Место Вселенского патриарха в Православной Церкви

Предлагаем вниманию читателей статью митрополита Христофора (Даниилидиса, впоследствии — Александрийского патриарха), которая впервые была опубликована в 1924 г. Статья посвящена чрезвычайно актуальной сегодня теме — правам и полномочиям Константинопольских патриархов. Русский перевод (с французской публикации) выполнен проректором Киевской духовной академии по учебно-методической работе архимандритом Филаретом (Волошиным).

От переводчика

Сегодня в отношениях между Поместными Православными Церквями существует немало проблемных вопросов, особенно обострившихся после вмешательства Константинопольского Патриархата в украинские церковные дела. Константинопольский патриарх настаивает сегодня, что он имеет особый статус во Вселенском Православии. В частности, Константинопольские патриархи присваивают себе эксклюзивное право выдавать томосы об автокефалии Поместных Церквей, принимать апелляции на судебные решения других Церквей и создавать церковные структуры в диаспоре.

О своих особых правах Константинопольские патриархи начали с особой настойчивостью заявлять с 1920-х гг. И уже тогда эти амбиции вызвали критику со стороны других Поместных Церквей. Ярким примером такой критики является статья митрополита Леонтопольского Христофора (Даниилидиса), иерарха Александрийской Православной Церкви, «Место Вселенского патриарха в Православной Церкви». Впервые она была опубликована на греческом языке в 1924 г. в журнале Александрийского Патриархата Πάνταινος1. А в 1925 г. её французский перевод был опубликован в журнале Échos d’Orient2.

Важно отметить, что в 1939 г. митрополит Христофор был избран Александрийским патриархом и совершал предстоятельское служение до 1966 г.

В своей статье митрополит Христофор критикует амбиции Константинопольских патриархов как с точки зрения канонов, так и с точки зрения практики Церкви. Особо жёсткой критике он подвергает деятельность патриарха Мелетия IV (Метаксакиса), занимавшего Константинопольский престол в 1921–1923 гг. Непосредственным поводом для написания статьи стали попытки Константинопольской Церкви подчинить своей власти православные общины в Восточной и Южной Африке. Эти территории Александрийские патриархи рассматривали как область своей канонической юрисдикции. Статья написана под непосредственным впечатлением от патриаршего правления Мелетия IV и поэтому носит острополемический характер.

В 2021 г. статья митрополита Христофора была переведена нами с французского на украинский язык. Этот перевод был опубликован в журнале «Труды Киевской духовной академии»3.

Настоящий перевод статьи на русский также осуществлён нами с французской публикации в журнале Échos d’Orient. Отдельные места перевода сверены с греческим текстом.

Статья снабжена примечаниями автора (митрополита Христофора), примечаниями редакции журнала Échos d’Orient и примечаниями французского переводчика. Все они сохранены в настоящем переводе и обозначены соответствующим образом. Кроме того, при публикации украинского перевода в статью были добавлены примечания редакции журнала «Труды КДА» с целью пояснить современному читателю исторический контекст статьи митрополита Христофора. Эти примечания также воспроизводятся в настоящей публикации. Они приведены без специальных ремарок.

Мы также приводим перевод предисловия редакции журнала Échos d’Orient к статье митрополита Христофора. Следует отметить, что редакционное предисловие и примечания французского переводчика имеют очевидную конфессиональную окраску, поскольку журнал Échos d’Orient издавался французскими католиками (хотя и не был официальным католическим изданием).

Надеемся, что публикация русского перевода статьи митрополита (впоследствии — патриарха) Христофора позволит читателю лучше понять предысторию современных конфликтов в Мировом Православии.

Вселенский Патриархат: взгляд из Египта4

Хорошо известно, что с тех пор, как двадцать пять лет назад патриарх Фотий5 занял престол патриарха Александрийского, он никогда не проявлял особой симпатии к Вселенскому Константинопольскому Патриархату. Существует много причин для постоянного антагонизма: личные амбиции — борьба за влияние, как, например, в случае с Кипром6; желание Константинопольской Церкви удерживать [в подчинении] три других восточных патриархата из-за их низшего статуса; политические разногласия: патриарх Фотий всегда был убеждённым сторонником короля Константина7, в то время как Фанар долгое время высказывался в поддержку позиции Венизелоса8 и т. д. Все эти причины поспособствовали сближению патриарха Фотия с Дамианом, патриархом Иерусалимским9, с которым он конфликтовал в течение четверти века. И оба объединились с патриархом Антиохийским, несмотря на то что их отношения были разорваны с момента, когда сирийские православные установили свою национальную иерархию в 1899 году.

