О блудном Сыне (Лк 15:11-32). Протоиерей Алексий Уминский

Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа!

В сегодняшнее воскресение читается  притча, которая, можно сказать, лежит в основе нашей православной веры и открывает нам евангельскую тайну – притча о Блудном сыне. Было у человека два сына, и младший пришел к отцу и сказал: «Отче, отдай мне мою часть наследства при жизни». И отец разделил наследство между двумя сыновьями и отдал младшему его долю. И однажды сын, взяв богатство, ушел в страны далекие, и, живя распутно, расточил все, что у него было. Почувствовав свою нищету, он решил наняться к жителям той дальней страны, чтобы пасти свиней, но никто не давал ему даже того, чем питались свиньи. Он погибал от голода, и тогда только вспомнил, что в доме отца его даже рабы  едят досыта, и решил пойти  к своему отцу и сказать: «Отче, согрешил я на небо пред тобою, и уже не достоин зваться твоим сыном. Прими меня хотя бы в число наемников». Отец издалека заметил возвращавшегося сына, вышел к нему на встречу, чтобы принять его в свои объятия, и велел принести лучшие одежды, и заколоть тельца упитанного, потому что радость пришла в дом, – сын вернулся. А старший сын сказал  отцу: «Я столько лет служил тебе верой и правдой, а этот сын твой все расточил и жил в распутстве, и ты его принял…  а я от тебя даже козленка не получал, чтобы съесть его с друзьями…» И тогда отец сказал ему: «Все мое –  твое. И радость моя была о том, что брат твой пропадал и нашелся».

    Это притча о нашей жизни, о том удивительном сродстве, которое дает нам Бог. Ведь это же совершенно удивительно, что мы для Бога не марионетки, которые двигаются по Его воле, и Он живет Своей жизнью, а мы – своей, связанной  с Богом  лишь опосредовано: мы к Нему обращаемся, – Он на наши молитвы отвечает, мы Ему жертвы приносим, – Ему это нравится. Нет, все совсем не так. Наша  духовная жизнь определяется тем, что мы Его дети,  что Он – наш Отец.

И так невыносимо нам бывает это чувствовать, и так иногда не хочется это себе представлять… Как же было бы легко, если бы наши отношения с Богом складывались попроще: мы Ему что-нибудь такое, что Ему надо, а Он нам – то, что надо нам, мы Ему – то, что Он просит от нас, а Он нам за это счастье в личной жизни, успех в работе и крепкое здоровье. Как было бы хорошо, если бы наши отношения с Богом складывались вот так: «У Тебя, Господи – Своя жизнь, а наша жизнь – это наша жизнь, дай нам пожить ее без Тебя, как сказал отцу евангельский младший сын: «Дай мне мою часть, а сам отойди».

 Вот так  мы часто говорим с Богом. Нам тяжело осознавать Его отеческое присутствие в нашей жизни, Его заботу и любовь, потому что на это же надо отвечать... и не жертвой, не свечкой, не запиской в храме, не каким-то внешним ритуалом. Ничем внешним на отеческую любовь не ответишь. На любовь можно ответить только любовью, а любовь в рамки не вместишь, никакими правилами не урегулируешь, она может только до конца отдаваться. А нам бы очень хотелось, чтобы наша жизнь была только наша, чтобы мы могли ее  расточить по-своему и для себя. Но когда мы так живем, то в итоге  посмотрим в себя, а там –  свиньи  отвратительные, которые в нас скопились, и мы им служим, мы за ними ухаживаем,  а сами – голодные, холодные, одинокие и несчастные, абсолютно себя растратившие, среди стада свиней обретаемся.

    Вот такая притча. Страшная. А потому что нельзя вот так  с Богом…  а можно только сказать: «Отец». И как только мы от сердца говорим, – Отец, согрешил пред Тобой недостойный Твой сын, – эти слова  вызывают глубочайшую любовь и милость со стороны Отца, потому что Он видит в нас  не наемников,  не очень даже хороших рабов, а только Своих детей.

И когда евангельский сын говорит, – отец, я не достоин называться твоим сыном, – и только собирался попроситься наемником,  отец  не дает ему сказать этих слов. Он говорит: «Отдайте ему достоинство сына, отдайте ему сыновьи одежды и перстень». В древние времена перстень служил не только украшением пальца, но также печатью, которой документы запечатывались, то есть знаком всего имущества. Отец не боится отдать  свою печать сыну грешному, безумному, который только  что  расточил его имущество. Он  дает ему возможность его именем в этом мире действовать.  Вот такая любовь удивительная! Вот так Бог нас любит,  что дает нам совершенно фантастическую свободу…  которая нам не нужна.

В книге Льюиса «Письма баламута» старый бес учит молодого совращать людей, и в одном  письме, говоря о Боге,   удивляется: «Вот этот Бог говорит, что любит людей. Да как же Он их любит? Вот когда  я люблю – это значит, что я всеми своими зубами и когтями врываюсь в человека и пожираю его до конца. Вот это я понимаю – любовь. От меня не уйдешь. А Он – отпускает на свободу. Где ж тут любовь?»

    И нам это удивительно, потому что и мы любим любовью прожорливой. Нам, когда кто-то попадется, мы из  любимого все соки выпьем. А Господь нас отпускает. Его любовь и Его свобода – это равнозначные понятия. И только в свободе Он может нас принять. Ему не нужны не свободные, а нам – нужна ли такая свобода?

Вернулся младший сын, и его приняли в свободе и любви, все ему тут же вернули. Так с нами бывает, когда мы приходим с покаянием к Богу. Мы  отходим  одетые, обутые, умытые, совершенно преображенные, потому что Он нам все дает. А вот старший сын говорит: «Ты мне козленочка не зарезал». Ему Бог говорит: «Все Мое – твое. Такая свобода: бери все, что у меня есть, свободно действуй, как сын,   хозяином будь в доме Отца».  Он и нам говорит: «Все Мое – это твое». А мы все  козленочка требуем.

 Даже когда мы приходим причащаться Святых Христовых Тайн, когда Господь нам подает всего Себя, питая Своим Телом и Кровью, мы и тут пытаемся сделать это только своим. Мы причащаемся не для того, чтобы быть с Богом,   чтобы сделаться такими же духовными,  как Он, и в полноте жизни пребывать. Нам надо причаститься, чтобы нам было хорошо, чтобы через причастие что-то  для себя урвать, получить благодать,  здоровье и все такое прочее. Но причастие – это не наше личное дело. Мы пришли причащаться, и нам все равно, что рядом с нами стоят такие же  заблудшие дети, которые нам мешают подойти и взять свое, которые толкают нас, не так себя ведут. Нам нет дела до них, нам хочется взять для себя и уйти, оторванными от всего Тела Христова, которое есть наша Церковь. Не войти в это Тело, не открыть себя для Бога и для ближнего своего, а наоборот – собрать и унести.  

Вот это страшно, потому что Бог все время пытается Себя для нас раскрыть, а мы пытаемся себя закрыть, и на эту Божественную любовь нам, грешным, ответить нечем. Нечего нам Богу сказать. Не можем мы Ему сказать,  как Блудный сын: «Отец, я не достоин быть Твоим сыном», а как старший сын все время требует от Него козленочка. А Господь нас сегодня еще раз, как милостивый Отец призывает, чтобы мы ответили на Его зов, как дети.

 Аминь.

1999

http://trinity-church.ru/prior/outreach/o_bludnom_syine