О ПРОСТОТЕ, О СЕРГИИ, О СОБЕСЕДНИКАХ. ПРОТОИЕРЕЙ АНДРЕЙ ТКАЧЁВ

Множество людей скрепляются в более-менее организованное единство при помощи множества, опять-таки, связей. На привычке, на страхе, на личной выгоде, на голосе крови или на авторитете может держаться и держится большое количество разнообразных сообществ. Когда мы с этой точки зрения посмотрим на Церковь, то Новый завет опять окажется Новым. Ни на чем другом, как только на любви и на рожденных от нее доверии и простоте, основал Христос Свою Церковь. Как в малом желуде уже сокрыт огромный дуб, так в малой общине учеников Христовых уже сокрытой была Церковь, и не было у этой малой общины никаких скреп, кроме доверия к Учителю и глубокой личной привязанности к Нему.

Уже первый ученик, названный впоследствии Первозванным, услышав от Иоанна указание на Агнца Божия, пришел ко Христу с простейшим вопросом: «Учитель, где живешь?» (Ин. 1:38) Не было вопросов хитрых и сложных, на подобие «как ты учишь?», «покажи нам знамение», «не Илья ли ты?» и проч. Их потом зададут не раз, но уже другие любопытствующие.

Андрей же, этот ученик строгой Иоанновой простоты, перешел в ученики и последователи Божественной простоты не через хитрые, но через простые вопросы. Где нет лукавства в человеке вопрошающем, там не лукавит и отвечающий. «Пойдите и увидите», - был ответ Спасителя. «Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот» (Ин. 1:39)

Так в простоте зарождалась Церковь Нового Завета. Если же последовавшие затем переплетшиеся события и долгие столетия истории дают нам немало примеров противоположных, то все же начало Церкви таково, и корень ее свят, а раз корень, то и ветви. (См. Рим. 11:16)

Простота и чистота; святость Иисусова, сообщающаяся всякому, кто прикоснулся ко Христу верою. Вот – Церковь.

Она, Невеста Агнца успешна в делах своих всегда, когда она сама себе соответствует. Слава ее не в хитрости звездочетов и не в грозном звоне земного оружия. Слава ее – Жених, Тот, что «грядет в полуночи» и поищет у ожидающих Его горящих ярко светильников. Стоит Церкви увлечься земной славой, стоит ей захотеть соревноваться с мудрецами и гордецами века сего, как тут же слабеют ее главные, духовные силы. Неуспешными становятся начинания, разрушаются плоды трудов предшествующих поколений и, кто знает, не пишет ли невидимая рука в тот час повторную угрозу: «Ты взвешен на весах и найден очень легким» (Дан. 5:27) Если страшны были эти слова, обращенные к царю-язычнику, то в сотни раз страшнее они, когда пишутся для христиан, «имеющих вид благочестия, силы же его отрекшихся»(2 Тим. 3:5)

Но там, где Церковь сильна, там неизбежно есть, быть может, неприметное всякому глазу, но реально существующее, соответствие идеалу. Там времена сжимаются, и становится ощутимым глагол, согласно которому «у Господа один день, как тысяча лет, и тысяча лет, как один день» (2 Пет.3:8) Все ту же доверительную близость к Христу чувствуют угодники Божии, что чувствовали к Нему и Христовы апостолы. Словно нет и не было столетий, разделяющих нас во времени; словно человек, служащий Спасителю не просто читает и воплощает в жизнь уроки Вечной Книги, а сам живет на ее страницах и видит описанные события собственными глазами.

**

Вот Сергий, игумен земли Русской. Кто больше сделал для своих современников, чем этот простец, не имевший часто и дневного пропитания? Кто еще оставил такое обширное и богатое, такое живое и не оскудевающее наследство для будущих поколений, как этот беглец от мира, мягких одежд не носивший и сладкого не евший? Кто до сегодняшнего дня так же убедительно, как он проповедует реальность Божьего Царства и иллюзорность счастья мирского? Кто продолжает утешать мирских, укреплять монахов, вразумлять облеченных властью?

При жизни – ничего знатного, но уже - задатки славы, которая свыше. По смерти – всероссийская любовь и столетиями не прекращающееся благое влияние на народную жизнь. В будущем же – слава близкого ко Христу стояния после воскресения и обновления потрудившейся плоти! Удивительно.

Греки давно считали времена Сергиевы временами последними. Усталость и скепсис поселился во многих, как это и бывает обычно в те времена, что кажутся последними. «До подвигов ли нынче? Скоро Суд. Сохранить бы веру», - так говорили многие. А он совершал свой труд, не вникая в то, что прямо его не касалось, и поворачивал историческое русло в нужную сторону, сам к тому не стремясь.

**

Прост был Авва, но не невежествен! Горе тем, кто простоту от невежества отличить не способен!

Ученики его назывались собеседниками. Это слово, в применении к ученикам Сергия, достойно того, чтобы записать его мелом на рясах или чернилами – на крахмальных манжетах. Собеседники.

Сергий мог, умел вести полезную беседу. Быть может, он и любил беседу, если был достойный сосуд слушания. А ученики его умели слушать и запоминать, умели питаться словами опыта, умели другим передать слышанное. Это потрясающе, и в это необходимо вдуматься.