Когда осенью этого года в Иерусалиме были проведены переговоры, о которых речь пойдёт дальше в нашей хронике, в еженедельном журнале Александрийского Патриархата Le Pantainos к ним была опубликована вступительная статья, впрочем, почти официальная, потому что вышла она из-под пера Христофора, митрополита Леонтопольского (№ 39, 40 и 41 от 27 сентября, 4 и 11 октября 1924 г.)10. Хотя эта статья является в каком-то смысле декларацией войны и иногда ей не хватает объективности, мы, не колеблясь, публикуем её перевод, потому что она лучше всего показывает ситуацию, которая сложилась во Вселенском Патриархате с точки зрения православия, и напоминает руководителям Фанара суровую правду жизни. Из статьи следует, пусть и вопреки намерению автора, наличие действительной потребности в том, чтобы разделённые Церкви Востока имели единственного главу, способного умиротворить конфликты и прекратить соперничество, которое неизбежно порождает «демократический и федеративный принцип», свойственный, согласно митр. Христофору, управлению этих христианских народов.

Место Вселенского патриарха в Православной Церкви

В предпоследнем номере Le Pantainos (с. 612) мы пообещали читателю подробно рассказать об антиканонических вторжениях Вселенского Патриархата на территории Автокефальных Церквей. Причиной изучения этого вопроса стала тенденция, которую уже два года воплощает в жизнь Вселенский Патриархат, а именно — стремление распространить свою духовную юрисдикцию на всю церковную территорию или общину, которая по той или иной причине была или казалась ему не имеющей постоянного духовного руководства, и стремление к надзору за, так сказать, «Церковью в рассеянии». Также и другие намерения Вселенского Патриархата, нацеленные на всеобщее первенство в Церкви, дали нам повод для кропотливого исследования этого вопроса.

I. Стремление Вселенского Патриархата к первенству11

Первое, что должно привлечь наше внимание, — это то, что намерения Вселенского Патриархата были засвидетельствованы в тот день, когда он полностью потерял — из-за наших многочисленных грехов и из-за нас, пастырей Церкви Христовой, — «епархии Понта, Асии и Фракии», которые были вверены ему по канонам Вселенских Соборов. Так произошло вследствие войны в Малой Азии между Грецией и Турцией; в результате пастыри местных приходов остались без паствы. Для этих пастырей без паствы территория была разделена на два или три главных церковных округа, которые имели такой же статус, как округа Халкидонии, Декроса12, Родоса и Хиоса, а также некоторые епархии Македонии и Эпира. Более того, были созданы новые епархии: архиепископии в Западной и Центральной Европе (Фиатирская13 и Венгерская14), архиепископия в Америке в составе трёх епархий15, архиепископия в Австралии и Океании16 и несколько других, информация о которых требует дополнительного изучения. Вселенский Патриархат столкнулся с проблемой назначения епископов без приходов, понеся существенные потери из-за характера предшественника нынешнего патриарха17 и его неумения руководить Церковью согласно святым канонам, и в последние годы засвидетельствовал амбициозные цели, стремление к присвоению [чужих территорий] и претензию на первенство в Церкви. Его позиция в действительности противоречит демократическому духу и федеративному управлению Восточной Православной Церкви и основывается на желании получить в Церкви первенство — так сказать, папское первенство. В то время, когда страждущая Русская Церковь боролась за своё существование, параллельно с действиями Католической Церкви по обращению православных в католицизм Вселенский Патриархат под управлением Мелетия не заставил себя ждать, чтобы аннексировать русские епархии, находившиеся за пределами советской России. Как пример такой аннексии мы можем указать церковные округа Польши18, Финляндии19, Эстонии20 и Чехословакии21. Также в последнее время Вселенский Патриархат под управлением Григория VII попытался аннексировать общины Восточной и Южной Африки.

Как неканоническим было вмешательство Вселенского Патриархата на территорию Русской Церкви, и Русский Патриархат начал об этом говорить Вселенской Церкви22, — так же, по тем самым причинам, имело антиканонический характер и вмешательство в дела общин Восточной и Южной Африки. И действительно, если даже исключить тот факт, что эти общины находятся рядом с Александрийским Патриархатом, а при таком соседстве духовное подчинение внешнему руководству было бы абсурдным; и даже если обойти молчанием другой факт, что согласно титулу «Эфиопский», который носит патриарх Александрийский, к его юрисдикции нужно относить всю территорию Эфиопии, по крайней мере находящуюся в Африке, а не только в границах Абисинского королевства, потому что сегодня границы сужены, а завтра будут расширены, а в какой-то момент могут и исчезнуть — тот факт, что с первого дня пребывания на престоле нынешний патриарх Александрийский, как только православные обжились в Южной Африке, направил туда священника для духовных нужд христиан, а затем направил дополнительно ещё других священников в Восточную и Южную Африку для посещения и опеки тамошних христиан, разве это, спрашиваем мы, не очевидное доказательство того, что православные общины Восточной и Южной Африки принадлежат с духовной точки зрения Александрийскому Патриархату? Если же потом случилось так, что Элладская Церковь по просьбе находящихся там христиан свободной Греции направила своих священников, а Александрийский Патриархат то ли по причине нехватки священников, то ли по другим мотивам отказался протестовать и восстановить свои права над своими территориями, то это вовсе не означает, по крайней мере для разумного человека, который руководствуется церковными канонами, что его права уже недействительны23. Папские, так сказать, намерения Вселенского Патриархата проявились ещё очевиднее в этом году по двум церковным делам: 1) вопрос календаря и 2) созыв Вселенского Собора или Великого Поместного Собора.

