Обновление богословия как диалог изнутри

Начиная со II Ватиканского собора, учительство ставит перед богословием и богословским образованием (в церковных учебных заведениях) задачу освоить диалогический и пастырский стиль. Два важнейших герменевтических ключа – отдавать предпочтение керигме и бедным и исследовать реальность, отважно распознавая «знаки времен» в свете Евангелия. В этой статье кардинал Майкл Черни, префект Департамента служения целостному развитию человека, рассматривает указания учительства на тему образования и показывает, что диалог, все более открытый и инклюзивный, есть именно тот путь, каким должно сегодня идти богословское исследование. Это путь созревания и полного послушания Духу.

***

Сейчас мы поразмышляем о диалогическом стиле, который, согласно учительству, начиная со II Ватиканского собора, служит основанием для богословия и богословского образования. Далее, исходя из этого, посмотрим на разные формы диалога и обновления внутри богословского учебного заведения. Кульминацией размышления станет диалог как богословие, послушное Духу[1].

Начиная со II Ватиканского собора

Размышление о диалоге и обновлении начинается с изменения парадигмы, осуществленного в Церкви II Ватиканским собором. В догматической конституции Dei Verbum (DV) Церковь отказывается от того, чем в ходе веков были обусловлены ее богословские рассуждения, а именно от оборонительного характера, в силу которого она с начала Нового времени воспринимала себя как крепость, осаждаемую внутренними и внешними врагами. II Ватиканский собор решил переменить направление, в котором двигалась католическая апологетика, начиная с Тридентского собора. Итак, Церковь избрала более диалогичный и конструктивный тон. II Ватиканский стал первым собором без анафем. Согласно этому Собору, Откровение Божие означает, что Бог сообщает о Себе человеку и призывает к общению с Ним. Церковь теперь воспринимает себя как динамичную реальность, призванную распространять добрую весть – Евангелие, обращаясь ко всем людям на Земле.

II Ватиканский собор восстановил более широкое видение, полнее соответствующее опыту первоначальной Церкви: «Священное Предание и Священное Писание составляют единый священный залог Слова Божия, вверенный […] всему святому народу в единстве с его пастырями» (ср. DV 10). Пастырская конституция Gaudium et spes (GS) побуждает Церковь вступать в диалог с миром, с настоящим временем, со всем человечеством и благодаря этому осознавать себя, постоянно заново открывать для себя свою настоящую идентичность. Конечно, диалог должен повысить эффективность благовестия, но еще нужнее он для того, чтобы замечать знаки присутствия Христа в истории. Евангельское распознавание – верные применяют sensus fidei, свой инстинкт веры – позволяет нам «прислушиваться к различным голосам, раздающимся в наше время, распознавать и объяснять их», находить в общественной жизни людей место или площадку, где Церковь глубже познает саму себя «в устройстве, данном ей Христом […], чтобы основательнее постичь его, лучше выразить и успешнее согласовать с нашим временем» (GS 44).

Большая перемена образа, в каком Церковь предъявляет себя миру, не могла не иметь решающих последствий для понимания Церковью богословского образования как подготовки к служению во всех его формах: священническому, монашескому и мирскому.

Диалог в учащей Церкви

Декрет II Ватиканского собора о подготовке ко священству Optatam totius (OT) настоятельно требует, чтобы церковные дисциплины «согласно стремились всё яснее и яснее открывать умам воспитанников тайну Христа, которая затрагивает всю историю рода человеческого» и постоянно действует в Церкви (OT 14).

Чтобы воплотить в жизнь этот соборный декрет, Павел VI подготовил апостольскую конституцию, имеющую целью направить и упорядочить церковное образование в свете Собора. Преамбула к конституции Sapientia christiana (SC) опирается прежде всего на соборные документы Gaudium et spes и Gravissimum educationis и на энциклики Evangelii nuntiandi (EN) и Populorum Progressio (PP) того же Понтифика. «Церковь Христова старается принести Благую весть всем слоям человеческого общества, чтобы обратить личную и коллективную совесть людей и пронизать светом Евангелия их дела и начинания, всю их жизнь, равно как и все общественные дела, в каких они участвуют» (SC I, с цитатами из EN 18 и GS 58).

