О Страшном суде (Mф.25:31-46). Протоиерей Алексий Уминский

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

Сегодняшнее воскресенье называется  «Неделя о Страшном суде».  В евангельском чтении Господь рассказывает притчу  о том, как сядет во славе Своей Сын Человеческий и будет судить всех людей. Поставит одних по правую сторону, а других – по левую сторону от Себя. И будут одни, как овцы, а другие, как козлища. И тех, кто по правую, он призовет к Себе:

– Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания мира. Потому что был Я голоден, и вы накормили Меня, был Я болен, и вы посети ли Меня, был в темнице, и вы пришли ко Мне.

А те скажут:

– Господи, когда же мы это делали?

И Господь ответит:

– Так, как вы сделали одному из братьев Моих меньших, вы сделали Мне.

А тем, кто по левую руку, Господь скажет:

– Отойдите от Меня, проклятые, был Я голоден, и вы не дали Мне есть, жаждал, и вы не напоили Меня, был болен и в темнице, и вы не посетили Меня.

И те тоже удивятся:

– Господи, когда же все это было, когда же мы не послужили Тебе?

– Так, как вы не сделали этого одному из сих меньших, вы не сделали Мне. И пойдут они в муку вечную, а праведники – в жизнь вечную

Вот такое Евангелие о  Страшном суде. Но ведь там, где любовь,  не может быть страха. У Иоанна Богослова в первом соборном послании написано, что любовь изгоняет  всякий страх, и что боящиеся несовершенны (см. 1 Инн. 4:18).  И поэтому представить, что  Господь милосердный, полный любви, и вдруг – Страшный суд,  очень трудно. А тяжело это дается потому,  что   наше собственное тщеславие и самолюбие не дает нам возможности представить себя в роли того, кто перед Богом действительно по-настоящему виноват, представить себя осужденным. В любой момент нашей жизни мы можем сами себя простить, в минуту слабости, и отступления от Бога, и  предательства. И раз мы себя прощаем,  значит внутри себя мы уже прощены. Представить себе, что нас  могут вообще не простить, что мы можем быть окончательно осуждены,  очень сложно.

Мы не привыкли  рассуждать  о будущей жизни, как о чем-то таком, что страшно. Мы привыкли думать, что  Царство Небесное –  это царство любви, это царство радости, это царство вечного блаженства. Конечно, оно существует, как существуют и адские муки,  но мы-то все больше думаем о том, что рай и Царство Небесное – это блаженство. И цель жизни христианской – в это Царство любви попасть. Но мы представляем себе это Царство любви, как Царство любви к себе. А Евангелие говорит, что это Царство любви не к себе, а к ближнему, и только этим  оно определяется.  В этом Царстве любви к ближнему себя совсем нет, не может быть такого, чтобы кто-то заметил себя в этом Царстве небесном.  И только это и является самым страшным.

Если бы мы могли увидеть себя по-настоящему и сопоставить  со словами, которые Господь говорит. Ведь люди, которых Он называет «благословенные», по виду, наверное, такие же как те, кому Он сказал – «проклятые». Трудно себе представить, что это разбойники, убийцы, гонители… Никому из них Он не сказал: «Идите от меня, потому что вы убивали,  воровали, блудили, творили другое беззаконие. Господь не называет ни одного греха этих людей. Эти проклятые, видимо, прожили свою жизнь так, как многие из нас: просто занимаясь собой, внимая себе и не замечая ничьей другой нужды,  никакого чужого несчастья, никакой другой жизни, кроме собственной. Вот и все. Ничего такого уж отталкивающего эти люди не сделали. Может быть, им и не за что было себя строго судить. А их жизнь подлежит проклятию.

Царство любви, в которое они стремились,  оказалось для них недоступно, потому что они представляли его себе иначе, чем оно есть на самом деле.  О другой любви  говорится, о той любви, которая делает человека милосердным, о той любви, которая делает человека смиренным,  о той  любви, которая делает человека совершенным во Христе.

Преподобный авва Дорофей говорит, что не тот милосерд, кто когда-то подал милостыню, не тот смирен, кто когда-то один раз смирился, не тот целомудренен, кто когда-то отступил  от греха, а тот, кто является таковым каждую минуту своей жизни, для кого эти состояния стали его естественным состоянием,  его характером, привычкой,  его личностью.  Только тогда можно сказать, что человек милосерд,  когда он не замечает своего милосердия, как мы не обращаем внимания на то, как мы дышим. «Когда же, Господи, мы это делали? Когда мы Тебе служили?» – удивляются такие люди, потому что это стало их естественной потребностью. Они вошли в Царство любви  еще будучи на земле, потому что суд был произнесен ими самими – самим себе. За каждое свое предательство, за каждый свой проступок, за каждую свою неверность Христу. Эти люди – настоящие, правильные, праведники, потому что все у них, как у солнца правды, все так же, как у Бога.

