Макиавелли и святой государь Николай Второй. Протоиерей Александр Шаргунов

Не каждый знает, что Макиавелли — итальянский политический мыслитель начала XVI века, с его знаменитой книгой «Государь» — сыграл роковую роль в гибели нашего святого Государя Николая II и в уничтожении православной монархии в России. Какова логика этого странного совпадения? Почему до сегодняшнего дня идеи Макиавелли и его последователей продолжают способствовать переориентации всей мировой политики?

Перед нами феномен утраты веры в Бога, а потому — грубо искаженное понимание тайны первородного греха. В основании всех его суждений — радикальный пессимизм относительно человеческой природы. Он утверждает, что «благоразумный руководитель государства не должен держаться верности, которой он присягал, когда эта верность идет против его интересов». И объясняет: «Если бы все люди были хорошими, это правило не было бы хорошим правилом, но поскольку они плохие и не хранят по отношению к вам своих обещаний, вы не должны считать себя обязанными хранить свои по отношению к ним». Макиавелли знает, что люди плохие, но он не знает, что их порочность — не радикальна, что эта проказа не может разрушить первоначальное благородство человека, ибо человеческое естество всегда остается добрым по своей сути и в своих глубинных устремлениях. И это лежащее в основании всего добро, соприкасаясь с отдельными проявлениями зла в человеке, как раз и является тайной силой его внутренней борьбы с самим собой и духовного роста. Но горизонт Макиавелли — только земной, его понятия о человеке только плотское, и его грубый практицизм скрывает от него образ Божий в человеке.

В подобном ослеплении коренится всякая политика, опирающаяся на силу, и всякий политический тоталитаризм. В своей обычной жизни, полагает Макиавелли, люди чаще ведомы похотью и страхом. Но государь — это человек, вернее сказать, хищное животное, одаренное умом и способностью к расчету. Чтобы управлять людьми, то есть наслаждаться властью, государь должен быть одновременно лисой и львом. Страх, животный страх и осторожность животного, соединенные с человеческим искусством, — высшие регуляторы царства политики. Но пессимизм Макиавелли далек от каких-либо героических крайностей. Он вступает в согласие со злом, которое видит повсюду. Он согласен с ним, потому что в противном случае существует реальная опасность трудиться скорее для собственной гибели, нежели для собственного успеха. «Государю необходимо, — говорит он, — научиться не быть добрым, если этого требуют обстоятельства». И это совершенно логично, если главная цель — только земной успех. Вслед за Декартом он считает необходимым правилом подражать обычаям и действиям тех, с кем он должен общаться, принимая в расчет скорее то, что они делают, чем то, что говорят. Он не видит, что это хорошее правило безнравственности, ибо люди чаще живут чувствами, чем умом.

Интересно, что в подтверждение своей правоты, Макиавелли указывает даже на Церковь. По его мнению, Церковь достигает успеха, когда руководствуется такой же мудростью. Ведь не только светские властители, но и иные князья Церкви, такие как римский папа Александр VI (Борджиа), пример которого часто приводит Макиавелли, оказываются среди ее адептов. Но разве христиане должны подражать подобным князьям Церкви в их поведении? Христу и Его святым должны они следовать, согласно учению Церкви. Первый шаг человека, желающего жить согласно христианской нравственности, — решимость не принимать привычки и дела мира сего. Таково предписание Евангелия: «По делам же их не поступайте, ибо они говорят, и не делают» (Мф. 23, 3).

Каков же практический результат учения Макиавелли для современного сознания? Глубокий разрыв, неисцелимое разделение между политикой и нравственностью. И, вследствие этого, смертельное противоречие между тем, что называют идеализмом (ошибочно смешиваемом с нравственностью), и тем, что называют реализмом (ошибочно смешиваемом с политикой). Так рождается непримиримый конфликт между нравственностью и безжалостной реальностью. Так проливается кровь святых Царственных страстотерпцев и великого сонма новых мучеников и исповедников Российских. Мы знаем эти пророческие слова святого Государя: «Если потребуется, я готов принести себя в жертву за Россию». Поразительно, что для Макиавелли (как и для Ницше) так называемый нравственный человек представляется жертвой. Но в каком смысле? В прямо противоположном. Он считает его слабым духом, безоружным в сражении, и вред его заключается в следовании красивым правилам отделенного от земной реальности совершенства. По мнению Макиавелли, это только видимость добродетели, мечта, самоудовлетворение и тщеславие. Вовлеченный в сложности жизни, подлинно добродетельный человек не страшится делать то, что обыкновенно именуется злом, и его действия, диктуемые справедливостью, не есть ни месть, ни жестокость в борьбе против лукавых и злых врагов. Как узнаваемы эти рассуждения — не так ли политики «практической мудрости» обвиняли нашего святого Государя в безволии и нерассудительности? В то время как сами были исполнены «измены, трусости и обмана». Необходима, учит Макиавелли, терпимость (толерантность) по отношению к существующему злу ради того, чтобы избежать большего зла или ради того, чтобы ослабить или постепенно уменьшить это зло: «наименьшее зло следует почитать благом». Даже утаивание своих замыслов от друзей — не всегда есть неверность им или двурушничество: «язык дан человеку для того, чтобы скрывать свои мысли».