Но Павел VI не успел обнародовать новую апостольскую конституцию Sapientia christiana, это сделал Иоанн Павел II в первый год своего понтификата, 15 апреля 1979 года. Спустя почти сорок лет потребовалось обновление, и его предложил Папа Франциск, «со взвешенной и пророческой решимостью». Новая апостольская конституция о церковных университетах и факультетах, Veritatis gaudium (VG), была подписана 8 декабря 2017 года. Через восемнадцать месяцев сам Франциск прокомментировал ее, когда выступил с речью в Неаполе, на папском богословском факультете Южной Италии, в отделении св. Людовика[2].

Основанная на предыдущих документах, новая конституция содержит в своей преамбуле важные положения социального учения Церкви, взятые из энциклик Laborem exercens, Sollicitudo rei socialis и Centesimus annus Иоанна Павла II, Caritas in veritate Бенедикта XVI, Evangelii gaudium (EG) и Laudato si’ (LS) самого Папы Франциска. В этот ряд можно добавить недавнюю энциклику Fratelli tutti (FT).

В Evangelii gaudium Папа Франциск подчеркивает необходимость переосмыслить все направления церковной деятельности в миссионерском ключе. Богословские дисциплины должны воспринять этот приоритет и взаимодействовать с миром в его новой конфигурации, которая вырисовывается постепенно в результате глобализации, в рамках процесса, начавшегося примерно через 10 лет после Собора. Папа Франциск черпает из соборного учения, обращая взгляд на серьезные вызовы, стоящие сегодня перед человечеством и Церковью. Задача богословов, а также церковных пастырей – не просто возвещать Бога в секуляризованном и многообразном мире (вопрос истины), но возвещать Его как любящего Отца с собственным лицом и милостивым сердцем, обращаясь к тем многим людям, кто на обочине жизни страдает от несправедливости. Это вопрос церковной идентичности: то, как мы возвещаем Бога, показывает, что мы из себя представляем в качестве Церкви.

Генеральная конгрегация иезуитов в 1995 году объявила: «Нельзя служить вере, не отстаивая справедливость, не входя в культуры, не открываясь иному религиозному опыту»[3]. Можно ли служить вере, понимаемой как интеллектуальное милосердие, и при этом отстраняться от исторического милосердия как защиты человеческого достоинства в разнообразных его аспектах, которые сегодня попираются? Без борьбы за справедливость вере грозит опасность отдалиться от реальности, утратить смысл, свестись к культу и обрядам. В то же время, однако, забота о справедливости должна питаться живой верой, рассудительной и правильно сформированной, чтобы не выродиться в идеологию: «Нельзя отстаивать справедливость, не передавая веру, не преображая культуры, не сотрудничая с другими традициями»[4].

Если мы упомянули здесь соборные и папские документы и документы иезуитов, то не потому, что заботиться о справедливости нужно в первую очередь доктринальным путем, путем идей. Скорее, благодаря «устойчивому стремлению вносить Евангелие в культуры и общества», проявляемому народом Божиим на разных территориях и в диалоге с разными культурами, «богатое наследие размышлений и наставлений», исходящих от II Ватиканского собора и социального учения Церкви, «опробовано и обогащено, так сказать, „в полевых условиях”» (VG 3). Этот пастырский опыт необходим для того, чтобы переориентировать церковное образование и поставить его на новые рельсы.

Диалог внутри богословия и ради его обновления

Veritatis gaudium начинается с заложения оснований для церковных учебных заведений в жизни Церкви: «Народ Божий паломничает по тропам истории, искренне солидарный с мужчинами и женщинами всех народов и культур, озаряя светом Евангелия путь человечества к новой цивилизации любви. Тесно связана с евангелизационной миссией Церкви, более того – проистекает из самой ее идентичности, всецело поддерживающей подлинный и целостный рост человеческой семьи, вплоть до окончательной полноты в Боге, – обширная и многообразная система церковных наук» (VG 1).

Итак, церковные науки представляют собой «своего рода провиденциальную культурную лабораторию, где Церковь упражняется в деятельном истолковании реальности, вытекающей из явления Иисуса Христа и питаемой дарами мудрости и знания, какими Святой Дух разнообразно обогащает весь народ Божий: от sensus fidei fidelium до учительства пастырей, от пророческой до учительской и богословской харизмы» (VG 3). Эти науки следует поставить «на службу Церкви, которая на своем пути все более сосредоточена на благовестии» (DF 1).

