ПОДВИЖНИКИ ХХ ВЕКА: СХИАРХИЕПИСКОП АНТОНИЙ (АБАШИДЗЕ)

Схиархиепископ Антоний, в монашестве Димитрий, в миру Давид Ильич Абашидзе, происходил из старинного рода князей-землевладельцев.  Родился святитель 12 октября 1867 г. в родовом имении с. Веджини Сигнахского уезда Тифлисской губер­нии (Кахетия).

Схиархиепископ Антоний (Абашидзе) в день приезда в Киево-Печерскую лавру

Монашеский постриг принял 16 ноября 1892 года.

По окончании Тифлисской гимназии поступил на юридический факультет Императорского Ново­российского университета (г. Одесса), который окончил в 1891 г.

В 1892 г. переехал в Киев. Сдав «поверочный экза­мену» 15 сентября 1892 г. был принят в число ка­зенных студентов первого курса Киевской духов­ной академии.

И уже 1 октября 1892 года подал прошение на имя ректора академии Сильвестра, епископа Канев­ского: «Имея непреодолимое желание привести в исполнение обет, давно данный мною Господу, посвятить себя вполне на служение Святой Его Церкви, прибегаю к стопам Вашего Преосвя­щенства и смиреннейше прошу посвятить меня в иноческий чин». Как напишет позд­нее сам владыка, «Го­сподь сподобил меня воспринять иночество в церкви Преподоб­ного Антония в Ближ­них пещерах в Свято- Киево-Печерской Лавре, в коей, пред поступлением своим в Духовную академию и при вступлении в мо­нашество, прожил три месяца, а по приня­тии иночества, в про­должение четырех лет своего школьного обу­чения, считал Святую Лав­ру своим родным мона­стырем».

Монашеское имя он получил в честь святи­теля Димитрия Ростовского. Постриг совершили архимандрит Валентин, лаврский экклесиарх, исполнявший обязанности наместника, и духов­ник иеросхимонах Николай (Цариковский). По­лучив в 1899 году сообщение в Тифлис о кончине отца Николая, отец Димитрий телеграфировал в Лав­ру: «В славный, неувядаемый венец на гроб христоносного батюшки нашего вплетите и мои сыновнии слезы. Вдали оплакивать потерю отца невыносимо тяжело».

21 ноября 1892 г. в Богоявленской церкви Киево-Братского монастыря епископом Сильвестром отец Димитрий был рукоположен в сан иеродиако­на. 9 июня 1896 г., также в Богоявленском соборе, епископ Сильвестр рукоположил его в сан иеро­монаха.

После окончания в 1896 г. Киевской духовной академии уезжает в Тифлис. 17 августа 1896 г. Святой Синод назначает отца Димитрия преподавате­лем Священного Писания в Тифлисскую духовную семинарию.

В 1897 г. переведен инспектором Кутаисской ду­ховной семинарии, а в 1898 г. в должности инспек­тора возвращен в Тифлисскую семинарию.

В 1900 г. получил новое назначение – ректора Ардонской Александровской миссионерской се­минарии, с возведением в сан архимандрита. Под руководством отца Димитрия в 1902 г. было нача­то строительство нового здания семинарии. На усадьбе посажен большой фруктовый сад, возде­лываемый руками воспитанников.

Схиархиепископ Антоний. Фото конца 1930-х годов

В семинарии обучались дети осетин-христиан, которых на Кав­казе в начале XX века было 86 тысяч. Весной 1902 г. православные осетины были встревожены на­мерением Главнокомандующего на Кавказе кня­зя Голицына добиться официального дарования дворянских титулов осетинам-магометанам, неод­нократно в прошлом вредившим как России в це­лом, так и православным осетинам. По всей Осе­тии начались волнения и сходки.

6 марта 1902 г. сход жителей Ардона состоялся около семина­рии. В своих речах старцы просили о. Димитрия как начальника христианской школы стать во главе депутации осетин. 17 марта 1902 г. о. Дими­трий подготовил письмо, в котором констатиро­вал: «Крайне тяжелое состояние христиан-осетин и весьма вероятная опасность совращения многих из них в магометанство... заставили лучшую часть христианского осетинского общества подняться на ноги и позаботиться об избавлении от гибели своих собратьев». В письме о Димитрий пишет, что «во всех селениях идут подобные волнения», «молодежь из протеста нарушила пост, разгове­лась». Подчеркивает, что правительство «церемонится» «со своими врагами и Веры Христовой». Но во Владикавказе о. Димитрий не получил благословения епископа на дальнейшие действия.

