Но Христа арестовали бы

Сегодня, 31 марта, известному русскому богослову профессору Московской духовной академии, доктору богословия Алексею Ильичу Осипову исполняется 80 лет. Редакция «Русской народной линии» поздравляет юбиляра с годовщиной, желает ему душевного и телесного здравия, Божией милости и помощи в служении на богословском и преподавательском поприще. Многая и благая лета!

 

В преддверии юбилея заместитель главного редактора «Русской народной линии» Александр Валентинович Тимофеев записал интервью с Алексеем Ильичем Осиповым.

 

Более полувека Вы изучаете и преподаете богословие. Почему Вы решили посвятить свою жизнь этому делу?

 

Я ничего не решал. Просто увидел, поскольку так происходит, следовательно, в этом состоит воля Божия. Этим и занимаюсь всю жизнь. У меня не было никаких предварительных раздумий, вариантов, сомнений – всё так устроилось промыслом Божиим. Вот и всё.

 

Как Вы оцениваете уровень богословского образования в Русской Православной Церкви в настоящее время?

 

Поскольку в Перестройку были разрушены все идеологические границы между Россией и Западом, Россией и Востоком, сейчас на нашу церковную жизнь и богословскую мысль очень большое влияние и даже давление оказывают те идеи и направления, которые были за железным занавесом. Помню, игумен Никон (Воробьев) говорил: «Хорошо, что у нас граница закрыта. Это великая милость Божия к нашему народу. Нас бы завалили (особенно Америка) дьявольской, сатанинской и сектантской литературой, а русские люди очень падки на все заграничное».

 

Сейчас мы уже многое видим. Наше богословие находится в непростом состоянии, приходится противостоять многим идеям, которые глубоко искажают христианство и весьма распространены на Западе. Они влияют на характер нашей жизни, на церковных людей, в частности, и на богословское образование. 

 

В сентябре 2015 года теология признана в России научной специальностью. Под эгидой ВАК создан первый в истории России Объединенный диссертационный совет по специальности «Теология». 1 июня 2017 года состоялась первая в современной российской истории защита диссертации на соискание ученой степени кандидата теологии. В светских вузах появляются кафедры теологии, что вызывает протесты либералов, заявляющих, что физикам не нужна теология. Как Вы относитесь к этому процессу?

 

Всё это было в царской России. Во всех наших университетах преподавали богословие, изучали Священное Писание. В каком состоянии это находилось? Об этом очень критически говорили и писали многие, причем поразительные вещи – наша интеллигенция в основном своем составе не понимала и не знала Православия. Одной из причин этого, на первый взгляд, кажется, странного явления было то, что всё это преподавалось схоластически, как одна из многих гуманитарных дисциплин, как некий предписанный сверху довесок, а не как обоснованное и глубоко продуманное мировоззрение, отвечающее на самые важные вопросы жизни человека. Если исходить из слов Христа: по плодам их узнаете их (Мф.7: 20), – то можно наблюдать следующее. При высоком уровне теоретического богословия наших духовных академий видим серьёзный упадок в них духовного состояния. Об этом говорят яркие слова святителя Игнатия (Брянчанинова): «Сбывается слово Христово: в последние дни обрящет ли Сын Божий веру на земле! Науки есть, академии есть, есть кандидаты, магистры, доктора богословия... Случись с этим богословом какая напасть и оказывается, что у него даже веры нет, не только богословия. Я встречал таких: доктор богословия, а сомневается был ли на земле Христос, не выдумка ли это, не быль ли, подобно мифологической. Какого света ожидать от этой тьмы!» (Игнатий (Брянчанинов). Письма к разным лицам. Выпуск II. Сергиев Посад, 1917. С. 78-79). Преподобный Варсонофий Оптинский даже так сказал: «Революция вышла из Семинарии». Как могло такое случиться?