Если сравнить преамбулы к Veritatis gaudium и Sapientia christiana, никакой смысловой разницы мы не заметим: те же цели и неотложные задачи. Эта констатация заслуживает внимания: если проект обновления богословских наук сегодня, по сути, имеет те же цели, что и в 1979 году, это значит, что, несмотря на многочисленные благие усилия, предпринятые до сих пор, сделать предстоит еще немало. В Неаполе Папа Франциск напомнил церковному факультету то, что Иоанн Павел II уже высказал, а богословские факультеты большей частью проигнорировали.

А вот что есть нового в Veritatis gaudium: увещание двигаться дальше в направлении, указанном апостольской конституцией Павла VI и Иоанна Павла II, уточняя это направление в нынешней социальной и религиозной реальности, которая становится все разнообразнее, однако глобализация подталкивает ее к единообразию. Два взаимодополняющих герменевтических ключа в VG – одновременно евангельские и пастырские, методологические и богословские: внимание и отвага. Они позволяют нам оценить, куда VG направляет церковные науки отныне и впредь.

Внимание к «керигме» и к бедным

Начнем с воплощения. Оно превращает самоопустошение в неотъемлемый элемент внимания к миру. Папа просит богословов продолжать «открывать сердце для любви Божией, чтобы искать счастья других так же, как его ищет их благой Отец» (EG 92).

Вот первый критерий, неотложный и долговременный: созерцать «всегда новую и чарующую радостную весть – Евангелие Иисуса, Который все более и полнее становится плотью в жизни Церкви и человечества» (VG, преамбула, 4). «В диалоге с культурами и религиями Церковь возвещает Благую весть Иисуса и деятельную евангельскую любовь, в которой, согласно Его проповеди, сосредоточены все учение закона, пророческие видения и воля Отца» (DF). Развивать внимание, разрабатывая богословие, значит выявлять контексты, реалии и различия. Это требует и от богослова, и от студента учитывать конкретные ситуации и вызовы – социальные, политические, культурные, церковные, экономические и, наконец, «пастырские» – чтобы богословское образование отвечало на них эффективнее. Подлинное внимание неизбежно принимает форму сострадания: нас внутренне затрагивает угнетенное положение многих людей, ближних и дальних; рабство в его сегодняшних формах; общественные раны, насилие, войны и чудовищная несправедливость, которые есть повсюду. «Без сострадания, почерпнутого из Сердца Христова, богословы увязнут в привилегированном положении, занимаемом теми, кто предусмотрительно ставит себя вне мира и не разделяет с большинством человечества никаких рисков» (DF).

Об этом же один из четырех ключевых принципов, предложенных Франциском в Evangelii gaudium и примененных в Laudato si’: согласно этому принципу, «реальность выше идеи»[5]. Франциск отмечает, что если мы смотрим на проблемы абстрактно, то «обезличиваем» жизненные ситуации, тогда как следует всегда исходить из реального контакта с реальными драмами человечества. Именно это обеспечивает подлинность богословскому вниманию, потому что «у керигмы неизбежно социальное наполнение: общинная жизнь и совместные с другими людьми дела находятся в самом сердце Евангелия. Первое благовестие сразу же вызывает нравственный резонанс, в центре которого – милосердие» (EG 177).

Именно поэтому католические факультеты намерены стать лабораториями церковного размышления, питающими самосознание местных Церквей, и вносить вклад в создание новых пастырских парадигм, полных веры и способных успешно справляться с глобальными кризисами, нынешними и будущими.

Отвага в распознавании и диалоге

Если внимание – это качество ума, ведущее к состраданию, то отвага – качество сердца, которое, несмотря на многие трудности, поддерживает распознавание и диалог. Кроме того, Папа Франциск рекомендует вытолкнуть себя за свои пределы и сказать всё как есть. Это «насущное качество в христианской жизни» называется parrēsia: «обратить сердце к Богу, верить в Его любовь (ср. 1 Ин 4, 16)»[6]. К нему прибавляется терпение, заставляющее идти вперед, не сдаваясь перед трудностями, охотно внося вклад в построение Царства Божия. Эта добродетель называется hypomonē[7].

Итак, отвага, укрепленная добродетелями parrēsia и hypomonē, в тот момент, когда сталкиваешься с возражением или противостоянием, подразумевает готовность «терпеть конфликт, разрешать его и трансформировать в связующее звено в новом процессе» (EG 227), чтобы тем самым обрести «образ созидания истории, жизненной среды, где конфликты, напряженность и противоречия могут достичь многообразного единства, рождающего новую жизнь. Это означает не ставку на синкретизм, на поглощение одним другого, а на решение на высшем уровне, сохраняющее в себе драгоценный потенциал контрастных полюсов» (EG 228).

