Православное отношение к сну и сновидениям. Часть 1. Юрий Максимов

Само состояние сна упоминается в Священном Писании как нечто естественное для человека. Первое упоминание об этом состоянии встречается в рассказе о времени до грехопадения: Господь наводит на Адама сон, прежде чем создать из него Еву (см.: Быт. 2: 21).

Вот что говорится о хорошем сне: «Бог послал царю крепкий сон, этот добрый дар, от века ниспосылаемый Им и в нощи и во дни всем, кому Он хочет» (3 Мак. 5: 6). На то, каков сон, оказывает влияние жизнь человека: «Сладок сон трудящегося, мало ли, много ли он съест; но пресыщение богатого не дает ему уснуть» (Еккл. 5: 11); также и в другом месте говорится: «Здоровый сон бывает при умеренности желудка» (Сир. 32: 22).

Есть указания на то, что Бог использует сон людей или его отсутствие. Так, чтобы Давид мог выскользнуть из окружения, на Саула и всех, кто был с ним, напал «сон от Господа» (1 Цар. 26: 12); напротив, чтобы привести на память царю Артаксерксу благодеяние праведного Мардохея, «Господь отнял сон от царя» (Есф. 6: 1).

Что же касается сновидений, то о них сказано, что «сновидения бывают при множестве забот» (Еккл. 5: 2), и что «во множестве сновидений, как и во множестве слов, – много суеты» (Еккл. 5: 6). Это относится к обычным сновидениям.

Но в Писании нередко встречаются указания на то, что Бог иногда так или иначе объявляет человеку через сон Свою волю или предупреждение о грядущих событиях.

Во сне Господь говорил Аврааму (см.: Быт. 15: 12) и языческому царю Авимелеху (см.: Быт. 20: 3–6); видение от Господа во сне получил патриарх Иаков (см.: Быт. 28: 12); посредством сна Бог вразумил Лавана (см.: Быт. 31: 24); вещий сон видел в юности патриарх Иосиф (см.: Быт. 37: 6–9), он же давал толкование вещим снам египетских виночерпия и хлебодара (см.: Быт. 40), а затем и фараона (см.: Быт. 41: 15–32); вещий сон ради Гедеона был послан одному из войска мадиамского (см.: Суд. 7: 13); «в Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью» (3 Цар. 3: 5); пророк Даниил толковал вещий сон Навуходоносора (см.: Дан. 2) и сам видел во сне «пророческие видения» (Дан. 7: 1).

Среди этих случаев есть примеры того, как Господь говорит во сне прямо, а есть примеры, когда человек получает откровение посредством видения, которое, как правило, нуждается в истолковании. Такие сны от Бога случались как с праведниками, так и с грешниками и даже с язычниками, как с царями и пророками, так и с простыми людьми. Можно даже говорить о таких снах не столько как об исключениях, сколько как о некотором правиле: Господь говорит «с людьми во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей… тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от задуманного дела и удалить от него гордость, чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом» (Иов 33: 15–18).

Но в наибольшей и значительной степени это было свойственно пророческому служению: «если бывает у вас пророк Господень, то Я открываюсь ему в видении, во сне говорю с ним» (Чис. 12: 6). Если простому человеку, как правило, бывают вещие сны, касающиеся только его судьбы, то пророк получает откровения о судьбах всего народа и даже всего человечества.

И в Новом Завете мы видим, что Господь продолжает вразумлять людей через сновидения. Дважды во сне являлся ангел Иосифу, извещая ему волю Божию; во сне были предупреждены волхвы, чтобы не возвращаться к Ироду; наконец, жена Пилата видела страшный сон, когда муж ее вершил суд над Иисусом Христом. Тот сон был дан ей как знак праведности Иисуса. Она сказала Пилату: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф. 27: 19).

