Преподобный Старец Порфирий Кавсокаливит (Баирактарис): Поучения (часть 8)

В чем наше Православие?

Будем также обращать внимание и на устав, жить таинствами, особенно таинством Божественного При­чащения. В этом — Православие. Христос приносит Себя Церкви в таинствах, особенно же в таинстве Бо­жественного Причащения. Я расскажу вам об одном посещении Божием меня, смиренного, чтобы вы увиде­ли благодать таинств.

Когда-то давно я сковырнул на спине у себя пры­щик, который у меня сильно болел. Он был очень ма­леньким, как шляпка у гвоздя. Боль распространилась на большую площадь по левой стороне спины и была несносной. У меня в келий в Милеси мы совершили елеосвящение.

У меня болела спина, мне крестообразно помазали освященным маслом прыщик, и боль тут же утихла. И этим посещением Божиим я так был дово­лен, что, кто бы ко мне ни приходил, я говорил:

— Возьми этого масла. Что бы у тебя ни болело, мажь им.

Прошу прощения, что рассказываю это, но делаю это во славу Божию...

Надейся на Бога, детка, – вот где ключ

Можно было что-то сказать по телефону, но там время было ограничено и было очень сложно попасть так, чтобы линия была свободна. Если мне удавалось дозвониться до Старца днем, то у него всегда было много людей, и он не мог разговаривать по телефону. Поэтому он сказал мне, чтобы я звонила ему в два часа ночи или же в пять часов утра.

Но когда я стала звонить в два часа, телефон снова был занят, и дозвониться было невозможно. В это время, как Геронда мне говорил, ему звонили из Америки и других стран, где в результате разницы времени было утро.

Когда я стала звонить в пять, то столкнулась с теми же самыми трудностями, потому что в это время Старцу звонили со Святой земли, с Афона. В это время ему звонили многие монахи и священники.

Все эти тщетные попытки вызывали у меня возмущение и раздражали. Но Геронда все это видел по благодати данной ему от Бога. Поэтому, когда, в конце концов, мне удалось с ним поговорить, он сделал мне замечание и посоветовал находиться в спокойном, мирном устроении. В ответ на это я стала сетовать, что теперь, когда он вступил в контакт с архиереями, я осталась в стороне.

Мы начали спорить, Геронда старался показать мне, что в наших отношениях ничего не изменилось, но его возраст, переутомление и болезни вынуждают его изменить свое поведение в целом по отношению ко всем, чтобы еще немного пожить здесь к нашей обоюдной пользе.

- Что мне делать? Ведь я так сильно болею. И я всем нужен. Но я уже не справляюсь, и на меня обижаются. И даже ты на меня обижаешься. И по-своему ты права. Ты вспоминаешь, как хорошо было раньше, и что стало сейчас. Может ты думаешь, что я тебя чуждаюсь? Но если я не могу, что мне делать? Ответь мне. Хочешь, чтобы я умер?

- Нет, Геронда, нет. Подальше от меня такие мысли. Просто я так настойчиво прошу вас помочь мне разрешить мои трудности. Потому что, как вы знаете, они принимают затяжной характер. И чем дальше, тем они становятся все более острыми и нестерпимыми.

- Я молюсь!

- Молитесь, Геронда, но никаких результатов не видно.

- Надейся на Бога, детка, – вот где ключ…

Пятидесятница

В Пятидесятницу благодать Божий излилась не только на апостолов, но и на весь мир вокруг них, что повлияло и на верующих, и на неверующих. Вот как го­ворят о том Деяния апостолов: При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе и внезапно сделался шум с неба, как бы от несуще­гося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святаго, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать... со­брался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слы­шал их говорящих его наречием (Деян. 2,1—4, 6).

Когда апостол Петр говорил на своем языке, в тот же час его язык преобразовывался в уме слушателей. Таинственным образом Дух Святой дал им понять Его слова на их собственном языке, таинственно, неявно. Такие чудеса бывают по действию Духа Святого.

Это был вид прозрения: все слышали свой собственный язык. Звук доходил до внутреннего слуха, но внутри, благодаря просвещению Божию, слова слышались на их собственном языке. Отцы Церкви толкуют Пятидесятницу, лишь немного приоткрывая завесу, потому что боятся перетолкований и недопониманий. То же происходит с Откровением Иоанна Богослова. Непосвященные не могут постиг­нуть смысл таинства Божия.

