Пост человеческий. Священник Сергий Круглов

В храме – стоит старушка, из наших прихожан, чья вера отличается не столько богословской утонченностью, сколько простой и крепкой верностью. Пришла с внучкой тинейджерского возраста и облика (топик – шортики – резиновые вьетнамки – феньки-сережки) – из таких, которых летом привозят в отпуск в Минусинск (хоть и сибирский, а юг как-никак) родители, работающие на Севере. Сами – отдыхать, а детей – бабушкам, а те уж как рады!… Вот и эта – привела любимую внучку в храм.

У девчонки – глаза, что называется, по пять копеек: все интересно – и свечку поставить, и иконы поразглядывать, и послушать бабушкины объяснения того и сего, – все внове, явно у себя-то в Норильске нечасто в храме бывает…

Слышу разговор:

- Бабуль, а почему ты говоришь – Петров пост? Опять что ли пост? Пост же был уже, весной, когда Пасха?

- А то был пост Божественный, а это – человеческий…

- Как это?

Апостолы Петр и Павел

- Ну, Великим постом мы празднуем воскресение Сына Божия, Господа нашего, готовимся к нему. А сейчас – чествуем людей Божьих, апостолов Петра и Павла и всех святых… То постимся – Богу, а это – людям.

О Петровом посте, как известно, впервые упоминается в «Апостольском предании» святого Ипполита Римского (III век). Также известно, что в те времена это был пост, так скажем, компенсаторный, для тех, кто хотел, но не смог попоститься Великим постом в преддверии Пасхи Христовой, и лишь позднее его стали связывать с именами апостолов Петра и Павла.

В наши дни нередко приходится в среде особо продвинутых и начитанных слышать мнение: вот-де, и зачем этот пост – непонятно, принесли когда-то на Русь греческие да египетские монастырские уставы – послушные славяне и взяли самые строгие, слепо им следуют без всякого смысла, такое-де у нас, невегласных, обрядоверие…

Ну, вольному, как известно, воля, Церковь – не колония общего режима, она только предлагает нам пост, но насильно поститься никого не заставляет, не понуждает всех во всем быть одинаковыми как спички из одного коробка (и вышеозначенный ропот на «лишнее» в Типиконе, и наоборот – строжайшее «низзя» в отношении свободы в обращении с постовым уставом чаще всего происходят из непонимания самой его духовной сути, из более гастрономического и дисциплинарного, чем подвижнического отношения к посту).

И в бабушкином богословии смысла, похоже, больше, чем в треске копий, ломаемых ригористами и вольнодумцами, церковными эрудитами, витиями многовещанными: «То постимся – Богу, а это – людям…»

Именно что – людям. Главную Божью заповедь мы, конечно, помним. Но если с любовью к Богу как-то более-менее всё ясно: «любить, то есть бояться-слушаться, а то накажет», то вот со второй половиной – любить ближнего – как часто бывает все размыто и туманно… Сколь многие из нас стараются идти к Богу – поодиночке, крепко усвоив идею ЛИЧНОГО «спасения души»! Вместо христианской семьи, общины духовно близких и единых в Духе людей, живущих вместе и во Христе – не только на Евхаристии, но и за порогом храма, в обычной жизни, у нас – «приход»: как пришел – так и ушел…

Особенно явно это «одиночество-в-толпе» на примере больших многолюдных соборов: вот вроде человек воцерковлен, исправно ходит на службы, исповедуется-причащается, посещает Воскресную школу – но все это делает сам по себе, иногда никто его и не замечает….

С одной стороны – потребительское пассивное отношение прихожан, обвинения в адрес священнослужителей: «А вот у вас нет общинной жизни!..А вот вы нам НЕ СДЕЛАЛИ!…А вы обязаны!..»

С другой – понятное нежелание иных священнослужителей «париться» над этим всем: времени и сил и так ни на что не хватает, куча забот, храм надо строить, ритуальные услуги совершать (попробуй откажи кому в требе или сделай что-то не так – нажалуются архиерею, мало не покажется…), бежать в школы-тюрьмы-больницы-на телевидение, а потом еще описывать все это в отчетах про миссионерство-катехизаторство-охват молодежи, сотни иных послушаний и забот, своя семья на руках, ну когда тут не то что какую-то там общину строить, а и просто Богу помолиться.