Пророк Иоиль предсказывает: «И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения» (Иоил. 2: 28). На проповеди, произнесенной в день Пятидесятницы, апостол Петр засвидетельствовал, что это пророчество исполнилось в новозаветной Церкви, обратившей апостольское благовестие ко всем народам: «Мужи Иудейские, и все живущие в Иерусалиме!.. Это есть предреченное пророком Иоилем: И будет в последние дни, говорит Бог, излию от Духа Моего на всякую плоть… и юноши ваши будут видеть видения, и старцы ваши сновидениями вразумляемы будут» (Деян. 2: 14, 16–17).

Однако это вовсе не означает, что любой сон человека – вещий. В Писании неоднократно упоминается о ложных снах и о том, как пагубно доверие им и попытка выдать их за откровения: «Вещуны видят ложное и рассказывают сны лживые; они утешают пустотою» (Зах. 10: 2). «Думают ли они довести народ Мой до забвения имени Моего посредством снов своих, которые они пересказывают друг другу?» (Иер. 23: 27); «вот, Я – на пророков ложных снов, говорит Господь, которые рассказывают их и вводят народ Мой в заблуждение своими обманами и обольщением, тогда как Я не посылал их и не повелевал им, и они никакой пользы не приносят народу сему, говорит Господь» (Иер. 23: 32); «да не обольщают вас пророки ваши, которые среди вас, и гадатели ваши; и не слушайте снов ваших, которые вам снятся» (Иер. 29: 8).

В еще большей внимания как состоянию сна, так и феномену сновидений уделяется в трудах святых отцов Церкви.

Состояние сна

Смысл сна

Блаженный Августин так описывает состояние сна: «То, что производит сон, возникает из тела и действует в теле. Сон приводит в бесчувственное состояние и некоторым образом заслоняет телесные чувства. Душа же уступает этому изменению с удовольствием, потому что оное изменение, возобновляющее телесные силы после трудов, происходит по закону природы… телесное изменение, какое представляет собою сон, может отнимать у души пользование телом, но не ее собственную жизнь»[1].

Блаженный Феодорит Кирский указывает на промыслительное значение сна как отдыха для тел трудящихся: «Смотрение Божие… дало… сон сладкий и продолжительный, который может успокоить тело после усталости и сделать его более крепким для трудов следующего дня. Поэтому не смотри на одни только труды, но обрати внимание и на утешения после трудов и за все восхваляй Правителя всяческих»[2].

Святитель Григорий Нисский говорит о состоянии сна как естественном явлении, обусловленном изменчивостью как непременным атрибутом земной жизни: «Сон ослабил напряженное в бодрствовании, потом бодрствование привело в напряжение то, что было ослаблено. И никакое из этих состояний не продолжается вместе с другим непрестанно, но оба уступают место друг другу при появлении того и другого, и, таким образом, естество этими переменами обновляет само себя… Если вовремя и умеренно быть в том и другом состоянии, то это дает естеству силу к поддержанию себя… Благовременный отдых для телесного состава необходим, чтобы пища беспрепятственно разошлась но всему телу известными в нем для этого путями, тогда как никакое напряжение не мешает этому переходу»[3].

Святые отцы обращали внимание на то, что воплотившийся Господь Иисус Христос спал. По мысли блаженного Феодорита Кирского, «голод, жажда, а сверх того и сон свидетельствуют, что тело Господне есть тело человеческое»[4]. А святитель Григорий Богослов объясняет, что Господь «иногда и сон вкушает, чтобы и сон благословить, иногда утруждается, чтобы и труд освятить, иногда и плачет, чтобы и слезы сделать похвальными»[5].

Говоря о состоянии сна, которому подвержены обычные люди, преподобный Иоанн Лествичник указывает, что оно может овладевать человеком по разным причинам: «Сон есть некоторое свойство природы, образ смерти, бездействие чувств. Сон сам по себе один и тот же; но он, как и похоть, имеет многие причины: происходит от естества, от пищи, от бесов, и, может быть, от чрезмерного и продолжительного поста, когда изнемогающая плоть хочет подкрепить себя сном»[6].

