще больше желаешь полюбить Его.

Но одновременно ду­ша твоя преисполняется Его присутствием и неотъем­лемой радостью о Господе. Тогда ничего другого ты не желаешь. Нечто подобное пишет авва Исаак Си­рин:

Радость, исходящая от Бога, крепче здешней жизни, и кто вкусит ее, тот не только не посмот­рит на страдания, но даже не обратит взора на жизнь свою и не предпочтет никаких чувственных этой радости. Любовь сладостнее жизни... сладост­нее меда и сота. Любви — не печаль принять тяж­кую смерть за любящих... сердцу, приемлющему

А у блаженного Августина есть удивительные стихи:

Я люблю Тебя, Господи Боже мой, и желаю лю­бить тебя всегда и еще сильнее.

Потому что Ты — действительно слаще лучшего меда, сытнее самого лучшего молока и ярче любого света.

Поэтому Ты для меня и злата, и сребра, и драгоценных камней пред­почтительнее…

О любовь, которая всегда очень горяча и никог­да не остывает!

Сожги меня!... 

Я возлюблю Тебя, Господи, потому что Ты воз­любил меня Первый.

И где мне найти слова, чтобы описать все знамения Твоей великой любви ко мне?

Ты осиял еще меня светом Лица Твоего, и сделал им надпись на притолоке моего сердца...

Я приходил к тебе, и оставил за собой дверь открытой!

Старец рассказал однажды такой случай:

Детка, у меня был один очень хороший друг, иеромонах. Его благословили отправиться в Америку для того чтобы проповедовать слово Божие. Мы оба тяжело переживали разлуку. Но архиепископия была непреклонна в своем решении. Он должен был ехать немедленно, так и произошло.

В день расставания мы пред Богом дали обещание молиться друг за друга до самой смерти. Уже с первого вечера после нашей разлуки я стал молиться за своего друга. И он писал мне, что молится за меня.

Но в последующих своих письмах он сообщал о страшных сотрясениях, которые он ощущает во время сна. Казалось, что через все тело, от кончиков пальцев ног до головы, проходит электрический ток высокого напряжения. Это случалось каждую ночь, он стал буквально комком нервов и почти потерял сон.

В начале он думал, что эти сотрясения являются результатом разницы климатических условий межу нашей страной и Америкой. Но когда он увидел что с течением времени эти явления не только не ослабели, но напротив, усилились, то забеспокоился. Он позвонил мне по телефону и спросил, что я обо всем этом думаю.

Я его успокоил, сказал, что все это пустяки, что просто он забыл о нашем обещании при расставании молиться друг за друга.

- «А в какое время ты испытываешь эти сотрясения?» - спросил я его.

И он ответил:

- «Вечером, когда ложусь спать во столько-то часов».

- «А - вот как. Это как раз то время, когда я, недостойный, молюсь за тебя. Да будет благословенно имя Господне, Который делает так, что моя молитва достигает до тебя в Америке! Ты тоже молись за меня, потому что я грешный человек» - сказал я ему и повесил трубку.

Здесь надо заметить, предупреждая вопросы читателей, которые могут спросить, почему на вышеупомянутого иеромонаха молитва отца Порфирия производила такое действие, что согласно словам самого Старца, эти сотрясения испытываемые священником в Америке явились результатом того, что он забыл о своем обещании молиться в условленный час.

Конечно, если бы он молился в это время вместе со Старцем, то этого бы не происходило. Стоит добавить и еще один удивительный факт, о котором я слышал и узнал, что это так и было. Однажды этот иеромонах ночью проснулся от холода и увидел, что дверь в его комнату открыта. Удивившись, поскольку он был уверен, что вечером, как обычно, закрывал ее, он закрыл ее и снова лег спать.

Когда, спустя несколько дней, он разговаривал по телефону с отцом Порфирием, тот сказал ему:

- Я тебя вижу, а ты вместо того, чтобы молиться – спишь?! 

Иеромонах этому не поверил, рассуждая, что невозможно, чтобы Геронда являлся в Америку чтобы его увидеть, и тогда он услышал:

-  Да, как... я приходил к тебе, и оставил за собой дверь открытой!

Иеромонах слышал это как громом поражений. Велик Ты еси, Господи, и дивны дела Твои! Кто мог что-то возразить на слова Старца?

   Исихазм.ру

http://www.donor.org.ua/index.php?module=articles&act=show&c=5&id=3251