Отвага состоит в том, чтобы не уклоняться от задачи содействовать встрече между верой и наукой, благовестием и культурой, культурами и религиями, хотя порой они не обходятся без разногласий. Если Sapientia christiana определенно одобрила соборную решимость отказаться от оборонительного «апологетического» духа в подходе к богословию, то в Veritatis gaudium Папа Франциск поднимает это осознание на более высокий уровень: Церковь выходит за свои пределы не в лобовом столкновении с современностью, а в открытом диалоге с сегодняшним миром; отважно устремляется к «опасным» границам, вкладывает силы и ресурсы в поиск точек соприкосновения с теми, кто проживает свою жизнь и обретает свой опыт «вне» пределов Церкви.

Настаивая таким образом на отваге, мы должны признать, что диалог и распознавание – не просто технологии или даже стратегии, а трудные обязательства, никогда не перестающие взывать к нам самым требовательным образом. Ведь искреннее и глубокое распознавание готово пойти на риск и принять волю Бога, Который желает наилучшего для Своих созданий. Распознавание, понятое и практикуемое, может включать в себя интуитивные догадки: экзистенциальные, психологические, социальные, межкультурные и нравственные, извлеченные из гуманитарных наук, – но идет дальше. «И даже […] недостаточно мудрых церковных норм. Всегда следует помнить, что распознавание – это благодать, дар. В конце концов распознавание ведет к самому источнику неумирающей жизни, то есть „да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа” (Ин 17, 3)» (DF, с цитатой из Gaudete et exsultate, 170).

Диалог, в свою очередь, выражает личное обязательство практиковать принятие и гостеприимство и развивать культуру встречи[8]. Диалог смиренен, занимает последнее место за столом, воздерживается от захватничества. Упоминая о Вавилоне, где «один не понимал речи другого» (Быт 11, 7), Папа Франциск указывает на вавилонский синдром, воистину опасный: «Не слушать того, что говорит другой, и думать, что я знаю, что он думает и скажет. Это – чума!» (DF).

Внимание и отвага соединяют в себе «элементы и критерии, согласно которым Евангелие было прожито и возвещено Иисусом и может быть сегодня возвещено Его учениками» (DF). Эти евангельские критерии обновления и возрождения укладываются «в колею учения II Ватиканского собора и церковного опыта, приобретенного в минувшие десятилетия, когда мы усваивали это учение и слушали Святого Духа и глубочайшие запросы, и острейшие вопросы человеческой семьи» (VG 4).

Внимание и диалог между дисциплинами

Внимание и отвага – герменевтические ключи, помогающие богословию быть приветливым, то есть «развивать искренний диалог с общественными и гражданскими институтами, университетскими и исследовательскими центрами, религиозными лидерами и со всеми женщинами и мужчинами доброй воли, ради мирного построения инклюзивного и братского общества, а также ради охраны тварного мира» (DF).

Почему размышления и действия богослова должны фокусироваться на внимании и отваге? «Принятие – метод истолкования реальности, с распознаванием и в искреннем диалоге. Богословию принятия нужны богословы, умеющие работать вместе и в междисциплинарной форме, преодолевая индивидуализм в умственном труде» (DF). Вместо того чтобы заботиться о сохранении своей давней идентичности, церковные факультеты должны быть способны проводить специализированные исследования, которые обогатят Церковь, содействуя обмену между различными культурными идентичностями и находя новые пути встречи с реальностью и современностью. Все это требует внимания и отваги. Как преподаватели, так и студенты-богословы должны быть внимательны и отважны, чтобы принять «жизненный и интеллектуальный принцип единства знания с уважением к различиям между его многообразными, взаимосвязанными и сходящимися проявлениями» (VG 4c).

Это сложная задача. Поначалу студенты осваивают мультидисциплинарный метод: узнают, что говорят разные дисциплины по определенному вопросу. Далее переходят к междисциплинарному методу: связывают высказывания разных дисциплин по данной теме. Самый эффективный метод – «трансдисциплинарный, поперечный, или системный»: это значит – принять в собственную дисциплину понятия и образы мыслей, разработанные другой дисциплиной. «Принять» – значит внести в собственный дом иные сферы и перспективы, вплоть до того, что собственный дом от этого переменится. В то же время надо следить за тем, чтобы не экстраполировать точку зрения своей дисциплины, не навязывать ее другой дисциплине, а вести настоящий диалог, обмениваться и развиваться.