Состояние сна как метафора

Сон часто употреблялся святыми отцами как метафора, обозначая нечто призрачное, непостоянное и ненастоящее. Весьма многие из них сравнивали настоящую жизнь со сном. В качестве иллюстрации достаточно привести одну цитату из преподобного Ефрема Сирина: «Как сон обольщает душу призраками и видениями, так мир обольщает своими удовольствиями и благами. Обманчив бывает ночной сон; он обогащает тебя найденными сокровищами, делает властелином, дает тебе высокие чины, облекает в пышные одежды, надмевает гордостью и в мечтательных призраках представляет, как приходят и чествуют тебя люди. Но миновала ночь, сон рассеялся и исчез: ты опять бодрствуешь, и все те видения, какие представлялись тебе во сне, стали чистой ложью. Так и мир обманывает своими благами и богатствами; они проходят, как ночное сновидение, и обращаются в ничто. Тело засыпает в смерти, а душа пробуждается, припоминает свои сновидения в этом мире, стыдится их и краснеет»[7].

Достойна внимания и еще одна метафора, менее распространенная, но не менее яркая. Блаженный Августин сравнивал свое обращение к вере с процессом пробуждения: «Мирское бремя нежно давило на меня, словно во сне; размышления мои о Тебе походили на попытки тех, кто хочет проснуться, но, одолеваемые глубоким сном, вновь в него погружаются. И хотя нет ни одного человека, который пожелал бы всегда спать, – бодрствование, по здравому и всеобщему мнению, лучше, – но человек обычно медлит стряхнуть сон: члены его отяжелели, сон уже неприятен, и, однако, он спит и спит, хотя пришла уже пора вставать. Так и я уже твердо знал, что лучше мне себя любви Твоей отдать, чем злому желанию уступать; она влекла и побеждала, но оно было мило и держало. Мне нечего было ответить на Твои слова: “Проснись, спящий; восстань из мертвых, и озарит тебя Христос”»[8].

В этих метафорах видно и отношение к сновидениям как к тому, чему не следует доверять и к чему не следует привязываться, и к процессу сна как к тому, чему не должно предаваться сверх меры.

Аскетическое отношение к процессу сна

Описывая опасности от сна, преподобный Варсонофий Великий говорит: «Сон бывает двух родов: иногда тело отягощается многоядением, а иногда человек и от бессилия не может исполнить своего служения, и на него находит сон; за многоядением же следует брань блуда, ибо (враг) отягощает тело сном для того, чтобы осквернить его»[9].

Преподобный Иоанн Кассиан указывает два вида вреда, какие монах может получить от сна: «Диавол, ненавидящий чистоту… силится осквернить нас во время покоя и повергнуть в отчаяние особенно после того, как мы принесли Богу покаяние… и ему удается иногда и в краткое время этого часа сна уязвить того, кого он не мог уязвить в продолжение всей ночи. Во-вторых… и чистый сон без опасных грез может расслабить монаха, которому нужно скоро встать, производит в духе ленивую вялость, ослабляет его бодрость на целый день, иссушает сердце, притупляет зоркость разума, которые на весь день могли бы сделать нас более осторожными и более сильными против всех наветов врага»[10].

Преподобный Иоанн Лествичник еще подробнее пишет о том, как бесы используют сон в качестве способа борьбы с подвижником: «Когда, по гласу духовной трубы (колокола), видимо собираются братия, невидимо стекаются душевные враги. Одни приступают к постели, когда мы встали, и подущают нас снова лечь на нее, говоря: “Подожди, пока кончатся начальные песни, и тогда пойдешь в церковь”. Другие предстоящих на молитве погружают в сон»[11]; «неискусный монах в беседах бывает бодр; а когда настал час молитвы, тогда и глаза его отяготились сном. Нерадивый монах искусен в многословии; а когда пришло время чтения, от дремоты смотреть не может»[12].

