О восстановлении на Руси царского престола после Смутного времени. Алексей Федоров

Какое именно событие мы отмечаем в этот день?

В этот день, 14/27 марта 1613 года, Великое московское посольство прибыло в Кострому для объявления соборной воли юному Михаилу Феодоровичу Романову и призвания его на Русское царство.

В традиционном народном понимании, сложившимся за последние полтора столетия, установление нового празднования Феодоровской иконе Божией Матери в 1613 году связано с тем, что инокиня Марфа пред этим образом (или даже взяв его в руки) благословила своего сына на царство. Такая версия событий, возможно, имеет право на существование, и по-человечески понятна. Наверное, и для множества народа собравшегося в Ипатьевском монастыре в тот знаменательный день, измученных многочасовым «умолением», кульминационным моментом события стало согласие инокини Марфы «отдать» своего сына на царский престол. Однако в действительности самым важным было то, что последовало за «материнским благословением» - благословение Русской Православной Церкви, преподанное святителем Феодоритом, «наречение» Михаила Феодоровича царем и возложение на него царских регалий. Именно в этот момент на Руси вновь появилась законная, преемственная, благословленная Богом и Церковью власть. И это восстановление царского престола после лихолетья Смутного времени, безнадежного отчаяния всего народа воспринималось современниками как подлинное чудо. Недавнее изгнание поляков из Москвы было отмечено повторным прославлением Казанского образа Божией Матери, список которого находился в рядах ополчения. И вот теперь, чудо восстановления православной государственности Русского народа ознаменовалось прославлением Феодоровской иконы Божией Матери.

Для новой Династии было очень важно продемонстрировать свою преемственность от прежних царей Рюриковичей и Годуновых. Поэтому совершенно не случайно призвание Михаила Феодоровича происходило в царском Ипатьевском монастыре - колыбели Дома Годуновых, и присутствие там древнего Феодоровского образа Богоматери так же не было случайным.

Эта икона, чье имя в переводе с греческого «Божий Дар», появилась на Руси почти одновременно с Владимирским образом Богоматери и находилась прежде в волжском Городце. После полного разорения Городца отрядами Батыя, святыня, согласно Сказанию, была перенесена св. вмч. Феодором Стратилатом в Кострому в праздник Успения Богородицы, и обретена на следующий день в пригородном лесу на речке Запрудне. Это произошло 16/29 августа 1239 года. Сразу же определился статус этой иконы как покровительствующей властям, поскольку она была явлена не крестьянину, не монаху или торговцу, а именно князю рода Рюриковичей (возможно владимирскому великому князю Ярославу Всеволодовичу). Важным смысловым моментом стала и сама сцена обретения святыни, когда икона не далась в руки князю, а только пришедшим из Костромы священникам. В ней легко прочитывается образ взаимодействия светских и духовных властей, их симфонии. (По сию пору икону Покровительницы власти по традиции могут брать в руки только священники). Упование русских князей, а затем и монархов на помощь и заступничество Божией Матери через Ее Феодоровский образ, ясно просматривается на протяжении нескольких столетий. Так, костромской князь Василий Ярославич, в 1272 году став владимирским великим князем, остался на месте и правил четыре года до своей смерти из Костромы. В его княжение специально для Феодоровской иконы был выстроен каменный Успенский собор, причем его алтарь обратили не на восток, а на север - в сторону места явления святыни, что совершенно немыслимо для той эпохи. Со временем вокруг собора вырос костромской кремль, ставший местом укрытия многих «иже во власти суть» и их семей во время смут и внешних опасностей. Св. князь Дмитрий Донской вместе с семьей скрывался здесь от Тохтамыша (1382 г.); его сын, вел. кн. Василий I, с семьей укрывался при нашествии Едигея (1408 г.); вел. кн. Василий II Темный дважды (1433, 1447 гг.) скрывался в Костроме во время смуты.

Сохранились свидетельства о жалованных царских грамотах, даровавших права и преимущества костромскому Успенскому собору, подписанных князем московским и владимирским Василием III и царями Иоанном Васильевичем Грозным, Феодором Иоанновичем, Борисом Феодоровичем Годуновым и Василием Шуйским. В XIV-XV вв. была создана первая служба Феодоровской иконе. Ее текст свидетельствует о возникшем общерусском почитании святыни. Об этом же говорят сохранившиеся списки с костромской святыни XIII, XV и XVI вв., находившиеся в разных городах Руси и даже на Афоне. В конце XVI века по заказу Бориса Годунова в дар Ипатьевскому монастырю была впервые написана тронная Феодоровская икона Божией Матери. Это свидетельствует о возрастании почитания образа Богородицы в эти годы. К концу Смутного времени, количество осадных домов в костромском кремле, принадлежавших самым известным русским фамилиям, приблизилось к двум сотням. И один из них принадлежал инокине Марфе.