Эту эпистемологию сложности поддерживает еще один ключевой принцип Папы Франциска, гласящий: «Целое больше частичного и даже больше простой суммы частей» (EG 235). Папа использует красноречивый образ – «многогранник, отражающий сочетание всех сторон, сохраняющих в нем собственную оригинальность» (EG 236). Находим эти принципы и в Laudato si’. В этой энциклике Франциск выражает «убежденность в том, что всё в мире крепко связано» (LS 16) и что «все творения связаны между собой» (LS 42). Laudato si’ – важный пример междисциплинарной мысли и «диалога со всеми» (LS 3). Папа предупреждает, что «фрагментарные и изолированные знания окажутся проявлением невежества, если мы противимся включению их в более широкую картину реальности» (LS 138).

Подведем итог: в каком направлении ориентирует сегодня церковную мысль Veritatis gaudium? «Жизненный и интеллектуальный принцип единства знания с уважением к различиям между его многообразными, взаимосвязанными и сходящимися проявлениями» должен руководить «академической, учебной и исследовательской деятельностью в системе церковных наук, на уровне как содержания, так и метода» (VG 4c). Многообразие обязательно, потому что реальность многообразна. Народ Божий разнообразен, множествен; Церковь, поскольку она Католическая, должна объять все умственные изыскания во всей их пестроте.

Диалог и сеть

Энциклики Laudato si’ и Fratelli tutti утверждают, что «все взаимосвязано» (LS 70; FT 34). Соединение в сеть – это способ, каким мы устанавливаем и исследуем связи. В таком мире, как наш, все более взаимозависимом, это тем более необходимо и становится непременным требованием, когда речь идет о проблемах богословия и о католичности Церкви: «Богословие, без сомнения, должно быть укоренено и основано на Священном Писании и живом Предании, но именно поэтому должно одновременно отслеживать культурные и социальные процессы» (VG 4d). Здесь вспомним о многограннике Папы Франциска: чтобы увидеть одну сферу, довольно одного индивида, но чтобы оценить реальность как многогранник, нужна сеть.

Как применить эту концепцию к богословским факультетам и церковным университетам? Их труд «вносит вклад в построение справедливого и братского общества, где забота об окружающей среде и укрепление мира – результат сотрудничества между гражданскими, церковными и межрелигиозными институтами» (DF). Здесь, вместе с Папой Франциском, наш взгляд обращается к осажденному человечеству: «Вопросы нашего народа, его беды, битвы, мечты, сражения, заботы обладают герменевтической ценностью, на которую мы не можем закрывать глаза, если хотим принять всерьез принцип воплощения. Его вопросы помогают нам вопрошать себя, взывают к нам»[9]. Так удастся «избежать замкнутой на себя, соревновательной и фактически ослепляющей логики, которая зачастую присуща нашим академическим институтам и […] богословским школам» (DF).

Пусть богословские факультеты используют многочисленные возможности, имеющиеся у преподавателей и студентов, и вступают «в диалог, направленный на заботу о природе, на защиту бедных, на созидание сети уважительных и братских отношений» (LS 201). Цель не синкретизм и не междисциплинарная война, а «решение на высшем уровне, сохраняющее в себе драгоценный потенциал контрастных полюсов» (VG 5). Богословие, говорит Франциск, «должно быть созвучно Духу воскресшего Иисуса, Который свободен идти по свету и до самых окраин, в том числе и в области мысли. […] Величественные богословские построения прошлого – кладези богословской мудрости, но их нельзя применять механически к нынешним вопросам» (DF).

Такова, если коротко, «единая и органичная концепция познания»[10], иначе говоря, – вызов, стоящий сегодня перед христианской мыслью. Ведь «до совсем недавнего времени христианство воспринималось как европейская и североамериканская религия и ассоциировалось почти исключительно с западной цивилизацией. А на заре нашего тысячелетия христианство – религия не только преимущественно не западная, но очень плюралистическая и разнообразная. Готовы мы это признать или нет – в эпицентре христианства происходит большая перемена, и будущее, похоже, связано не с Западом, а, скорее, с незападными регионами планеты»[11].

