От прощения грехов человек получает радость. Схиигумен Авраамий (Рейдман)

Я хотел бы сказать сегодня несколько слов о такой проблеме. Некоторые люди сетуют, что после исповеди не чувствуют в душе никакого изменения: мол, исповедь мне совсем не помогает – видно, такой я неисправимый грешник. Конечно, дело здесь вовсе не в том, что человек очень грешен. Все должно быть как раз наоборот: чем более грешным чувствует себя кающийся, тем большую радость получает после исповеди.

Я, как священник, знаю это на опыте: когда над человеком, который искренне покаялся, читаешь разрешительную молитву, то иногда у него даже невольно вырывается вздох облегчения. Ты и сам в это время чувствуешь какое-то ликование. Иногда человек, уходя с исповеди с улыбкой, испытывает некоторую неловкость: как же так, я рассказал о таких грехах, а мне легко и радостно? Но в этом и есть удивительная сила таинства: от прощения грехов человек всегда получает радость. И тем печальнее, что чувствуют эту радость далеко не все. Почему? Потому что подходят к таинству исповеди неправильно. Я скажу сегодня лишь о некоторых распространенных ошибках.

Часто человек, придя на исповедь, ограничивается упоминанием двух-трех грехов. А иные считают, что никаких грехов у них вовсе нет. Это чаще всего люди, которые начали ходить в храм уже в преклонном возрасте. Они не очень понимают или не хотят понимать, что такое грех. Приходит такой человек и молчит. Священник начинает его спрашивать: «Такой-то грех у вас был? А такой-то?» Человек в возмущении: «Да как вы смеете?!» Мол, я пришел, такое одолжение сделал Богу, а тут еще про какие-то грехи спрашивают. Случается, люди даже жалобы пишут: «Как священник посмел спросить меня о том-то и том-то?» Отчего это происходит? Оттого, что они не грешат? Конечно, нет – оттого, что они не видят своей греховности.

Впрочем, гораздо чаще бывает другое. Человек более-менее знает, что такое исповедь, но называет только грубые грехи: «ударил, обманул, обругал»… А если в течение недели все было, так сказать, спокойно, то он в растерянности: что говорить-то? Он не замечает того, что ежедневно осуждает, гневается, завидует, превозносится, мысленно прелюбодействует, не прощает ближнему обид. А если что-то и замечает, то ему кажется, что на исповеди об этом говорить ни к чему: никто же этого не видит, разве это грехи? Я таким людям обычно советую прочесть книгу приснопамятного архимандрита Иоанна (Крестьянкина) «Опыт построения исповеди». Там доступно и подробно рассказывается о том, в каких грехах надо каяться христианину. Но, конечно, прочитать эту книгу – это лишь первый шаг; нужно научиться следить за своей душой, видеть греховные движения своего сердца.

Всем известно изречение Спасителя о том, что «из сердца исходят помышления злая, и та сквернят человека». О чем говорит здесь Господь? О том, как в нас рождается грех. Важно всегда помнить о том, что любой грех, самый страшный, начинается с простого «злого помышления», то есть греховного помысла. Святые отцы различают степени принятия таких помыслов: прилог, сочетание, сосложение, согласие, страсть, и, наконец, грех, совершенный на деле. Конечно, эта градация условна, но мы должны помнить главное: греховный помысел, с которым мы согласны, – это уже грех, хотя еще только мысленный. Часто мы не исполняем этого мысленного греха на деле лишь потому, что не имеем физической возможности согрешить или боимся наказания от людей. Если бы человек имел совершенную свободу грешить и знал бы, что будет безнаказан, то он много бы чего себе позволил.

Когда человек не видит своих мысленных грехов? Тогда, когда он не понуждает себя жить по Евангелию. Все мы как будто бы согласны с тем, что жить надо по заповедям, но на деле показываем, что Евангелие для нас совсем не важно. Нам кажется: «Не такое сейчас время, чтобы жить по Евангелию. Кто вообще нынче живет по Евангелию? Слава Богу, что мы не пьянствуем, не блудим, не воруем».