 

Духовное состояние академий и семинарий, а тем более, богословия наших Университетов, в очень большой степени оказалось подчиненным западному влиянию, далеким от духа Православия. Об этом много и интересно писал, например, митрополит Вениамин (Федченков), выпускник Московской духовной академии, в своих книгах «О вере, неверии и сомнении», «На рубеже двух эпох» и других. Он прямо заявлял: Мы были больше томистами, нежели православными (Thomism от лат. Thomas «Фома»; направление в католической мысли, основанное на учении знаменитого католического богослова Фомы Аквинского). Или другое его замечание: Мы, студенты, были уверены, что каждый талантливый и умный преподаватель Академии должен был быть неверующим или, по крайней мере, маловерующим или неправославно верующим. Он рассказывает, как они, студенты, однажды навестили своего заболевшего педагога и были поражены, что он, такой талантливый человек, оказался глубоко православным. Таково было состояние духовного образования в царской России. Оно и привело нашу богословски образованную молодежь и наше образованное общество к отступлению, по словам праведного Иоанна Кронштадтского, от веры. Об этом со скорбью писали и говорили многие выдающиеся дореволюционные иерархи, подвижники, мыслители.

 

Что теперь может дать преподавание теологии в университетах? С одной стороны, очень хорошо, чтобы как можно большее число людей получали знание о Православии и христианстве. Но с другой - понимаем, что такое знание могут дать только люди, глубоко укорененные в Православии, а не поверхностно знакомые с ним. По своему опыту преподавания в академии могу сказать, что очень небольшое количество из ее выпускников было бы способно читать лекции перед современной университетской аудиторией. И они ли теперь преподают теологию в институтах? Необходимо прежде тщательно готовить преподавателей, проверяя их на высоко компетентном уровне, а затем уже открывать кафедры, но не наоборот. Сейчас педагоги теологии в ВУЗ-ах более духовно образованные и воспитанные, чем в царской России? Никак нельзя забывать о том, к чему привело преподавание теологии в дореволюционное время. Есть о чем подумать, если мы не хотим повторить печальный опыт прошлого.

 

Теология и богословие – это одно и то же?

 

Слово одно и то же, но совсем не одно по тому содержанию, которое ассоциируется с ними. Когда мы говорим о богословии, то подразумеваем, прежде всего, классическую мысль прп. Иоанна Лествичника: «Совершенство чистоты есть начало богословия», или то, что писал преподобный Исаак Сирин: «Душа видит истину Божию по силе жития», или, как говорил свт. Григорий Палама: «Исполнение Божиих заповедей доставляет истинное знание». Под богословием подразумевалось то богопознание, которое приобретает христианин в своей духовной жизни, следуя по стопам святых отцов. Так оно понималось в Православии. 

 

Но когда Римская церковь отошла от наследия древних отцов и отпала от Православия, в ней произошли серьезные искажения, как вероучительные, так и относящиеся к области духовно-аскетической жизни. Богословие, как верность святоотеческому пониманию христианской веры и жизни, перешло на стези религиозной философии и нехристианского мистицизма. Так богословие стало на Западе теологией (греческое слово, переведенное на русский язык как богословие), которое точнее всего можно было бы охарактеризовать как омирщение (для редакции: я так пишу – вопреки грамматике). Произошла подмена христианских духовных понятий и принципов жизни идеями этого мира. 

 

В силу этих негативных явлений понятие теологии у нас стало ассоциироваться с западным, омирщенным восприятием богословского образования. Сейчас, например, на Западе теология занимается, можно сказать, исключительно решением мирских проблем. На них обсуждают проблемы экономики, политики, философии, социологии, образования, воспитания и т. п. Едва ли можно найти более-менее крупную международную теологическую конференцию, которая занималась бы вопросами духовной жизни. 