23 апреля 1902 г. состоялась хиротония о Димит­рия во епископа Алавердинского, викария Грузинского экзархата.

В сво­ем слове при наречении в святительский сан он подчеркнул, что «восхо­ждение на кафедру епи­скопскую есть приближе­ние к Голгофе. Но Голгофа не может устрашить хри­стианина, для нее мы рож­дены, ибо без Голгофы нет Воскресения, без страда­ний нет радости». Влады­ка Димитрий назначен на­стоятелем Тифлисского Спасо-Преображенского монастыря. С 7 мая того же года – сверхштатный член Грузинской Имеретинской синодальной конторы. Как председатель грузинского епархиального училищного совета уделяет много внимания духовному образованию в крае, руково­дит Комитетом по изданию грузинского церков­ного обихода, занимается пополнением возглав­ляемого им Церковно-археологического музея. Устно и в печати обличает революционное движе­ние на Кавказе и в России.

Но безумный ветер перемен уже охватил грузин­ское общество. И, как выяснилось, это общество не разделяло устремлений владыки, его самоот­верженной деятельности.

Схиархиепископ Антоний. Фото конца 1930-х годов

2 сентября 1902 г. обер-прокурору Священного Синода К. П. Победоносцеву было отправлено письмо-отчет П. Г. Острожкова, со­вершившего в августе инспекцию строящихся ду­ховных школ Грузии. Так он описывает атмосферу, в которой приходилось трудиться владыке Дими­трию: «В Тифлисе я застал все наши духовные вла­сти: Экзарха, обоих его викариев, преосвященных Вениамина и Димитрия, ректора и инспектора се­минарии и школьного наблюдателя протоиерея Восторгова. Все эти лица, с которыми я провел несколько дней, оставили во мне самое отрадное впечатление как взаимны­ми отношениями, так и от­ношением каждого из них к своему делу. К прискор­бию, всем им приходится действовать в сфере лжи и интриг. Особенно тяже­ло здесь положение Прео­священного Димитрия (из князей Абашидзе), которо­го местная грузинская об­щина всячески преследу­ет, считая его ренегатом, и протоиерея Восторгова, против которого особен­но действует клевета, не знающая никаких преде­лов. Сомнительно, чтобы оба эти лица надолго могли оставаться в таком положе­нии».

С 4 ноября 1903 г. владыка Димитрий занимает Гурийско-Мингрельскую кафедру, он настоятель Мартвильского Успенского первоклассного необ­щежительного мужского монастыря – одного из самых древних, основанных в Грузии в X веке.

Через два года, 16 июня 1905 г., владыка перемещен на Украину епископом Балтским, викарием Подоль­ской епархии. Но уже через шесть месяцев, 20 ян­варя 1906 г., переведен в самую бедную епархию империи – Туркестанскую.

За период пребывания владыки Димитрия на этой кафедре число прихо­дов в епархии удвоилось (с 78 до 161), сооружен ряд храмов, в том числе Вознесенский кафедраль­ный собор в г. Верном (Алма-Ата). Владыкой орга­низовано издание «Туркестанских епархиальных ведомостей», а в 1908 г. проведен первый съезд всего духовенства епархии. С неизменной настой­чивостью епископ Димитрий продолжал высту­пать против революционной смуты потрясений и межнациональной вражды.

С 25 июня 1912 г. – епископ, 6 мая 1915 г. – архи­епископ Таврический и Симферопольский, насто­ятель Корсунского Богородичного монастыря. В 1914 г. назначен также настоятелем Балаклав­ского Георгиевского монастыря.