Я приведу такой пример. Он, может быть, покажется вам смешным, но он очень жизненный. Многие уголовные преступники-рецидивисты, которые знают, что их за то или иное преступление рано или поздно арестуют и будут судить, очень любят изучать Уголовный кодекс. На моей родине, в Одессе, люди все лето проводят на пляже. И вот идут такие молодцы на пляж и вместо детектива или какой-нибудь легкой книжки берут с собой Уголовный кодекс и с большим увлечением его штудируют. Они тщательно изучают эту книгу, чтобы знать: если залезть в карман при таких-то обстоятельствах, будет один срок, при таких-то — другой; чтобы понимать, как говорить со следователем, как себя вести. Эти люди осознают, на что идут и что им будет за такое-то преступление. А мы легкомысленнее, чем даже уголовные преступники. Нам известно, что нас будут судить по Евангелию, а это для нас тоже своего рода сборник законов, там все указано: и чего нельзя делать, и какие за это будут наказания. Однако мы его не изучаем и к жизни своей применять не хотим.

Если мы будем стараться жить по заповедям, тогда ясно увидим множество своих грехов. Увидим, например, что часто поддаемся осуждению, хотя есть заповедь: «Не судите, да не судимы будете». Ведь нам не сказано: «Не судите того, кого не за что судить», но просто: «Не судите». А мы думаем: «Как же не осудить такого-то человека, он ведь явно поступает плохо!» Кстати говоря, когда человек изо всех сил принуждает себя к исполнению Евангелия, то он естественным образом перестает осуждать ближних. Потому что он начинает постоянно видеть собственную немощь, собственную неспособность исполнить заповеди. Если он видит в себе, что, например, постоянно поддается блудным помыслам, то не чувствует себя вправе осудить даже блудника, который согрешает на деле. Если он видит, что поддается гневу и обидчивости, то не сможет осудить какого-нибудь драчуна или убийцу: он понимает, что в душе своей он такой же, как этот драчун.

Чем более строго человек ведет внутреннюю борьбу, тем больше своих мысленных падений он видит. Вот от этой борьбы и бывает покаяние. Для настоящего покаяния вовсе не обязательно иметь какие-то тяжкие грехи. В России раньше была такая секта — «покаянники», несколько смешная по своему учению. Они считали, что, как говорит одна дурная русская поговорка, «не согрешишь — не покаешься». Совершали, например, грабёж, потом заявляли на себя в полицию, и их ссылали на каторгу. Эти люди полагали, что таким образом они несут покаяние. Отчего происходит такое неразумие? Именно оттого, что люди не видят своих страстей, не видят всех своих «мелких» прегрешений, считают их ничего не значащими и поэтому начинают выдумывать, что для покаяния нужны какие-то особенные грехи.

Слепота в отношении собственных страстей приводит к тому, что человеку нечего сказать на исповеди. Но она же, бывает, приводит и к другой крайности: человек рассказывает чрезвычайно подробно и много о вещах второстепенных. Мне известен такой случай. Одна раба Божия исповедовалась духовнику с вечера до пяти часов утра. Она осталась очень довольна: какой священник внимательный, ее выслушал, — и считала, что она хорошо исповедалась. А на самом деле это было просто себялюбие, и все. Человек носится с собой как с писаной торбой. Так он себя любит, так копошится в себе!

Настоящей исповеди у этой женщины было на полчаса, а все остальное — просто поговорить охота. От такой «исповеди» никакой пользы не будет. Нужно рассказывать то, что действительно по существу, а не услаждаться анализом своей многообразной душевной жизни. Это уже будет не исповедь, а роман в стиле потока сознания, как у Джеймса Джойса.

Что значит рассказывать по существу? Это значит называть грехи точно – не пространно, но и, что тоже важно, не однословно. Когда человек говорит: «Согрешил гневом», то духовнику остается только догадываться: или человек хотел кого-то убить, или рассердился на муху за ее назойливость. Священнику должно быть понятно, что с тобой происходит, чтобы он мог судить о степени твоей вины и соответственно дать какое-то назидание. А если ты пришел и сказал: «Согрешил гневом, осуждением, празднословием» — что духовник может тебе сказать? «Поздравляю тебя!» — и всё, больше ничего. Батюшка в таких случаях чувствует себя чем-то вроде аналоя. Вот стоит аналой с Евангелием, вот стоит духовник. Все, так сказать, принадлежности таинства есть, всё сказано, исповедь прошла.

Но осознать в себе грех и правильно рассказать о нем на исповеди – это еще не все. Нужно еще и правильно принять вразумление или епитимию от священника. С этим тоже большая проблема. Бывает, говоришь человеку, который исповедал тяжкий грех: «Вам причащаться пока нельзя», а он возмущается: «Как? Вы что?! Как же я буду без причастия?» Ему даже в голову не приходит, что он будет причащаться себе в осуждение.

