Память преподобного Виталия. Игумен Филипп (Перцев)

Игумен Филипп (Перцев)

Жизнь человека идет непрерывной волной, одни дни сменяются другими, и вся эта череда часто превращается в подобие бесконечности. Сколько страдал расслабленный у Овчей купели, сколько терпел он? Неужели эти 38 лет были для него столь же длительны, как для здорового и увлеченного жизнью человека? Каждый понимает, что это не так, время течет совершенно по-разному для счастливо живущего и для страждущего. Один на крыльях упоения готов перелететь через любые трудности и заботы, другому кажется каждая минута вечностью, потому что тягота его страдания отравляет все самое светлое в жизни…

Глядя на евангельского расслабленного, кто мог предположить, что он однажды силой Божией восстанет, лишится своего расслабления? Да и вообще, могли ли мы предположить те события, которые уже прошли перед нашими глазами? Ожидали ли, что судьбы окружающих нас людей сложатся именно так?

Продолжительность нашего земного странствования положена Богом, чтобы каждая душа определилась в своем выборе, отбросила одни стремления и избрала другие. И все же, созерцая суетное человеческое существование, мы ужасаемся тому, как мало тех, кто по-настоящему смог раскрыть себя для Бога, почувствовать свое истинное призвание, кто смог перешагнуть границы земной суеты, стать выше этого извечного кружения вокруг мнимых, ложных идеалов и всего того праха, который оставив человек не может забрать в жизнь будущую.

Человек создан как тайна. Создан по образу Бога. Мы не в силах вполне уразуметь этого, и лишь видим сквозь тусклое стекло, гадательно.  Поскольку Бог есть Любовь, значит, мы способны обрести подлинного себя, обрести подлинного Бога лишь в ЛЮБВИ! Это область Его бытия!

О конце земной истории мы знаем совершенно различные предсказания: с одной стороны, как говорит Откровение, «оскудеет любовь многих», с другой, когда все упразднится, все разрушится, — апостол Павел свидетельствует нам (1 Кор. 13, 8), что любовь никогда не отпадает и никогда не прекратится. Иными словами, Любовь — это причина главной схватки в последние дни этого мира.

Отчего же на всех углах воспевается лишь жалкое подобие любви с тем же названием — человеческая привязанность, страсть, о которых старец Нектарий говорил: «любовь однодневка», а другой наблюдательный человек сказал: «от такой любви до ненависти один шаг»? Где же истинная любовь к Богу, настоящая жертвенная любовь к человеку? Почему она не ставится на все пьедесталы, не становится главной целью нашего бытия? Причина одна — ЭГОИЗМ, неведенье Бога. Эгоизм — это ложная любовь к самому себе. Это то, что всегда найдет оправдание нелюбви, всегда отвергнет любовь исходящую.

Мы созданы, как и ангелы, в отличие от всего сущего, имея внутри себя некий центр, в котором в малом виде заключена вся вселенная. И соблазн заключен в том, что все великие дары Божии мы можем посвятить себе самому. Превратиться в почти самодостаточный мир. — Зачем мне кто-то еще? Все я имею внутри себя! Пусть вся Вселенная служит мне, я чувствую призвание к этому! Действительно, отпечатление Бога в нас столь велико, что мы можем прожить даже без Него, заменить Его, в условиях нашего маленького мира. Другое дело, какая это будет жизнь?

Противоположное сему устроение мы видим во Христе. В Том, в Ком Бог соединился с человеком воедино. Неброско, стараясь не создавать пышной видимости, Он творил дела любви, не думая о Себе, забывая Себя. Более того, Он часто запрещал говорить о том чуде, которое сотворил. Те, кто решился подражать Христу, так же идут по этой дороге, имя которой САМООТРЕЧЕНИЕ. Путь терпения, уничижения, путь страдания и посрамления — это добровольный отказ от той полноты мира, которую всякий себе желает. Где тут покой, где сладость, где блаженство земных утешений? Все попрано, все самое вожделенное осмеяно, все самое драгоценное отринуто. Что же остается душе, где ей главу преклонить?... Один ХРИСТОС! Только Он, все… больше ничего в сем мире.

Итак, жизнь наша идет, метроном отсчитывает секунды, часы показывают неотвратимое постоянство этого движения. Да и мы с годами явственно меняем свой облик, свои привычки и расположения. Где прежнее? О, его уже не вернуть! Но в этом течении, в этом утекании наших дней, есть То, что никогда не уйдет — это Любовь, рождаемая верой. Не уйдет, потому что это достояние Вечности, как бы стихия той, незнакомой для нас жизни. Это нечто Божественное, к чему в нашей временности может прикоснуться душа. А прикоснувшись, она и получает вневременность, непреходящесть, внемирность… Душа начинает дышать воздухом вечности.

Сегодня празднуется память преподобного Виталия монаха. Провел он последние годы жизни в прославленной Александрии, которая являлась одним из самых огромных и славных городов того времени. В возрасте около 60 лет он появился там и стал проводить жизнь внешне, мягко говоря, очень не благочестивую. Что же он делал? Каждую ночь он брал заработанные плетением циновок из тростника деньги и шел в один из публичных домов, проводя там всю ночь.

Преподобный Виталий

Это, естественно, не могло остаться незамеченным, и престарелый монах сделался притчей и поруганием в очах александрийцев. Его непрестанно оскорбляли и поносили люди не только достойные, но и самые опустившиеся грешники считали себя лучше его, поскольку они хотя бы не делают вид, что они монахи. Жители не раз обращались даже к патриарху Александрийскому святому Иоанну, прозванному Милостивым, чтобы он данной ему властью наказал лицемера и изгнал его из города. И, несмотря на явное бесчиние, патриарх почему-то не поддержал всеобщее возмущение, но мудро уклонился от осуждения сего инока.

