Помолись Отцу твоему, Который втайне

Толкования на Мф. 6:6

Ты же, когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне; и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно.
(Мф. 6:6)

Свт. Иоанн Златоуст

Что ж, спросишь ты, неужели не должно молиться в церкви? И очень даже, но только смотря потому, с каким намерением. Бог везде смотрит на цель дел. Если и в клеть войдешь и затворишь за собой двери, а сделаешь это на показ, то и затворенные двери не принесут тебе никакой пользы. Смотри, и здесь какое точное определение употребил Спаситель, когда сказал:«чтобы показаться перед людьми» (Мф.6:5)! Итак, хотя бы ты затворил двери, Он желает, чтобы ты, прежде чем затворить их, изгнал из себя тщеславие, и заключил двери сердца твоего. Быть свободным от тщеславия — дело всегда доброе, а особенно во время молитвы. Если и без этого порока мы всюду блуждаем и носимся своими мыслями во время молитвы, то когда приступим к молитве с болезнью тщеславия, тогда и сами не услышим молитв своих. Если же и мы не слышим молитв и прошений своих, то, как можем умолить Бога, чтобы Он услышал нас? И, однако, есть люди, которые, несмотря на все такие наставления, так худо себя ведут во время молитвы, что хотя самих их и не видно было бы, они своими непристойными воплями всем дают знать о себе и как видом своим, так и криком делают самих себя смешными. Не знаешь ли, что если кто и на торжище будет так делать и просить с воплем, то отгонит от себя того, кого просит, а когда спокойно и приличным образом станет просить, тогда скорее привлечет к себе могущего оказать ему милость? Итак, будем творить молитвы не с движениями тела и не с воплем гласа, но с благим и искренним расположением; не с шумом и гамом, не для показа, способного отогнать ближних, но со всей кротостью, сокрушением сердца и непритворными слезами. Но ты скорбишь душой и не можешь не вопиять? Напротив, сильно скорбящему и свойственно именно молиться и просить, таким образом, как я сказал. Так и Моисей, когда скорбел, молился таким образом, и был услышан, почему и сказал ему Бог: «что вопиешь ко мне» (Исх. 14:15)? Подобным образом и Анна, хотя голос ее не был слышан, получила все, что просила, потому что сердце ее вопияло (1 Цар. 1). А Авель не только молча, но и умирая, молился, и кровь его издавала глас громче трубы. Восстенай же и ты так, как этот святой: я не запрещаю. Раздери, как повелел пророк, сердце твое, а не одежды; из глубины призови Бога. «Из глубины», говорит Давид, «взываю к Тебе, Господи» (Пс. 129:1). Из глубины сердца твоего извлеки глас, сделай молитву твою тайной. Не видишь ли, что и в царских чертогах возбраняется всякий шум, и бывает повсюду великое молчание? Так и ты, как бы входя в царский дом, не земной, но более страшный — небесный, покажи великую благопристойность. Ты находишься в сонме ангелов и в обществе архангелов, и поешь с серафимами. А все эти лики небесные сохраняют великое благочиние, и свое таинственное сладкопение и священные песни со многим страхом воспевают Царю всех Богу. Итак, соединись с ними во время молитвы, и поревнуй их таинственному благочинию. Ты ведь не людям молишься, но Богу вездесущему, слышащему тебя еще прежде твоего голоса, и знающему тайны сердечные. Если ты так станешь молиться, то великую получишь награду. «Отец Твой», говорит Спаситель, «видя тайное, воздаст тебе явно»; не сказал: дарует тебе, но — «воздаст тебе». Таким образом, Бог сделал Себя должником твоим, и тем самым опять почтил тебя великой честью. Так как Он невидим, то желает, чтобы такова была и молитва твоя.

Беседы на Евангелие от Матфея.

Свт. Иларий Пиктавийский

Христос повелевает молиться в комнате при закрытых дверях. Но вместе с тем Он учит произносить молитву на всяком месте, ведь молитва святых совершалась и в тюрьмах, и в огне, возносилась из морских глубин и из чрева чудовища. Поэтому [Господь] призывает нас войти не в укромное место дома, но в горницу нашего сердца и молиться в тайном уединении нашего ума: не многословно, но по совести, ибо всякое дело превосходит слова говорящих.

Комментарий на Евангелие от Матфея.