 

В качестве одной из иллюстраций можно привести международную конференцию «Спасение сегодня», которая проходила в 1973 году в Бангкоке под эгидой Всемирного совета церквей. Наши наблюдатели по возвращении докладывали, что на конференции говорили о спасении от эксплуатации, от безработицы, от экономического кризиса, от засилья транснациональных корпораций – о чем угодно, только ни слова о спасении души. И когда присутствующие на конференции православные попытались возразить и сказать, что понятие «спасение» в Евангелии носит совершенно другой смысл, который заключается в борьбе с грехом, со страстями, то на них посмотрели, как на допотопных динозавров, которые заговорили на непонятном языке и о непонятных вещах. 

 

Современная теология на Западе вся погружена в решение мирских проблем. Поэтому, когда мы произносим слово «теология», то уже невольно, а подчас и реально происходит объединение этого понятия с тем направлением христианской мысли, которое уже давно там укоренилось. О нём точно написал Ф.М. Достоевский в своём романе «Бесы»: «Рим провозгласил [своего] христа, поддавшегося на третье дьяволово искушение (…показывает Ему все царства мира и славу их, и говорит Ему: всё это дам Тебе, если, пав, поклонишься мне (Мф. 4, 8–9). – А.О.), и, …возвестив всему свету, что Христос без царства земного на земле устоять не может, католичество тем самым провозгласило антихриста и тем погубило весь западный мир». 

 

Такова разница между теологией и богословием. Эти два слова – калька одно другого. Но содержание их очень и очень разное. 

 

В своих лекциях и выступлениях Вы настаиваете на необходимости опоры в богословских изысканиях и пастырском служении на Священное Предание. К сожалению, нередко священнослужители в своих публичных выступлениях игнорируют этот принцип и рассуждают, что называется, «от ветра главы своея». Почему так происходит? От незнания Предания или это сознательное умаление его значимости?

 

Уже давно, а сейчас особенно на наши умы оказывается очень сильное давление католическо-протестантской мыслью. Если вы посмотрите на дореволюционные сочинения наших видных богословов, то удивитесь – подстрочники заполнены, главным образом, западными авторами. И сейчас влияние католическо-протестантской мысли на умы современных богословов, священнослужителей ничуть не меньше, чем перед революцией, и даже сильнее, поскольку всё большее число студентов наших духовных школ посылается для теологического образования в католические и протестантские университеты. 

 

Чем по существу отличается Православие от западных конфессий? Оно утверждает, что истинное понимание всех вопросов веры и жизни мы можем найти только у святых отцов – в святоотеческом или Священном Предании. Поскольку лишь они достигали истинного Богови́дения и писали не просто от своего ума и теоретических познаний, а из глубокого опыта Богопознания. Православие всегда настаивало на том, что верное понимание христианских истин открывается Духом Святым, носителями Которого и были святые подвижники, ибо Богопознание достигается не вспотением ума, а усилием борьбы со своими страстями и покаянием. Омирщённое же сознание не принимает этот призыв. Куда интереснее заниматься, как на Западе, мирскими проблемами. Отсюда происходят отклонения и в богословии. Яркий пример – притча о талантах. 

 

Что подразумевает под талантами мирское сознание? - Композитор, писатель, художник, спортсмен, еще прибавлю – карманный вор! Это тоже талант! Но разве Христос призывает развивать эти таланты? Он говорит о талантах милосердия, смирения, терпения, любви, великодушия. Он говорит о вечных духовных ценностях личности, а не о способностях, погибающих вместе со смертью тела. Вот как происходит подмена христианских понятий мирскими и разделения в христианской среде. Потому не приходится удивляться тому, о чем вы говорите. 

 

Каковы основные задачи и проблемы русского богословия на сегодняшний момент?

 

Проблем много. Они рождаются самой жизнью. И главная проблема – как избежать омирщения, как бы нашему богословию не стать теологией. 

