Неделя святых праотец. Митрополит Антоний Сурожский

(24 декабря 1978 г.)

Среди святых, память которых мы совершаем за две недели до Рождества Христова, мне хочется обратить ваше внимание на имена святого пророка Даниила и тех трех отроков, которые были брошены в пещь огненную за их отказ поклониться идолам.

О пророке Данииле хочу сказать только одно: он был брошен на растерзание диким зверям за то, что отказался хоть один день остаться без молитвы; он отказался спасти свою жизнь ценой того, что столько людей и так легко делают изо дня в день: не поклониться Богу, не восхвалить Его имя, не выразить Ему свою преданность, не вознести заступническую молитву печальника о людях перед Престолом Божиим он счел невозможным даже ради того, чтобы спасти свою жизнь. Над этим нам стоит задуматься...

Об отроках, которые были брошены в пещь огненную, я хочу сказать две вещи: первое — они тоже оказались готовы скорее быть сожженными заживо, чем поклониться идолу, статуе царя, образу земной власти, и по приказу отступить от Бога для того, чтобы служить другим ценностям — земным. Разве не именно это делаем мы изо дня в день, подчиняясь всякому повелению, служа всем земным ценностям, предпочитая безопасную жизнь опасности быть Божиим человеком?

А второе: каждому откровению о святости людской, о величии человеческого духа, о безграничной преданности Богу людей, подобных нам, всегда сопутствует некое откровение о Самом Боге. И вот эти три отрока отказались поклониться идолу и были брошены в пещь огненную, так страшно разожженную, что она издали обжигала подходящих к ней; и царь-мучитель решил посмотреть, как они страдают; и он подошел как можно ближе к этой пещи; и обратился он к своим советникам: Не трех ли людей в цепях бросили мы в эту печь? Каким же это образом я вижу там четырех, движущихся свободно, и один из них — Сын Божий?. В ответ на верность этих трех отроков Христос Спаситель сошел к ним еще до Воплощения, в сиянии Своего Божества, и в образе человеческом освободил их от уз, спас от смерти и прославил их перед лицом царя-мучителя и его клевретов.

Вот что нам говорит о Боге это событие: там, где горит страдание, там, где пламенеет искушение, там, где ужас смерти охватывает людей — Бог в их среде, не чужой, не призывающий их, как бы извне, к терпению, которого Он Сам не проявил бы, не спасающий извне, без участия в их страдании. Наш Бог сошел в нашу среду, Он приобщился всему, что составляет человеческую судьбу; огненное искушение и испытание Он пережил и устоял; и среди огненного испытания Он дает свободу тем, которые остаются с Ним. В самые глубины человеческого ада Он сошел, и там возвестил свободу и победу Божию, и новую жизнь людям.

Разве пред таким Богом можно не поклониться? Разве можно Ему отказаться служить? Разве можно предпочесть какие-либо другие ценности, чем ценности Божии, Христовы на земле, и отдаться другой власти, чем власти Христовой?

Подумаем и об этом: идет на нас день Рождества Христова — как мы Его примем? В этот день Он сходит на землю, вступает в ограничение твари, вступает в уродство падшего мира, углубляется в ад греха, оставаясь безгрешным, — и все по любви к нам...

Найдется ли в нас великодушие ответить любовью на любовь, найдется ли в нас мужество, как у Даниила и отроков еврейских и несметного числа святых, ответить на Его призыв стать Божьими людьми? Когда мы вглядываемся в списки святых, как поражают такие слова: святой такой-то — с женой и двумя детьми; такой-то — с братом и таким-то числом друзей... И эти друзья, и эти братья, и эти жены насчитываются тысячами и тысячами; они были, как мы, хрупки, они тоже боялись боли, они тоже хотели жить. Но они предпочли верность любви предательству — предательству в малом, и поэтому оказались способными быть верными во многом.

Начнем и мы с малого: будем верны Богу во всем том, что доступно нашим малым силам, и вырастем мы в меру тех людей, которые во многом оказались верны и вошли в радость, в славу Господа своего. Аминь.

http://lib.eparhia-saratov.ru/books/01a/antony/antony1/108.html