Мы сплошь и рядом не умеем беседовать. Часто оттого, что нечего сказать. Когда нечего сказать, человек ведь не молчит, нет. Он наоборот, как житель королевства кривых зеркал, именно тогда и не позволяет рту закрываться. Не имея, что сказать, но говоря непрестанно, он и слушать не умеет. Такой человек собеседника сто раз перебьет, свои пятаки будет вставлять в диалог поминутно, до конца не дослушает, толком ничего не поймет и всему миру растрезвонит именно то, что он совсем не понял. Ему ли открывать тайны? Таких людей всегда и везде полно, потому что это общечеловеческий, а не узко национальный недуг. Но такие люди никогда бы не стали собеседниками Сергия. Может, и он бы взял, да они бы не усидели.

Нужно учиться слушать. Нужно учиться молча думать и донашивать мысли в сердце, словно – детей во чреве. Нужно запоминать чужие мысли и записывать свои. Словом, нужно умно трудиться, иначе близость самого великого святого нам пользы не принесет.

Как общий закон нередко повторяется фраза об отсутствии добрых наставников по причине отсутствия людей, способных принимать уроки, назидаться. Это верно. Совершенно верно. Ученик готов – приходит учитель. Но чтобы учиться, нужно осознавать себя пустым, опустошенным. Полному некуда наполняться. Тот, кто думает о себе, что он и так умен и многоопытен, тот, кто полон сам собой, никогда слухом сердца не услышит ничего великого. Это тоже не частный. Но общечеловеческий недуг.

Как альтернативу Символу веры, как некое частное кредо, разделяемое однако многими, современник наш может произнести фразу из запаса Эллочки-людоедки: «Не учите меня жить. Помогите материально» Отменно емкая фраза. Дескать, как жить мы и сами знаем. Вы нам денег дайте. И именно эта уверенность в собственной мудрости, это сведение всех вообще проблем на уровень одних лишь денежных проблем говорит о том, что будь Сергий нашим современником, наши ноги бы до него не дошли, наши уши бы его не услышали. Наше сердце бы его не поняло.

**

Беседа с тем, кто лучше тебя, питает и укрепляет. В беседе более, чем в иных формах общения, раскрываются души. Обычный человек, проживший жизнь сложную и интересную, кое-что повидавший и кое-что уразумевший, в доверительном разговоре может дать вам больше, чем Ватиканская библиотека. Слой за слоем снимаются барьеры и защиты, открываются карманчики и отовсюду на свет Божий являются слова выстраданные, выношенные в сердце, слова, в которых – весь человек. Так бывает при тайне общения с обычным, таким же, как ты сам, грешником. А какими были беседы с тем, кто лично видел в келье своей Неба и земли Царицу? Кто годами в невыносимых условиях сражался с бесами и вышел победителем? Кто на Литургии стоял, словно объятый огнем, так что больно было на него смотреть? О, это, без сомнения были неподражаемые беседы, тихие, как глубокая вода, и бесценные. Это были беседы, заставляющие забыть о сне и пище.

Но я опять о своем. Мы, бедные, никогда не услышим таких бесед не потому, что живем в иные времена, а потому, что разучились делать самые простые вещи. Например, внимательно слушать собеседника, или – смотреть, как на Христа, на всякого человека, с которым нас свел Промысел. О, мы бы перебивали даже Сергия. Мы зудели бы ему о продажной власти, и кодах и антихристе. А еще – о непослушных детях, о колдунах и экстрасенсах, о грехах молодости.

Но об антихристе уже было сказано. Это тема всей христианской истории, а не последнего ее периода. Что же до власти, то она всегда не ангельская, ну и прочие проблемы только имеют вид первостепенный и неотложный для решения. На самом деле они древние, как сам человек, и до конца в рамках земной истории не решаемые. А вот что по-настоящему важно, так это отношение человека ко Христу. С простотой ли приходим мы к Нему, как Андрей, и спрашиваем: «Где живешь?» Или с лукавством подкрадываемся, говоря: «Покажи нам знамение».

Там, где простой Бог найдет простую душу, там даст Он ей жизнь «с избытком» (Ин. 10:10) Избытка этого будет так много, подобно оставшимся кускам от пяти хлебов (См. Ин.6:13), что тысячи смогут этой пищей жизни пропитаться. И пока будет изливаться этот избыток жизни из переполненной чаши, замолкнут все вопросы, мучающие людей. «Есть ли Бог? Есть ли бессмертие? Любит ли Бог людей? Свята ли Церковь?»

Смешными и неважными покажутся эти вопросы, пока чаша полна и переливается. Но когда начнет оскудевать чаша, ибо и она не безразмерна, и когда древние роднички и источники заилятся, тогда вновь поднимутся и оживут старые вопрошания, ответы на которые нужно будет искать не в книгах, а в благодати.

**

Нужна простота, нужна чистота, нужна святость, без которой бесполезной и безвкусной становится жизнь человеческая. Но чтобы оживали раз за разом и вскипали родники святости и первоначальной церковной чистоты, нужны не только такие великаны, как Сергий. Нужны еще и его собеседники.

Источник: Радонеж