Часто люди не могут потерпеть не только епитимии, но и даже какого-то замечания, наставления. Вот приходит человек, кается в том, что он с кем-то поругался. Батюшка говорит ему: «Знаете, чтобы не гневаться, надо вести себя так-то и так-то». А он в ответ с обидой: «Вы меня не понимаете». Получается, что священник должен был сказать: «Правильно ты на него рассердился! Надо было его еще и ударить!»

Существует такой парадокс: если священник внимателен к людям, старается об их исправлении и спасении – он кажется не имеющим любви: «Это строгий батюшка, он наказывает». А бывает, что иной священник безразличен к людям, но внешне приветлив — и он как раз кажется любвеобильным: «Такой хороший батюшка, ничего не говорит, только улыбается, всё разрешает».

И, наконец, самое главное. Нам часто кажется, что подвиг покаяния заключается только в том, чтобы регулярно участвовать в таинстве исповеди. Это не так. Чтобы получить прощение грехов на исповеди, нужно готовить себя покаянием в течение всего остального времени. Все мы очень много, можно сказать непрестанно грешим, и потому должны все время каяться и просить у Бога прощения. Но непрестанное покаяние невозможно без непрестанного трезвения, а то, в свою очередь, без молитвы Иисусовой. Если мы молимся и трезвимся, то видим свои постоянные мысленные падения и приобретаем, так сказать, благодатный навык покаяния. А этот навык быстрее всех подвигов ведет нас к исправлению. Пример такого непрестанного покаяния мы видим в дневниках святого праведного Иоанна Кронштадтского. Именно повседневное, повсечасное покаяние и сделало его тем, кто он есть: великим молитвенником, праведником, чудотворцем. Поэтому скажу еще раз: таинство исповеди есть венец покаяния, а сам покаянный подвиг мы должны нести каждое мгновение своей жизни.

***

Вопрос.Когда человеку прощаются грехи: при первом покаянном движении сердца или на исповеди?

Ответ.Одно не исключает другого. Не нужно думать, что если ты искренно помолился Иисусовой молитвой и Бог простил тебе грехи, то уже не надо говорить о них на исповеди, а если сказал на исповеди, то не надо непрестанно каяться, молясь Иисусовой молитвой. И то и другое необходимо, и одно без другого невозможно. Невозможно или очень затруднительно глубокое покаяние без непрестанной молитвы, и невозможно по-настоящему молиться, каяться и получить прощение грехов, если мы не будем исповедоваться, потому что в таинстве исповеди нам подается благодатная помощь для борьбы с грехом.

Вопрос.Если уже исповеданный грех непрестанно вспоминается и мучает, значит ли это, что он не прощен и в нем надо еще раз покаяться?

Ответ.Грех может вспоминаться по действию диавола, для того чтобы привести нас в уныние. Вспоминать грехи ради смирения можно тем людям, которые уже окрепли духовно, и от воспоминания грехов приходят не в отчаяние, а в покаяние. А если этого нет, то нужно гнать это искушение, потому что мы либо отчаемся, либо вновь поддадимся прежней страсти. Если постоянно вспоминается исповеданный грех, это, повторю, искушение. Не нужно относиться к этому как к чему-то ужасному, экстраординарному, это обычное положение вещей.

Вопрос.Батюшка, что, если очень-очень стыдно рассказать какой-то грех? Как противостоять этому чувству?

Ответ.Что нам помогает при любой брани? Усиленная молитва. Благодать Божия воздействует на душу человека и дает ему мужество, дает ему силы открыть грех. Вообще нужно научиться преодолевать себя, преодолевать свои немощи.

Вопрос.Когда начинаешь следить за собой и каяться в мысленных грехопадениях, то кажется, что окружающая жизнь просто «вопит» о том, что в мире совершаются гораздо более тяжелые грехи, — и покаяние сразу пропадает. Никак из этого не выпутаться. Как мне поступать?

Ответ.Почему же для тебя Евангелие не «вопит» о том, что ты должен его исполнять? Окружающая жизнь начинает «вопить» о чужой греховности, когда ты осуждаешь людей. Ты должен думать о том, что необходимо делать именно тебе — а тебе необходимо жить по Евангелию. У тебя же выходит так: вот этот человек должен жить по Евангелию, и этот тоже должен жить по Евангелию, а тебе можно жить по Ветхому Завету; они, когда их ударят по одной щеке, должны подставить другую, а ты будешь следовать закону «око за око, зуб за зуб». Сравнивай себя не с людьми, а с евангельскими идеалами, и тогда увидишь, насколько ты далек от того, чтобы им соответствовать.

Источник: Православие и мир