1. Вопросы календаря. Весь мир знает, что между Православными Церквями обсуждалась возможность или невозможность замены юлианского календаря григорианским, и что вовсе не было нужды в поспешном и специальном решении по этому вопросу. Три Восточных Патриархата, которые имели серьёзные аргументы против принятия Православной Церковью григорианского календаря, по-братски просили Вселенский Патриархат отложить все решения по изменению календаря, по крайней мере, до созыва Вселенского Собора или Великого Поместного Собора. С другой стороны, безусловно, кроме Восточных Патриархатов, другие Автокефальные Церкви, за исключением Элладской Церкви, хотели прийти к общему пониманию и общему решению всех Автокефальных Церквей, а также, безусловно, только таким образом они были бы согласны заменить старый календарь новым. Уже почти полностью доминировало мнение о том, что должно быть принято решение сообща всеми Церквями на Соборе. Неожиданно и вопреки всем ожиданиям окружение Вселенского Патриархата в какой-то момент сообщило предстоятелям Автокефальных Церквей, что Вселенский Патриархат решил принять новый календарь с 10/23 марта [1924 г.] и попросил все Автокефальные Церкви согласиться с этим решением. Братские патриархаты, равные по чести, зря послали ему телеграммы, [в которых] рекомендовали отложить данное решение и сказали, что они, ради церковного мира, ничего не примут. Вселенский Патриархат и Элладская Церковь окончательно приняли новый календарь на собственных территориях. Впоследствии из-за давления на церковные дела, необдуманности и снобизма24 Кипрская Церковь присоединилась к ним25.

2. Созыв Вселенского Собора, или Великого Поместного Собора. Другим вопросом, в решении которого проявились откровенные папские претензии Вселенского Патриархата, как мы об этом сказали, был созыв Вселенского Собора, или Великого Поместного Собора. Кто из тех, которые интересуются церковными вопросами и внимательно следят за ними, не помнит неподобающее поведение Вселенского Патриархата? Три патриарха трёх древнейших патриархатов решили собрать Вселенский Собор, или Великий Поместный Собор в Иерусалиме в этом году26. Этот Собор после изучения вопроса и дискуссии между всеми Церквами должен был принять решение не только о проблеме календаря и связанной с ней проблеме [празднования] Пасхи, но и рассмотреть ряд других вопросов, которые волновали всю Православную Церковь и нуждались в принятии неотложного решения, общего для всех. Три патриарха договорились и обратились к своему брату во Христе, Вселенскому патриарху, с просьбой созвать Собор. Они сделали это не потому, что у каждого из них нет такой чести, достоинства или влияния в Церкви, которые имеет Вселенский патриарх, а потому, что из-за отсутствия православного императора, который имел право в Древней Церкви созвать общий27 собор, нужно было восстановить престиж Вселенского Патриархата, особенно в момент, когда он был унижен со всех сторон. Именно по этой причине три патриарха попросили Вселенского патриарха созвать Собор в Иерусалиме. И хотя они ему это предложили, однако они сами, или каждый из них, могли созвать Собор. Каким образом приверженцы [Вселенского] Патриархата ответили на эту братскую любезность трёх патриархов? Прежде всего они ответили только через три месяца; затем они не согласились с решением трёх патриархов созвать Собор в течение года, потому что они не видят нужды спешить с его созывом, поскольку решено собрать Собор в следующем году, в годовщину созыва Вселенского Собора в Никее28, как это определил Всеправославный конгресс29. Хотя во Вселенском Патриархате не видят нужды в созыве Собора в этом году, однако была назначена Ответственная комиссия, которая должна была определить вопросы для обсуждения на Соборе в следующем году. Перечень вопросов для обсуждения, предложенный тремя патриархами в письме, кажется, они не согласились рассматривать, поскольку в письме Вселенского патриарха их нет, конечно, с той целью, чтобы три патриарха дерзко не подумали, что они также имеют право руководить святыми Церквями Божьими и даже интересоваться ими!