Обновлять богословие изнутри

В речи, прозвучавшей в Неаполе, Папа Франциск назвал преподавателей «„духовными этнографами” души народов» и призвал их всегда быть «послушными знакам и действию воскресшего Господа и Его мирному Духу […], без завоевательного духа, без стремления к прозелитизму – это чума! – и без агрессивного намерения всех переспорить» (DF).

Каким образом послушание Духу осуществляет диалог изнутри для обновления богословия? Обновлять богословие как диалог изнутри требует послушания Духу, чтобы диалог шел из всей своей необходимой глубины: внутри людских миров и культур, особенно окраин; внутри Церкви и ее истории, в частности II Ватиканского собора и разных религиозных традиций; внутри богослова, преподавателя или студента, идет ли речь о созерцании, исследовании, преподавании, учебе или посвящении себя пастырскому служению.

Богословие, послушное действию Духа и подлинно «католическое», доносит себя до своих собеседников, не пытаясь уловками уклониться от истины или ее исказить. Предоставлю ли я собеседнику возможность исследовать мои идеи, при этом не требуя, чтобы он со мной согласился? Готов ли я в то же время вынести за скобки себя и свои мысли, потесниться и дать другому место в моем уголке многогранника? Такая взаимность – принимать гостей и ходить в гости – свидетельствует о диалогическом и братском настрое: мы вместе ищем истину, не претендуя на монопольное владение ею. Она процветает, насыщаясь кислородом в споре, и тогда наши умы становятся острее и интуитивнее. Но верно и обратное, на что указывает latitudo cordis, «широта сердца» св. Фомы. Верующее размышление – богословие – достигает цели, когда открывает ум навстречу сердцу, то есть повышает готовность принимать и любить, открывать сердце ближнему.

Богословие послушно Духу, когда ведет диалог со средой, в которой живет и которая постоянно расширяется. Богословие, послушное Духу, любит тех, кого встречает на дорогах мысли. Вступающих на этот путь ожидает вдохновляющее и волнующее приключение, возможность прокладывать новые маршруты. Как в прошлом исследователи бороздили моря, отдаляясь от знакомых вод, так сегодня богословам нужна неукротимая жажда Царства, которая вытолкнет их из зоны комфорта, из безопасной гавани, на бескрайний простор.

Итак, вот чего остается пожелать нашим богословским факультетам: пусть они будут местом, где различия живут дружно; где внимание и отвага сопутствуют богословию принятия и диалога; где богословское познание строится по образцу многогранника, а не плоской и бесплотной сферы; где богословский поиск содействует стимулирующему и захватывающему процессу инкультурации. Вот как, согласно Папе Франциску, должно поступать богословие: «входить в диалог „изнутри” с людьми и их культурами, их историями, их разными религиозными традициями; так поступать – значит, в согласии с Евангелием, в том числе и свидетельствовать, и даже жертвовать жизнью» (DF).

***

ПРИМЕЧАНИЯ:

[1] Эта статья – повтор лекции (Chancellor’s Lecture), прочитанной в Regis College (Торонтский университет) 19 ноября 2021 года. За ценную помощь с редактированием и пересмотром текста благодарим о. Кристиана Бароне и Роберта Черни.

[2] Ср. Франциск, Речь на Папском богословском факультете Южной Италии, отделение св. Людовика, Неаполь, 21 июня 2019 г., в www.vatican.va/. Далее будет обозначена аббревиатурой DF (Речь Франциска).

[3] 34-я Генеральная конгрегация Общества Иисуса (1995), Декрет 2, ст. 19.

[4] Там же.

[5] EG 231–233; LS 110; 201.

[6] Франциск, Речь на встрече с общиной Движения фоколяров, Лоппьяно (Фильине-Вальдарно), 10 мая 2018 г.

[7] Ср. там же.

[8] Ср. EG 239: «Пришло время узнать, как в культуре, предпочитающей диалог в качестве формы встречи, планировать поиск согласия и гармонии, не отделяя его при этом от заботы о построении справедливого общества, которое способно помнить и никого не исключает».

[9] Франциск, Видеопослание Международному богословскому конгрессу в Папском католическом университете Аргентины, Буэнос-Айрес, 1–3 сентября 2015 г.

[10] Иоанн Павел II, s., Fides et ratio (1998), 85.

[11] P. Vethanayagamony, Mission from the Rest to the West, в Mission After Christendom: Emergent Themes in Contemporary Mission, Westminster, John Knox, 2010, 59.

Кардинал Майкл Черни SJ

3 июня 2022 г.

Источник: La Civiltà Cattolica