Прошло немало времени, и, наконец, монах сей преставился. Окончились его земные дни, и многие были уверены, что душа его низринется в бездну адскую, на радость прельстившему его блудному бесу. Но оказалось все совсем иначе. Свою жизнь этот монах посвятил тому, что спасал чужие души. Каждый день он находил новую блудницу и проводил с ней ночь, заплатив деньги за то, чтобы она хотя бы в этот день не грешила. Блудница спала, а он становился на молитву и проводил всю ночь, вымаливая ее душу у Бога. Более того, он собрал имена всех блудниц Александрии и постоянно молился о них всех.

О, преславное сердце! О, неподражаемый подвиг! Каких слов будет достаточно, чтобы восхвалить, преподобне, твою любовь? Лучше уж совсем замолчать, понимая, что всякая похвала недостаточна, а слава сия недостижима…

Вот человек грешит — губит свою душу. Живет в украденном у Бога времени. Ему кажется, что это все его. Но это время не подлинное, в нем нет жизни. Без благодати оно наполняется отсутствием, становится пустотой. Становится тем бытием, которого Бог не творил. Движением в никуда. И, даже страшно сказать, — временем, где невозможно найти Бога. Почему? Да потому, что сам человек избегает встречи с Ним. И время превращается в муку, превращается в наказание.

Чем, собственно, блудница отличается от евангельского расслабленного? Она в таком же расслаблении, только не тела, а души. Она торгует своим временем, временем молодости, временем красоты. Еще не пришли болезни и дряхлость — вечные чада распутной жизни, но они уже при дверях. А эта душа, потерявшая любовь, заблудилась, потерялась в днях, минутах, мгновениях. И хуже всего, что она надеется на то, что все это не так уж страшно.

«Ничего, доживу до старости, тогда и буду думать о душе» — обычно рассуждает грешник. Но «наиграться» грехом нельзя. Он все больше затягивает, все больше и больше опутывает. Вот, казалось бы, наступил момент, когда можно все бросить, но как это сделать, если ты сам - внутри этого кокона из греховных нитей, которые сам наматывал каждый день. Да и как ты надеешься жить в том, чего сознательно избегал многие годы? Ты только думаешь, что у тебя есть еще время, на самом деле его НЕТ. Дни внешней жизни, возможно, еще продлятся, продлятся и не одно десятилетие. Однако времени на освящение себя, времени для встречи с Богом уже нет. И ты будешь влачить свое жалкое бытие, как страшную тяжесть, как стопудовую гирю. Те проклятия, которые привлек к себе грех, будут непрестанно с тобой. Будут точить тебе сердце, обгладывать твои кости, будут разрывать твое сердце изнутри…

Но вот приходит человек. Именно тот, которого так не хватало расслабленному, чтобы помочь ему добраться до исцеляющей воды. Приходит тот, кто знает смысл жизни, потому, что сам живет непрестанно. У него непрестанная связь с вечным бытием. У него ЛЮБОВЬ ИСЦЕЛЯЮЩАЯ. У него вот это вневременное счастье… И этот Христоносец берет расслабленную человеческую душу, берет своей молитвой и несет ее к Богу — Источнику вечной Жизни.

Преподобный Виталий вымаливал блудниц. Совершенно посторонних, не знакомых ему грешниц. Его любовь сделала их своими. Он не читал им проповедей о другой жизни, он молился. Своей молитвой он вводил их в другое измерение жизни. И многие шли на этот свет, чувствовали его притягательность и бросали прежнее греховное занятие, создавали семьи, некоторые принимали монашество. О своем подвиге преподобный строго запрещал рассказывать, и все открылось только после его кончины.

Для жителей Александрии это был тяжелейший удар. Тот, кого они считали посрамлением монашества, самого имени христианина, позором своего города, оказался великим угодником Божиим. Действительно, как страшно осуждать! Делать выводы на основе своих наблюдений, своих чувств. Разве есть у нас весы, чтобы взвесить человеческую душу? Не будем торопиться. Нужно немного подождать… всего лишь до Страшного Суда, и все откроется, обо всех узнаем, всю правду увидим. А пока еще идет жизнь, откуда мы знаем, сколько любви рождает каждая душа, насколько близка она ко Христу, какие жертвы она приносит Ему? Наступит момент, и мы узнаем, как горько заблуждались все это время, нося неприязнь, нося осуждение в своем сердце. И где окажется вся наша правда? Где наше справедливое негодование? Они принесут нам лишь непреходяший стыд, сделаются величайшим позором.

«Надо ближнего возлюбить, — говорил старец Нектарий, — но возлюбить искренно, а не с расчетом. Любовь — это самое прекрасное, самое святое. Это такая красота! Но люди исказили ее, а она должна быть, как у Христа, когда Он за нас пострадал». Старец Паисий Афонский говорит о начале такого устроения: надо иметь «фабрику добрых помыслов». Вот и преподобный Виталий кого пожалел?  Самых падших, самых недостойных. Он так свой ум изменил, что тот стал конвейером добрых расположений. А эти расположения, они постоянно воплощаются в дела жертвенной любви.

Мы можем жить или во времени Любви, или во времени нелюбви. Первое не всегда радостно, чаще всего претрудно и очень не просто, а второе может быть радостно, даже очень беззаботно, а может быть страшным проклятием для человека, когда он желает лучше умереть. Но страдает человек, не давая любви, или веселится на вся дни праздно, большой разницы нет, потому что это все равно — ад, «неуд» за экзамен этой жизни! Но различно от всего этого время истинной Любви, потому что ЭТО мост в ВЕЧНОСТЬ.

5 мая 2018 г.

https://www.optina.ru/sermon/prp_vitalija18/