ПОД ДЕЙСТВИЕМ СТРАСТЕЙ И ГОРДЫНИ

протоиерей Александр Федосеев, доктор богословия, доктор философии,  рассказал нам  о своей новой  книге «Расколы и современность». Книга  представляет собой краткий очерк тех церковных проблем стран постсоветского пространства, которые непосредственно связаны с пониманием природы Церкви и ее свойств. Православная эклессиология, каноническое право, пастырская психология, история церковных расколов – это не только учение, но и опыт Церкви.  Каждый член Церкви исповедует свою веру в Единую, Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Существующие сегодня исследования, – полагает отец Александр, –  почти не затрагивают аспекты дисциплинарно-психологических расколов, угрожающих целостности Православия не менее, чем проблемы юрисдикционно-политических или националистических расколов.

ЧТО ТАКОЕ РАСКОЛ?

- Ваше Высокопреподобие! Не так давно была издана Ваша книга под названием «Расколы и современность». Мы знаем, что Вы являетесь одним из немногих специалистов в этой области, и в связи с этим просим Вас кратко пояснить, чему посвящена эта книга.
- Мы понимаем, что расколом называется нарушение полного единения со Святою Церковью, с точным сохранением, однако, истинного учения о догматах и таинствах. Раскол есть отделение, обособление, утрата и отрицание соборности. Характерно, что раскольники считают все остальные расколы, кроме своего, гибельными и ложными, возникшими под действием страстей и гордыни, а свой собственный раскол, мало чем отличающийся от прочих, принимают как единственное счастливое исключение во всей истории Церкви. Более того, раскольник утверждает, что это Церковь отпала от него, а не он – от Церкви. Хочу обратить ваше внимание на высказывания Святых Отцов о расколах.

Святитель Филарет Московский говорит: «Православие и раскол так противоположны друг другу, что покровительство и защита Православия естественно должны стеснять раскол; снисхождение же к расколу естественно должно собою стеснять Православную Церковь».

Святитель Киприан Карфагенский считает, что если бы раскольники действительно верили Библии, то нечего было бы доказывать, так как истина была бы очевидна. Православная Церковь заповедала нам изучать Священное писание, но при этом руководствоваться разъяснениями Святых Отцов, а не собственными мнениями – плодом нашего нечистого и страстного сердца. Раскольники же, ссылаясь на библейские тексты, игнорируют святоотеческое толкование, чем искажают их смысл и символику; поэтому каждый раскольник претендует на роль оригинального эгзегета (толкователя) Библии.
Церковные расколы волновали Святую Церковь на протяжении двух тысячелетий. Их видов великое множество, но наиболее остро стоит проблема расколов дисциплинарно-психологического характера. Церковные расколы дисциплинарно-психологического характера включают в себя такие негативные процессы, как дискриминация и критика институциональных органов Церкви; внутренние церковные проблемы: младостарчество, авторитаризм; социальный изоляционизм, псевдоэсхатологические и апокалиптические настроения, а также процессы гносеологического характера: редукционизм, фанатизм и псевдодуховность. Главная особенность дисциплинарно-психологических расколов, из которой выводятся все остальные околоцерковные движения, — это их возникновение в эпоху крушения социализма и в среде гибели массового атеизма. Прежде всего, дисциплинарно-психологические расколы распространяются преимущественно не в сельской местности, а в больших городах, с уплотненной культурной и образовательной инфраструктурой. Как показали исследования, наиболее питательную почву церковные расколы находят в среде людей со средним и высшим образованием.
 

