Почувствуйте разницу

Закон об оскорблении чувств верующих – попытка остановить беспредел или дубинка в руках дилетантов

Не так часто российских граждан приглашают к обсуждению проекта того или иного закона, не пригласили и теперь. Мы попытались восполнить этот пробел и попросили представителей городского сообщества ответить на вопросы об их отношении к новому законопроекту об оскорблении чувств верующих. Что обязательно должно быть учтено в законе? Поможет ли он избежать осквернения святынь? Как отразится на имидже Церкви и не внесет ли напряжения по религиозному признаку? Мнения респондентов разошлись, но равнодушным никто не остался.

Митрополит Саратовский и Вольский Лонгин:
«В применении закона не должно быть вкусовщины»

– Закон, который сегодня обсуждается, нужен. Мне приходится говорить об этом с тяжелым чувством, даже со скорбью: было бы гораздо лучше для всех нас, если бы он не понадобился. Но, к сожалению, мы живем в такое время, когда борьба против христианства не только у нас в России, но и во всем мире не прекращается, и сегодня эта проблема очевидна для всех, в том числе и для законодателей.

Как закон отразится на имидже Церкви? А как отражаются на имидже любого гражданина нашей страны законы, которые охраняют его гражданские права: его жизнь, неприкосновенность его жилища, имущества? Разве сам факт защиты со стороны государства как-то вредит имиджу каждого отдельного человека? Вот так же и Русская Православная Церковь, и другие религиозные организации как объединения граждан имеют право на то, чтобы быть защищенными. Почему закон должен «внести напряжение по религиозному признаку», я тоже не понимаю. Ведь не вносят же «напряжение» другие статьи Уголовного кодекса или законы, охраняющие общественный порядок и спокойствие граждан. Думаю, что разговоры об «опасности» принятия этого законопроекта абсолютно надуманны, и шум поднят людьми, которые хотят убедить общество, что гадить в храмах – их право, что это нормально и естественно. Но это не так.

Что касается ужесточения наказания, насколько я понял, познакомившись с этим документом, не так уж там все ужесточено и бесчеловечно. На самом деле сегодня мы видим другую крайность: когда действующим Административным кодексом за хулиганство предусмотрен лишь штраф пятьсот рублей, максимум тысяча. Это ведь нельзя назвать наказанием, это ничто, даже не плата за удовольствие…

Я очень надеюсь, что закон, если он будет принят, остудит многие горячие головы, станет предостережением для тех, кому нравится подобное поведение. Хотелось бы только, чтобы в законе присутствовали достаточно четкие правовые понятия и в его применении не было вкусовщины при определении, что такое религиозные чувства и что является их оскорблением, потому что, как мы знаем, любое хорошее дело можно довести до абсурда. Поэтому разработку и обсуждение закона нужно продолжить и четко конкретизировать те места, которые дают повод для неоднозначного толкования.

Борис Шинчук, министр, председатель комитета общественных связей и национальной политики Саратовской области:
«Свобода слова» не означает «свобода скотства»

– Вместе с новым тысячелетием мы вступили в эпоху, двигателем которой являются информационные технологии. Это наглядно демонстрируют события вокруг Pussy Riot. Более того, на мой взгляд, этот скандал — потенциальный детонатор, который может, не дай Бог, в будущем спровоцировать целую волну подобных инцидентов. Поэтому я считаю, изменения в законодательстве насущно необходимы — общество созрело для перемен. В нашем государстве свобода совести гарантирована Конституцией, что означает не только право быть атеистом, но и право не испытывать притеснений, будучи верующим. Надо понимать, что «свобода слова» не означает «свобода скотства». Другой вопрос — выбор критериев, по которым то или иное действие будет инкриминировано как оскорбление религиозного чувства. Здесь должна быть проделана масштабная работа с привлечением широкого круга экспертов и общественности. Причем все обсуждающие эту деликатную тему должны быть такими, чтобы их дискуссионный диалог не вызвал негативной реакции – отторжения религии…

Протоиерей Дионисий Абрамов, заместитель председателя Общественной палаты Саратовской области:
«Нужно учесть множество нюансов»

– Я считаю, закон должен прежде всего рассматривать не слова, а действия, имеющие реальное материальное воплощение. К тому же в нем, как и в любом другом, должно быть учтено множество нюансов: как совершено преступление, кем. Если закон нарушит подросток, то очевидно, что это уже другая степень ответственности. На имидже Церкви принятие законопроекта никак не отразится, ведь законы принимает государство, и оно же заставляет их соблюдать. К тому же, думаю, ни одна религиозная организация не будет иметь реального влияния на исполнение этого закона. Более того, я убежден, что само общество в основном этого закона даже не заметит, кроме тех 15–20 блогеров, которые ругали, ругают и будут ругать нас, что бы мы ни сделали…