В годы Первой мировой войны принимает де­ятельное участие в организации госпиталей, в сборе пожертвований на нужды армии и др. По ходатайству самого владыки Димитрия, 6 мая 1915 г. он назначается исполняющим обязанно­сти штатного судового священника на один из военных кораблей Черноморского флота (пере­дав епархию во временное управление еписко­пу Сильвестру). До 9 апреля 1916 г. он не только окормлял паству, но, находясь на боевом кораб­ле, был участником всех боевых походов. На­гражден редкой наградой – панагией на Геор­гиевской ленте. В различные годы был также награжден орденами Святого Владимира 2-й и 3-й сте­пени, Святой Анны 1-й степени, Святого Александра Нев­ского с мечами.

Активный участник Поместного Собора Россий­ской Православной Церкви 1917-1918 гг. Имя архиепископа Димитрия было внесено в пер­вый так называемый «большой список» кандида­тов на Патриарший престол. Владыка Димитрий входил в состав избранной 31 октября 1917 г. Всероссийским Поместным Собором депутации для переговоров с московским штабом военно-революционного комитета в целях предотвраще­ния артобстрела Кремля и гибели православных святынь.

В 1918 г. он возвращается в Крым. Не имея сведе­ний о месте пребывания протопресвитера воен­ного и морского духовенства о. Георгия Щавельского, своим распоряжением все военно-морские церкви Крыма с их имуществом и причтом объя­вил находящимися в подчинении епархиального руководства. 25 июня 1919 г., когда ситуация из­менилась, он возвратил эти церкви в ведомство военно-морского протопресвитера.

По инициативе командующего Добровольче­ской армией А. Деникина и военного протопрес­витера Георгия Щавельского, 27 апреля 1919 г. в Екатеринодаре состоялось совещание «за целе­сообразность и каноническую необходимость» учреждения церковного управления на террито­рии действия Добровольческой армии и прове­дения с этой целью церковного собора. Владыка Димитрий принимал участие в работе совещания, которое уполномочило его вместе с двумя други­ми участниками отправиться в Ставрополь к архиепископу Агафодору с просьбой созвать в самые ближайшие сроки Церковный Собор. Владыка Ди­митрий был членом подготовительной предсоборной комиссии, первое заседание которой состоя­лось 3 мая 1919 г.

На Южно-Русском Поместном Церковном Собо­ре, начавшем свою работу в Ставрополе 19 мая 1919 г., архиепископ Димитрий был одним из трех товарищей председателя Собора – архиепископа Донского и Новочеркасского Митрофана. Он возгла­вил один из четырех его отделов – первый, подго­тавливающий документацию по организации ру­ководящего центра деятельности Православной Церкви на территории Добровольческой армии. 23 мая 1919 г. председателем Временного высше­го церковного управления на юго-востоке России был избран архиепископ Митрофан, а владыка Димитрий – одним из двух членов управления.

Дом начальника Китаевской пустыни, в котором в 1923-1929 годах жил владыка Антоний

После поражения Деникина из прежнего руковод­ства церковного управления в Крыму находился только архиепископ Димитрий, а также два канди­дата в члены управления – губернатор Крыма граф П. Н. Апраксин и протопресвитер Г. Щавельский.

31 марта 1920 г. Главнокомандующий Вооружен­ными силами на Юге России генерал-лейтенант П. Н. Врангель обратился к высокопреосвященно­му Димитрию, архиепископу  Таврическому и Сим­феропольскому, как к старейшему иерарху на тер­ритории юга России, «озаботиться в ближайшие дни изысканием способов устройства высшей цер­ковной власти на основах канонических». А уже 6 апреля 1920 г. под председательством архиепи­скопа Димитрия состоялось заседание Церковно­го управления, на котором «на точном основании постановлений Южно-Русского Церковного Со­бора в Ставрополе» состав Временного Высшего церковного управления был дополнен пятью но­выми членами.

17 июня Церковным управлением было приня­то решение о проведении 12-14 сентября 1920 г. дней покаяния, планировалось организовать крестный ход через линию фронта. По распоря­жению Временного Высшего церковного управле­ния из Сербии в Севастополь в середине октября 1920   г. была доставлена чудотворная Курская ико­на Богородицы.

После поражения войск Врангеля владыка Димитрий категорически отказался оставить кафедру и выехать за границу. Продолжал жить в архиерей­ском доме в Симферополе, служить в кафедральном соборе. Каждый день приносил вести об арестах и расстрелах, но владыка Димитрий не пытался скрыться.