II. Поведение Вселенского Патриархата противоречит канонам и церковной практике

Тот, кто ознакомился с только что изложенными фактами, может задать справедливый вопрос: откуда окружение Вселенского Патриарха черпает дерзость претендовать на первенство в Церкви, дерзость поспешно захватывать церковную территорию без предстоятеля с целью её присвоения, дерзость вторгаться на территории, которые, согласно канонам и логике здравого смысла, подчиняются Автокефальным Церквам, дерзость считать, что в церковных делах в целом их мнение всегда доминирует без обсуждения, даже если другие патриархаты и большинство Автокефальных Церквей имеют противоположные взгляды? Поскольку в нашем распоряжении есть два источника церковного права: каноны Церкви и церковная практика, мы обратимся к ним для того, чтобы определить, в какой мере Вселенский Патриархат имеет право ставить себя выше других патриархатов и действовать таким образом, как мы сказали выше.

1. Каноны Церкви. Что говорят каноны? Всякий, кто хоть немного знаком с историей Церкви, знает, что Византий перед тем, как стал Константинополем, Царь-городом, Новым Римом, был с церковной точки зрения лишь скромной епархией, подчинявшейся Гераклейской митрополии. После возвышения Константинополя и его провозглашения столицей Римской империи постепенно возникает необходимость придания ему чести и с церковной точки зрения. Поэтому мы видим, что 3-е правило II Вселенского Собора даёт епископу Константинополя «первенство чести после епископа Рима, потому что он (Константинополь) является Новым Римом». Согласно этому канону и по той причине, что Константинопольский епископ, поскольку он часто общался с верховной политической властью империи, считался важной и влиятельной фигурой, а также потому, что было естественно для всех епископов и всех народов, требующих связей с государственной властью, обращаться к нему, то есть к епископу Константинопольскому, он начал в случае необходимости даже вне своей церковной территории участвовать в делах других епархий, митрополий и даже экзархатов. В первую очередь такие дела передавались Константинопольским епископам властями столицы империи. Поэтому святой Иоанн Златоуст смещает и даже рукополагает экзархов для провинций в Малой Азии; также Анатолий30 вместе с постоянным Синодом смещает и назначает епископов даже в Тирской митрополии, которая подчинялась Антиохии.

Со временем, чтобы более основательно легитимизировать подобные вмешательства, стали считать естественным и справедливым, что как Церкви Рима, Александрии, Антиохии и Иерусалима31, до уровня которых была вознесена также церковь Константинополя, имели большие церковные территории, так же и аналогичные территории были отведены Константинопольскому епископу, потому что он даже без канонического признания уже вмешивался, как епископ столицы, в дела восточных епископов. И в то время не было никакого сопротивления таким его действиям. IV Вселенский Собор в Халкидоне в своём 28-м правиле32, подтвердив 3-е правило II Вселенского Собора, добавил: «Митрополиты епархий Понта, Асии и Фракии и епископы этих епархий, образованных среди варваров, будут рукоположены Святым Синодом и Святейшей Константинопольской Церковью».

Кроме этого канона, против которого даже сегодня выступают Римский епископ и его окружение, мы имеем 36-й канон Трулльского Вселенского Собора, который имеет целью повышение престижа и власти Константинопольского епископа и его действительной роли в Церкви: «Подтверждая то, что установили сто пятьдесят Отцов, которые собрались в этот Богом хранимый город и царство, и шестьсот тридцать Отцов в Халкидоне, мы постановляем, что Константинопольский престол должен пользоваться такими же правами, что и престол Древнего Рима, и в церковных делах имеет такие же права, как и Рим, занимая второе место, а после него пусть следует большой город Александрии, потом — Антиохии и наконец — Иерусалима». Таковы дела и таковы каноны, на основе которых Константинопольский епископат возвышен и наделён одинаковой честью с Римом, Александрией, Антиохией и Иерусалимом. Главной причиной этого является приобретение Константинополем статуса столицы Римской империи, столицы, «наделённой честью императора и сената». Духовная юрисдикция Константинопольского Патриархата, согласно церковным канонам, не распространялась за пределы Понта, Асии (то есть Малой Азии) и Фракии. Здесь имеются в виду также варварские народы, обитавшие в этих епархиях, такие как аланы и росы: первые соседи Понтийской епархии, а росы — Фракийской33.