Как мы видим, Феодоровская икона Божией Матери в 1613 году отнюдь не была малоизвестным, местночтимым образом. Она стала монархической святыней задолго до воцарения Дома Романовых. Для участников Великого московского посольства было принципиально важным ее присутствие при призвании Михаила Феодоровича. Весьма показательно, что посольство, войдя в Кострому, прежде отправилось в Успенский собор, где был отслужен молебен Феодоровской иконе Богородицы и лишь затем, взяв образ, двинулось крестных ходом с костромским духовенством и народом в Ипатьевский монастырь. Более того, возглавлявший посольство боярин Федор Шереметев имел при себе в этом путешествии список с Феодоровского образа.

Великое московское посольство не имело возможности делать что-либо по своему усмотрению, поскольку перед путешествием в Кострому получило самые подробные указания. Это относится и ко всему, что происходило в Ипатьевском монастыре. Указания опирались на прецедент 1598 года, когда впервые (!), после многовекового правления Рюриковичей власть перешла к новой династии Годуновых. Поэтому, почти все детали призвания на царство Бориса Феодоровича были воспроизведены при призвании Михаила Романова, а многие речи, произнесенные в московском Новодевичьем монастыре (месте призвания Годунова), были повторены в Ипатьевской обители. Все это должно было продемонстрировать народу преемственность и законность новой власти.

Русская Церковь, воспринимая чудесное явление иконы и восстановление царского престола после Смутного времени, как близкие по своему духовному значению события, нашла необычный способ связать их воедино через календарь. Формально прославление Феодоровского образа в 1613 г. не было повторным и не устанавливало еще одного праздника. Просто празднование событий августа 1239 года было перенесено на март (об этом сообщалось и в подписи на списках с иконы). И в день «наречения» нового государя отмечалось именно Явление Феодоровской иконы Божией Матери. Свидетельство тому - новая служба чудотворному образу, составленная в конце XVIII века. Она целиком посвящена событиям явления иконы. Царю Михаилу Феодоровичу посвящено лишь несколько строк, но весьма примечательных. В них он сравнивается с Моисеем, выведшим свой народ из рабства.

Материнское же благословение имеет совершенно иную смысловую наполненность. Посольство принесло в Ипатьевский монастырь одну из главных московских святынь - чудотворную Петровскую икону, а также списки Владимирского и Тихвинского образов Богородицы. Согласно тексту «Сказания» Авраамия Палицына, который был участником посольства, инокиня Марфа вверила своего сына покровительству Божией Матери, обращаясь именно к Петровскому Ее образу. (В XIX веке, полагая, что Палицын ошибся, в его тексте Петровская икона была заменена на Феодоровскую). Икона, написанная святителем Петром, первым московским митрополитом, символизировала патриаршую власть. В данном случае, молитвенное обращение к ней инокини Марфы было испрашиванием благословения Церкви и залогом будущего взаимодействия с ней новой Династии. В дальнейшем, в царствования Михаила Феодоровича и Алексея Михайловича, образ симфонии царской и патриаршей властей получил буквальное литургическое выражение в храмах московского Кремля. Согласно «Чиновникам Московского Успенского собора» в день мартовского празднования Феодоровской иконе Божией Матери на аналой в центре храма следовало помещать Петровскую икону Богородицы. Несмотря на то, что праздник всегда выпадал на Великий пост, он приравнивался к двунадесятому празднику Благовещения (служба совершалась в белом облачении с всенощной накануне и литургией Иоанна Златоуста).

Примечательно, что вскоре после призвания Бориса Годунова на царство, св. патриарх Иов предложил установить «светлое празднество преславному чуду Богородицы в тот день, когда Бог показал на нас неизреченное Свое милосердие, даровал нам благочестивого государя Бориса Федоровича, учредить крестный ход в Новодевичий монастырь каждый год непременно». И хотя этого не произошло в царствование Годуновых, эти важные элементы узаконения новой власти были в точности исполнены в 1613 году: была прославлена древняя Феодоровская икона Божией Матери и установлен ежегодный крестный ход к месту призвания Михаила Феодоровича в Ипатьевский монастырь.

Это историческое свидетельство раскрывает нам, как следует понимать мартовский праздник святыне Рюриковичей-Годуновых-Романовых. Это «светлое празднество преславному чуду Богородицы» и память Божьего дарования нашему Отечеству законного государя.

Алексей Валентинович Федоров, историк-публицист, автор книги «Тайна царской святыни. История Феодоровской иконы Божией Матери»; изд. «Царское Дело», СПб., 2012

Русская народная линия