Массового мора богоборцев не ждите. Протоиерей Игорь Рябко

Читая публикации наших церковных СМИ, я прихожу в некоторое недоумение. Большая их часть, процентов так на девяносто, заточены на то, чтобы доказать незаконность, абсурдность, государственную нецелесообразность антицерковных инициатив. Здесь идет в основном критика власти и, соответственно, обвинение ее в богоборчестве. Остальные десять процентов – это проза ненависти к инициаторам, архитекторам и строителям антицерковных законов, предсказания о их неминуемом вечном мучении в аду и страшной смерти, которая будет предвестником этих мук. В качестве назидания приводятся примеры того, как тяжело и мучительно умирали предшествующие гонители Церкви.

С этих примеров я и начну наш разговор. Действительно, многие гонители умерли страшной и мучительной смертью. Но разве так же мучительно не умирали и святые? Какие тогда нам нужно сделать выводы, читая, например, житие Синклитикии Александрийской? Она уж точно мучилась не меньше царя Ирода или Галерия, которые умерли от гниения органов.

Началась болезнь преподобной Синклитикии из гниения зуба, которое охватило челюсть, через сорок дней прогнила вся лицевая кость, а в ней образовалась страшная дыра, где завелись черви. Зловоние шло такое, что к преподобной невозможно было подойти. Она месяцами не могла спать от сильнейшей боли и мучений. Но когда она умерла, за ее душой пришли сонмы святых ангелов.

Я не будут приводить примеры того, как тяжело умирали современные нам старцы Нектарий Эгинский, Порфирий Кавсокаливит, Паисий Афонский и другие.

Можем ли мы сказать однозначно, что мучительная смерть есть всегда наказание Божие? Нет, конечно.

А сколько примеров того, как гонители Церкви прожили по мирским меркам вполне себе счастливую жизнь, без особых скорбей, и умерли относительно спокойно. Быть может, и нынешние гонители также в большинстве своем благополучно досуществуют в этом мире.

Так что не нужно ждать массового мора депутатов Верховной Рады. Скорее всего, у них все в этой жизни будет хорошо. А если кто из них хоть какое-то, даже самое маленькое хорошее дело в своей жизни сделал, то Бог воздаст ему в этой жизни стократными благами. Он-то уж точно должником у них не останется. Все хорошее они получат в земной жизни сполна, как и евангельский гедонист из притчи о богаче и Лазаре.

Но вернемся к современным событиям. То, что сегодня с нами происходит, конечно же, плохо. Однако плохо не то, что нас гонят, а то, что мы на это так реагируем.

С одной стороны – ненависть к гонителям, доходящая чуть ли не до проклятий, с другой стороны – какая-то наивная вера, в т.ч и церковных деятелей, что, дескать, правда за нами, а значит, мы победим. При этом правдой именуются международные и государственные законы, и побеждать они намерены, обращаясь за помощью к этой правде (несмотря на то, что уже не один раз на самых разных уровнях нам было показано, как эти законы «работают» по отношению к УПЦ).

Гонители, кем бы они не были – лишь орудие промысла Божия. Они действуют не сами по себе, а в той мере и степени, в какой им позволяет Бог.

Поэтому нет никакого благочестия в том, чтобы испытывать к ним ненависть. В духовной науке, так же как и в светской, есть периоды учебы и время экзаменов. Студенты ведь не подымают восстания в вузах и не выходят на демонстрации, когда видят, что в расписании вместо занятий стоят экзамены. Сейчас в нашем расписании духовного роста Бог поставил экзамены, и беда в том, что мы их уже валим по полной программе.

Во-первых, потому что не умеем если не любить и молиться за врагов, то хотя бы не допускать в сердце к ним злобу и ненависть. Во-вторых, потому что, по сути, ропщем на промысел Божий.

«Я хочу, чтобы было как раньше, чтобы все было хорошо, чтобы нам давали знания, обучали умениям, чтобы мы обретали навыки. Ходили в храмы, слушали проповеди, участвовали беспрепятственно в богослужениях. А тут вдруг экзамены. Нет, Господи, а ну давай, чтобы было как раньше».

«Как раньше уже не будет», – говорит нам Бог.

«Ну что ж, тогда будем судиться».

«Что ж, судитесь, Конституция и Закон о свободе совести вам в помощь».

Я вскользь посмотрел, какие там Бог приготовил вопросы на экзамены. Их много, вот некоторые по памяти. Первый билет: «Роль государства в деле спасения». Вопросы по теме: «Насколько важно для вас и вашего спасения то, как к вам относится светская власть?»; «Может ли Церковь существовать и выполнять свою миссию при враждебном к ней отношении госслужащих?»; «Что такое Церковь?».

Тем и вопросов там много, все они очень интересные. Но давайте остановимся хотя бы на первом билете.