Светлана Костина, народная артистка России, солистка Саратовского театра оперы и балета:
«Никаких межконфессиональных трений не будет»

– Невозможно смириться с осквернением святыни так же, как с оскорблением матери, с обидой твоего ребенка. Поэтому моя позиция очень жесткая: считаю, что в таких случаях мы должны брать пример с пассионарных мусульман, которые никогда не позволят свою святыню оскорбить. Мне очень понравилась инициатива казаков, которые организуют дружины и дают активный, очень резкий отпор всякого рода посягательствам. А насчет размытости понятия «чувства верующих», так это просто демагогия, пропагандистская уловка, которая предназначена для того, чтобы сбить людей с толку. И никаких межконфессиональных трений здесь быть не может, потому что у здравомыслящих людей независимо от вероисповедания, существует схожая иерархия ценностей, позволяющая им понять друг друга.

Илья Майоров, атаман Саратовской станицы Астраханского казачьего войска:
«Власти не смогут сохранять нейтралитет»

– На мой взгляд, из-за размытости определений этот закон — дубинка, которая непонятно по кому и когда ударит, так как будет находиться в руках некомпетентных в религиозных вопросах людей, а это может спровоцировать религиозные конфликты в стране. Сейчас пытаются соблюсти равноправие множества конфессий, и я не представляю, как у государства получится лавировать, ведь защита одной Церкви может быть воспринята как оскорбление для других. Привлечь к обсуждению закона представителей всех религий и течений не получится, поэтому он либо просто не будет работать, либо устроит кого-то одного. От осквернения святынь такой закон тоже не защитит, только от мелкого хулиганства, ведь того, кто «профессионально» занимается спиливанием крестов и прочим безобразием, тюремным сроком не испугаешь. А основной минус закона в том, что светские власти вряд ли смогут полностью сохранять нейтралитет и начнут вмешиваться в дела Церкви.

Михаил Орлов, декан философского факультета СГУ:
«Обществу необходим более сложный комплекс мер»

– Вряд ли может быть однозначная реакция на появление такого закона. С одной стороны, нужны жесткие ограничители того социокультурного беспредела, который затрагивает бесспорные, авторитетные явления. Я имею в виду не только осквернение храмов, уничтожение крестов, но и псевдокультурные проекты, например постмодернистские инсталляции. С другой стороны, вызывает определенную тревогу то, что законопроект может стать поводом для очередных правовых спекуляций в защите интересов сомнительных религиозных конфессий, не обладающих укорененностью в российской культуре. Как православный христианин я считаю, что закон необходим и, может быть, он станет реальным заслоном от тех, кто пытается нанести удар по религиозным ценностям и святыням. Но, как мне кажется, помимо этой законотворческой инициативы необходим комплекс мер более сложных и масштабных, направленных не на наказание, а на воспитание, позитив. Тогда и рассматриваемый закон встроится в общую систему того, что можно было бы назвать национальной безопасностью.

Ахмед Махметов, заместитель муфтия Саратовской области по общественным отношениям:
«Закон должен соблюдаться независимо от того, в чей адрес нанесено оскорбление»

– Сам по себе закон необходим, потому что он призван защитить сообщество верующих людей. Но, к сожалению, правоприменительная практика в нашей стране не всегда бывает совершенной. Известны примеры, когда важный закон об экстремизме приводил к таким казусам, как запрет религиозных книг просто за то, что их находили у подозреваемых в совершении противоправных действий. И книги сразу же вносились в федеральный список запрещенных материалов, хотя во всем мире они считаются классическими по вероучению.

Слава Богу, в Саратовской области не было прямого осквернения мечетей, но в целом по России такое встречается. А те общеизвестные в мире жесткие ответные реакции со стороны мусульман на какие-то нападки, особенно касающиеся пророка Мухаммада или Священного Корана, обусловлены нашим вероучением и отношением к сакральным вещам. Такое неслыханное кощунственное деяние заставляет мусульман вмиг вспыхивать, буквально охватывает праведным гневом. Мы как раз надеемся, что обсуждаемый законопроект поможет пресечь попытки осквернения святынь или оскорбления религиозных чувств еще на самой ранней стадии. Самое главное, чтобы государство во всех ситуациях стояло на стороне закона, чтобы он соблюдался независимо от того, в чей адрес нанесено оскорбление, и чтобы судейство было беспристрастным и справедливым. Думаю, что в этом случае никакого межрелигиозного напряжения не появится.

Подготовила Инна Стромилова

Источник: Православие и современность