Наступление лучше бегства

Митрополит Кирилл – уникальная фигура не только церковной, но и всей российской политики. Уникальность человека – это значит его несравнимость, отличительность, «необщее выражение лица». Чем же, прежде всего, отличается Митрополит Кирилл? Непривычным для многих пониманием Церкви не как изолятора для маргиналов, а как лучшей части общества, которая должна наступать на этот мир, а не бежать от него. Именно этим он раздражает как прямых врагов Церкви вовне, так и тех самых маргиналов внутри, которые очень боятся любой – реальной церковной активности. Активность – это значит воля к жизни и воля к делу, движение, развитие, постоянная духовная, интеллектуальная и физическая работа, в которой, естественно, могут быть и ошибки, но именно эта активность позволяет их исправлять. Вообще, для того, чтобы не было ошибок, просчетов, провалов, «профанации», для этого есть только одна абсолютная панацея – это не делать ничего: «сидеть и не вылезать». Именно таким должен был бы быть идеальный кандидат в «Тишайшие Патриархи»: кандидат без биографии. Не таков Митрополит Кирилл, единственный из архиереев, имя которого известно практически всем.

Однако, как мы помним, в широко распространенной мифологии «тишайшей Церкви» идея активного архиерея воспринимается, в лучшем случае, как сугубо «западная ересь». Активный архиерей, а тем более, Митрополит, а тем более, Патриарх, своими излишними телодвижениями нарушает тот самый «энергопоток», от чего погода становится хуже и гриб в лесу идет совсем уже не тот. Между тем, подобное восприятие, как это всегда бывает, связано с элементарным незнанием основ православной традиции. Дело в том, что земная иерархия Церкви знает только три чина – диакона, пресвитера и епископа, которые имеют реальное отличие в степени благодатных даров. Следовательно, на епископе заканчивается реальная сакральная иерархия Земной Церкви. Что касается Митрополита, то это не священный чин, а титул первого среди равных епископов, обусловленный чисто социальной, а заочно, и чисто политической необходимостью – управлять множеством епископий из одной метрополии, то есть столицы региона (в древности – провинции Римской империи).

Таким образом, сам Митрополит может быть сколько угодно отрешенным от повседневной жизни человеком, но в его митрополитские обязанности входит нечто иное – эффективно управлять регионом, обеспечивать правильное взаимодействие Церкви и государства на его территории, естественно, в интересах самой Церкви. Когда же речь идет о титуле Патриарха, первом по чести среди всех митрополитов, то его социально-политические функции увеличиваются в геометрической прогрессии. Как сам титул Митрополита возник в связи с необходимостью управлять огромными региональными епархиями, так и титул Патриарха возник тогда, когда возникли крупнейшие Поместные Церкви, можно сказать, «континентального» масштаба. Стоит ли в связи с этим напоминать о том, что Московский Патриархат возглавляет Церковь, масштабы которой занимают бОльшую часть всей православной ойкумены? Следовательно, если епископ славен своей необычайной скромностью и молитвенностью, то это говорит о нем только как о хорошем христианине – для того, чтобы быть Патриархом, этих качеств совсем недостаточно. Поэтому идея «тишайшего Патриарха» противоречит самому смыслу Патриаршества, а вслед за ним и смыслу существования Земной Церкви.

Конечно, беспрецедентная работоспособность сегодняшнего Местоблюстителя связана совсем не с тем, что он правильно понял обязанности Митрополита, здесь обратная зависимость – сначала человек захотел осознанно служить Церкви, а только потом получил соответствующие должности. Хотя противники Местоблюстителя всячески любят выставлять этаким «светским человеком», на самом деле вся жизнь Митрополита Кирилла – это жизнь человека Церкви и в Церкви.

