Покаяние делает человека своим Богу

 «…сей был мертв и ожил. Пропадал и нашелся» (Лк, 15:32)

Трудно было в этом человеке, который ковылял по разбитой дороге, голодном, израненном и бесконечно усталом, очень трудно, даже тем, которые его когда-то знали, узнать некогда процветающего, богатого, обласканного жизнью юношу, полного светлых надежд, устремлений и планов! Палимый безжалостным солнцем, он возвращался по пыльной дороге в дом отца. Палимый своей собственной разбуженной совестью, омывал слезами пыльные дороги своего сердца…

И за эти нелегкие дни, а может быть и месяцы претрудного возвращения, – у него было о чем подумать и вспомнить. Вспоминался ему дом отца. Большой, радостный, тихий. Вспоминалась та атмосфера, которая царила в нем – спокойствие, благожелательность, светлость. А самое главное и самое важное – вспоминался блудному юноше Отец! Всегда ласковый, всегда все понимающий, всегда милостивый и всегда готовый простить.

И на что же он все это променял? На блудниц? На свинскую пищу? На сладкую мерзость греха? Вспоминал юноша как когда-то жестко, настойчиво, нетерпеливо приступил он к отцу с требованием отдать ему часть наследства… Как сжигался он желанием все попробовать, все испытать, вкусить запретного, насладиться грехом!

Казалось – весь мир лежал перед его ногами. У него были деньги, а на деньги можно, как он думал, купить все: друзей, блудниц, свободу и, наконец, счастье!

И все это обернулось – пустым свиным корытом, мраком отчаяния и душевной смертью!

Преп. Ефрем Сирин говорит: «Не будь привязан к данной тебе на время красоте, чтобы не предстать пред Богом лишенным всякой красоты! Не люби земного богатства, чтобы в наследие не получить себе нищеты!»

Как же удивительно легко и быстро его бросили все! Где были тогда сверкающие обманчивые улыбки? Где объятия дружественных рук? От него отвернулись все, брезгливо и надменно, как он в свое время надменно отвернулся от родного отца! И в этом удалении от Отчего дома он достиг апогея. Достиг самой глубокой точки своего падения. Потому что, что может быть унизительнее, чем пасти свиней? Ведь свиньи считались тогда символом нечистоты!

…Вспоминал бедный юноша, идя по нелегкой дороге возвращения, как оставленный и отверженный всеми, он впервые остался наедине с самим собой, впервые заглянул искренне, честно и смело в свою душу, впервые пришел в себя. И как увидел он там, в самой глубине своего сердца, огромное стадо мерзких и грязных свиней – своих многочисленных страстей, грехов и пороков. И как внезапно он понял самое главное – не жизнь, а ее объедки достались ему…

Страшно было ему возвращаться на родину! Как его примут? Что скажут? Может быть упрекнут и выгонят опять к свиньям! Он уже и слова приготовил, вернее, он выстрадал их, эти раскаленные слезами слова: «Отче! Я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих!»

«Смирение – вот та дорога, которой возвращаются к Тебе, Господи!» – восклицает блаженный Августин.

А отец! Сколько раз выходил он за околицу. Сколько раз всматривался старческими больными глазами в тихую нить дороги! Не покажется ли на ней родной, дорогой силуэт? Не принесет ли уходящий мерцающий день радость возвращения сына? Его сердце разрывалось от боли ожидания!

И какие человеческие слова могут выразить смиренную радость Торжества этой сокровенной таинственной трогательной встречи? Сын еще что-то лепечет как ребенок, ищет какие-то слова раскаяния, и не знает, что он уже в полноте любви! Он уже заключен как благодатный пленник в объятия Отча! Он уже восстановлен в сыновнем достоинстве: без всяких условий; без каких-либо напоминаний о грехах и проступках; без намеков на прошлое. Потому что ведь случилось самое главное: сын «сей был мертв и ожил. Пропадал и нашелся…»

Бог не стыдится принимать нас снова и снова! – говорят святые отцы.

Любой человек, живущий в этом мире, сам в праве выбирать: жить ли ему в доме Небесного Отца, «избыточествуя духовным хлебом», или бесстрашно уйти «на страну далече» – стать беглецом от Бога; выбрать ли ему тесную, претрудную, но радостную и светлую дорожку к любви, истине, Церкви, ко Христу или блуждать всю жизнь по мрачным лабиринтам жизни без Бога…

Как замечательно сказал один богослов, что «любовь Божия берет на себя риск в даровании человеку свободы!» В каждом человеке как в образе Божием уже изначально заложено сыновство Богу. «Каждая душа по природе христианка», – говорит Тертуллиан. Но если человеческая душа не ищет Бога, а желает уже даже здесь, на земле «насытиться адом», то в этом демоническом восстании на Творца человек может зайти очень далеко, и легко может оказаться в стране, где наступает страшный духовный голод… Духовно он может начать питаться свинской пищей, и сам очень быстро превратится в скота! «Он носит имя будто жив, но он мертв».

…Когда человек молод, красив, здоров, то мир, этот извечный обманщик, приглашает его на свой радужный красочный праздничный карнавал! «Ешь, пей – ибо завтра умрем!» Вот она, истинная жизнь! Ее не стесняют рамки Отцовского дома! Вот они – простор вседозволенности, головокружение жизненного успеха, пьянящий душу запах греха!

Мир очень много обещает, но всегда, в конце концов, обманывает! Блекнет искусственная розовая диавольская палитра. Остается только острая звенящая пустота и холод… «Лукавый, – по выражению преп. Макария Великого, – облекает душу в страшную порфиру тьмы!»

И страшно бывает, когда и жизнь человека подходит к закату, и скоро уже закончится последний заключительный акт его жизненной драмы, и дыхание смерти уже обжигает душу морозцем вечности, а человек все никак не проснется от земной спячки; все никак не встанет на покаянную дорожку возвращения к Небесному Отцу! Судорожно цепляется сердцем за все, что он считает и называет жизнью. Не понимая, что он мертв – он не желает ожить! А оживать – надо! И возвращаться! Любому человеку!

Человеческое достоинство необычайно высоко, потому что оно Небесно! Он не нищий попрошайка в этом мире, не «мыслящее животное», не прохожий, потерявшийся в пустыни Вселенной! Никогда не насытят его душу свиные рожки земных удовольствий!

 Он – гражданин Неба! Он – чадо своего Небесного Отца! «Вы уже не чужие и не пришельцы, – говорит Апостол Павел, – но сограждане святым и свои Богу!»

Покаяние делает человека своим Богу!

…После долгих бесплодных шатаний по чужим неровным дорожкам…После унылых, скомканных, проведенных без веры лет, человек возвращается в свой родной теплый намоленный Дом – Церковь Христову! И Господь, как чадолюбивый Отец, ласково принимает его в Свои объятия, и сразу же восстанавливает его в сыновнем достоинстве: без всяких условий; без каких-либо напоминаний о грехах и проступках; без намеков на прошлое. Потому что случилось самое главное: человек «сей был мертв и ожил. Пропадал и нашелся…»

http://www.optina.ru/sermon/pt32/