Свт. Хроматий Аквилейский

Наконец, мы находим в книгах Царств святейшую Анну, исполняющую заповеди этого евангельского учения. Когда она, беззвучно молясь в своем сердце, с верой на глазах у Господа, высказала в молитве свое желание, тотчас удостоилась быть услышанной Господом. Так и Даниилу, всегда тайно молящемуся вместе с тремя отроками, Господь даровал способность толковать всякие видения и сны. Так же Корнилий, еще не просвещенный евангельскими наставлениями, уединенно с верой молясь в своей комнате, удостоился услышать голос говорящего ангела. И к чему говорить об Ионе, который, молясь не в покоях, но во чреве чудища, удостоился быть услышанным, так что вышел живым и невредимым из глубины моря и чрева столь ужасного чудища?

Трактат на Евангелие от Матфея.

Блаж. Иероним Стридонский

Это просто понятое наставление учит слушающего, чтобы он избегал тщеславия в молитве. Но мне кажется, что этим повелевается, чтобы мы преимущественно молились Господу скрытым помышлением сердца и не открывая уст (labiisque compressis), что сделала и Анна, как мы об этом читаем в свитке Царств. Только губы ее, говорится там, были в движении (1 Цар 1:13).

Толкование на Евангелие от Матфея.

Блаж. Августин

Недостаточно войти в комнату, если дверь открыта негодным [вещам], через которую они, находясь снаружи, бесстыдно прорываются и нападают на наше внутреннее.

Как мы сказали, снаружи находится все временное и видимое, что вторгается через дверь, то есть через плотское чувство, в наши помышления и множеством суетных представлений мешает молящимся. Поэтому следует затворить дверь, то есть следует противостоять плотскому чувству, чтобы духовная молитва была устремлена к Отцу, [молитва], которая совершается в глубине сердца, где она обращена к Отцу, Который втайне. И Отец твой, сказано, видящий тайное, воздаст вам. Это [наставление] необходимо было завершить столь важным заключением. Ведь оно побуждает нас ныне не [просто] к тому, чтобы мы молились, но [указывает], как нам молиться; так же как выше [указывало] не только на то, чтобы мы творили милостыню, но с каким намерением творили ее. Потому что оно учит о чистом сердце, которое ничто не очищает, кроме единого и искреннего стремления к вечной жизни благодаря одной чистой любви к Премудрости.

О нагорной проповеди Господа.

Блаж. Феофилакт Болгарский

Итак, что же? Не буду молиться в церкви? Совершенно нет. Буду молиться, но с чистым намерением, а не так, чтобы показывать себя: ибо место не вредит, но внутреннее расположение и цель. Многие, втайне молясь, делают это с целью понравиться людям.

Толкование на Евангелие от Матфея.

Евфимий Зигабен

Подобным же образом и здесь, сказав, как не должно делать, говорит и то, как должно делать, и этим способом учения Он часто пользовался. Отцу твоему, Иже в тайне, т.е. невидимому. И опять прибавил: видяй в тайне, воздаст тебе яве, — показывая, что если ты ищешь зрителей, то имеешь вместо всех Самого Бога. Если же ты желаешь иметь зрителями и людей, то будешь иметь и их во время объявления и воздаяния награды, — не только многих, но всех; не только людей, но Ангелов, Архангелов и все Небесные Силы. Поэтому, если ты теперь открываешь свои добрые дела, то теряешь и от Бога награду, и сами люди будут презирать тебя, как тщеславящегося. Итак, если, обождав немного, можно и получить награду за добрые дела, и быть прославленным пред таким (сонмом), то не глупо ли вовсе и неразумно лишиться того и другого и променять это на теперешнюю явность. Эти слова должно понимать и таинственно. Клеть — это ум, прекраснейшее вместилище мыслей; адверь — место чувств: глаза, уши и пр., через которые входит злое помышление, ограбляющее богатство добродетели. Что же, не должно молиться в церкви? Совершенно должно, но не с тем, чтобы показаться людям — так как за это Он осуждал лицемеров, — но с тем, чтобы сделать милостивым к себе Бога. И молящийся среди толпы может не грешить, когда молится не напоказ, и молящийся в запертой комнате может грешить, когда делает противоположное. Бог везде смотрит на цель дела. И таких Он назвал лицемерами, как имеющих вид молящихся, а мыслью тщеславящихся.

Толкование Евангелия от Матфея.