А вот что святой отец говорит о вреде многоспания: «Бодрствующее око очищает ум, а долгий сон ожесточает душу. Бодрый инок – враг блуда, сонливый же – друг ему. Бдение есть погашение плотских разжжений, избавление от сновидений… Излишество сна – причина забвения; бдение же очищает память. Многий сон есть неправедный сожитель, похищающий у ленивых половину жизни или еще больше»[13].

Преподобный Паисий Величковский пишет, что сон порождает леность, уныние, отчаяние, «и многие другие страсти». «Великое, братие, бедствие есть сон: как мгла покрывает солнце, так многий сон закрывает созерцательную силу ума и, как завесу, налагает забвение на ум, который становится от того нечувствительным ко всему доброму духовному и непамятлив… Бесы, как тьмою ум омрачают и как водою погашают огонь, так дремотою и сном они одолевают, чтобы иметь возможность лишить душу всех добрых дел и навести на нее страсти»[14].

Учитывая указанные опасности от излишнего сна, неудивительно, что святые отцы уделяли внимание тому, как бороться с ним, и это должно было стать одним из первых аскетических деланий новоначального монаха. Преподобный Иоанн Лествичник пишет: «Как много пить зависит от привычки, так и много спать. Потому-то и должно нам, особенно в начале нашего подвига, подвизаться против сна; ибо трудно исцелить давний навык»[15]. Преподобный Паисий добавляет, что «как многоядение и многопитие переходит в обычай… так и сон: если кто ослабеет и не борется со сном, а хочет спать до насыщения, много тогда и природа требует сна… Если же кто навыкнет мало спать, мало и природа тогда сего просит… Ничто так не помогает против сна, как следующие четыре добродетели: воздержание, трезвение, молитва Иисусова и память смертная; эти добродетели называются бодрым и трезвым стражем… Без книги и рукоделия никогда не садись; не потому, что нужно рукоделие, но для того, чтобы поставить противодействие сну… Мера сна в сутки: новоначальным – семь часов, средним – четыре, совершенным – два часа и всенощное стояние»[16].

Святые отцы также давали и конкретные советы о том, как подвижнику надлежит каждый день готовиться ко сну, чтобы во время его не получить вреда. Преподобный Антоний Великий советует: «Когда склоняешься на свое ложе, с благодарением вспоминай благодеяния и промысл Божий. Тогда… сон тела будет для тебя трезвением души, смежение очей твоих – истинным видением Бога, и молчание твое, будучи преисполнено чувством блага, от всей души и силы воздаст восходящую горе сердечную славу Богу всяческих»[17].

А преподобный Нил Сорский советует обращать внимание и на положение тела, готовясь ко сну: «Наипаче должно соблюдать себя во время сна, благоговейно, с помышлениями, внутрь себя собранными, и с благочинием в самом положении наших членов; ибо сон сей маловременный есть образ вечного сна, т.е. смерти, и возлежание наше на одре должно напоминать нам положение наше во гроб. И при всем этом всегда должно иметь пред очами своими Бога… Поступающий так всегда в молитве пребывает»[18].

Преподобный Варсонофий дает такой совет о том, как монаху надо бороться с излишней сонливостью: «Произноси на каждую песнь по три псалма и делай земной поклон, и сон не овладеет тобою, исключая немощи. Так должен ты поступать каждую ночь»[19].

Высказанные аскетические предписания касаются не только монахов, но в общих принципах полезны и для мирян. Это следует, во-первых, из того, что некоторые из указанных выше принципов отношения ко сну нашли выражение в утреннем и вечернем молитвенном правилах, которые читает каждый православный христианин.

Так, в первой молитве на сон грядущий (преподобного Макария Великого) верующий просит: «Даждь ми, Господи, в нощи сей сон прейти в мире», а в четвертой молитве (того же святого) говорит: «Благоволи, Господи, избавити мя от сети лукаваго… и неосужденна ныне сном уснути сотвори, и без мечтания: и несмущен помысл раба Твоего соблюди, и всю сатанину детель отжени от мене… да не усну в смерть. И посли ми ангела мирна… да избавит мя от враг моих, да востав со одра моего, принесу ти благодарственныя мольбы». В молитве преподобного Иоанна Дамаскина молящийся вспоминает о смерти: «Владыко Человеколюбче, не уже ли мне одр сей гроб будет?.. Се ми гроб предлежит, се ми смерть предстоит». А после пробуждения христианин в шестой из утренних молитв (святителя Василия Великого) благодарит Бога, «подавшаго нам сон во упокоение немощи нашея, и ослабление трудов многотрудныя плоти».