В связи с плохим состоянием здоровья в 1921 г. ар­хиепископ Димитрий решил «раз и навсегда оста­вить епархиальное управление». 17 мая 1921 г. он обратился в Киево-Печерскую Лавру с просьбой о принятии его в братство монастыря. Определе­нием Духовного Собора Лавры от 25 июня ст. ст. (8 июля) он мог быть принят на покой, «но только на собственное содержание, в виду крайне затруд­нительного материального положения». В июле 1921 г. владыка получил официальное уведомле­ние от Духовного Собора 21 августа 1921 г. посе­лился в Топловском Параскевиевском монастыре (около Феодосии).

28 августа 1922 г. в Симферополе на подворье Космо-Дамиановского монастыря он принял уча­стие в постриге протоиерея А. Зверева, а затем в хиротонии его во епископа Мелитопольского. Властями это было квалифицировано как «нелегальное собрание», участники которого в ноябре 1922 г были осуждены Симферопольским судом.

В частности, владыка Димитрий был осужден на год принудительных работ, но амнистирован. Второй раз он был арестован органами НКВД в Топловском монастыре 11 апреля 1923 г. в связи с сопротивлением верующих Симферополя при передаче собора и домовой церкви в архиерей­ском доме обновленцам. Содержался под стражей в Феодосии, 17 апреля перевезен в Симферопольскую тюрьму, где, в связи с резким ухудшением здоровья, до 20 мая содержался в тюремной больни­це. Выслан в Киев 21 мая 1923 г.

У могилы схиархиепископа Антония, у входа в Ближние пещеры Киево-Печерской лавры

После пережитого в тюрьме, ослабевший здо­ровьем и особенно зрением, Владыка обращает­ся к лаврской братии с мольбой: «Отцы святые, молю вас, приимите меня умирать в доме Пресвя­той Владычицы Матери Божией». В июне 1923 г. владыка поселяется в Китаевской пустыни.

О принятии схимы владыка впервые просил Ду­ховный Собор Лавры в своем письме от 17 мая 1921 г., присланном из Симферополя.

12/25 октя­бря 1923 г. он подает рапорт с просьбой удосто­ить его «принятия св. схимы — чина великого ангельского образа». 27 ноября 1923 г. в церкви прп. Антония на Ближних пещерах архиепископ Димитрий принял схиму с наречением «по имени Преподобного Антония Печерского».

Во время пребывания в монастыре владыка совер­шил постриг целого ряда лаврских послушников, десятки монахов рукоположил в иеродиаконы и иеромонахи. До закрытия Китаевской пустыни в 1929 г. он жил около Троицкой церкви в небольшом домике, затем — на частной квартире рядом с пустынью, на Мышеловке.

По воспоминаниям архиепископа Леонтия Чилийского (Филиппови­ча), владыка Антоний жил в Киеве «как великий подвижник, молитвенник и духоносный старец». Особо он отмечает ряд случаев прозорливости владыки Антония. За духовными советами к нему стекались православные верующие из России, Украины, Белоруссии, Грузии; у него окормлялись многие, особенно монашествующие. «Жил он не для себя, — пишет владыка Леонтий, — а для Бога, для Церкви и для людей. Ни один православный епископ, и даже некоторые из обновленцев, впо­следствии принесшие покаяние, не проезжали мимо его скромного жилища, чтобы не зайти для православной беседы».

Через все годы и лишения пронес митрополит Ве­ниамин (Федченков) поучение архиепископа Ди­митрия, сказанное при архиерейской хиротонии: «Так знай же, отныне ты ничем, по существу, не меньше нас: и архиепископов, и митрополитов, и патриархов, ибо и они все, по благодати сана, тоже епископы. Ты ныне причислен к лику все­ленских святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста. И вот тебе завещание: не бойся говорить правду, пред кем бы то ни было, хотя бы это был и сам Патриарх или другие высокие в мире люди...

Я считаю наставление новопоставленным архие­реям голосом от Самого Бога и запомнил святи­тельское слово моего архиепископа (которого любил и люблю) на всю жизнь. По мере сил я вы­полнял эти слова».

В 1920-1930-х гг. схиархиепископ Антоний (в 1930-е годы писали архиепископ-схимонах) про­должал принимать участие в совершении хирото­ний. Архиереи называли его Аввой Антонием.