С третьей – священник, пытающийся все же как-то организовать такую общину, напомнить людям о том, что Церковь Христова – это семья, а мы все – братья и сестры, что совершает ту же Евхаристию не один священник, а вся Церковь, и живет христианин в Церкви не только во время Богослужения, наталкивается на активно сопротивляющийся индивидуализм: «Я пришел сюда свою душу спасать прежде всего… И вообще, к Богу пришел, а не к ним, они все грешники… И про какую вы там общину говорите, вот есть же храм один для всех, святыни, таинства и обряды одни для всех, чего же еще? Какая такая совместная внехрамовая молитва и чтение Писания, какое общение, какое ежедневное попечение друг о друге, какая такая совместная жизнь, что значит – свои по Духу? Что за сектантские разговоры?! Вы, поди, батюшка – еретик?!..»

Любовь к ближним, человеческий фактор… Помните у Чехова горькое : «Человека забыли»? Как часто вот это мирское отношение: главная наша ценность – земля наша расейская и ее недра, а еще – наша (явная или только чаемая) мощь: военная, государственная и прочая, а люди…ну что люди – отзывается и в церковной ограде: главная наша ценность – храмы и святыни, традиции и священная наша история, мощь православия опять же, а человек…что человек, он изначально грешен и нечист, в Церковь допущен только по милости и снисхождению, а в Церкви надо за ним присматривать, чтоб во-первых не коснулся бы святыни и не осквернил ее, а во-вторых чтоб не поддался козням всесильных бесов, не нахватался где-нибудь прелести и не вышел из рамок формулы «послушание паче поста и молитвы», лишнего бы не думал и очи имел не борзяся долу, на то и сказано: «пасомый» – его надо пасти жезлом железным, водить на водопой и регулярно стричь, а более с него взять нечего, овца она и есть овца…

К счастью, сама Церковь постоянно напоминает нам об этом «человеческом факторе», напоминает всем – и таинствами, и Писанием,и преданием, и Самим Духом, живущим в ней, о нашем собственном апостольском назначении – показать Христа нашим ближним и свидетельствовать о Нем в суете жизни, о великой ответственности, которую мы не должны с себя снимать, зане мы не только люди, то есть чада Божьи, но и христиане, то есть чада вдвойне, призванные участвовать в домостроительстве Отца, в деле преображения себя и мира в Царство Божие, святые, то есть выделенные Богом из мира в особый удел и наделенные для выполнения этой творческой задачи всеми мыслимыми Божьими дарами, дарами Духа Святого.

Для нас Пятидесятница – не красная дата в календаре, она совершается ежедневно. В Неделю Всех Святых мы чествуем не только тех христиан, кто запечатлен на иконах, но и друг друга, народ священный, Церковь, которую Господь наш родил в муках любви на Голгофе и хочет, чтобы новорожденный подрос, вылез из пеленок и научился быть взрослым…

«Пост человеческий»… В чем смысл поста? В аскезе ради аскезы? От такой постановки дела недалеко и до пресловутого «гастрономического» настроения: «Попостимся построже, чтоб разговеться в праздник послаще»…. В аскезе ради личного спасения? Нужное дело, но как же надо беречься на этом пути, чтоб не стать Ферапонтом из «Братьев Карамазовых»… Аскеза ради чего?

Один из ответов – ради Церкви, то есть ради ближнего. Попробовать посвятить Петров пост – ближнему, усилия молитвы и поста направить – на него: того самого, кто нуждается в нашей любви, внимании, прощении, помощи, провести пост ради него, ради того, чтобы и ему через нас открылся Христос, открылась любовь и правда Божья. Посвятить пост – своей церковной общине: чтобы действительно Господь Духом Своим Святым очистил, направил, укрепил ее, сделал воистину Церковью верных, чтобы, как в древней евхаристической молитве, собрал нас, как хлеб, рассеянный по горам, в единое Свое Тело.

Источник: Православие  и мир