Во-вторых, об актуальности для мирян аскетического отношения ко сну прямо писали некоторые святые. Так, святитель Амвросий Медиоланский предписывает тому, кто хочет каяться во грехах, «спать меньше, нежели требует природа, сон прерывать стонами и разделять его с молитвой»[20]. И святой Иоанн Кронштадтский замечает: «Кто долго спит, для того интересы духовные делаются чуждыми, молитва трудною, наружною и несердечною, а интересы плоти становятся на первом плане… Излишний сон вреден, расслабляет душу и тело»[21].

Однако в борьбе с многоспанием надлежит соблюдать разумную умеренность, поскольку впадение в другую крайность – чрезмерный отказ от сна – также приносит большой вред не только телу, но и душе монаха, как о том предупреждает преподобный Иоанн Кассиан, излагая опыт подвижников из Скитской пустыни: «По коварному действию диавола сон до того удалился от глаз моих, что я, проведши много ночей без сна, молил Господа, чтобы немного заснуть мне. И я был в большей опасности от неумеренности в посте и бдении, нежели от чревоугодия и многого сна… И чрезмерное желание плотского удовольствия, и отвращение от пищи и сна возбуждаются врагом нашим; притом неумеренное воздержание вреднее пресыщения; потому что, при содействии раскаяния, можно от последнего перейти к правильному рассуждению, а от первого нельзя»[22].

О той же умеренности в подвигах пишет и святитель Игнатий (Брянчанинов): «Должно довольствоваться пищею и сном постоянно умеренными, соразмерными с силами и здоровьем, чтоб пища и сон доставляли телу должное подкрепление, не производя непристойных движений, которые являются от излишества, не производя изнеможения, которое является от недостатка»[23].

(Окончание следует.)

[1] Августин Иппонийский, блаженный. О бессмертии души. 14.

[2] Феодорит Кирский, блаженный. Десять глав о промысле. 7.

[3] Григорий Нисский, святитель. Об устроении человека. 13.

[4] Феодорит Кирский, блаженный. Сокращенное изложение Божественных догматов. 12.

[5] Григорий Богослов, святитель. Слово 37.

[6] Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. 19. 1–2.

[7] Ефрем Сирин, преподобный. Слово на Еккл. 1: 14.

[8] Августин Иппонийский, блаженный. Исповедь. V. 12.

[9] Варсануфий Великий и Иоанн Пророк, преподобные. Руководство к духовной жизни. 500.

[10] Иоанн Кассиан, преподобный. О постановлениях киновитян. 2. 13.

[11] Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. 19. 3

[12] Там же. 20.12–13.

[13] Там же. 20. 3–5, 9, 11

[14] Паисий Величковский, преподобный. Крины сельные. 30.

[15] Иоанн Лествичник, преподобный. Лествица. 19. 2.

[16] Паисий Величковский, преподобный. Крины сельные. 30.

[17] Антоний Великий, преподобный. Наставления о доброй нравственности и святой жизни. 170.

[18] Нил Сорский, преподобный. О спасении души.

[19] Варсануфий Великий и Иоанн Пророк, преподобные. Руководство к духовной жизни. 245.

[20] Амвросий Медиоланский, святитель. О покаянии две книги. II. 11.

[21] Иоанн Кронштадтский, праведный. Живой колос. III.

[22] Иоанн Кассиан, преподобный. Десять собеседований отцов. 2. 17.

[23] Игнатий (Брянчанинов), святитель. Беседа старца с учеником. 2.

Источник: Православие. Ru