Владыка Антоний не порывал связи с Грузией, сле­дил за положением Грузинской Церкви. В 1930 г. к нему из Грузии приезжал епископ Анатолий, что не прошло незамеченным НКВД-ГПУ. Как пи­шет в воспоминаниях архиепископ Леонтий Чи­лийский, он, по послушанию, в октябре 1930 г. со­вершил поездку в Тбилиси с письмом от в владыки Антония к иереям Тбилисского кафедрального со­бора. В это время в Грузии уже были закрыты все приходские церкви, не исполнялись требы.

Амвросий (Сиверс) в своей работе «Истоки и свя­зи катакомбной церкви в Ленинграде и области» указывает, что схиархиепископ Антоний окормлял грузинскую паству, был организатором гру­зинской катакомбной церкви.

Но в эти же годы «не забывали» владыку Анто­ния и гонители православной веры. В начале 1930-х гг. в Москве, Харькове и Киеве в серии «Библиотека воинствующего атеиста» было изда­но несколько книг о Церкви в годы гражданской войны, в которых упоминалось участие в жизни Церкви архиепископа Димитрия, а он сам назы­вался «контрреволюционером», «антисемитом и погромщиком».

В начале 1933 г. в стране органами ГПУ были аре­стованы члены монархической организации «Союз Христовых воинов». Это, вероятно, послу­жило поводом для арестов части лаврской братии. На протяжении марта - апреля 1933 года секретно-политическим отделом Киевского областного от­дела ГПУ УССР было арестовано более 20 монахов. У владыки Антония 13 марта 1933 г. был произведен обыск, во время которого изъято два Евангелия, два креста, одна серебряная икона, чаша и лжица для Причастия, свечи, книги, переписка и др. Схи­архиепископ Антоний был арестован и содержатлся в киевском ДОПРе.

В материалах следственно­го дела записано, что владыка «является идейным вдохновителем Киевского к.р. образования». На до­просах он давал четкие, краткие ответы, без какой- либо информации о деятельности и взглядах лиц, интересовавших ГПУ. Обвинения в антисоветской агитации владыка Антоний отверг. О беседах с па­ломниками сказал следующее: «...я всегда говорил паломникам, чтобы они крепко держались Право­славия, не отходили от Церкви. Каким путем вести борьбу за Православие, я им не объяснял».

9 мая 1933 г. уполномоченный СПО КОО ГПУ, рас­смотрев материалы по делу № 3651 о совершении преступлений, предусмотренных ст. 54 УК УССР и «найдя, что пребывание его на свободе не по­влияет на ход следствия», принял решение осво­бодить владыку из тюрьмы под подписку о невыезде из Киева.

10 мая схиархиепископ Антоний был освобожден. 22 июня 1933 г. постановлением Особого совещания при коллегии ГПУ УССР он был осужден на три года лагерей условно. Возможно, что от более жестких преследований власти удержало знакомство и переписка владыки Анто­ния с бывшим питомцем Тифлисской семинарии Иосифом Джугашвили (Сталиным).

На допросах весной 1933 г. арестованные лаврские монахи говорили о большом, «колоссальном» авторитете схиархиепископа Антония, считали его «благочестивым отцом своим». «Владыка очень строгий и дает весьма трудные и непосильные на­ставления». По сведениям архимандрита Иадора (Ткаченко), у владыки было «большое количество духовных детей, разбросанных по всему Советско­му Союзу. Все они находятся всецело в егo духов­ном подчинении, имеют с ним переписку, а также оказывают ему материальную помощь».

И после освобождения из тюрьмы схиархиепископ Антоний продолжал встречаться и вести об­ширную переписку с духовными чадами, а также с находящимися в заключении, в лагерях и ссыл­ках, в том числе и с о. Ермогеном (Голубевым), по­сылал в места заключения посылки.

Владыка после всего пережитого оставался та­ким же неустрашимым и верным своему долгу, как и тогда, когда в 1918 г. отпевал в Севастополе уби­того революционными матросами священника Михаила Чефранова. Так же и в октябре 1937 г. на Лукьяновском кладбище он тайно совершил отпе­вание Патриаршего Экзарха всея Украины, мит­рополита Киевского Константина (Дьякова).