2. Практика Церкви. Но знает ли история, особенно после раскола, события, из которых можно сделать вывод, что за Вселенским Патриархатом было признано право на первенство над другими патриархатами? В истории Восточной Православной Церкви после раскола Вселенский патриарх становится первым по чести, если не учитывать папу римского, и, несомненно, занимает первое место в диптихе; он имеет почёт, богатство и славу; в его юрисдикции насчитывалось шесть сотен епископов во времена Фотия, а позже, возможно, даже больше, потому что по искам императоров общественные провинции Восточной греческой империи, принадлежавшие с церковной точки зрения к Западной Церкви, были подчинены духовному авторитету Вселенского патриарха. Ему выражалось необычайное уважение, почти царское; патриаршие эмблемы становятся подобными императорским; патриарх имеет свою свиту и личных солдат, как император; он называется Вселенским, как император. Закономерно, что он возглавляет все религиозные мероприятия империи, а религиозная жизнь, как известно, была важной составляющей византийской эпохи. Во всех гражданских или военных мероприятиях империи патриарх участвует с таким же авторитетом, как и император. Патриарх всегда присутствует на праздниках и триумфах, испытаниях и траурах, а также во времена поражений Византийской империи.

При достижении такого великого расцвета, такой славы и влияния, безусловно, мы могли бы иметь на Востоке ещё одного папу, который стремился бы покорить, кроме епископов и патриархов, даже императоров и взять на себя полноту светской и религиозной власти. Подобную ситуацию мы видели в России. Но у нас на Востоке этого не произошло. Вселенский Патриархат, согласно установленному святыми канонами порядку, несмотря на положение, которое он имел, никогда не доходил до таких крайностей. Он никогда не хотел высокомерно обращаться с патриархами, своими братьями, когда они были унижены в глазах мира, почти не имея ни паствы, ни пастырей. В церковных вопросах общего значения, как и в древние времена, учитывалось мнение других патриархов, которое имело такой же вес, как и мнение Вселенского патриарха.

Действительно, с тех пор как Вселенские Соборы больше не созывались, Вселенский Патриархат издавал канонические предписания, которые заменяли Церкви святые каноны в той мере, насколько это не противоречило канонам Вселенских Соборов; однако эти предписания принимались и ратифицировались очередным собором при Вселенском патриархе, в котором обычно участвовали патриархи, посещавшие тогда Константинополь. Эти канонические предписания не распространялись на других патриархов, потому что они не участвовали в очередном соборе, но они принимались по желанию, если были действительно правильными, целесообразными и полезными для жизни и спасения христианского народа.

В общем, всюду и всегда, всякий раз, когда Вселенский патриарх имел отношения с одним из патриархов или со всеми вместе, они были сердечными, исполненными чести и уважения друг к другу и братской солидарности. Эти братские отношения особенно проявлялись каждый раз, когда нужно было преподать урок папскому эгоизму. Даже во времена турецкого господства, когда христианская империя исчезла, а Вселенский патриарх взял на себя руководство народом в церковных и светских делах, в защите семейных интересов и интересов народа, даже тогда Вселенский Патриархат не только не унижал других патриархов, но, наоборот, мы видим, что некоторые из них, проживая почти на постоянной основе в Константинополе или в резиденции Вселенского патриарха, собирали пожертвования для находившегося в бедности патриархата и участвовали со Вселенским патриархом в очередных Константинопольских Соборах. На этих собраниях, кроме канонических предписаний, они формулировали учения веры, принимаемые всеми патриаршими кафедрами (например, см. ответы протестантам патриарха Иеремии II). С другой стороны, мы знаем другой пример Собора, состоявшегося в Вифлееме под руководством патриарха Иерусалимского Досифея и сформулировавшего догматическое учение, принятое другими патриархами и современной Православной Церковью34.

Итак, согласно святым канонам и практике Восточной Православной Церкви, таково положение Вселенского патриарха относительно других патриархатов. Оно вполне братское. Четыре патриарха равны по чести, ни один из них не ниже других. Каждый из них действует в своей сфере, руководствуясь в своих действиях незыблемыми ни в чём догматами Православия и порядком, установленным святыми канонами и обычаями. Если же возникает какая-нибудь погрешность в догмате, или в святых канонах, или в церковной дисциплине, все патриархаты действуют вместе. В церковных вопросах общего значения патриархаты действуют сообща, и только принимаемые ими общие решения имеют силу закона в Церкви. Подобная ситуация имела место и во время столкновения между папой Николаем и патриархом Фотием, когда последний своим циркуляром сообщил другим трём патриархам о смещении папы. Такие же общие действия со стороны всех четырёх патриархов были во время Флорентийского Собора. Также когда Русская Церковь была возведена в статус патриархата и когда болгары были провозглашены раскольниками, все патриархи сочли необходимым собираться и принимать общее решение35.

ІІІ. Причины современного поведения Вселенского Патриархата

И снова мы спрашиваем: что побудило Вселенский Патриархат в последние годы отклониться от доброй линии поведения, которой он придерживался до сих пор, и захватывать страну, которая была без предстоятеля (религиозного), аннексировать её для своей церковной территории, совершать вторжение на территории других Автокефальных Церквей и, наконец, единолично, то есть не учитывая мнения других патриархов, высказываться по религиозным вопросам общего значения и в случае несогласия других патриархатов считать, что его мнение главное и единственное имеет силу?