Анонимный комментарий

Эти слова лучше понимать духовно, как обращенные к душе. Комната — это сердце, либо внутренний, то есть духовный, разум; как написано: Размыслите в сердцах ваших на ложах ваших, и утишитесь (Пс. 4:5). Дверь же — это внешние ощущения плоти, через которые в душу входит добро или зло. Как говорит в Песне Песней от лица Церкви премудрость: Вот, мой возлюбленный стучится в дверь: отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя (Песн. 5:2). Христос же стучится в христианина либо при помощи божественных Писаний, либо при помощи благих помыслов, которые Он вводит в его сердце. И воспринявший их открывает дверь Христу, а отвергающий — закрывает. Таким образом, Он повелевает, чтобы душа, когда она молится, вошла во внутренний разум, дабы ни о чем не помышляла, кроме того, о чем и кому молится; чтобы закрыла двери своего плотского чувства, дабы все плотские помышления и заботы оставить снаружи.

Лопухин А.П.

Как в учении о милостыне, так и здесь указываются не на способы молитвы, а на ее дух. Чтобы понять это, мы должны представить себе человека, заключившегося в комнате своей и обращающегося с молитвой к Отцу Небесному. Никто не принуждает его к этой молитве, никто не видит из людей, как он молится. Он может молиться, произнося слова и не произнося их. Этих слов никто из людей не слышит. Молитва есть акт свободного, непринужденного и тайного общения человека с Богом. Она исходит из сердца человека.

Уже в древности возбуждался вопрос: если Христос заповедал молиться тайно, то не запретил ли Он этим общественной и церковной молитвы? На вопрос этот отвечали, едва ли не всегда, отрицательно. Златоуст спрашивает: «и так что же? В церкви, говорит Спаситель, не должно молиться?» и отвечает: «должно и очень должно, но только смотря по тому, с каким намерением. Бог везде смотрит на цель дел. Если и в горницу войдешь и затворишь за собою двери, а сделаешь это на показ, то и затворенные двери не принесут тебе никакой пользы… И так, хотя бы ты затворил двери, Он желает, чтобы ты, прежде, чем затворить их, изгнал из себя тщеславие и заключил двери сердца своего. Быть свободным от тщеславия — дело всегда доброе, а особенно во время молитвы». Такое толкование правильно, хотя с первого взгляда и представляется, что оно противоречит прямому смыслу слов Спасителя. Несколько иначе и довольно остроумно объясняют это новейшие экзегеты. «Если, — говорит Цан, — милостыня есть по самой своей природе открытая и относящаяся к собратьям людям деятельность, и потому не может быть совершенно тайною, то молитва по самой своей сущности есть речь сердца человеческого к Богу. Поэтому для нее всякое оставление общественности не только не вредно, но она еще и ограждается тогда от всякой примеси посторонних влияний и отношений. Спаситель не счел нужным ослаблять энергии Своей речи мелочными предостережениями против неразумных обобщений, вроде, например, запрещения всякой общественной молитвы (ср. ст. 9 и след.; 18:19 и след.); или вообще какой бы то ни было молитвы, слышимой другими (ср. 11:25; 14:19; 26:39 и след.)» Иначе сказать, тайная молитва и не нуждается в каких-либо ограничениях. Дух тайной молитвы может присутствовать в явной молитве. Последняя не имеет цены без тайной молитвы. Если человек молится в церкви с таким же расположением, как у себя дома, то и его общественная молитва принесет ему пользу. Здесь не место рассуждать о значении общественной молитвы самой по себе. Важно только, что ни Христос, ни Его апостолы не отрицали ее, как это видно из вышеприведенных цитат.

Переход от «вы» 5-го ст. к «ты» может быть опять объяснен желанием усилить противоположение истинной молитвы молитве лицемеров.

«Комната» (ταμείον) — здесь разумеется всякая затворяющаяся или запирающаяся комната. Первоначальное значение этого слова (правильнее, ταμιειον) было кладовая для провизии, хранилище (см. Лк. 12:24), потом спальня (4 Цар. 6:12; Еккл. 10:20).

Здесь следует обратить внимание на общий вывод, который делает Златоуст, рассматривая этот стих. «Будем творить молитвы не с движениями тела, не крикливым голосом, но с добрым душевным расположением; не с шумом и гамом, не для показности, как бы для того, чтобы отогнать ближнего, но со всяким приличием, сокрушением сердца и непритворными слезами».

http://www.mgarsky-monastery.org/kolokol/4498