С конца 1937 г. до 15 июля 1941 г., когда на вакант­ную кафедру митрополита Киевского и Галицкого, Экзарха всея Украины, был назначен митрополит Николай (Ярушевич), владыка Антоний был един­ственным православным архипастырем в Киеве, хотя и находился на покое. Проживал он в част­ном доме на Кловском спуске, 20. По свидетель­ству архиепископа Леонтия Чилийского, это был «маленький домик», «простой-простой». «При нем жил мирянин — будущий о. Димитрий (Бакай), насельник Русской Духовной Миссии в Свя­той Земле и две монахини — м. Ксения и м. Сера­фима, которые присматривали за ним».

После оккупации Киева немецко-фашистскими захватчиками в Киево-Печерскую Лавру осенью 1941 - зимой 1942 гг. возвратилось около 15-20 ее насельников. На Ближних пещерах начал действовать (без официального разрешения немец­ких властей) монастырь.

Осенью 1941 г. в Киев переехал епископ Пантеле­ймон (Рудык) — временно управляющий Киевской епархией. Проживал он на территории открывшегося Свято-Покровского монастыря, где нахо­дилась его резиденция. В 1942 г. в подчинении епископа Пантелеймона пребывало пять мужских и три женских монастыря, 23 храма.

Зимой 1941 г. владыка Антоний переехал с Кловского спуска в дом настоятеля Ближних пещер. Газета «Православная Русь» (Словакия) опубли­ковала в 1942 г. большую подборку материалов о схиархиепископе Антонии. «Проживает он вме­сте со своим келейником иеромонахом Димитрием, бывшим мусульманином. Рассказывают, что одно время германские власти уже согласились передать Лавру самосвягам. Владыке — схимо-архиепископу — послали сказать, чтобы он на дру­гое утро покинул Лавру. Всю ночь молился ста­рец, чтобы не совершилось это ужасное дело... А на утро прислали сказать, что он и дальше мо­жет остаться жить в Лавре — она не будет переда­на самосвятам».

Владыка Антоний был не только духовным наставником и организатором возрождения монастыря, но и вдохновителем получения от берлинских властей официального разрешения на его деятель­ность, что и было сделано осенью 1942 г. одной из лаврских прихожанок.

Немецкие с оккупационные власти в своих сводках об обстановке в Киеве называли владыку «орто­доксом», «приятелем епископа Пантелеймона», «старцем». Указывали, что «его мнение важно по­тому, что Антоний у епископов и священников обоих церквей пользуется большим авторите­том». Благодаря авторитету схиархиепископа Ан­тония, совместно с епископом Пантелеймоном (Рудыком) «удалось сохранить на Украине един­ство с Матерью Церковью, вопреки настойчивым требованиям немецких властей.

Умирая, он оставил святительское завещание. Схи­архиепископ Антоний почил 1 ноября 1942 г. в быв­шем доме настоятеля Ближних пещер. Погребение у алтарной апсиды Крестовоздвиженской церкви состоялось при громадном стечении народа [4].

По материалам книги «Биографические сведения о братии
Киево-Печерской Лавры, пострадавшей за Православную веру
в ХХ столетии».

Составитель Л. П. Рылкова

[4] ЦГИАКУ ф. 711, on. 3, ед. хр. 8020;

ИАКУ ф. 711 оп.З ед.хр. 8429;

ЦГИАКУ ф. 128, on. 1 мои., ед. хр. 406;

ЦГАВОВУ. ф. 3676, оп. 4, ед. хр. 475;

ЦГАООУ ф. 263, on. 1, ед.хр. 62199;

ГАКО, ф. Р-2412, оп. 2, ед. хр. 199;

ИР НБУ ф. XIII, ед. хр. 2053- № 3455.

Протодиакон Василий Марущак. Архиепископ Димитрий (в схиме Антоний (Абашидзе).—Симферополь 2005;

Митрополит Ташкентский и Среднеазиатский Владимир. Жизне­описание схиархиепископа Антония (Абашидзе). // ЖМП. — М., 2003. -№ 11;

Борис Кандидов Церковь и гражданская война на юге. — М., 1931; Борис Кандидов. Церковь и Врангель. —Харьков, 1931.

Pravlife.org