МЛАДОСТАРЧЕСТВО И КРИТИКА ЦЕРКОВНОЙ ИЕРАРХИИ

- О дисциплинарно-психологических расколах  мы читаем и в Вашей работе. Расскажите, пожалуйста, какие черты характерны для этого вида расколов?
- Прежде всего, для дисциплинарно-психологических расколов характерна дискриминация институциональных органов Церкви. Отличительной характерной чертой активных участников дисциплинарно-психологического раскола является критика иерархии Церкви. Они считают возможным судить собратьев во Христе и ставить свои амбиции выше интересов всей Православной Церкви. В первую очередь, это дискредитация Святейшего Патриарха, чей диалог с действующей в стране властью и внешним христианским миром позволяет им находить многие позиции для жесткой критики, а также подвергать сомнению иерархическое устройство Церкви в целом.
Иерархия Церкви обвиняется в отступлении от Православия за возродившиеся экуменические контакты, которые, особенно в советское время, были единственным способом противостоять гонениям на Церковь. Это поношение не прекращается, а наоборот, приобретает все более глобальный и масштабный характер. Во многих случаях эта критика имеет целью дискредитацию церковного руководства, содержит призыв к расколу, и в этом смысле представляет угрозу для единства Православия. Критикуя Священноначалие, раскольники критикой пытаются привлечь к себе внимание и, таким образом, создать себе авторитет. Ярким примером дисциплинарно-психологических расколов является антиэкуменическое движение.
Также нужно обратить внимание и на пастырские злоупотребления. Сегодня мы являемся свидетелями иного феномена, когда современные священники в духе искаженной парадигмы старчества, исполненные прелестного состояния, властно управляют своими духовными детьми, стремясь сделать их подобными себе, вместо того, чтобы их воспитывать соответственно их духовному призванию и относиться к ним так, как опытный садовник относится к своим любимым цветам и растениям. В атмосфере лжепастырства и авторитарного духовного руководства среди верующих прихожан бытует мнение, будто решать, что делать в духовной жизни, должны только те, кто рукоположен в сан священника. Широко распространенное нежелание брать на себя инициативу, поступать независимо лишь подогревает лжедуховническую деятельность пастырей: направлять деятельность своих прихожан или управлять ими. Лжепастыри уверены, что это именно они должны делать, чтобы заставить людей действовать.
Подобными же «духовниками» распространяется и практика заключения браков, при которой благословение на совместную жизнь преподается людям малознакомым или вообще незнакомым друг с другом. Часто это соединяется с внушением неправославного взгляда на это Таинство, при котором смысл брака усматривается исключительно в рождении детей.
Те же священники довольно часто не допускают до Причастия людей, «не снявших венцы», то есть не расторгнувших церковный брак. Исповедь же они могут использовать в своих личных целях, например, для сбора информации о пасомых, для управления паствой.
 

ОЖИДАНИЕ АНТИХРИСТА

И РАВНОДУШИЕ К СОЦИАЛЬНОМУ СЛУЖЕНИЮ

- Из Вашей работы мы узнаем и о таких непростых явлениях, как редукционизм и псевдоэсхатологизм. Поясните, пожалуйста, их смысл.
- Многие из лжепастырей, которые тяготеют к церковным расколам дисциплинарно-психологического характера, склонны поддерживать апокалиптические и псевдоэсхатологические настроения. То они объявляют, что скоро будет война, после которой к власти придет антихрист, то истерически требуют оказать сопротивление уже начавшемуся воцарению антихриста, который «с помощью шприца и фотовспышки вгоняет всем чипы-печати, отправляющие в ад».
Для раскольников и лжепастырей очень важен результат апокалиптического запугивания: паства становится послушной, податливой и легковнушаемой, поэтому они не обращают внимания на критику, ведь отчета в их пророческих предсказаниях никто не требует. Как только Церковь Православная в лице своих иерархов раскрывает подлинные основы православной эсхатологии, основанной на радостном ожидании Христа, противники Церкви Христовой и активные представители дисциплинарно-психологических расколов, поддавшиеся «антихристову треволнению и возмущению», сразу же подвергают критике не только деятельность священнослужителей, но и всю церковную жизнь.
Редукционизм (от лат. «возвращение назад») – принцип познавательной деятельности, допускающий намеренное сведение сложного к простому, высшего к низшему, признающий за исследователем право выстраивать упрощенные, схематизированные концептуальные модели изучаемых предметов.
Во многих религиозных группах, церковных общинах и чаще всего в раскольнических объединениях воплощается неопределенная псевдорелигиозность. Эта религиозность носит редукционистский, природный, магический характер. Божество воспринимается в основном как сила, а мир — как взаимосвязанное таинственное целое, закономерностями которого надо научиться пользоваться. Редукционизм и проистекающий от него особый тип религиозности совершенно равнодушен к общественно-этической сфере как таковой. В нем психологически невозможна благотворительность и социальная диакония, невозможна социальная доктрина как таковая, равно как и чувство ответственности за общество в целом, а не только за своих единоплеменников. Такая религиозность по своей типологии является, несмотря на возможный монотеизм, язычеством. Но она может существовать в рамках любой религии, в прямой форме, не посягая ни на какие догматы, и даже наоборот, считая именно себя хранительницей всяческой ортодоксии.