А вот с нами часто происходит совсем другое. Мы не боимся Страшного суда,   это очень плохо,  потому что не боясь этого, мы никогда не поймем что такое страх Божий… Бояться Бога – это не значит, бояться того, что Он тебя как-то накажет.  А мы очень боимся, что Господь нас в этой временной жизни  чего-то  лишит,  чего-то   недодаст.  И мы пытаемся заработать себе у Бога хорошую жизнь   постами, молитвами,  мелкими добрыми делами, которые не изменяют нашего существа. А ведь в Царствии небесном нет ничего материального, ничего, за что мы так хватаемся, что мы так любим, о чем мы так ужасно переживаем. Там нет ничего, кроме духовной жизни. А для нас самая большая мука – это отсутствие материальных благ, временного благополучия,  того, что мы называем жизнью… но с этим мы в Царствие небесное войти не можем…  Поэтому  без Царствия можем остаться.

Жить по законам Царствия небесного для нас нестерпимо тяжело. Очень  трудно и неприятно до конца подчинить себя законам любви,  той самой любви, которой живет Царствие небесное, и по которому происходит этот самый Страшный суд. И в этом есть  основание для самого страшного мучения.  Мучительно человеку жить духовной жизнью, мучительно человеку, который не стал христоподобным, пребывать рядом со Христом. Это страшное мучение. И мы начинаем сами себя обманывать:  мы сейчас сделаем доброе дело, немножечко поживем духовной жизнью, а потом  вернемся к себе стареньким,  к таким,  каких мы в себе любим,   к которым мы привыкли, и снова заживем  удобной привычной размеренной жизнью вне Царствия небесного..

Давайте дадим себе в этом  отчет, давайте испугаемся, убоимся по-настоящему того, что нам всем принадлежит. Почему мы все себя уже спасли? Почему мы все себе уже открыли вход в Царство небесное, которому мы  совершенно чужие? Почему мы так легко живем, как будто нам не предстоит предстать пред Господом и увидеть Его глаза в глаза, увидеть Его сияющий лик, который просветит каждого из нас и  покажет, кто мы такие,  и что в нас настоящего.

Да, это Царство любви,  да суд – милосердный, суд бесконечного милосердия и бесконечной любви… но той любви, которой мы не имеем, которая нам недоступна.

Вот мы  слушаем евангельское чтение и думаем: «Вроде бы мы не козлища... но еще и не овцы… но скорее к овцам-то мы ближе, чем к козлищам…» А может оказаться наоборот…  Мы не хотим этого в себе понять, не хотим ни на минуту задуматься и ужаснуться  тому, что вот сейчас я умру, и кроме как в ад мне идти некуда, что это очень близко от меня, что это каждую минуту может со мной случиться, потому что  во мне нет ничего близкого к той любви, о которой говорится в сегодняшнем Евангелии,   что любовь по которой живет Царство небесное не только мне недоступна, но она мне неприятна. Так полюбить ближнего, чтобы видеть всегда в нем  Христа, в каждом отвратительном человеке… об этом даже думать не хочется, настолько это неприятно.  И вот это то, что отторгает нас от Царства небесного.  Это то, что отторгает нас от  Бога.

И придти к такой любви можно только через страх Божий.  Потому и суд называется – Страшный. Авва Дорофей говорит, что Страх Божий это есть настоящая любовь. Человек начинает трудиться над собой и стремиться к Богу,  когда понимает, что  эти слова – проклятые –  к нему относятся, что то состояние, в котором он сейчас находится,  совершенно чуждо для  Царства Небесного,  потому что он весь в грехах, а всякий грех принадлежит аду и муке.

Страх Божий, которым должно быть полно сердце каждого человека, приводит  его к высочайшей любви, потому что начальный страх Божий, страх раба, как называет его авва Дорофей,  приводит его к иному страху, страху сыновства, когда человек ничего не боится, а просто любит Бога, и с этой любовью готов даже в аду пребывать, как говорил святитель Димитрий Ростовский: «Господи, за все мои грехи Ты пошлешь меня во ад, но и там я стану любить Тебя».

 Эта любовь совершенно свободна. Такой человек, любя Бога, сам держит свой ум в аду, себя казня и бичуя, постоянно себя осуждая и укоряя, постоянно испытывая свою совесть, которая делает человека свободным  и полным любви к своему ближнему. Если этим постом мы хоть немного научимся этому, если такое  духовное состояние не уйдет, а хоть немного станет некоей константой нашей жизни,  как маленькое зернышко, которое творит Царство небесное по евангельской притчи,  тогда  это будет пост, проведенный с пользой, это будет слава, которую мы воссылаем Богу. 

Поэтому, если мы действительно любим Бога,  если мы действительно хотим любить ближнего нашего, если мы действительно хотим спасти свою душу, то мы должны бесконечно трудится над собой,  бесконечно  осуждать себя и каяться в своих грехах, бесконечно стремиться к Богу,  и никогда не уставать это делать. И тогда  за этот труд по великой Своей милости  Господь преподаст нам возможность услышать Свой блаженный глас:   Приидите, благословенные Отца Моего, наследуйте Царство, уготованное вам от создания века.

Аминь.

2002

http://www.trinity-church.ru/prior/outreach/o_strashnom_sude