Иерарх, которого нельзя не услышать

Владыка Кирилл (Гундяев Владимир Михайлович) родился в 1946 году в Ленинграде, его отец и дед были священниками, о чем сам владыка подробно рассказывал: «Господь благословил мне появиться на свет и воспитываться в семействе с твердыми православными устоями. Священниками были и мой отец, и мой дед, причем отец принял священный сан раньше, чем дед. А дед был настоящим исповедником веры и провел многие годы в тюрьмах, лагерях и ссылках. Отец мой, главный механик оборонного предприятия в Ленинграде, вырос глубоко верующим человеком. До войны он был репрессирован, тоже был исповедником, сидел на Колыме, потом строил укрепления во время обороны Ленинграда. В годы войны был военпредом на Горьковском заводе и принимал танки Т-34 перед их отправкой на фронт. Уже после войны, в 1947 году пришел к митрополиту Ленинградскому и попросил благословения на иерейское служение, стал священником». Таков изначальный генезис владыки Кирилла: «Видя пример деда и отца, я в детстве рос в убеждении, что и мне предстоит пострадать за веру, готовил себя к этой судьбе. Я не был пионером, не вступал в комсомол, больше всего боялся стать соглашателем. Но не стал и диссидентом. Прежде всего, потому, что всегда любил свою страну и свой народ. И в советское время я считал, что нельзя делать ничего такого, что могло бы повредить единству народа и пагубно отразиться на судьбе страны».

Вопреки всем обстоятельствам он смог пройти все этапы восхождения будущего Патриаршего Местоблюстителя: в 23 года он стал иеромонахом, в 24 года окончил Ленинградскую Духовную Академию и стал кандидатом богословия, в 25 лет – архимандритом, в 28 лет – ректором Ленинградской Духовной Академии, в 30 лет – епископом Выборгским и заместителем Патриаршего экзарха Западной Европы, в 32 года – заместителем председателя ОВСЦ, в 38 лет – архиепископом Смоленским, в 43 года – председателем ОВЦС и постоянным членом Священного Синода, в 45 лет – Митрополитом... Вдумываясь в эту биографию, понимаешь вдруг, что отношение к владыке Кириллу связано вовсе не с какими-то концептуальными предпочтениями, а с чисто психологическими установками. Кого такая биография восхищает и вдохновляет, тот всегда будет его сторонником, кого же она ужасает и вызывает зависть – только того она настраивает против него. И сегодня это заметно наиболее ясно: вокруг фигуры Митрополита Кирилла объединяются люди вовсе не по каким-то политическим, идеологическим или богословским критериям, а только по элементарному желанию работать в Церкви и работать с Церковью. Это обстоятельство объясняет очень многое.

Подобно тому, как государственная власть часто ассоциируется с Кремлем и его многочисленными башнями, подобно этому церковную власть можно представить в виде большого монастыря со своими башнями и башенками. Каждая «башня» отвечает за свою сферу церковной деятельности, каждая из них должна привлекать народ к сотрудничеству с Церковью в целом. Но, к сожалению, из должного еще не следует сущее, и потому не будем говорить о том, как работают иные «башни». Скажем о том, о чем знают все – Митрополит Кирилл открыт ко всем, он открыт к диалогу с самыми разными представителями нашего общества, он сам приходит к ним с предложением этого диалога. И опять же, это связано не с тем, что он глава Отдела Внешних Церковных Связей, здесь обратная зависимость – он уже был открыт к людям, и поэтому он сделал из ОВЦС тот известнейший центр церковно-политических отношений, о котором сегодня знают все более-менее активные люди. Поэтому вы можете быть «либералом» или «консерватором», «модернистом» или «традиционалистом», но если вы хотите, чтобы ваши идеи были услышаны церковным руководством, чтобы у вас возникло ощущение полноправного, активного члена Церкви, вы будете обречены на встречу с владыкой Кириллом. Кто из других кандидатов может обнадежить на такой диалог? Поэтому сегодня активные миряне и священники, искренне желающие работать на благо Церкви, на самом деле не видят перед собой никакой альтернативы. Как правильно сказал по этому поводу диакон Андрей Кураев, выбирать можно между двумя словами, но нельзя выбирать между словом и молчанием. Выбирать можно между двумя позициями, но не между позицией и ее отсутствием. И именно это – главная причина успеха владыки Кирилла.