АВТОРИТАРИЗМ, МАНИПУЛЯЦИИ СОЗНАНИЕМ

И ДУХОВНАЯ ЗАВИСИМОСТЬ

- По Вашему мнению, какие еще черты характерны для дисциплинарно-психологических расколов?
- Характерным признаком церковных расколов дисциплинарно-психологического характера является не только манипуляция сознанием человека, но и авторитаризм, который порождает в своих членах нездоровую духовную и прочую зависимость. При этом главное внимание уделяется вопросам подчинения и послушания тем, кто обладает властью. Расколоучители создают впечатление, что люди не способны выпутаться из жизненного лабиринта без многочисленных четких указаний сверху, что спастись можно только в этой общине и только в полном послушании у того или иного священника, который принадлежит к данному расколу.
Психология раскола культивирует «спасительную беспомощность». Человек, вступая в раскольническую организацию или секту, оказывается не в истинной свободе, а в рабстве, и вместо духовного роста обретает духовный инфантилизм и зависимость. Священники, исповедующие авторитаризм, редко готовы делить свой авторитет с кем-либо еще, будь то посторонний человек или член этой же общины. Их высоким требованиям никто не способен соответствовать. По мнению таких «пастырей», девяносто девять процентов людей, которые называют себя православными, на самом деле являются врагами Церкви. Авторитарные пастыри — индивидуалисты, то есть они не способны успешно и добровольно выполнять свои функции сдерживающих и уравновешивающих сил. Они ревниво оберегают свою независимость и не желают быть кому-либо подотчетными (в том числе и епископу — от авт.).
«Духовная семья» в авторитарных общинах нередко заменяет собой семью биологическую, а руководители прихода берут на себя роль родителей. Склонные к духовным злоупотреблениям общины постоянно используют страх, чувство вины и угрозы как действенные способы держать прихожан в повиновении. Полный авторитарный контроль верующих касается также и их контактов с родственниками и осуществляется путем жесткого ограничения этих контактов, потому что «ты можешь утратить духовное видение».
 

РЕЛИГИОЗНЫЙ РАДИКАЛИЗМ

ВМЕСТО ПОИСКА ИСТИНЫ

В результате длительного генезиса в жизни многих религиозных общин образовался тип личности религиозного максимализма и фундаментализма. Этот тип представляет собой порождение жесткой системы религиозного радикализма. Этот тип проявляет себя в служении Церкви и светской власти максималистом, непримиримым врагом противоположных сил и умонастроений, ярым консерватором, противником всяких компромиссов. Его отличают определенная ограниченность внутреннего мира, сравнительная бедность духовной жизни, слабость творческого начала и саморефлексии, достаточно индифферентное отношение к богословским проблемам, экстравертность ориентации, преобладающий монологизм мышления. Однако все это не мешает, а, напротив, помогает ему быть активным строителем и надежным стражем молодого государства, энергичным носителем и распространителем фундаментальных и радикальных умонастроений в обществе. Для фундаментализма не характерна интенсивная религиозно-духовная жизнь. Он демонстрирует конфессионально-социальную позицию замкнутости и самодостаточности. Именно поэтому в нем нет подлинной полноты присутствия христианского духа — соборности. Следовательно, на основе фундаментализма рождаются церковные расколы дисциплинарно-психологического характера.
Фундаментализм уничтожает естественное и искреннее стремление к поиску истины, разрушает совесть своих мыслящих приверженцев и превращает их в фанатиков. Существуют две основные разновидности фундаменталистских умонастроений — «мягкая» и «жесткая». Первая пытается противопоставить напору всевозможных скоропалительных новаций добротность проверенных временем традиций. При этом в ней нет агрессивного негативистского напора, стремления перечеркнуть все завоевания цивилизации и культуры. Положительным свойством мягких видов фундаментализма является демонстрация здоровой доли консерватизма, сообщающая историческому продвижению общества необходимую устойчивость. Они позволили противостоять экспансии деструктивных начал, содержащихся в идеях атеистов, дарвинистов, социалистов, коммунистов, модернистов и т.д. Жесткий фундаментализм преисполнен воинственности, желания вытеснить все новации и утвердить на освободившемся месте комплекс традиционных ценностей (таков, например, исламский фундаментализм).
Традиция, на которую опирается фундаментализм, как правило, застывшая, неподвижная, отказывающаяся от развития. Она вносит в мышление и деятельность непомерную дозу охранительного консерватизма. Она приводит к тому, что позиция воинствующего фундаментализма не позволяет ее носителю справляться с множеством острейших духовных и социальных проблем, которыми переполнена жизнь современного человека.
 

Интервью вела журналист Григорьева И. М.