Церковь – это не организация, а Таинство любви

Ниже говорится: Был же страх на всякой душе... (Деян. 2, 43), — то есть страх охватывал каждую ду­шу. Этот страх вовсе не был страхом. Это было нечто иное, нечто незнакомое, непостижимое, нечто, что мы не можем выразить. Это был благоговейный трепет, полнота, благодать. Это было преисполнение Божест­венной благодатью.

Во время Пятидесятницы люди внезапно оказались в таком состоянии обожения, что растерялись. Таким образом, Божественная благодать, осенив их, всех свела с ума, в хорошем смысле этого слова, воодушевила их. Это произвело на меня огром­ное впечатление. Это было, как я называю иногда, со­стояние. Это было воодушевление, состояние духов­ного сумасшествия.

Преломляя по домам хлеб, принимали пищу в ве­селии и простоте сердца, хваля Бога и находясь в любви у всего народа. Господь же ежедневно прилагал спасаемых к Церкви (Деян. 2, 46 —47).

Преломление хлеба — это было Божественное Причащение. И спасаемые все время умножались, по­тому что видели всех христиан в веселии и простоте сердца хвалящих Бога. В веселии и простоте серд­ца — это то же самое, что был страх на всякой душе.

Это и есть воодушевление и то же самое безумие. И я, когда живу этим, я это чувствую и плачу. Приближа­юсь к этому событию, живу им, ощущаю его, вооду­шевляюсь и плачу. Это — Божественная благодать. Это и есть любовь ко Христу.

То, чем жили апостолы, чувствуя всю эту радость, потом перешло ко всем, кто был в горнице. То есть они стали любить друг друга, радоваться друг другу, нахо­диться в единении. Этот внутренний духовный опыт источает яркий свет, и этим живут и другие.

У множества же уверовавших было одно сердце и одна душа; и никто ничего из имения своего не на­зывал своим, но все у них было общее (Деян. 4, 32). Деяния говорят об общежительной жизни. Здесь — таинство Христово. Это Церковь. Лучших слов о пер­вой Церкви не существует.

Переживание может быть, но отчаяние – никогда!

Образ отца Порфирия, который, спустя вот уже около двадцати лет, возникает передо мной полон умиротворения и всегда желанен. Я не помню, чтобы Геронда когда-либо был жестким или ругал тебя.

- Он был Герондой любви.

- Когда он хотел что-либо сказать, то говорил это без какой-либо строгости. Его голос… «будь благословен…» - он очень часто произносил эти слова. Ко всем он обращался так: «Какой ты хороший…; какая ты хорошая…». Он создавал атмосферу умиротворения - покоя…

- Да, как много раз он говорил: «Христос – ваш друг, Он любит вас, Он не пугает вас вечными адскими муками».

В своих беседах Геронда особое внимание уделял таинству исповеди. Он говорил:

«Когда ты находишься в Церкви, тогда нет места отчаянию, что бы ты не совершил, что бы с тобой ни случилось.

Отчаянию нет места. Переживание может быть, но отчаяние – никогда!

Бог в таинстве исповеди помогает тебе преодолеть все то, что может довести тебя до крайних пределов отчаяния. Геронда всегда говорил о значимости священника, о деснице иерея… как будто из нее исходит божественная благодать».

Очень часто отец Порфирий всю ночь принимал тех, кто находился уже на грани самоубийства, или же приближался к пограничным стадиям близким к помрачению рассудка и духовному повреждению. Вместе с ними он просиживал до рассвета и благодаря его любви, исходящей от него благодати и его молитвам, все беды исчезали как сон.

«Если ты не можешь продвигаться вперед, то хотя бы не отступай назад», - сказал мне однажды отец Порфирий, когда я упрямо стала говорить, что снова повторю этот грех.

«В любом деле, которое ты предпринимаешь, знай, что тебя ждет множество препятствий, и ты будешь скорбеть. Однако не отступай, но молись, и Бог устранит все преграды и скорби, и ты достигнешь успеха».

