Не город Царя и синклита

Патриарх Варфоломей, во время своего визита в Болгарию, воспользовался случаем чтобы еще раз озвучить свои властные притязания. Он, в частности, сказал:

«Главное возражение мелкодушных и неблагодарных к своей матери-благодетельнице Великой Христовой Церкви концентрируется в том, что первенствующее в жертве место, а, следовательно, и в чести Константинопольского архиепископа, принадлежало исторической данности, прошедшей безвозвратно, поэтому теперь это имеет только музейную и исследовательскую ценность. Они нарочно пренебрегают фактом, что эти преимущества ответственности служат исключительно спасительной, то есть эсхатологической перспективе Церкви, а не каким-то светским амбициям или властными намерениями. Повторяем настойчиво, даже рискуя прослыть голословными, что ответственность Константинопольской Церкви установлена Святыми Вселенскими Соборами, то есть Самим Всесвятым Духом и богоносными отцами, которые вслушивались в Его боготворческое веяние и описали неизменный опыт Церкви»

Что же, рассмотрим эти, постоянно возникающие, тезисы патриарха Варфоломея.

Начнем с упрека в неблагодарности к матери-Церкви. Первое, что стоит заметить — заслуги константинопольской кафедры не являются личным капиталом патриарха Варфоломея или его ближайшего окружения.

Что касается великой и славной константинопольской кафедры, на которой в свое время восседали великие святые и учителя Церкви, то мы всегда относились и будем относиться к ней с великим почтением и благодарностью.

Уже тот факт, что мы совершаем Литургию святого Иоанна Златоуста, который в свое время эту кафедру занимал, свидетельствует об этом.

Для нас Константинополь, Царьград, занимал и всегда будет занимать исключительное место в нашей истории и в самой нашей православной идентичности.

Мы благоговейно почитаем его святых, и с благодарностью у них учимся. Мы благодарны этому великому и родному для нас Городу.

Однако поучаясь в его, столь родной и близкой нам, истории, мы не можем не заметить, что в разное время его кафедру занимали разные люди — среди них были и великие святые, наследие которых мы с благоговением принимаем, и, увы, грешники, гонители святых, отступники и еретики.

Мы можем вспомнить, хотя бы, патриархов Пирра и его преемника Петра, еретиков и гонителей преподобного Максима Исповедника, которому принадлежат слова: «Если вся вселенная начнёт причащаться с Патриархом, я не причащусь с ним».

Ни Пирр, ни Петр не сделались святыми от пребывания на этой кафедре. Ни достоинства святых никак не умаляются от того, что в другое время эту кафедру занимали дурные люди, ни эти дурные люди никак не могут оправдаться заслугами святых.

Поэтому любовь и благодарность, которую мы питаем к константинопольской кафедре, никак не обязывает нас (или кого бы то ни было еще) повиноваться явно необоснованным и чрезмерным притязаниям патриарха Варфоломея и его окружения.

Второе, что стоит заметить — для нас Константинополь, конечно, не является музейной реальностью. Музейной реальностью являлись бы, скажем, древнеегипетские саркофаги, отражающие религиозную традицию, которая давно прервалась.

Константинополь, его вера, его святые, его гимнтворцы, его богословы и мыслители, живут в нашей Церкви, в нашей вере, в нашей молитве. Мы непрестанно взываем к ним «молите Бога о нас», и обращаемся к Богу их словами, поучаемся в их наследии.

Что прошло безвозвратно — это Восточная Римская Империя как государство. Государство, вне всяких сомнений, в свое время могущественное и блестящее, культурное, и, самое главное, христианское, откуда свет истинной веры достиг и наших предков.

Государство на удивление долговечное, но, как и все государства этого мира, пришедшее к концу. А значит, уже никак не могущее служить основанием для каких-либо притязаний на что-либо.

Обратим внимание на формулировку Правила 28 Четвертого Вселенского Собора:
«Во всем последуя определениям святых отец, и признавая читанное ныне правило ста пятидесяти боголюбезнейших епископов, бывших в соборе во дни благочестивые памяти Феодосия, в царствующем граде Константинополе, новом Риме, тожде самое и мы определяем и постановляем о преимуществах святейшия церкви тогожде Константинополя, нового Рима. Ибо престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущества: поскольку то был царствующий град. Следуя тому же побуждению и сто пятьдесят боголюбезнейшие епископы, предоставили равные преимущества святейшему престолу нового Рима, праведно рассудив, да град получивши честь быти градом царя и синклита, и имеющий равные преимущества с ветхим царственным Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет вторый по нем»

Преимущества Рима обосновывались тем, что это «царствующий град», политическая столица, точно также и Константинопольская кафедра получает некоторые преимущества (впрочем, далеко не такие, на которые сейчас претендует патриарх Варфоломей) потому что это «град царя и синклита».

То есть основания для таких преимуществ носят вовсе не «эсхатологический» а вполне исторический характер. Политические и административные причины делали Константинополь, как столицу великой православной империи, важным центром и с точки зрения церковного управления.

Но эти причины более недействительны — увы, но это уже очень давно не «град царя и синклита», ни политически, ни культурно, ни в каком был то ни было еще отношении.

В силу целого ряда трагических событий — от падения Константинополя в 1453 году, до «Малоазийской Катастрофы» — массового изгнания греческого населения в 1922 году с территорий, которые закрепились за Турцией после поражения Греции в войне — в городе не осталось не то, что «царя и синклита», но и очень мало православных греков вообще.

Сама возможность патриарха Константинопольского пребывать на древней земле Царьграда находится под постоянной угрозой — турецкие власти смотрят на него с подозрительностью, что еще раз проявилось в резкой реакции Турции на подпись патриарха Варфоломея на коммюнике встречи в Бюргенштоке. Подпись пришлось отозвать.

Как заявил лидер турецких националистов (и союзник президента Эрдогана) Девлет Бахчели,
«В границах Турецкой Республики нет такого города, как Константинополь, титул "Вселенский" не имеет законности и легитимности, а те, кто утверждает обратное, являются византийскими поклонниками и ярыми врагами мусульманской турецкой нации. Никто не имеет права превратить Стамбул во второй Ватикан»

Увы, но текущая политическая ситуация прямо противоположна той, в которой патриарх Константинопольский был главным епископом главного города православного мира.

Конечно, опыт Церкви неизменен — а вот политическая обстановка меняется, и те решения, которые были привязаны к конкретному государству в конкретную эпоху, сейчас не могут иметь того же значения.

Впрочем, патриарх Варфоломей мог бы опереться на память о прошлом величии Города, если бы его притязания на авторитет основывались не только на давно прошедшей истории, но на мудром и благожелательном попечении о Церкви сегодня.

Увы, но мы этого не видим.

Как недавно указывал на очевидное новоизбранный патриарх болгарской Церкви Даниил (еще в бытность свою митрополитом): «Вместо того, чтобы принести мир Церкви, как говорит патриарх Варфоломей, он начал войну, в которой буквально те люди, которых он провозгласил каноническими, преследуют каноническую Церковь, захватывают храмы, бьют священников, убивают... Это христиане? Это абсурд»

Таким образом, мы можем только отклонить властные притязания патриарха Варфоломея как совершенно необоснованные.

Худиев С. Л.

https://radonezh.ru/2024/07/04/ne-gorod-carya-i-sinklita