Перечислять важнейшие достижения владыки Кирилла, а точнее говоря, достижения нашей Церкви, которые были бы невозможны без его прямой инициативы, можно очень долго. Вспомним самые главные – это и ежегодная работа Всемирного Русского Народного Собора, и триумфальные миссионерские поездки Русской Церкви по всему миру, и утверждение таких документов как «Основа социальной концепции РПЦ» (2000 г.) и «Декларация о правах и достоинстве человека РПЦ» (2007 г.). Это официальные документы Московского Патриархата, а ведь они же фактически являются программой самого Митрополита Кирилла, и в этом смысле невозможно себе представить успехи Русской Церкви последних двадцати лет без его наглядного участия. Вас интересует программа Митрополита Кирилла? – вот она, это программа нашей Церкви. И надо признать, что Патриарх Алексий II хорошо понимал это и потому всячески опирался на Митрополита Кирилла при принятии наиболее важных решений. Когда сегодня некоторые журналисты и справа, и слева пытаются представить владыку Кирилла чуть ли не как совершенно автономную фигуру в Церкви, чуть ли не как «светского диссидента», это свидетельствует только о том, что они вообще ничего не понимают в церковной жизни. Владыка Кирилл был инициатором многих церковных проектов, но ни один из них не мог бы состояться без прямого благословения и контроля со стороны выше стоящих иерархов, и церковной власти в целом.

Сколь же циничной представляется сегодня попытка некоторых критиков Церкви «справа» развести образы Патриарха Алексия II и Митрополита Кирилла, как будто эти люди последние двадцать лет не работали друг с другом почти ежедневно. Но поскольку активность Митрополита Кирилла была совершенно беспрецедентной, то в восприятии внешнего мира вся деятельность Церкви часто стала отождествляться с его линией. И многие внутрицерковные проблемы наши либеральные СМИ тоже стали вешать на него, даже если он не имел к ним никакого отношения.

Проповедь свободы и ответственности

Если же говорить о содержательной специфике программы Митрополита Кирилла, то она как раз очень хорошо прослеживается в таких церковных документах как «Основа социальной концепции РПЦ» и «Декларация о правах и достоинстве человека РПЦ», а также подробно комментируется в его многочисленных выступлениях и интервью. В последнее время журналисты любят составлять своеобразные дайджесты его выступлений, и что интересно – владыка отвечает на любой вопрос и имеет свою точку зрения по любому поводу. Кто еще из кандидатов на Патриарший престол может предложить такую же подборку своих ответов? Так вот, если обозначить основную концептуальную линию Митрополита Кирилла, то можно точно сказать, что она основана на гармонии двух известных христианских ценностей – Свободы и Ответственности.

На первый взгляд это кажется банальностью, хотя кто сказал, что лучше быть оригинальным, чем быть в Истине? Но, на самом деле, к этому идеалу многие наши интеллектуалы движутся всю жизнь, сквозь тернии безумных исканий и катастроф. Об этом писали наиболее трезвые русские мыслители, именно этому идеалу был посвящен сборник «Вехи», столетие которого мы отмечаем именно в этом, 2009 году. И сегодня мы видим, что наша страна постепенно выходит на путь органического баланса этих ценностей, ведь что такое идеология Путина и Медведева как не просвещенный, «свободный консерватизм»? Сама «Единая Россия» уже пытается формулировать свою программу в этих терминах.

Однако этот, все более проявленный мейнстрим нашей светской политической жизни все-таки часто воспринимается как вынужденный компромисс между партиями «либералов» и «государственников», и лишен необходимого онтологического основания. Но именно такое, реальное мировоззренческое основание дает ему владыка Кирилл, и не потому, что это его личная выдумка, а потому что это прямая проекция христианской аксиологии в светскую политику. Именно в Христианстве ценности Свободы и Ответственности не противоречат друг другу, а остаются аспектами одного-единого существования сознательной человеческой Личности. Отсюда уникальная «Декларация о правах и достоинстве человека».

Таким образом, Церковь в лице владыки Кирилла придает этой светской идеологии консервативного мейнстрима безупречную целостность и непротиворечивость, основанную не на чьих-то произвольных фантазиях, а на твердой религиозной почве, породившей всю традиционную европейскую культуру. И сегодня напоминание об этой взаимообусловленности Свободы и Ответственности актуально не только для «светского общества», но и для самой церковной среды. Ведь кто у нас сегодня в Церкви обычно считается «консерватором»? – тот, для кого ценности Порядка, Традиции, Ответственности всегда будут выше ценности Свободы, так что такого «консерватора» несложно представить в компании приверженцев тоталитаризма, потому что любая тирания будет для него предпочтительнее современного либерального общества. А кто у нас считается либералом? – тот, для кого ценность Свободы всегда будет выше ценностей Порядка, Традиции, Ответственности, так что такого «либерала» несложно представить в компании каких-нибудь анархистов-безбожников и борцов за права всевозможных «меньшинств», лишь бы его не заподозрили в излишнем «фундаментализме». В этой ситуации линия Митрополита Кирилла – это не какой-нибудь теплохладный успокоительный центризм, который присущ как раз «тишайшему» образу архиерея, а само Православие, в его чистых ценностных основаниях. Поэтому не стоит удивляться, что те, для кого абстрактный консерватизм важнее Православия, всегда будут упрекать владыку Кирилла в том, что он – «либерал», равно и, наоборот, для кого абстрактная свобода важнее Православия, тот всегда будет упрекать его в том, что он – «фундаменталист». Такова судьба всех, кто в мире крайностей и аномалий хочет сохранить здравомыслие, да еще и осмеливается призывать к этому здравомыслию всех остальных.