В начале статьи мы уже объясняли обстоятельства выбора Вселенским Патриархатом вышеуказанной тактики и дальнейшего следования ей. С одной стороны, во время последней европейской войны36, особенно после перемирия, мы наблюдали бестактное и публичное вмешательство Вселенского Патриархата в политику как представителя порабощённого эллинизма; с другой стороны, после этого вмешательства мы видели крайнюю настойчивость, с которой действовал Вселенский Патриархат, пытаясь поставить Мелетия на престоле святого Златоуста; и, наконец, в результате политического вмешательства и возведения на престол Мелетия мы стали свидетелями потери больших церковных территорий в Малой Азии, Понте и Фракии, славившихся своим богатством и благополучием, а также утраты привилегий Вселенского Патриархата. Вот эти три выше указанных проявления новой тактики Вселенского Патриархата в последние годы обусловили утрату его репутации.

Рассмотрим эти причины подробнее.

1. Вмешательство Вселенского Патриархата в политику. В конце европейской войны, сразу после перемирия, Турция, будучи союзником центральноевропейских проигравших империй, сама тоже оказалась среди проигравших. Вскоре Турция ощутила все последствия своего поражения, в частности потеряла контроль над столицей государства. Константинополь был оккупирован армиями союзников. Во время оккупации городом управляли союзники, а турецкое руководство находилось под их непосредственным контролем. В это время разъярённые турки были убеждены в неизбежном уничтожении их страны. Они особенно надеялись, что греческие соотечественники будут сочувствовать их несчастью. При всех обстоятельствах, счастливых и несчастливых, пока существовала Османская империя, греческая община, по крайней мере её официальные представители — Патриархат и епископы, собиравшиеся на смешанных совещаниях и демогеронтиях37, всегда показывала, что она не только подчинялась законам, но и, даже если и неискренне, была заинтересована в благополучии Турции, которую считала своей родиной и которой в действительности она и была. Вследствие такого лояльного поведения греческого народа в Турции и законопослушного отношения к государству, его руководство почти всегда, а особенно в последнее время, перед провозглашением Конституции, благосклонно относилось к нам, грекам. Наши господа относились к нам снисходительно: мы могли свободно исповедовать нашу религию и развивать наш язык; мы возглавляли просветительское движение и имели наибольшие преимущества; коммерция, индустрия и судоходство были в наших руках; мы обогатились и почти покорили турецкий народ в экономической сфере. В Турции были греческие министры и греческие послы в европейских учреждениях. Нас преследовали только тогда, когда мы создавали организации, представлявшие в Турции враждебные по отношению к ней интересы, когда мы восставали против установленного порядка и поднимали бунты. Вот по этой причине в 1821 г. нас преследовали, а нашему народу угрожало уничтожение во время восстания нашей нации за свободу.

Однако когда турки ожидали с нашей стороны, как мы сказали ранее, хотя бы немного доброжелательности во время их поражения в европейской войне, они, наоборот, увидели в нас открытых сторонников союзников и Греции. Без какой-либо осмотрительности и последовательности Патриархат, епископы и руководители нации идентифицировали интересы греков Турции и Патриархата с интересами Греции и союзников. И поскольку этого было недостаточно, Вселенский Патриархат разорвал отношения с Османским правительством, которое он презирал; он заявлял повсюду о своей готовности завладеть Святой Софией, привёл из Греции для Патриархата охрану из критян, а на своих домах установил флаги с двуглавым орлом38. Он сделал всё для того, чтобы продемонстрировать свою ненависть к туркам, которым он в какой-то мере хотел отомстить. Эти презрение, ненависть и месть Патриархата к туркам мы видели в посланиях тогдашнего местоблюстителя митрополита Прусского Дорофея39 в Париж, Лондон и Афины. Он призвал к уничтожению Османской империи и требовал в пользу Греции провинции Малой Азии, Понта и Фракии, населённые греками. В своих интервью он обвинял Турцию в том, что она является варварским, кровожадным и ослабленным государством.

Малая Азия, начиная со Смирны, была лишь частично населена греками, а епископы и местные власти уже начали подстрекать греческое население против турок регулярными манифестациями. Мы сами в Константинополе и Малой Азии были свидетелем этого презрения к туркам со стороны наших40, больших и малых, и признаём, что, возможно, только потому, что со стороны видно всё яснее, мы не смогли найти оправдание подобному поведению наших руководителей против турецких властей. А когда мы узнали, что Патриархат разорвал отношения с турецкими властями, мы посчитали уместным задать вопрос тому, кто был местоблюстителем41 в Константинополе:

— Почему, Ваше Святейшество, Вы разорвали отношения с турецкими властями?