«Верую … во единую, святую, соборную, апостольскую и государственную Церковь». Уберите лишнее слово. Мы хотим, чтобы было как раньше, чтобы Церковь была хоть и отделена от государства, но им всесторонне любима. А Бог не хочет. Я даже догадываюсь, почему. Длительное взаимодействие Церкви и государства всегда приводит к тому, что государственные интересы для церковных иерархов становятся доминирующими.

Церковь на государство практически не оказывает никакого влияния. Зато государство на нее влияет всесторонне. Вследствие этого влияния зачастую бывает, что Церковь превращается в один из государственных институтов, ответственный за нравственно-политическое сознание масс верующих, а церковная проповедь – в разновидность государственной пропаганды.

Для такой Церкви уже «нет другого царя, кроме кесаря».

Я ничего здесь не придумал от себя, церковная история дает нам множество примеров правдивости этих слов.

Обычно в каждом билете третий вопрос практический. В нашем билете то же самое. Он звучит как «Жизнь прихода без регистрации». Государственная регистрация регулирует исключительно горизонтальное бытие прихода, т.е. его финансовую и хозяйственную деятельность. Предположим, всего этого община теперь лишилась. Храм также забрали или закрыли. Дальше что? А дальше следует ответить на вопрос – за все годы существования храма образовалась ли в нем живая община, или же туда приходили только потребители?

Если община есть, то отсутствие храма и регистрации прихода не повлияют не ее жизнеспособность. Скорее, наоборот, сделает ее еще более сильной и более способной к выживанию.

Здесь я хочу обратить внимание читателей на один, как мне кажется, важный момент. Сейчас церковные СМИ много пишут о захватах храмов и о том, как люди их защищают. Но очень важно, чтобы люди понимали – нужно в первую очередь защищать и заботиться о священнике! Пока у общины есть свой батюшка, люди имеют возможность причащаться, участвовать в богослужении и прибегать к церковным Таинствам. Если что-то случится со священнослужителем, то даже при наличии храма их духовная жизнь будет ущербна.

Важно понять – диавол борется не со зданиями, он борется за души людей. Ему ненавистны не стены, а богослужения, прежде всего литургия. Поэтому к священнику нужно относиться свято, независимо от его личных качеств.

Потому что Спаситель именно через его руки причащает вас святых Даров и через его уши принимает ваше покаяние. Если у общины к священнику будет именно такое отношение, то она обязательно найдет способы материально поддерживать своего батюшку, даже тогда, когда отсутствие государственной регистрации не даст ему возможности получать в храме зарплату.

На сегодняшний день никто не имеет права запретить людям собираться на общую молитву по своему желанию без всякой государственной регистрации. В этом нет ничего противозаконного, по крайней мере пока. Конечно, если богоборческая логика будет следовать намеченной тенденции, то можно ожидать, что такие богослужения будут объявлены «собраниями антигосударственных элементов с целью свержения государственного строя», они могут быть названы «ячейками пособничества врагу» и другими определениями, взятыми из опыта работы НКВД прошлого века.

Тогда «тройка» палачей в лучшем случае задавала для видимости суда всего несколько вопросов, суть которых была одна – признаете ли то, что вели антигосударственную политику. Получив от подсудимого ответ «нет» на все вопросы, они подписывала приговор – «расстрелять». Это означало, что приговоренный к смерти получает от Бога полную амнистию и идет к себе домой – в Царство, минуя мытарства.

Конечно, если такой период церковной жизни наступит, то богослужения уже невозможно будет проводить даже по домам.

Мне запомнился один из примеров подпольного существования христианской общины начала – средины прошлого века. Где жил священник и его семья, знал только один человек. Он раз в месяц приходил к батюшке для того, чтобы забрать у него заранее приготовленные запасные Дары, а также принести деньги и записки с исповедями прихожан. Святые Дары посыльный раздавал двум другим прихожанам, которые также знали только лично его. Те в свою очередь раздавали каждый двоим, те троим. Где эта цепочка заканчивалась, я не знаю, но по всей видимости она была не очень большая, потому что священник выжил.

Прихожане, получая таким образом Дары, в свою очередь отдавали свои письма-исповеди и деньги для батюшки посланцам, а те передавали по обратной цепочке к священнику. После получения Даров была договоренность две недели молиться. Священник читал исповеди по запискам, разрешал их заочно от грехов, что-то писал в ответ, молился за свой приход. Люди также молились за священника, постились, а в конце двухнедельного срока в воскресный день все причащались вместе в установленное время.

Конечно, тогда было другое время, и не было такой возможности слежения, какая есть сейчас, но тем не менее это не единичный опыт. Практика малых христианских групп дала свои положительные результаты во время гонений по всему миру. Малые группы имели своих лидеров. Те, в свою очередь, входили в малые группы лидеров, каждая из которых имела своего вожака. Вожаки объединялись в такую же малую группу.

Такая система показала свою эффективность и дала возможность не только выжить многим христианам, когда их преследовали, но и не потерять духовного руководства, а также участия в таинствах Церкви. Возможно, этому придется научиться и нам.

https://spzh.news/ru/chelovek-i-cerkovy/76690-massovoho-mora-bohobortsev...