О расслаблении нашего ума. Схиигумен Авраам (Рейдман)

Евангельское чтение

(Евангелие от Иоанна, 36 зачало, глава X, стихи 9-16)

Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет, и выйдет, и пажить найдет. Вор приходит только для того, чтобы украсть, убить и погубить. Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком. Я есмь пастырь добрый: пастырь добрый полагает жизнь свою за овец. А наемник, не пастырь, которому овцы не свои, видит приходящего волка, и оставляет овец, и бежит; и волк расхищает овец, и разгоняет их. А наемник бежит, потому что наемник, и нерадит об овцах. Я есмь пастырь добрый; и знаю Моих, и Мои знают Меня. Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца; и жизнь Мою полагаю за овец. Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь.

(Евангелие от Марка, 7 зачало, глава II, стихи 1-12)

Через несколько дней опять пришел Он в Капернаум; и слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный. Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога? Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи,- говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали.

Божественное Евангелие — повествование о Господе Иисусе Христе, Его преславном Рождестве, чудесах, совершенных Им во время трехлетней проповеди, и, в особенности, Его тридневном Воскресении из мертвых — нужно понимать, прежде всего, буквально. Однако ничто не мешает нам эти события уподоблять тому, что происходит в нашей внутренней жизни, лишь бы мы делали это с благоразумием, не переступая границ здравого смысла.

В сегодняшнем евангельском чтении говорится об исцелении расслабленного, иначе говоря парализованного, человека. Это повествование всем нам хорошо знакомо. Когда Господь наш Иисус Христос пришел в Капернаум, «слышно стало, что Он в доме. Тотчас собрались многие, так что уже и у дверей не было места; и Он говорил им слово. И пришли к Нему с расслабленным, которого несли четверо; и, не имея возможности приблизиться к Нему за многолюдством, раскрыли кровлю дома, где Он находился» (ст. 1–4). Из слов Евангелия о том, что этого расслабленного «несли четверо», можно сделать вывод: он был до того болен, что даже, как говорится, пальцем пошевелить не мог. Его несли четверо человек, и он, будучи совершенно беспомощным, находился полностью на их попечении. Но вера этого человека, его желание получить прощение грехов и усердие несших его (родственники то были или друзья) были столь велики, что, не видя возможности проникнуть через толпу, помогавшие ему решились на необыкновенный, очень дерзкий поступок.

«Раскрыли кровлю дома, где Он находился, и, прокопав ее, спустили постель, на которой лежал расслабленный» (ст. 4). На это можно было решиться, конечно, лишь имея твердую веру в то, что Человек, к помощи Которого они хотели прибегнуть, действительно великий Чудотворец, Который может все.

«Иисус, видя веру их, говорит расслабленному…» (ст. 5). Обычно бывает так, что мы свою веру только декларируем, никак не проявляя ее на деле. Здесь же Господь увидел веру, которая проявилась без всяких слов в необыкновенном поступке этих людей. «Иисус, видя веру их, говорит расслабленному: чадо! прощаются тебе грехи твои. Тут сидели некоторые из книжников и помышляли в сердцах своих: что Он так богохульствует? кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» (ст. 5–7). Эти слова справедливы. Никто, кроме Бога, не может прощать грехи. Но обвинение Господа Иисуса Христа в богохульстве в действительности и было настоящим богохульством. Богохульствовали сами книжники и фарисеи, потому что в великом Чудотворце, прославленном уже многими чудесами, которых никто и никогда от сотворения мира, по словам Самого Господа (см. Ин. 15, 24), не совершал, они не захотели признать Сына Божия. Однако Господь поступил не так, как обычно поступаем мы. Он не разгневался, не пренебрег этими злонамеренными и упрямыми людьми, но снизошел к ним, для того чтобы если и не спасти их, то, по крайней мере, сделать для этого все от Него зависящее.

«Иисус, тотчас узнав духом Своим, что они так помышляют в себе, сказал им: для чего так помышляете в сердцах ваших? Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи?» (ст. 8–9). Конечно, сказать: «Прощаются грехи», как нам кажется, легче, потому что никто не видит и не знает, произошло ли это в действительности. Но расслабленный, безусловно, почувствовал прощение грехов, ощутив необыкновенное облегчение в своей душе. Ведь и с нами часто случается так, что, усердно помолившись или исповедовавшись и причастившись, мы чувствуем, что душа наша освободилась от бремени грехов. В особенности бывает такое во время исповеди, так что даже иногда после разрешительной молитвы, прочитанной священником, из нашей груди непроизвольно вырывается вздох облегчения, говорящий о том, что с нас спала греховная тяжесть, словно некий груз с плеч. Тем паче должен был почувствовать такое облегчение расслабленный, ведь о прощении сказал ему Сам Господь Иисус Христос — Тот, Кто даровал священникам власть оставлять грехи.

