Не просите Церковь проклинать... Протоиерей Василий Кучер

Церковь всегда существовала в непростых условиях. И виноваты в этом не условия, а «виновата» сама природа Церкви, которая «не от міра сего».

Мір всегда отторгал и отвергал того или тех, кто чужд ему. А Церковь всегда была чужда міру. В нем царствует жажда власти и доминируют те, кто не считается ни с чем, чтобы эту власть получить. Жертвы и смерть – это только цена власти, а все несогласные с ценой – сами становятся жертвами.

«Не от міра сего»…

В этом смысле Церковь будет гонима во все времена, до самого последнего дня человеческой истории. Не потому, что всегда будут среди нас, христиан, те, кто считает, что цель не оправдывает средства, а потому, что природа Церкви никогда не совпадет с логикой міра.

Вспомните, что Церковь была (и есть) под судом гонителей. В древности христиан бросали ко львам, то есть убивали, в случае, если войско императора терпело военное поражение или выигрывало в битве (тогда жизни христиан приносили в качестве благодарности «богам»). Христиан убивали во время чумы и бездождия, во время праздников и торжественных дней, для развлечения и просто так. Убивали не потому, что римляне были людьми особо жестокими, а потому, что христиане были не такими, «как все», не от міра сего…

Например, христиане не благословляли войны и не проклинали императоров. Они молились о мире всего міра. Строили больницы, странноприимные дома, помогали раненым и пленным, кормили голодных, принимали к себе тех, кто потерял кров. Христиане были первыми там, где была нужна их помощь. Например, во время страшной чумы, охватившей Римскую империю во втором веке, именно христиане собирали по улицам трупы язычников, погребали их. Только христиане входили в дома чумных, чтобы подать им стакан воды. Заметьте, что они не радовались гибели язычников, не призывали гнев Божий на их головы, а просто делали то, чему учит Евангелие. 

А Церковь – все равно всегда и во всем будет виновата. Ведь Христос сказал, что если гнали Его, значит, погонят и нас, что и происходит сегодня. Времена изменились, но на место давно истлевших в гробах гонителей Церкви – пришли другие.

Доходит до абсурда и до смешного, как в начале эпидемии коронавируса – помните, кто был виноват в распространении этой болезни в Украине? Погуглите новости двухлетней давности: Церковь, кто же еще? Враг далеко, а Церковь – вот она, близко и… беззащитная. Ее и можно сделать виноватой.

Что делать Церкви?

Обратите внимание, что когда Церковь молчит – от Нее требуют громких заявлений, а если она скажет слово – Ей предлагают заткнуться.

«Церковь должна быть вне политики» – говорят одни. «Церковь должна быть национальной» – говорят другие.

«Церковь должна осудить такое-то явление» – «Не дело Церкви давать оценки такому-то явлению». И так без конца. Что же делать?

А делать нужно то, о чем говорил Христос и к чему Он призывал. «Покайтесь, потому что приблизилось Царство Небесное», – вот приблизительная программа проповеди для каждого священника, епископа и вообще любого христианина. Понятно, что эта программа – как бельмо в глазу для міра, потому, что предполагает отказ от его ценностей.

С другой стороны, покаяние уничтожает все попытки «міра» подмять под себя человека, сделать его послушным орудием в своих руках. Легко «работать» с тем, кому не стыдно, и невозможно «работать» с тем, кто уже не раб греха, а соработник Бога.

Без глубокой переоценки всего себя, без кардинальных изменений всей личности, всех чувств, всего человека – покаяние невозможно. Но когда переоценка произойдет, то что останется міру? Если не считать уплату налогов, то – ничего. А это злит, даже бесит, потому что исправно платить налоги может и тот, кто не продает свою душу.

Людям иногда сложно понять, что Церковь – «не от міра» сего, а значит – Она должна стоять «над» ним и быть «выше» его логики. Им трудно осознать, что все «дело» Церкви заключено в одном слове – «Евхаристия». И именно поэтому «литургия» переводится с греческого как «общее дело».

Совершать литургию, «делать» Евхаристию, каяться и молиться – в этом жизнь Церкви в общем и каждого христианина в частности. И сегодня, когда в стране война, это «дело» – важнее, чем все слова и заявления. Исход войны определяет Господь, и определяет ровно так, как мы того заслужили или заслужим – своей молитвой и покаянием. Вот чем мы должны заниматься и о чем мы должны думать.

С другой стороны, каждый раз удивительно слышать людей, вещающих от имени Церкви о том, что к Ней не имеет никакого отношения. Не нужно отождествлять себя с Церковью, даже если очень сильно хочется. Да, Церковь состоит из людей, но это не означает, что Она и есть люди. Нет, Церковь – это Тело Христово, Богочеловеческий организм, освящающий все, кроме грязи и греха. И когда в следующий раз вы услышите слова «С нами Бог!», спросите у сказавшего их, с Богом ли он. А то ведь что получается? Во время войны люди с обеих сторон конфликта уверены, что Бог с ними и даже не спрашивают у Него, так ли это. Потому, что ответ может не понравиться.

Не будем спрашивать и мы, а просто прочитаем отрывок из романа Арчибальда Кронина «Ключи Царства».

*   *   *

«В тот день после уроков отец Фрэнсис Чисхолм послал за тремя сестрами. Его лицо было необычно суровым. Оставив их стоять перед своим столом, он заговорил медленно, выбирая слова, и слова его были горьки:

– Ваше поведение в такое время, как сейчас, меня чрезвычайно огорчает. Это должно прекратиться. У вас нет для этого никакого оправдания.