— Потому что Турции больше не существует, — ответил он.

— Если Турции не будет в будущем, что может навредить, — говорим мы, — в дальнейшем Вам быть в хороших отношениях с турками и поддерживать Ваши отношения с их правительством до тех пор, пока оно ещё не было распущено властями? Но если Бог пожелает, чтобы Турция существовала в будущем, какой в ​​таком случае будет ситуация с греческим населением Турции после всех этих провокаций с Вашей стороны?

На этот вопрос разъярённый местоблюститель ничего не ответил. Подобный диалог был у нас и в Афинской митрополии в 1919 году в присутствии самого Мелетия. Если бы после перемирия в Константинополе и Малой Азии мы не сеяли вражду против турок, как мы это делали, если бы мы не были ещё большими шовинистами, чем наши соотечественники в Греции, если бы мы придерживались нейтралитета, проявив хотя бы немного терпения, то, безусловно, после победы турок и нашего катастрофического поражения в Малой Азии ни Патриархат не потерял бы своих привилегий, ни население не испытало бы таких притеснений, а если бы были определённые трудности во время войны между Грецией и Турцией, они бы со временем развеялись. В любом случае, понесённые эллинизмом в Турции потери были бы гораздо меньше, чем те, которые мы имеем в настоящее время.

2. Избрание Мелетия. Спешка, с которой неразумный и недальновидный шовинизм Патриархата и власть имущих нации засвидетельствовал без всякой надобности ненависть и презрение к Турции, дошла до того, что, когда нужно было избрать патриарха Константинопольского, они голосовали, основываясь на уставах, которые полностью отличались от ранее утверждённых для избрания патриарха42. Эти уставы турецкие власти не видели и не утвердили. К тому же им вообще забыли сообщить, хотя бы из элементарной вежливости, об избрании нового патриарха. Это тоже было ошибкой. Но самым большим вызовом для достоинства и чести турецких властей стало избрание патриархом Мелетия, известного как хвастливого и болтливого человека, к тому же протеже одной известной политической партии в Греции.

Мелетий был более чем нежелательным лицом у турок, потому что, будучи обязанным повсюду и всегда аплодировать политической партии, наделившей его властью, он не мог, выполняя церковные функции, заниматься ничем, кроме политики, которой занимался и до своего избрания. И турки были правы. Во время его встречи в Константинополе нарочито были выставлены эмблемы Византийской империи. Его речь на интронизации можно было назвать какой угодно, но точно не церковной. Впоследствии, действуя вместе с теми, кто разделял его мнение в Константинополе, он средь бела дня организовал известную «Защиту», которая, очевидно, активно участвовала в военных действиях на стороне Греции. Все мы, а с нами и турки, осознаём, что Патриархат, особенно во время управления Мелетия, полностью забыл о своей миссии и о своих церковных обязанностях, зато занимался политикой и только политикой. В проповедях, произнесённых с высоты амвонов всех храмов Вселенского Патриархата, речь шла не о Евангельских истинах, а только о победе партии, назначившей Мелетия патриархом; это был постоянный призыв к фанатизму, направленный против вражеской партии и против турок, и им кормился греческий народ Турции. Греки чувствовали себя обязанными украшать святые храмы греческими флагами и греческими цветами; даже портрет Венизелоса занимал ведущее место в храмах; в мирных ектениях в это время постоянно поминали Венизелоса, а не короля.

Такие действия Мелетия, из-за его неизлечимой слепоты, вели к победе турок в Малой Азии более, чем что-либо другое. Он был антипатично настроен против турок: презирал их и яростно ненавидел. Именно поэтому во время победных операций союзников он лично активно участвовал в действиях, направленных к политической выгоде Греции. Он занимался только политикой. Это также было очевидно во время дискуссий по Лозаннскому договору43. Исмет-паша44 чётко и категорически требовал убрать Мелетия из Константинополя. Известно, как после победы турок в Малой Азии45 Мелетий с лестью занимался политикой уже во благо Турции, чтобы дольше удержаться на престоле, и, несмотря на предупреждения со стороны греческих властей и самого Венизелоса, отказывался сложить с себя полномочия и покинуть Константинополь.