«Жив Бог. Когда ты теряешь всякую надежду, Он посылает тебе нечто такое, что ты никак не ждешь… надо только верить в Него и любить Его. Как и Он нас любит и заботится о нас -  как каждый отец о своих детях. Мы все являемся чадами Божьими. И все то доброе, что у нас есть, мы имеем от Бога. Это Его дар. Не слышал ли ты в Церкви: «всякое даяние благо, и всяк дар совершен свыше есть».

Наша рели­гия — это любовь

Наша религия — это религия религий, религия от­кровения, подлинная, истинная религия. Другие религии - человеческие, пустые. Они не ведают величия Триипостасного Бога. Они не знают, что наша цель, наше предназначение — стать богами по благодати, уподо­биться Триипостасному Богу, стать едиными с Ним и между собой.

Этого не знают другие религии. Конеч­ная цель нашей религии — да будут едино. В этом заключается исполнение дела Христова. Наша рели­гия — это любовь, это Божественная ревность, вооду­шевление, это жажда Божественного. Все это заложе­но внутри нас. Достижение этого — естественная по­требность нашей души.

Если не понять религию в ее глубине (вафос), ес­ли не жить ею, то благочестие (треския) превращается в психическую болезнь, причем  в ужасную болезнь

Но для многих религия — это борьба, беспокойст­во и стресс. Поэтому многих «религиозных» людей считают людьми несчастными, потому что видят, в ка­ком плачевном состоянии они находятся. И это дейст­вительно так. Если не понять религию в ее глубине (вафос), ес­ли не жить ею, то религия превращается в болезнь, причем  в ужасную болезнь…

Настолько страшную болезнь, что че­ловек теряет контроль над своими поступками, стано­вится безвольным и бессильным, испытывает беспо­койство и стресс, он руководствуется злым духом. Он кладет поклоны, плачет, взывает, как бы смиряется, но все это смирение — ничто иное, как появление сатанинской энергии...

Я не побоюсь сказать, что для таких людей их внешнее выражение благочестия (триския)  поистине становится пыткой – одной из разновидностей адского мучения уже здесь, на земле...

В церкви они кладут поклоны, крестятся, говорят: «Мы грешные, недостойные», — но лишь только выйдут на улицу, начинают говорить хулу, если кто-нибудь пусть даже немного им досадит. Тут и становится оче­видным, что в них — демон…

Самым главным усло­вием того, что человек разглядит истину, является смирение

В действительности христианская религия преоб­ражает и исцеляет человека. Но самым главным усло­вием того, что человек воспримет и разглядит истину, является смирение. Эгоизм помрачает ум человека, за­путывает его, ведет к прелести и ереси.

Очень важно, чтобы человек постиг истину!

В древности люди, находясь в первобытном со­стоянии, не имели ни домов, ничего. Они входили в пещеры, где не было окон, вход закрывали камнями и ветками, чтобы не задувал ветер. Они не понимали, что снаружи — жизнь, кислород.

В пещере человек портится, заболевает и разрушается, а снаружи ожи­вает. Ты можешь постичь истину? Тогда ты на солн­це, в свете, ты видишь все величие. В противном случае ты — в темной пещере. Свет и тьма – только два варианта, третьего не существует.

Что тебе лучше? Быть крот­ким, смиренным, спокойным, мирным, иметь в себе любовь или быть нервным, унылым и со всеми ссо­риться, наносить раны другим (дапликтизесе)? Конечно, любовь выше. Наша религия имеет все эти блага и является истиной.

Но многие стремят­ся к чему-то другому...

Те, кто отрицает эту истину, душевно больные лю­ди. Они как больные дети, у которых не было родите­лей или родители которых развелись или их ругали. Эти дети становятся неприспособленными, не могут адаптироваться к жизни (апросармоста). И в ереси попа­дают все запутавшиеся люди. Запутавшиеся дети запу­тавшихся родителей. Но все эти запутавшиеся и непри­способленные люди имеют силу, настойчивость и до­стигают многого.

Они подчиняют себе нормальных и спокойных людей, поскольку влияют и на других, по­добных себе, берут верх над миром. Потому что их больше, и они находят себе последователей. Есть и дру­гие люди, которые в то время, как не отрицают истины, не могут ей следовать, потому что сами - ду­шевно больные и запутавшиеся (бердемени)…

Главное, главнейшее (усиаситкотеро) в христианстве: научиться пройти через внешние формы к сущности (усиа)

Грех совершенно дезориентирует душу человека. И эту путаницу не изгнать ничем… Только свет Христов все проясняет…. Даже наше первое движение – и то делает Христос: Придите ко Мне все труждающиеся... (Мф. 11, 28). Потом мы, люди, своим благим произволением принимаем этот свет. На­ше доброе произволение выражается в нашей любви к Нему, в молитве, в участии в жизни Церкви, в таинст­вах.

