Почему идеалисты легко мутируют в палачей. Сергей Худиев

Церковь – единственный институт, который проходит через всю тысячу лет русской истории. Она хранит живую память обо всех ее страницах – в том числе страшных и трагических. И в этом важная часть ее общественной миссии.

На днях Священный Синод Русской Православной Церкви постановил: «В дополнение к ежегодному поминовению пострадавших в годы гонений за веру Христову благословить на территории России 30 октября совершение заупокойных богослужений о всех православных христианах, безвинно богоборцами убиенных или безвинно пребывавших в заключении».

Церковь уже давно молитвенно чтит новомучеников – православных христиан, клириков и мирян, которые были убиты во время коммунистических гонений на веру. Каждый день, открывая церковный календарь, мы встречаем их имена. И чаще всего в качестве даты их мученической кончины мы видим два года – 1918-й и 1937-й.

Но есть множество жертв, которые, строго говоря, не были именно мучениками за веру. Их тоже важно помнить. Конечно, Церковь всегда молилась и молится об упокоении всех жертв тирании и беззакония – но в решении Синода это получило некоторую упорядоченность. Мы – все вместе – будем молиться о них в определенный день. Это упорное хранение памяти о жертвах нередко вызывает раздражение – по нескольким причинам. Иногда говорят, что не надо вспоминать эти трагические страницы нашей истории – и сосредоточиться на наших победах и достижениях. Мы все хотим гордиться нашей великой страной – давайте перестанем поминать прошлые трагедии, которые этому мешают.

Но такой «лакировочный патриотизм» с самого начала очень хрупкий. В наши дни скрыть правду невозможно, а правда его убьет. Если мрачные и трагические события не будут признаны нами самими – и интегрированы в наше понимание истории – они превратятся в безотказное оружие наших противников. Люди часто говорят о том, как при крушении СССР страна разворовывалась под шумные разоблачения сталинских преступлений – и это, конечно, правда.

Но разоблачения приобретают такую силу удручать и обескураживать людей, когда им предшествовал долгий период замалчивания и лакировки. Пропаганда растит людей в идеологической теплице – психологически, может быть, и комфортной, но очень хрупкой. Когда она обрушивается и внутрь врывается ледяной ветер, у людей нет никакого иммунитета.

Еще одна причина состоит в том, что, как мы уже привыкли, исторические трагедии обычно вспоминаются с вполне инструментальными целями. Люди, которые (обоснованно или нет) числят себя наследниками пострадавших, пытаются заставить тех, кого они считают наследниками их обидчиков, «платить и каяться». Более того, демонстративное поминание старых преступлений может служить прикрытием преступлений, которые совершаются прямо сейчас – может быть, не столь грандиозных, но явно более актуальных.

Но Церковь вспоминает жертв по совсем другим причинам. Мы верим в личное бессмертие – в то, что мы можем сделать что-то по отношению к ушедшим. Мы можем о них молиться – и такая память важна не только для нас, но и для них. Забыть людей, которые стали жертвами несправедливости – само по себе несправедливо. Они не заслуживают быть забытыми.

Более того, Церковь верит в то, что истина имеет значение. Нам всем предстоит столкнуться с истиной – нравится она нам или нет – на Страшном суде. Историю не надо лакировать – ее нужно осмыслить. И тогда она станет для нас источником силы и мудрости. Исторический опыт оплачен слишком дорогой ценой, чтобы его игнорировать. Нам стоит обратиться к кровавым урокам прошлого не для того, чтобы кого-то обвинять или что-то прикрывать – но чтобы понять, как это случилось и как не дать этому случиться вновь.

В ХХ веке были идеологии, безнравственный характер которых сразу бросался в глаза – как, например, национал-социализм с его доктриной расового превосходства. Но коммунизм начинался с мечты о гуманном, справедливом обществе, где не будет насилия и эксплуатации, а все народы будут жить в братской приязни. Это светлое видение соблазняло – да и соблазняет до сих пор – не самых плохих людей. Почему же все обернулось так плохо – расказачиванием, раскрестьяниванием, гонениями на Церковь, истреблением множества невинных людей? Почему возвышенные идеалисты так легко мутируют в палачей?

Можно обратить внимание на два фактора, и оба они связаны с тем, что упоминается в постановлении Синода – безбожием. Люди жаждут светлого царства мира, добра и правды – но отвергают Бога, который установит это царство. Они хотят построить это царство сами – царство не Божие, но человеческое – вооружившись тем, что им кажется «единственно верной теорией». Железной рукой загнать человечество к счастью. Для этого только нужно сломить сопротивление реакционных групп населения – помещиков, капиталистов, церковников, мелких собственников – крестьян и так далее. Конечно, тут неизбежна большая кровь – но все оправдывается грядущим светлым царством.

Второй фактор – это неверие в бессмертие души. В Евангелии сказано: «Ибо какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит?» (Мар. 8:36). Если вы добьетесь своих целей, совершив при этом преступления, низводящие вашу душу в ад, то вы проиграли все, что могли проиграть. Безбожие снимает этот страх за свою бессмертную душу – и делает любые методы допустимыми. Как говорит Нагульнов в «Поднятой целине»: «Жа-ле-е-ешь? Да я... тысячи станови зараз дедов, детишков, баб... Да скажи мне, что надо их в распыл... Для революции надо... Я их из пулемета... всех порежу!»

Самостоятельные попытки построения светлого царства кончаются кровавым провалом. Мы не можем человеческими силами построить тот мир любви и братства, по которому томится наше сердце. Мы можем медленно строить немного лучший мир, чем сейчас – не ставя себе грандиозных планов и не очаровываясь очередными великими теориями. И смиренно уповать на Бога, который явит Его Царство в назначенное Им время.

Источник: Взгляд