Однако книжники или не были наблюдательными, или нарочно закрыли глаза на очевидное и не захотели увидеть необыкновенную перемену, которая, несомненно, должна была отразиться и на внешности расслабленного. Они не захотели услышать голос своей совести, прислушаться, так сказать, внутренним слухом к своим духовным переживаниям, но закрыли духовные очи и уши. И для того чтобы спасти этих людей, вознаградить за веру и усердие в деле любви к ближнему тех, кто нес расслабленного, и исцелить его самого, Господь и сказал эти удивительные слова. «Что легче? сказать ли расслабленному: прощаются тебе грехи? или сказать: встань, возьми свою постель и ходи? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи, — говорит расслабленному: тебе говорю: встань, возьми постель твою и иди в дом твой. Он тотчас встал (и не только встал, но и совершенно выздоровел и окреп настолько, что смог сам взять кровать и перед всеми ее понести. — Игум. А.) и, взяв постель, вышел перед всеми, так что все изумлялись и прославляли Бога, говоря: никогда ничего такого мы не видали» (ст. 9–12).

Однако в этом евангельском чтении можно усмотреть и исключительно духовный смысл (о чем я говорил вначале), уподобляя евангельские события тому, что происходит внутри нас. Если мы проведем эту аналогию разумно и тонко, не будет никакой натяжки, никакой фальши. Наш ум можно уподобить расслабленному. Каждый из нас, трезво посмотрев если и не на свои поступки, то на мысли и чувства, увидит, что в отношении духовной жизни он является расслабленным. Иными словами, парализованным, как бы не способным ни на какие добрые дела. Если внешне мы, принудив себя, что-то еще делаем, то как трудно бывает нам заставить себя внимательно, истово помолиться! Молитва кажется чем-то совершенно невозможным, почти недостижимым для нас, особенно когда мы читаем повествования о святых отцах и их поучения об истинной молитве. Однако хотя бы Господь и скрылся от нас, став для нас совершенно недоступным, хотя бы и отделяла нас от Него толпа суетных или греховных помыслов, препятствующих нам сосредоточиться, существуют четыре добродетели, которые могут нас к Нему приблизить. Они как бы носят наш ум, подобно тому как четыре человека носили расслабленного. Этими добродетелями являются внимание, непрестанность молитвы, память смертная и покаяние. Внимание необходимо нам всегда, но в особенности во время нашего молитвенного правила. Непрестанность молитвы — это постоянное, насколько это в наших силах, понуждение себя к ней. Память смертная очищает нас от тщеславия, суетных пристрастий и отвратительных нечистых страстей и как бы отрезвляет нас. А покаяние дает нам правильное духовное направление при совершении молитвы. Если мы стяжаем эти четыре добродетели, то они, бережно храня наш расслабленный ум, как бы прокопают кровлю и спустят его в закрытое и недоступное сейчас для нас сердце. Там мы обретем Господа Иисуса Христа, Который, очистив нас и освободив от рабства греху (а оно простирается иногда до того, что человек совершенно не владеет собой), исцелит нас от нашей расслабленности.

Но что такое здравие ума? Что такое естественное состояние человека? Говоря об этом, мы чаще всего делаем ошибку, понимая под естественным то, что присуще всем. Святая же Церковь учит иначе. Естественным состоянием человеческого ума является такое, в каком он был у первых людей до грехопадения, а не такое, в каком он у всех нас оказался после этой нравственной катастрофы. Естественное состояние ума — это его предстояние перед Богом, его единение с Господом. Святые отцы говорят, что под смертью, которая постигла Адама после грехопадения, нужно понимать прежде всего смерть духовную. Ему было сказано, что в тот день, в который он вкусит от древа познания добра и зла, он «смертью умрет» (см. Быт. 2, 17). Но обыкновенная человеческая смерть постигла его лишь спустя девятьсот лет — при поверхностном взгляде получается, что Священное Писание нас как бы обманывает. На самом деле в то же мгновение, как Адам вкусил запретный плод, он действительно умер. Умер душевно. Естественное состояние, которое было дано Богом человеку при его сотворении, нарушилось. Ум Адама, находившийся всегда в общении с Богом, созерцавший Его и получавший от Него откровения, отпал от единства с Божией благодатью, как бы замкнулся в себе. Таким образом, то состояние ума, которое сейчас мы все имеем и которое кажется нам естественным, на самом деле противоестественно. Если человек им довольствуется, то он никогда не познает, что такое Божия благодать, что такое общение с Богом.

Сегодня мы совершаем память великого святителя, великого учителя Церкви — Григория Паламы, который на основе собственного опыта и опыта многих афонских монахов-исихастов учил именно тому, что человеческий ум должен всегда пребывать в общении с Богом. При высших состояниях этого единения он может озаряться Божественным светом, подобно тому как озарились им апостолы на горе Фавор во время Преображения Господа нашего Иисуса Христа. И мы не должны бояться и смущаться того, что это трудно, что это невозможно для нас, потому что мы — люди простые, не имеем молитвенного опыта и живем в мирской суете. Все это — хула на благодать Святого Духа. Евангелие говорит, что «Дух дышит, где хочет» (Ин. 3, 8). Благодать Божия может посетить всякого человека. И это зависит не от его внешнего образа жизни, а от его сердечного намерения, его душевного устроения и стремлений. У большинства людей ум пребывает в состоянии противоестественном. К сожалению, это так и у нас, православных христиан, с которыми не должно бы происходить такого. Если же человек, даже живущий среди суеты, не устрашается и дерзает восстановить это правильное состояние единения своего ума с Богом, то есть понуждает себя к непрестанной молитве Иисусовой, то его расслабленный ум, озаряясь Божественной благодатью, постепенно исцеляется и приходит в свое естественное состояние.