Пребывание Мелетия в Константинополе и поведение местоблюстителя Дорофея были главной причиной не только катастрофы в Малой Азии, не только потери нашей нацией привилегий в Турции, но и всех тех испытаний, которые обрушились на Вселенский Патриархат и греческое население Турции, которое здесь осталось после бойни, переселений и неблагоприятных перемен. За исключением Константинопольской архиепископии и ближайших к ней епархий, за исключением епархий Додеканеса46 и митрополий в Греции, которые ещё не освобождены47, церковные епархии всей Малой Азии, и Понта, и нынешней турецкой Фракии были ликвидированы и навсегда утрачены для греческой нации, и особенно для многострадального Вселенского Патриархата, который из-за всего этого и из-за беспощадной мести турок, официальных лиц и простого народа утратил свою древнюю славу, жизнь и силу.

Сегодня Вселенский Патриархат ничем не отличается от какого-либо приходского храма в Константинополе со своим Советом, кабинетом и комнатами, в которых проживают священники. Турецкие власти открыто презирают Патриархат и патриарха, проявляют к нему не больше уважения, чем к любому церковному настоятелю, bach-papas. Они решают дела вопреки его достоинству и передают их главе квартала или комиссару полиции на Фанаре. Кроме этого, в последнее время патриарх обеднел. Лишённый всех доходов, ранее получаемых из разных источников, по причине войны, отсутствия паствы в архиепископии и потери всех епархий, он не имеет возможности содержать себя, а также образовательные и благотворительные учреждения, которые раньше содержал, и должен закрывать их одно за другим. Для своего содержания и возмещения расходов на приёмы и встречи с епископами он должен обращаться за помощью к греческому правительству, которое сегодня обеспечивает его всем необходимым и возмещает расходы, однако при таком содействии оно подчинило Патриархат, который, со своей стороны, ничего не может делать, пока не согласует собственные действия с Управляющим церковными делами, который должен всё заранее согласовывать и утверждать в Министерстве иностранных дел48.

Заключение

Освободиться, насколько это возможно, от опеки греческого правительства, опеки, вызванной бедностью Патриархата, а в будущем эмансипировать находящихся в новых областях Греции митрополитов, оставить за собой зарегистрированные епархии, найти, насколько это возможно, место для епископов без епархий — вот каковы мотивы, по которым Вселенский Патриархат вынужден был искать другие земли для того, чтобы учредить новые церковные провинции и назначить туда епископов. В этих поисках он вспомнил о греческих православных общинах в Америке, Западной и Центральной Европе, а также об общинах в Австралии, которые когда-то, когда он был в достатке, подарил Греции. Такие поиски привели сторонников Вселенского Патриархата даже в Восточную и Северную Африку. Если по поводу подчинения ему общин в Америке, Европе, Австралии не было протестов, потому что они находились за пределами всех православных Автокефальных Церквей, и если, по крайней мере до настоящего момента, не было претензий по общинам в Восточной и Северной Америке, то Александрийский Патриархат возвысил свой голос относительно своей юрисдикции, в которую вторгся Вселенский Патриархат.

Также и общины Русской Церкви протестуют против распространения духовной юрисдикции Вселенского Патриархата на церковные территории, которые на самом деле подчиняются Русской Церкви; против распространения, вызванного манией величия, первое и наиболее опасное проявление которой мы видим во время служения Мелетия, протестуют также и три Восточных патриарха, ибо Вселенский Патриархат, или опять же из-за мании величия, или же по требованию Афин, которым не мог противостоять по причинам своей экономической зависимости, в календарном вопросе и вопросе созыва Вселенского Собора или Великого Поместного Собора, о чём просили патриархи Востока, пренебрёг без права обжалования и продолжает пренебрегать мнением и желанием других патриархатов и полностью принял сторону греческой власти. Как мы чётко увидели, ни каноны, ни практика Церкви не наделяют Вселенского патриарха особым или высшим статусом или достоинством большим того, которое имеют другие патриархи. Поскольку вверенные Вселенскому Патриархату святыми канонами епархии больше не существуют в результате исторического хода событий, три патриарха и все Автокефальные Церкви, признавая потребность в том, чтобы он распространял [своё духовное влияние] на Церкви в рассеянии, находящиеся вне юрисдикции других Автокефальных Церквей, охотно вверили ему эти Церкви в рассеянии в духе братской любви и уважения к щедрости, которую Вселенский Патриархат продемонстрировал к ним в своё время. По-прежнему патриархаты охотно продолжают признавать за Константинопольским Патриархатом «первенство чести», которым его наделили каноны. Однако, учитывая такое братское отношение Автокефальных Церквей, не является ли дерзостью со стороны Вселенского Патриархата вторгаться на территории Автокефальных Церквей?49

Более того, не лежит ли за пределами всякой логики и здравого смысла то, что когда Вселенский Патриархат испытывает значительные испытания, а враг рода человеческого50 лишил его прежней славы и силы и унизил перед миром, он продолжает совершенно глупо претендовать на папское первенство в Церкви и безрассудно презирать мнение трёх Восточных Патриархатов?