Часто ни труд, ни поклоны, ни крестное знамение не привлекают благодать. В этом заключена одна из глубочайших тайн христианства. Главное, главнейшее (усиаситкотеро) в христианстве: научиться пройти через внешние формы к сущности (усиа). А для этого путь таков: все, что делается, пусть делается по любви…

Есть еще кое-что важное. Любовь все оживляет жертвенностью, все превращает в жертву Богу. Ведь то­му, что ты делаешь насильно, противится душа. Любовь привлекает благодать Божию. Когда придет благодать, приходят дары Духа Святого. Плод же духа: любовь, радость, мир, долготерпение, благость, милосердие, вера, кротость, воздержание (Гал. 5, 22—23). Это то, что должна иметь здоровая душа во Христе.

Человек со Христом становится благодатным, жи­вет, возвышаясь над злом. Зло для него не существует. Существует лишь благо, Бог. Зло не может существо­вать. То есть, поскольку он имеет свет, то не может иметь тьму. И тьма не может окружить его, потому что он имеет свет.

Божественное вожделение (эротас)

Кто любит мало, тот и дает мало. Кто любит больше, дает больше. А кто любит очень сильно, то что может дать равноценного? Он отдает самого себя!

Христос — это радость, это свет истинный, это счастье. Христос — наша надежда. Что такое отношения (и схеси) со Хрис­том?  — это любовь, Божественное вожделение, горение (эротас), воодушев­ление, жажда (лахтара) Божественного. Христос — это все.

Он — наша любовь (агавпи), наше Божественное вожделение (эротас). Вожделение (эротас) Христово — это непрекращающаяся жажда (лахтара), жажда нерасторжимая, источающая радость.

Радость (хара) — это Сам Христос

Радость (хара) — это Сам Христос. Это такая радость, которая делает тебя другим человеком! Это духовное безумие (трела), но во Христе. Это духовное вино, которое опьяняет, как чистое, неразбавленное вино. Как гово­рит Давид: Умастил еси елеом главу мою, и чаша Твоя упоявающи мя яко державна (Пс. 22, 5). Ду­ховное вино чистое, без примесей, очень крепкое, и, когда пьешь его, оно тебя опьяняет. Это Божественное опьянение — дар Божий, который подается чистым сердцем (Мф. 5, 6).

Вы можете поститься столько, сколько сможете; делайте столько поклонов, сколько в ваших силах; бдений со­вершайте столько, сколько в ваших силах, но надо это делать так, чтобы быть ра­достными! Имейте радость Христову!

Это та радость, которая простирается на века, которая имеет вечное ве­селие. Это радость Господня, которая подает надеж­ную тишину, тихую сладость и всесладкое блаженство. Это всем радостям радость, потому что превосходит всякую радость. Христос желает и с радостью расточа­ет эту радость, чтобы верующих обогатить Своей радо­стью. Я желаю, чтобы радость ваша была совершенна (Ин. 16, 24).

Радость – это наша религия

Радость – это наша религия. К этому мы должны идти. Хри­стос — это рай, чада мои. Что такое рай? Это Хрис­тос. Рай начинается отсюда. Это совершенно одно и то же: кто здесь, на земле, живет во Христе, тот живет в раю. Это так, как я вам говорю. Это верно, истинно, поверьте мне!

Наше дело заключается в том, чтобы по­стараться найти способ войти во свет Христов. Способ этот заключается вовсе не в том, чтобы исполнять все по букве…  Напротив, сущность (усия) этого таинства  в том, чтобы научиться пребывать со Христом, чтобы душа пробудилась и возлюбила Христа, стала святой и отдалась Божественному вожделению и горению (эротас).

Тогда нас полюбит и Он. Тогда эта радость станет неотъемлемой. Этого и желает больше всего Христос, чтобы наполнить нас ра­достью, потому что Он есть источник радости.