Главная угроза – это полный штиль и отказ плыть дальше

Каким бы открытым не был архиерей, и какие бы правильные идеи он не исповедовал, всё это может оставаться лишь его личными достоинствами, если эти идеи он не несет с собой в мир – не просто «за пределы церковной ограды», а как можно дальше этих пределов. Не будем говорить о епископах, «спустимся на этаж ниже» и вспомним обычных иереев. В нашей Церкви сегодня достаточно священников-интеллектуалов, имеющих оригинальные представления по самым разным вопросам и достаточно открытых для тех, кто готов их слушать. Но то ли обычная лень, то ли еще более обычный снобизм не позволяет им не ждать, когда к ним придут, а самим идти и стучаться в чужие двери. Отсюда их интересные начинания заканчиваются на их собственных приходах, формируя своеобразные «high church» для местных интеллигентов. А когда такая «high church» начинает замыкаться на самой себе, то уже нет никаких гарантий, что завтра она не превратиться в секту. Много у нас сейчас таких «high church», где местные «гуру» формируют у своей немногочисленной паствы иллюзию элитарности и полное пренебрежение к окружающему миру, «с его выборами президента и патриарха».

Надо ли говорить о том, что главное отличие Митрополита Кирилла – это не только его уникальная открытость и политическое здравомыслие, но и его желание распространять влияние Русской Церкви во всей стране и по всему миру. И это, конечно, не личная прихоть владыки – это естественное следование последней заповеди Христа: «идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк 16:15).

О необходимости миссионерства у нас до сих пор идут споры так, как будто универсальный смысл Христианства и призыв Самого Христа вообще можно оспаривать. И если сегодня некоторые священники только задумываются о том, когда же и куда же направить свою миссию, владыка Кирилл занимался этим всю жизнь – еще в те времена, когда Русская Церковь и мечтать не могла о каком-то зарубежном влиянии. В этом отношении история легендарного Отдела Внешних Церковных Связей еще ждет своего Зонару. Достаточно вспомнить хотя бы недавнюю миссию Русской Церкви в Латинской Америке и Южной Африке. Ведь это же не просто турне по зарубежным приходам, это открытие Вселенского Православия народам, которые о нем ничего не знают.

Нужно ли говорить о том, что такая – вселенская миссия Русской Церкви это вместе с тем и расширение планетарного влияния самой России, от которого наша страна никуда не денется, если хочет оставаться Россией, а не сворачиваться в этнографический заповедник. Но если императив миссионерской экспансии обязателен для всех иереев, более того – для всех христиан вообще, то его направление каждый выбирает для себя сам, и в этом плане миссионерский размах Митрополита Кирилла не знает равных.

Кто заставляет его нести миссию Русской Церкви в Парагвай и ЮАР? Кто заставляет выступать на конкурсе «Имя России» с именем св. Александра Невского и победить на нем? Никто. Это личный свободный выбор верного служителя Русской Церкви, осознавшего ее вселенскую миссию и свою личную ответственность за ее исполнение. Только о таком Предстоятеле может мечтать любая Церковь во все времена. А наша Церковь в наше время – тем более. Противники такого иерарха прекрасно понимают, что если победит не он, а какой-то другой, самый «тишайший» кандидат, для Церкви это будет означать как раз великие потрясения. Ибо не может быть большей катастрофы для церковного корабля, чем полный штиль и отказ плыть дальше. И уж точно как великие потрясения это будет воспринято всеми аницерковными СМИ, которые с удовольствием обвинят Русскую Церковь в «генетической» неспособности стать сильной. Перефразируя Столыпина, остается только сказать: им нужны великие потрясения, нам нужна – Великая Церковь.

 Автор   Аркадий Малер

 Источник   http://www.win.ru/civil/1296.phtml