Последнее средство. Святитель Николай Сербский

Великий русский святой и тайновидец Серафим Саровский, упокоившийся 2 января 1833 года, в разговоре с ученым архимандритом Макарием, ректором семинарии, объяснял, что всюду есть нечто лучше лучшего. Этот свой тезис он ставил в один длинный ряд всечеловеческой драмы, от начала ее до конца. «Радость моя, есть нечто лучше лучшего, – говорил он. – Это истина  и под водой, и на земле, и на небесах. Под водой водоросли хороши, рыбы еще лучше, а жемчуг прекраснее всего. На земле растения хороши, животные еще лучше, а человек совершеннее всего. На небесах стоит чин над чином, лик над ликом, круг над кругом, все совершеннее, лучше лучшего. Такой порядок действует и для всей истории рода людского: детство человечества длилось до Закона, юность – под Законом, а когда пришло время, то есть в  зрелые годы человечества, послал Бог Сына Своего Единородного. С того времени, радость моя, и начались последние дни, которые завершатся светом невечерним».  

Преподобный Кассиан в своих размышлениях о праотцах, живших прежде  данного на Синае закона, вопрошает: «Чем руководствовались люди до заповедей Божиих? На основе чего они создавали свои законы, не имея Закона? На основе чего Авель мог быть праведным? Как он мог знать, что нужно принести жертву Богу от первородных стада своего (Быт 4. 4)? Как Ной различал животных чистых от нечистых? Откуда Сим и Иафет знали, что стыдно открывать наготу отца своего? Откуда Авраам знал, что должен давать Мелхиседеку десяток от всего? Кто ему подсказал отказаться от добычи после победы над язычниками? Кто научил его быть гостеприимным? Что научило Иова смирению, терпению, целомудрию и человеколюбию? Как вышло так, что ни один из праведников того времени не нарушил закон?»

Совесть – вот ответ на все эти вопросы. Закон Бога отпечатался в душах людей и до писаного закона. Не нужен был внешний закон тем, которые носили закон в себе. Подобно тому мудрейший апостол Павел говорил в отношении язычников так: когда язычник, не имеющие закона, по природе законное делают, то, не имея закона, они сами себе закон: они показывают, что дело закона у них написано в сердцах, о чем свидетельствует совесть их (Рим 2. 14-15).

Таким образом, хранителем закона и до закона была совесть. Именно совесть была регулятором всех мыслей, желаний и поступков праотцев от Авеля до Моисея. Тот период истории людей преподобный Серафим Саровский называл временем детства человечества.

Затем людям был дан писаный закон. Это был закон внешний. Он был дан тогда, когда совесть у людей настолько ослабла, что больше не могла управлять людьми. Когда печать воли Божией в душах людей истерлась, стала нечеткой, неясной и разгладилась совсем, тогда необходимо было начертать волю Божию на скрижалях закона. Но это не значит, что заповеди Господни должны были полностью заменить совесть, словно совесть стала излишней, ненужной. Нет, ни в коем случае. Напротив, закон должен был оживить совесть, напомнить о ней, укрепить ее, углубить и утвердить.

Тот закон, суть которого выражена в десяти заповедях, начертанных на Синайских скрижалях, был регулятором людских мыслей, желаний и поступков до момента воплощения Сына Божия и, значит, длился тысячи лет. Этот период человеческой истории преподобный Серафим  называет юностью человечества.

Однако и писаный закон, в конце концов, потерял силу, ибо через закон пришло познание греха. Таким образом, именно под законом умножился грех (Рим 5. 20) и род людской пал в крайнее бессилие и растерянность. Настало время дать людям третье лекарственное средство. И третье средство было дано – через Евангелие, Благую весть Сына Божия, воплощенного и лично явленного среди людей. И так, согласно преподобному Серафиму, наступили «последние дни». Разумеется, это надо понимать в том смысле, что некое четвертое лекарство людям от Бога не будет и не может быть дано, ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа (Ин 1.17).