Тем не менее, эта ра­дость — дар Христов. В этой радости мы познаем Христа. Мы не можем познать Его, если Он первый не позна­ет нас. Как об этом говорит Давид: Аще не Господь созиждет дом. всуе трудишася зиждущий; аще не Господь сохранит град, всуе бде стрегий (Пс. 126,1).

Вот что хочет стяжать наша душа. Если подгото­вимся соответственным образом, благодать даст нам это. Это нетрудно. Если улучим благодать, то все будет легко, радостно, весь мир станет для нас благословением Божиим.

Божественная благодать непрестанно стучит в дверь нашей души и ждет, когда мы откроем, чтобы прийти к нашему жаждущему сердцу и преисполнить его. Пол­нота нашего сердца — это Христос, Богородица, Святая Троица.

Какие это чудесные вещи!

Что такое Рай?

Скажи мне, что такое Рай? - Это Христос! - говорил отец Порфирий. – Когда ты любишь Христа, тогда не смотря на все ощущение своей греховности и своих немощей, у тебя есть уверенность в том, что ты преодолел смерть, потому что ты находишься в единстве (кинония) любви Христовой. Да сподобит нас Бог видеть Лик Господень и здесь, на земле, и там, куда мы отправимся!

Господь никогда и нигде нас не оставляет. С того момента, как Он пришел на землю и родившись от Пресвятой Девы Богородицы стал Богочеловеком, Он всегда с нами.

Если бы мы увидели, как нас любит Христос, и что Он для нас делает, то помутились бы рассудком от безмерной радости. Мы остались бы в Его отверстых дланях, и нам бы уже ни до чего не было дела.

Если ты влюблен…

Если ты влюблен (агапаис), то можешь жить на центральной площади Афин Омонии и не знать, что находишься на Омонии, не видеть ни машин, и людей, ничего. Ты — в себе со своим любимым. Ты живешь им, наслаждаешься, он тебя вдохновляет. Раз­ве это не так?

Теперь представьте, что тот, кого вы лю­бите, — Христос. Христос в твоем уме, Христос в твоем сердце, Христос во всем твоем существе, Хрис­тос повсюду!

Христос — это жизнь, это источник жизни, ис­точник радости, источник истинного света, это все. Кто любит Христа и других людей, тот поистине живет подлинной жизнью (зи ты зои). Жизнь без Христа — это смерть, это мучение, это не жизнь…

Ад — это и есть отсутствие любви (агапи) то есть мучение. Жизнь — это Христос. Любовь — это жизнь Хрис­това. Или ты будешь пребывать в жизни, или в смерти. Третьего не бывает. Выбор зависит от тебя!

- Я всех люблю… поэтому не устаю молиться! 

- А я молюсь за всех, и за тех, кто уезжает отсюда так и не увидев меня. Я молюсь за всех вообще, а за некоторых – поименно.

- И вы не устаете? Столько людей… Как вы выдерживаете?

- Я их люблю… поэтому не устаю молиться. Хочу всем им помочь, но не могу и из-за этого переживаю. Я говорю непрерывно целый день, так что во рту у меня все пересыхает. С 4 или 5 часов утра я начинаю говорить. Вот сегодня в 5 утра мне позвонил игумен одного монастыря на Святой Горе Афон, затем один владыка с Крита.

Позавчера, в полночь мне позвонил один человек с острова в Тихом океане. Понимаешь? В то время, как я нахожусь здесь, духом я был там. Он рассказывал мне о своих дочерях. На счет одной из них я кое-что ему посоветовал… Этот человек весьма обрадовался. Я сказал ему, пусть звонит мне еще.

Когда я утомляюсь, то закрываю лицо и только лишь благословляю приходящих. И народ приходит, ты знаешь, издалека, позавчера были из Александрии, из Киато, со всей Греции, и из-за границы.

У людей - большие проблемы. Что делать… стараюсь. Но не могу все время говорить. Они расстраиваются, уходят, а потом идут слухи…

Игумен монастыря «Параклит» советует мне всех принимать. Хоть немножко поговорить с каждым, или хотя бы только благословить. Ты знаешь, никто не сможет удовлетворить такое количество людей. Таким образом некоторые могут сегодня называть меня святым, а завтра газетчики могут написать, что народ мною не доволен, и что я прельщаю людей.

