Для того чтобы разобраться в этой политической провокации, надо знать историю, светское и церковное право, православное учение о Церкви, статистику религиозных предпочтений в украинском народе, кто такой Вселенский патриарх Варфоломей и какое он имеет отношение к Украине. Что такое автокефалия и Томос, почему в названии Украинской православной церкви есть словосочетание «Московский патриархат» и при чем здесь Москва. Кто такие раскольники (Киевский патриархат и Украинская автокефальная православная церковь) и как они образовались на Украине в ХХ веке. Почему Филарет, возглавляющий Киевский патриархат, не вылезает из Америки, зачем мусульманин Мустафа Джемилев, председатель Меджлиса крымско-татарского народа в 1991–2013 годах (организация, запрещенная как террористическая в Российской Федерации), поехал к турецкому президенту Реджепу Эрдогану с просьбой способствовать в получении от Константинопольского патриарха документа для создания новой православной церкви на Украине.
Чтобы расплести этот клубок вопросов, от каждого из нас требуются знания и вдумчивое рассудительное отношение к событиям.
Все знают, что самые болезненные и спорные проблемы в истории человечества — это проблемы языка и религии, которые связаны с самоидентификацией народного сознания. Если хочешь сотворить смуту в какой-либо нации, сделай так, чтобы нарушить устоявшийся баланс языковых и религиозных предпочтений.
Ни один из политиков, желающий блага для своего народа, не будет затрагивать эти вопросы. И наоборот — если хочешь, чтобы часть народа тебя возненавидела, заставь народ изменить свой язык и поменять Церковь, которую он выбрал для своей веры. Именно последнее и происходит сейчас на Украине.
Начнем издалека. До XV века было всего четыре поместные православные церкви: Константинопольская, Александрийская, Антиохийская, Иерусалимская.
В Древней Руси Церковь управлялась Константинопольским патриархатом. Именно он поставлял в наше государство своих митрополитов: сначала в Киев, потом, после разгрома Киева татаро-монгольскими ордами, — во Владимир (1299), затем — в Москву (1325).
Но после того, как Константинопольский патриархат изменил православию и ушел в унию — объединение с римско-католической церковью (1439), — Москва, не желая участвовать в предательстве своей веры, стала фактически самостоятельной и начала избирать себе в митрополиты отечественных иерархов. В этом праве нашу Церковь поддержали оставшиеся поместные церкви — Александрийская, Антиохийская и Иерусалимская.
В конце концов вернувшаяся в лоно православия Константинопольская церковь признала нашу Церковь в качестве самостоятельной в 1589 году, вручив ей Грамоту (Томос).
Сейчас патриарх Варфоломей вводит в заблуждение всех, говоря, что эта Грамота была временной, хотя хранящиеся в наших архивах оригиналы многих документов о признании Московского патриархата опубликованы и в них нет слова «временно». Но самое главное — никаких претензий относительно того, что Русская церковь совместно с киевскими областями стала самостоятельной патриархией, от Константинополя в течение столетий не поступало.
Во времена русских смут, например в революционные годы прошлого столетия, Константинополь проявлял свою заинтересованность в захвате чужой канонической территории, относящейся к Русской православной церкви. В частности, он заключил политический союз с большевиками и церковный союз с раскольниками и обновленцами. Но исторически он потерпел здесь поражение, хотя и открыл свои епархии для русских верующих в Западной Европе и в Эстонии без разрешения Русской церкви.
Во всех этих случаях Константинопольский патриархат действовал как римский папа, возложив на себя статус главы всемирного православия, что считается для православных откровенной ересью.
Украинская православная церковь Московского патриархата является автономной церковью, которая решает свои проблемы (канонические, организационные, финансовые) без какой-либо оглядки на Москву. Это самая большая по количеству храмов, священнослужителей и прихожан религиозная организация на Украине. По этим показателям в сумме все остальные христианские организации в стране не могут соперничать с Украинской церковью.
При всем этом украинские власти никаким образом не реагировали на варварский захват храмов Украинской православной церкви (таких случаев за последние четыре года было около 50 и сотни храмов до 2014 года), но поощряли неонацистов к насилию.
В этой ситуации обращение украинских раскольников, президента Петра Порошенко и депутатов Верховной рады о даровании Константинополем автокефалии для пока еще неясной новой религиозной организации является толчком для религиозного противостояния.
Некоторые эксперты считают, что эта ситуация выгодна только Соединенным Штатам в их противостоянии с Россией, что смысл разделения некогда единой нации не только по границам государств, но по языку и религии — укрепить на десятилетия зону нестабильности, которая будет кровоточить и отнимать силы у народа, не желающего быть разделенным.
В конституциях практически всех государств закреплено невмешательство властей в церковные вопросы, в том числе в США и на Украине. Но почему-то в США, в которых действуют 120 конфессий, никому в голову не приходит создавать единую американскую церковь, а вот поддержать на Украине подобную религиозную организацию стараются многие политики из Госдепа. Не странно ли?
Почему никто из западных политиков не одернул президента Порошенко, который заявил, что он развязывает войну против Украинской православной церкви, которая, по его ложным обвинениям, якобы молится за страну-агрессора и благословляет убийство украинцев? Почему никто его не остановит в том, что он выносит политическое обвинение большинству православных христиан своей страны?
Ну ладно украинские раскольники и безответственные политики, борющиеся за власть и политическое влияние, но как себе может позволить православный турецкий иерарх объединяться с раскольниками, вмешиваться в политическую жизнь в стране, в которой идет гражданская война и предвыборная борьба на стороне тех, кого интересуют только личные амбиции?
Отдает ли он отчет в том, что ловля золотой рыбки в мутных водах смуты будет историей расценено как политическая провокация, как акт раздувания пожара ненависти в украинском народе, как подстрекательство к религиозной войне?