Молитва — это отвержение всякой мысли: из записной книжки сестры Иоанны (Рейтлингер)

Богомыслие — деятельность мысли; тогда как молитва — это отвержение всякой мысли. По учению отцов — даже к благочестивым мыслям и самым глубоким и возвышенным богословским рассуждениям, если они возникают во время молитвы, следует относиться как к искушению и отгонять их, ибо, говорят отцы, безрассудно думать о Боге и забывать, что находишься в Его присутствии.
Все духовные наставники Православия предупреждают и остерегают от подмены этой встречи с Богом размышлениями о Нем.
Молитва по существу своему есть стояние перед Богом лицом к лицу с сознательным желанием быть собранным и совершенно спокойным, внимательным в присутствии Господа, и это нелегко. Что бы ни давала нам наша тренировка, всегда остается некая уязвимость. Нераздельность может быть достигнута только тем, кто разорвал всякие узы, кто целиком отдал себя Богу, тогда нет больше личного усилия, но только действие благодатной благодати Божией.

***

…В нашей борьбе за молитву эмоции не имеют почти никакого отношения к делу: принести Богу мы должны полную твердость, решимость быть верными Ему и устремленность к тому, чтобы Бог жил в нас. Мы должны помнить, что плоды молитвы — это не то или иное эмоциональное состояние, но глубокое изменение всего нашего существа. Цель наша — стать способными стоять перед Богом, сосредоточиваться на Его присутствии, обращая к Нему все наши нужды, и принять от Него крепость, силу для того, чтобы воля Божия исполнилась в нас.

***

…Сегодняшнее знание о Боге есть результат вчерашнего опыта, и если мы будем обращаться лицом к Богу, такому, каким мы Его знаем, мы всегда будем поворачиваться спиной к настоящему и будущему, глядя только на своё прошлое собственное; поступая так, мы пытаемся встретить не Бога, а то, что мы знаем о Нём. Это иллюстрирует функцию богословия, поскольку богословие — это всё наше человеческое знание о Боге, а не то малое, что мы уже постигли и узнали о Нём. Если вы боитесь встретиться с Богом живым, таким, каков Он есть в действительности, мы должны приходить к Нему с известным опытом, чтоб он подвёл нас ближе к Богу, а затем оставить этот опыт и стоять не перед Богом, которого вы знаете, а перед Богом вместе уже известным и неведомым.

***

…Пеги где-то сказал: есть нечто худшее, чем дурная мысль, — это мысль готовая, есть нечто худшее, чем нечестивая душа, — это душа привыкшая.

***

(О[тец] С. Булгаков) …И если в истории есть прогресс истинной и высшей человечности, то это прогресс трагедии, её внутреннее созревание. И преодоление трагедии частично даётся только духовному подвигу, молитвенному, нравственному, художественному, как кровавая победа, в борьбе вырываемая и отстаиваемая от враждебных сил.

***

…Ладыженский в своей книге «Свет незримый» говорит о том, что есть два типа религиозных людей — созерцательный (мистик) и деятельный, и что могут быть очень верующие люди и даже святые, второго типа, и все-таки не мистики. Для примера он рассказывает из Жития св. Иоанна Златоуста. Смотрел кто-то, кому надо было его видеть, в щёлку дверей видел, как Иоанн Златоуст писал (потом он узнал, что он писал как раз толкование на св. ап. Павла), и некий муж (сравнив потом его вид с его изображением, он убедился, что это был апостол Павел), склонившись над ним, беседовал с ним. О чём они беседовали, за дверью не было слышно. Когда он потом спросил Иоанна, кто был у него, тот отрицал, что кто-либо был. В этом случае обращает на себя внимание, что Иоанн Златоуст не чувствовал, что работы его совершались (как это видел Прокл, мистически более одарённый) под реальным воздействием духовной силы в лице ап. Павла. Другой противоположный этому случай со св. Григорием Нисским: когда он, смущённый ересью Павла Самосатского, учившего, что Христос был простой человек, отличавшийся от других людей только тем, что был исполнен Духа Святого, молил Бога и Богоматерь об открытии ему истинной веры, явилась ему Пречистая Дева с Иоанном Богословом и велела последнему научить его, как подобает верить в Тайну Св. Троицы, и он записал всё, что ему сказал Иоанн Богослов, и эта его запись послужила формулировкой для Символа веры.

Инокиня Иоанна (Рейтлингер Юлия Николаевна)

Справка:

Инокиня Иоанна (Рейтлингер Юлия Николаевна) (1898 — 1988)

Родилась 21 апреля 1898 г. в Санкт-Петербурге. Детство и юность провела в Петербурге. Училась в школе «Общества поощрения художеств». В 1921 г. эмигрировала в Польшу. Проживала в Варшаве. В 1925 г. переехала в Париж. Иконописец, духовная дочь протоиерея Сергия Булгакова. Жила при Свято-Сергиевском подворье в Париже. Обучалась в мастерской художника Мориса Дени, училась иконописи у старообрядческих мастеров. В частности, в 1932 г. расписывала церковь св. Иоанна Воина в г. Медон (Франция), в 1934 г. писала одноярусный иконостас в храме Покрова Пресвятой Богородицы матери Марии (Скобцовой) на ул. Лурмель в Париже. 11 сентября 1935 г. приняла, по примеру матери Марии, монашеский постриг «в миру». Рясофорная монахиня. В 1938 г. создала триптих для храма преп. Сергия Радонежского и св. Албания при богословском колледже в г. Мерфилд на севере Англии, в 1945-1946 гг. расписывала часовню при доме Братства в Лондоне. Член общества «Икона» в Париже (до 1946 г.). В 1946 г., после кончины отца Сергия Булгакова переехала в г. Прага (Чехословакия). В конце 1940-х — начале 1950-х гг. расписывала храмы в Восточной Словакии, выполняла частные заказы на религиозные картины, портреты, пейзажи. В 1955 г. вернулась в Россию. Проживала в г. Ташкент. В 1960-х гг. временами приезжала в Москву и в Ленинград. Вернулась к иконописи. В 1973 г. познакомилась с протоиереем Александром Менем, стала его духовной дочерью и писала иконы по его заказам. Скончалась 31 мая 1988 г. в Ташкенте.

Из книги «Диалог художника и богослова. Ю. Н. Рейтлингер (сестра Иоанна) и о. Сергий Булгаков». М. Никея 2012 г.

http://russned.ru/hristianstvo/molitva-eto-otverzhenie-vsyakoy-myisli-iz-zapisnoy-knizhki-sestryi-ioannyi-reytlinger