Если вам кажется это невозможным, то в доказательство приведу пример из жития самого Григория Паламы. Его отец, Константин, имевший семью и нескольких детей, был приближенным царя, принимал участие в царских советах. Однако он так преуспел в умном делании, что иногда даже во время беседы с царем, увлекаемый благодатью, погружался в Иисусову молитву и как бы забывал об императоре. Некоторые придворные замечали это его состояние и, не понимая, в чем причина, видимо, из зависти желали ему досадить. Они говорили императору: «Посмотри, он даже не обращает внимания на тебя, Государь, он пренебрегает тобой». Царь же был человеком благочестивым и, зная о тайном делании этого человека, отвечал: «Константин имеет другого Собеседника, гораздо лучшего, чем мы», то есть Господа Иисуса Христа.

Преподобный Паисий (Величковский) приводит в пример святителя Фотия, патриарха Константинопольского, который из мирского звания в течение очень короткого времени, всего нескольких недель, был последовательно рукоположен во все степени священства и возведен на патриарший престол. Занимая столь ответственную и многотрудную должность, он заботился о благе многих Церквей, вел борьбу с еретиками и непомерными притязаниями римских епископов, ум его был постоянно занят всевозможными попечениями. К тому же, будучи человеком высокоинтеллектуальным, все время занимаясь чтением книг и никогда не прекращая свое образование, он и во время патриаршества постоянно учил тех людей, которые к нему прибегали, желая получить хотя бы частицу его знаний. И, несмотря на все это, он стяжал дар непрестанной молитвы. Ничто ему не помешало, потому что он хотел непрестанно молиться.

Мы знаем, что, когда нас занимает какая-нибудь, чаще всего греховная, мысль, допустим обида, ничто не может нас от нее отвлечь. Мы можем, испытав столь же сильное действие какой-либо другой страсти, впасть в чрезмерное уныние. Иногда люди доходят до того, что прибегают к врачам, называя это состояние депрессией, пытаясь отождествить его с психической болезнью и как-то исцелить. Действительно, мы можем увлечься чем-то до такой степени, что уже ничто не в силах нас от этого отвратить. Но так происходит с нами лишь потому, что мы легко увлекаемся греховными помыслами, страстями и не имеем такого влечения ко Господу, какое имеем ко грехам. Мы не боголюбивы, а грехолюбивы. Если бы мы были боголюбивыми, ничто не могло бы отвлечь нас от мыслей о Господе, от непрестанной молитвы. Мы всегда содержали бы Его в своем уме, в душе и сердце и каждое мгновение думали бы только о том, как бы Его не прогневать. Поэтому не будем оправдывать себя тем, что такое состояние ума неестественно и невозможно, что присущая нам расслабленность — это неизбежное следствие нашего времени, что достичь того, чтобы Господь постоянно пребывал в нашем уме, — это выше наших сил. А лучше, укоряя и вместе с тем понуждая себя, всегда будем видеть в нашем духовном расслаблении только свою вину.

Прибегая к будто бы простым, но очень важным для нашего молитвенного преуспеяния — нашего духовного выздоровления — добродетелям, то есть вниманию и непрестанности в молитве, покаянию и памяти смертной, мы научимся молиться и предстанем умом перед Господом. Благодать Божия исцелит наш ум, который больше не будет отвращаться от молитвы, но станет всегда стремиться к ней и сделает молитву нашей жизнью, нашим естественным состоянием. Доказательством того, что это возможно, являются примеры многих подвижников, живших в самых неподходящих, суетных условиях, и даже наших современников, обыкновенных мирян, которые, несмотря ни на что, стяжали этот дар. Во времена недавних гонений на Церковь один священник, находясь в самых страшных, невыносимых условиях лагерной жизни, испытывал необыкновенную Божию благодать, чувствовал, что душой он находится в раю. Тогда же он написал, может быть, несколько неискусное, но искреннее и точно изображающее его состояние стихотворение, в котором есть такие слова: «Среди хулы, кощунств, матерщины, визга пилы я чувствую, что я нахожусь в раю». И это он ощущал потому, что с ним был Господь. Если ему даже при таких страшных обстоятельствах ничто не помешало стяжать в своем сердце Господа, то тем паче для нас неизвинительно нерадение об этом.

Будем же усердно стремиться к тому, чтобы через понуждение себя к непрестанной Иисусовой молитве стяжать благодать Божию, Божественный свет. И тогда учение святителя Григория Паламы, чью память мы сегодня празднуем, не покажется нам ненужным. Хотя бы в малой степени просветим свои души и сердца, ибо без благодати Божией никакого очищения от грехов быть не может.

11 марта 2001 года

http://www.sestry.ru/church/content/confessor/amvonn/p/vpost/03/3/html_id/for