Изнемогши, заблудшим странникам было недостаточно указать верный путь, нужно было еще и поддержать их, вдохнуть в них силы, чтобы они смогли преодолеть этот путь. Истина освещает, благодать укрепляет. Свет и сила приходят чрез Господа Иисуса Христа, Который явился не для того, чтобы отринуть совесть, но чтобы ее исправить, не для того, чтобы умалить закон, но чтобы его исполнить. Не думайте, что я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить (Мф 5. 17). Чтобы исполнить закон до конца, исчерпывающе. Чтобы отсечь не только ветви зла, запрещаемого законом, но и уничтожить сам корень зла. Например, если закон запрещает убийство, Христос запрещает и гнев как корень убийства. Если закон запрещает прелюбодеяние, Христос не допускает и взгляда похотливого, ибо похоть рождает дела прелюбодеяния.

Именно таким образом закон исполняется всеобъемлюще, во всей полноте, ибо зло пресекается в корне. Но если древо зла только подрезать, оно разрастется еще пышнее, как это бывает и с обычным деревом. Если душа человека полна мыслями об убийстве и похотливыми желаниями, закон не может помешать свершению убийства или прелюбодеяния, как это не раз случалось до Христа и как это случается и сегодня у тех, кто не принял в себя лекарство Христа. Явился Господь Иисус Христос, чтобы быть нам и Совестью, и законом, и еще более того. Мудрейший Его апостол Павел, евангелист и миссионер, сказал: конец закона – Христос (Рим 10.4). Что же тогда? Что поставлено вместо закона? И снова мудрый Павел отвечает: весь закон в одном слове заключается (Галл 5.14), и слово это –  любовь.

Я говорю об этом потому, что встречаются два типа людей. Одни прислушиваются лишь к своей совести, а другие стараются не нарушить правила закона. Против первых нельзя было бы сказать ничего предосудительного, если бы они могли доказать, что их совесть, как у Авеля, Авраама и Мельхиседека, не повреждена. Не о чем было бы спорить и с тем, кто опирается лишь на закон, если бы и они могли доказать, что понимают закон так же, как Моисей и Иисус Навин или как Исаия, Иеремия и Даниил.

Что же делать, когда кто-то совершил злое дело, но в свое оправдание говорит, что поступил по своей совести? Или как быть в том случае, когда двое и мыслят и поступают совершенно по-разному, но оба твердят, что делают так «по своей совести» или, что еще хуже, «по своему убеждению», то есть по заключению своего ума? Всем им можно сказать одно: совесть ваша должна оцениваться и взвешиваться Евангелием. Совесть спорна, но Евангелие бесспорно. Если ваша совесть противится Евангелию, тогда она – ваш слепой поводырь, советник ада. Но если она согласуется с Евангелием, тогда все в порядке. Тогда это означает, что Евангелие вошло в душу вашу и выявило знаки печати совести, истершейся и почти изгладившейся со временем, которую поставил Творец в начале сотворения.   

А как и что думать о людях, которые хвастаются, что не лгут, не крадут, не прелюбодействуют, но между тем отрицают Христа и Его Евангелие? Да то же самое, что мы думаем о еврейских старшинах, которые хвалились законом, но в то же время осудили Господа Славы на смерть и распяли на кресте.

Совесть была умерщвлена, и закон опустошен, выхолощен тогда, когда в пещере Вифлеемской родился Всемогущий Мессия. Он пришел, чтобы одухотворить совесть любовью и наполнить закон духом истины. Он – больше совести и закона. Он вдохнул совесть в Адама, и Он же дал закон Моисею. И когда люди заблудились в лабиринтах лжи, сломали оба посоха на жизненном пути и были искалечены адскими разбойниками, столкнувшими их на обочину, явился Он и объявил: Я есмь путь и истина и жизнь (Ин 14.6).

Тогда ясно, что Господь Иисус Христос - последнее лекарство из руки Того, Который через пророка объявил: Я ваш лекарь.

Тогда ясно, что люди не могут прислушиваться к совести, не имея в себе Христа и вопреки Христу.

Тогда ясно, что никакой закон не несет спасения, если он лишь в формах и параграфах, выхолощен от Христова Духа.

Христос животворит совесть и управляет ею. Христос – исполнитель и блюститель закона. Поэтому святой апостол Павел восхваляет не совесть, не закон, но – Христа, говоря: уже не я живу, но живет во мне Христос (Гал 2. 20).

Христос и наша жизнь. Вне Христа жизни нет, только смерть, как и вне Его и совесть, и закон – лишь размалеванный труп.

Христос – наша совесть.

Христос – наш закон.

Христос – наша жизнь.

Из книги «Слово о законе». М., 2007.