Из сказанного не следует, что Макиавелли отрицал нравственные основы традиционных ценностей. Он был циником с зорким и ясным умом, скорее наследником, чем противником богатых сокровищ знания, собранных веками христианства и вырождающихся у нас на глазах. Он готов приносить похвалу правилам добродетели, если в определенных обстоятельствах они помогают достигнуть успеха. Но тут же учит своего государя быть жестоким и вероломным, если обстоятельства того требуют. И когда он пишет, что государь должен научиться не быть добрым, он прекрасно сознает, что не быть добрым значит быть злым. Но какая разница — добро или зло, добродетель или порок, если главная цель — успех?

Для Макиавелли цель политики — завоевание новых позиций и сохранение власти. На самом деле целью политики должно быть благо народа, то есть что-то существенно и конкретно человеческое, непременно связанное с нравственностью. Это благо — хорошая жизнь. И значит не только в материальном смысле. Оно должно быть связано с существенными требованиями и достоинством человека. Это благо — одновременно материальное, интеллектуальное и нравственное. Главным образом нравственное, как сам человек. Благо человеческой личности. Вероломство, измена, ложь, жестокость, убийства и другие средства подобного рода, которые могут быть (по обстоятельствам) полезными для предержащей власти или процветания государства, могут оказаться разрушительными для блага народа. Здесь на земле и в вечности. Ибо судьба человеческой личности выше времени и связана с целью, абсолютно превосходящей земные интересы. Потому мы и говорим, что власть, построенная на христианских основах, помогает наибольшему числу людей достигнуть своего конечного предназначения. Этот фундаментальный принцип политики и жизни макиавеллизм разрушил.

Если цель политики — власть, правитель должен научиться, ради сохранения ее, говорит Макиавелли, переступать через все. Многие великие политические деятели, особенно, как мы знаем, в минувшем веке, хорошо поняли и сознательно усвоили этот урок. По существу, история человечества тогда последовала этим путем.

Достаточно упомянуть только одно имя Гитлера. Абсолютный макиавеллизм сделал из политики искусство производить несчастье для миллионов людей. Все это слишком очевидно. Но ведь макиавеллизму сопутствует несомненный успех — не так ли? По крайней мере, он добивается успеха на глазах у всех в течение определенного времени. Как может он не добиваться успеха, когда все приносится в жертву ради одной цели — успеха? Здесь испытание и соблазн современного сознания. XX век более чем убедительно показал, что народы, не желающие быть поглощенными такой властью, могут остановить ее победное шествие и повергнуть на землю ее знамена только тогда, когда они жертвуют в этой борьбе своей кровью, своими богатствами, своими самыми дорогими сокровищами мирной жизни и обращают против нее все свое материальное оружие. Но не должны ли они будут, чтобы покончить с этой химерой и сохранить себя, употребить не только материальное оружие, которого в определенных обстоятельствах может не оказаться совсем, а свою мысль и свой дух? Уступят ли они искушению погибнуть ради любви к земной жизни, которая у них все равно будет отнята, может быть, вместе с небесной — из-за неверности высшему человеческому долгу?

Святой Григорий Нисский в IV веке писал о неправедной фальшиво-религиозной власти, которая будет делать абстракцией всякое добро, чтобы дойти до крайнего предела зла. Церковь не имеет права утверждать абстрактную власть, украшенную крестом, потому что служение Церкви — в проповеди Креста, который является Божией силой и нашим спасением.

Своим подвигом исповедничества святой Государь посрамил, во-первых, демократию — «великую ложь нашего времени», по выражению К. П. Победоносцева, когда все определяется большинством голосов, и, в конце концов, теми, кто громче кричит: «Не Его хотим, но Варавву» — не Христа, но антихриста. И, во-вторых, в лице ревнителей конституционной монархии он обличил всякий компромисс с ложью — не менее великую опасность нашего времени.

Были у нас выдающиеся Цари: Петр I, Екатерина Великая, Николай I, Александр III, когда Россия достигла расцвета с великими победами и благополучным царствованием. Но Государь-страстотерпец Николай II, при котором ее мощь продолжала неуклонно возрастать, есть прежде всего свидетель истинной православной государственности, власти, построенной на подлинно христианских принципах. Для него не существовало ни малейшего разрыва между служением государя и исполнением личного христианского долга.

До конца времен, и в особенности в последние времена, Церковь будет искушаема диаволом, как Христос в Гефсимании и на Голгофе: «Сойди, сойди со Креста». «Отступи немного от тех требований величия человека, о которых говорит Твое Евангелие, стань доступнее всем, и мы поверим в Тебя. Бывают обстоятельства, когда это необходимо сделать. Сойди со Креста, и дела Церкви пойдут лучше».

Главный духовный смысл сегодняшних событий — итог веков, зараженных духом Макиавелли, и в особенности итог XX века, — все более успешные усилия врага, направленные на то, чтобы «соль потеряла силу». Как до революции, так и теперь главная опасность заключается во «внешней видимости». Многие верят в Бога, в Его Промысл, стремятся установить православную монархию, но в сердце своем полагаются на земную силу: на «коней и на колесницы» (Пс. 19, 8). Пусть, говорят они, все будет как самый прекрасный символ: крест, трехцветное знамя, двуглавый орел, а мы будем устраивать свое, земное, по нашим земным понятиям. Но мученическая кровь святого Государя обличает отступников, как тогда, так и теперь.

Источник: Православие. ру