 

Много практических проблем. И может быть, первой и главной является та, о которой настойчиво писал святитель Игнатий (Брянчанинов), но которая мало привлекает внимания богословов: Необходимо начать учиться молиться. Не странно ли звучит этот призыв? «Начать»? - Разве мы не начали давно-давно?! «Учиться» - да мы всегда умели! «Молиться» - разве мы не молимся? А в действительности это проблема номер один, без понимания которой правильная христианская жизнь невозможна.

 

Или, например, во время Литургии слышим: «Оглашенные, изыдите». Понятно, дань традиции – во время таинства Евхаристии должны остаться только верные, чтобы никто не нарушал благоговения в храме. И вдруг по храму ходят, носятся с разной аппаратурой, расталкивая молящихся, теле-фото-видеокорреспонденты. Им открыт даже алтарь. Они снимают Престол, Святые Дары, священнослужителей, совершающих Богослужение, то есть молящихся, для показа не только оглашенным, но на весь мир – как театральную постановку. Разрешения у народа при этом, можно ли снимать его во время молитвы, никто, конечно, не спрашивает. 

 

Не меньшая проблема – продажа, в полном смысле этого слова, таинств церковных. Речь идет о так называемых «пожертвованиях» с твёрдо фиксированной ценой за Крещение, Венчание, Соборование. Скоро можно будет дойти и до Исповеди, и до Причащения! А сами торговые лавки в храме, с полным размахом работающие в храме во время Богослужения. 

 

Так изнутри разрушается самое главное в христианстве – молитва. Во что превращается Богослужение?! И всё это происходит под флагом проповеди веры и благочестия. Интересно, что сделал бы Христос, если бы вошел в такой храм? Ясно, что: И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех (Ин. 2: 15). Но Его-то арестовали бы.

 

А что происходит на церковных поздравлениях? Какие произносятся речи! Хромому говорят, что он лучший спринтер, слепому, что он непревзойденный стрелок. Лесть, и где?! - В православной среде, в самих храмах Христовых. А что говорит Господь: Как вы можете веровать, когда друг от друга принимаете славу? (Ин. 5, 44). Так буквально убиваем веру друг в друге.

 

Немало и богословских, теоретических проблем. Это проблемы экуменизма, отношений с Ватиканом и протестантскими церквами. Остро стоит и по-разному оцениваются проблемы свободы (прежде всего, религиозной), толерантности, общих молитв с представителями других христианских конфессий, с иноверцами. И т. д.

 

Краткая биографическая справка:

 

А.И.Осипов родился 31 марта 1938 г. в г. Белеве Тульской области. В 1955 г. окончил Среднюю школу в г. Гжатске (ныне Гагарин, Смоленская обл.). 

 

В 1959 г. окончил Московскую Духовную Семинарию. 

 

В 1963 г. окончил Московскую Духовную Академию со степенью кандидата богословия, защитив диссертацию на тему: «Перевод чинопоследований Утрени и Вечерни по служебнику Греческой Церкви 1951-го года издания в сравнении с русским служебником Синодального издания». В 1964 г. окончил аспирантуру МДА и был назначен в ней преподавателем. В разные годы читал лекции по Экуменизму, Истории Русской религиозно-философской мысли, Актуальным богословским проблемам, Протестантизму.

 

С 1965 г. параллельно читал лекции в Московской духовной академии и семинарии по Основному богословию и Западным исповеданиям. В академии вел спецкурс «Основы духовной жизни в Православии».

 

В 1969 году получил звание доцента, в 1975 г. — профессора, в 2004 г. — заслуженного профессора, в 1985 году за совокупность богословских трудов присвоена ученая степень доктора богословия.

С 1982 по 2006 годы был заведующим аспирантурой МДА.

 

С 1991 по 2016 годы сопредседатель Международной ежегодной конференции «Наука. Философия. Религия» (г. Дубна Моск. обл.). 

 

В 2007 году получил диплом почетного профессора Института Дружбы народов Кавказа. В том же году избран действительным членом Российской Академии Естественных Наук.