Божественная благодать приходит через брата

Пусть у нас будет одна цель — любовь ко Хрис­ту, к Церкви и к ближнему. Любовь, служение Богу, жажда (лахтара), единение со Христом и Церковью — это рай уже здесь, на земле.

А что такое Любовь ко Христу? Любовь ко Христу — это и любовь и к ближ­нему, и ко всем дальним, и даже к врагам! Христианин пережива­ет за всех, хочет, чтобы спаслись все, чтобы все вкуси­ли Царства Божиего.

Христианин болит душой за всех и хочет, чтобы все спаслись и вкусили Царствия Божия. Вот в чем заключается христианство: через лю­бовь к брату достичь любви к Богу.

В то время (эно), когда мы устремляемся к этому, желаем этого и даже, когда уже становимся достойны этого, – все еще ничего не происходит. Потому что Божественная благодать приходит через брата.

(В русском переводе: Хотя мы и желаем этого, и хотим, и достойны, но Божественная благодать приходит через брата. – слова понятны, а смысл ускользает – исихазм.ру)  

Когда мы любим брата, то лю­бим Церковь, а значит, и Христа. В Церкви состоим и мы. Следовательно, любя Церковь, мы любим и себя самих.

                                                                Зависть

Детка, держись подальше от зависти (зило). Она пожирает человека. Одна монахиня позавидовала другой, и ей представилось, что та бесчинствует с духовником. И она рассказывала об этом как о факте, действительно имевшем место.

С завистливым человеком случается все что угодно. Я во всем этом сам убедился на чужих примерах...

Люди считают меня хорошим духовником и многие по этой причине приходят ко мне на исповедь. Они рассказывают мне обо всем этом – совершенно искренне.

Подальше от этих женских сетований и слез. Христа, дитя мое, Христа будем любить как можно сильнее, Божественным вожделением (Эрота).

Будем любить Христа забывая себя

Будем любить Христа, Он — единственная наша надежда и забота. Будем любить Христа лишь ради Него Самого, забывая себя. Никогда ради себя! Пусть Он поставит нас туда, куда пожелает. Пусть даст нам то, чего Сам хочет. Не будем любить Его за Его дары.

Это эгоизм говорить: Христос поместит меня в самую прекрасную обитель, которая у Него есть. Христос приготовил ее, об этом говорит Евангелие: В доме Отца Моего обителей много... чтобы и вы были, где Я (Ин. 14, 2,3). Правильно говорить так: «Христе мой, пусть будет так, как пожелает Твоя любовь, лишь бы жить мне в Твоей любви».

Я, окаянный, что могу сказать вам... я весьма не­мощен. Я не достиг великой любви ко Христу, чтобы томилась по Нему душа моя. Чувствую, что весьма да­лек от этого. Такое у меня ощущение. Я не достиг то­го, чего желаю, не имею опыта этой любви.

Но не от­чаиваюсь. Вверяю себя любви Божией, говорю Хрис­ту: «Я знаю, что недостоин. Пошли меня туда, куда по­желает любовь Твоя. Этого я желаю и хочу. Всю жизнь я служил Тебе».

Я достоин ада. И даже если пошлешь ме­ня в ад, лишь бы мне быть с Тобой

Когда я был тяжело болен и готов был отойти на небеса, я не хотел думать о своих грехах, а хотел помы­шлять о любви Господа, Христа моего, о вечной жиз­ни. Я не хотел иметь страх. Я хотел пойти ко Господу и помышлять о Его благости, о Его любви.

И теперь, когда приближается конец моей жизни, у меня нет бес­покойства, страха, но я думаю о том, что, когда пред­стану во Втором Пришествии и Христос мне скажет: «Друг! Как ты вошел сюда не в брачной одежде?» — я преклоню голову и скажу: «Чего только пожелаешь, Господи мой, чего только пожелает любовь Твоя. Я знаю, я недостоин.

Пошли меня туда, куда пожелает любовь Твоя. Я достоин ада. И даже если пошлешь ме­ня в ад, лишь бы мне быть с Тобой. Одного хочу, одного желаю, одного ищу, Христе мой, — быть с Тобой, где бы и как бы Ты ни пожелал». 

   Исихазм.ру

http://www.donor.org.ua/index.php?module=articles&act=show&c=5&id=3251