Наступило недолгое молчание. Клотильду затрясло. Она ринулась в бой.

– Но у нас есть оправдание, – она пошарила в кармане своей одежды и сунула ему в руку изрядно помятый кусок газеты. – Прочтите это, прошу вас. Это писал кардинал.

Отец Чисхолм внимательно изучил вырезку и медленно прочел ее вслух.

Это был отчет о заявлении кардинала Аметта, сделанном им с кафедры собора Нотр-Дам в Париже: "Возлюбленные братья, товарищи по оружию и доблестные союзники Франции! Всемогущий Бог на нашей стороне. В прошлом Бог помог нам стать великой страной, он опять поможет нам в час нашей беды. Бог стоит рядом с нашими храбрыми солдатами на поле битвы. Он делает их оружие сильным и направляет его на врага. Бог охраняет Своих детей. Бог дарует нам победу…"

Фрэнсис прервал чтение. Он не мог дальше читать. Все застыли в молчании. Голова Клотильды тряслась от нервного торжества, лицо Марты выражало упорство и одобрение. Но Мария-Вероника оставалась непобежденной. Она решительно вынула из черного полотняного мешка у пояса аккуратную газетную вырезку и развернула ее.

– Я ничего не знаю о предвзятых мнениях какого-то французского кардинала. Но вот здесь совместное обращение к германскому народу архиепископов Кёльна, Мюнхена и Эссена.

Холодным надменным голосом она прочла: "Возлюбленный народ нашего отечества, Бог с нами в этой правой борьбе, которая была навязана нам. Поэтому приказываем вам во имя Бога сражаться до последней капли крови за честь и славу нашей страны. Бог в Своей премудрости и справедливости знает, что мы правы, и Бог даст нам…"

– Достаточно!

Стараясь овладеть собой, Фрэнсис прервал ее. Душу его волнами заливали гнев и отчаяние. Здесь вот, перед ним, была квинтэссенция человеческой злобы и лицемерия. Чувство бессмысленности и безнадежности жизни вдруг овладело им и придавило его.

Он продолжал сидеть, подперев голову рукой, потом тихо сказал:

– Одному Богу известно, как Ему надоели эти вопли, взывающие к Нему.

Фрэнсис резко встал и начал ходить по комнате, весь во власти охватившего его волнения.

– Я не могу опровергать противоречия кардиналов и архиепископов при помощи других противоречии. Да я и не возьму на себя смелость делать это. Я – никто, ничтожный шотландский священник, сидящий в дебрях Китая, где вот-вот разразится бандитская война. Но неужели вы не видите всего безумия и всей низости войны? Мы – Святая Католическая Церковь, да и все великие церкви христианского мира, оправдываем эту войну. Мы идем дальше – с лицемерной улыбкой и апостольским благословением мы освящаем эту войну. Мы посылаем миллионы наших верных сынов, чтобы их калечили и убивали, чтобы увечили их тела и души, чтобы они убивали и уничтожали друг друга. Умрите за свою страну, и все простится вам! Патриотизм! Король и император! С десяти тысяч кафедр гласят: "Отдайте Кесарево Кесарю…" – он резко оборвал свой монолог, крепко стиснув руки, затем продолжил свою речь. Глаза его горели.

– В наше время нет кесарей, есть только финансисты и политики, которые хотят получить алмазные копи в Африке и каучук в порабощенном Конго. Христос проповедовал вечную любовь. Он проповедовал братство людей. Он не кричал, взойдя на гору: "Убивайте, убивайте! Кричите о своей ненависти и вонзайте штыки в тела своих братьев!" И это не Его голос звучит в церквах и высоких соборах сегодняшнего христианского мира, но голос приспосабливающихся и трусов, – его губы дрожали. – Как, заклинаю я вас именем Бога, которому мы служим, как можем мы приходить в эти чужие страны, в страны, которые мы называем языческими, и иметь дерзость обращать их народы в веру, которую мы сами опровергаем каждым нашим поступком? Нечего удивляться, что они глумятся над нами. Христианство – религия лжи! Религия классов, денег и национальной ненависти! О, эти проклятые войны! – словно задохнувшись, Фрэнсис остановился, пот выступил у него на лбу, глаза потемнели от боли.

– Почему церковь не ухватится за представившуюся ей возможность? Ведь это такой благоприятный случай, чтобы оправдать свое звание супруги Христовой. Вместо того, чтобы заниматься подстрекательством и проповедовать ненависть, закричать в каждой стране устами ее священников и епископов: "Брось оружие! Не убий! Мы приказываем вам не воевать!" Да, это вызвало бы преследования и привело бы ко многим смертным казням. Но это сделало бы их мучениками, а не убийцами. Эти мертвые украшали бы наши алтари, а не оскверняли бы их, – он понизил голос, в его осанке появилось какое-то пророческое спокойствие. – Церковь поплатится за свою трусость. Змея, вскормленная на груди, в один прекрасный день ужалит эту грудь. Утверждать власть оружия — значит навлечь на себя гибель. И может наступить такой день, когда громадные военные силы вырвутся на свободу и повернут оружие против церкви, развратят миллионы ее детей и загонят ее – робкую тень – обратно в римские катакомбы».

Разве не это же происходит сейчас?

https://spzh.news/ru/chelovek-i-cerkovy/89581-ne-prosite-cerkovy-proklinaty