Македония: «Балканский близнец» Украины. У двух церковных расколов – один политический сценарий. Елена Малер-Матьязова.

ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ «МАКЕДОНСКАЯ НАЦИЯ»?

Итак, многолетний процесс отделения Македонской епархии от Сербского Патриархата, начавшийся с требования широкой автономии, продолжился не только самопровозглашением псевдоавтокефалии, но насильственным вытеснением Сербской Церкви с территории Македонии и развязанными по отношению к ней настоящими гонениями. Современное, в прямом смысле слова катакомбное положение Сербской Церкви в Македонии является лучшим показателем подлинной сути «Македонской церкви» как филетистского раскола, для которого «нация превыше Церкви». Логика филетизма строится на том, что каждая Поместная Церковь должна соответствовать отдельной нации и государству. Но, во-первых, такая политика противоречит каноническому территориальному принципу церковного устройства и, прежде всего, каноническим основаниям автокефалии. А во-вторых, весьма проблематичными являются основания и самого македонского филетизма – в связи с некоторой, мягко говоря, спорностью национального определения балканских «македонцев» как отдельного народа, имеющего собственную историю.

ОТКУДА ВЗЯЛАСЬ «МАКЕДОНСКАЯ НАЦИЯ»?

Итак, многолетний процесс отделения Македонской епархии от Сербского Патриархата, начавшийся с требования широкой автономии, продолжился не только самопровозглашением псевдоавтокефалии, но насильственным вытеснением Сербской Церкви с территории Македонии и развязанными по отношению к ней настоящими гонениями. Современное, в прямом смысле слова катакомбное положение Сербской Церкви в Македонии является лучшим показателем подлинной сути «Македонской церкви» как филетистского раскола, для которого «нация превыше Церкви». Логика филетизма строится на том, что каждая Поместная Церковь должна соответствовать отдельной нации и государству. Но, во-первых, такая политика противоречит каноническому территориальному принципу церковного устройства и, прежде всего, каноническим основаниям автокефалии. А во-вторых, весьма проблематичными являются основания и самого македонского филетизма – в связи с некоторой, мягко говоря, спорностью национального определения балканских «македонцев» как отдельного народа, имеющего собственную историю.

Вопрос о существовании самобытной македонской нации и в самом деле является весьма и весьма проблематичным. Для македонских сепаратистов национальный вопрос является центральным: большинство их аргументов сводятся к факту существования самобытной македонской нации и самостоятельной македонской государственности. Так что можно прямо говорить о том, что со стороны македонских раскольников осуществляется попытка грубой фальсификации истории, хорошо нам знакомая по поразительно похожим процессам, происходящим на современной Украине…

Тема самобытной «македонской нации» действительно начала фигурировать непосредственно при попытках обоснования македонской псевдоавтокефалии: ее самопровозглашение в 1967 году и раскольнический митрополит Досифей, и коммунистические власти оправдывали существованием особого македонского народа… И эта македонская нация в их подаче в зависимости от случая оказывалась то невероятно молодой и нуждающейся в скорейшей помощи для своего окончательного становления; то, напротив, одной из древнейших, напрямую происходящей от самого Александра Македонского. Но, согласно этнографическим данным, «македонцы» являются южнославянским народом, возникшим в результате ассимиляции древнего населения Балканского полуострова южными славянами по некоторым данным болгарской, а по некоторым – сербской группы. И согласно лингвистической классификации, «македонский язык» принадлежит к южнославянской группе языков, причем, большинство специалистов считает, что внутри этой группы он является вариантом болгарского языка, западно-болгарским диалектом. Так что никаких оснований для утверждения какой-то принципиальной самобытности македонского народа и македонского языка просто нет.

Тема самостоятельной македонской государственности в подаче македонских сепаратистов действительно начинает становиться все более абсурдной, поскольку они, не довольствуясь фактом провозглашения самостоятельной республики Македония лишь в 1991 году, пытаются обосновать существование македонской государственности с как можно более ранних времен, неизбежно фальсифицируя всевозможные исторические данные. Как было показано выше, одним из главных аргументов при их отказе вернуться из раскола в лоно Сербской Церкви был настоятельный протест против исторического обозначения Македонии как Южной Сербии, а «македонской церкви» – как южно-сербской епархии. Одним из основных намерений македонских сепаратистов стало доказательство с помощью любых возможных фальсификаций и подтасовок существования самостоятельной македонской государственности с древнейших времен. В итоге было провозглашено, что «древнее государство» постоянно становилось жертвой оккупации со стороны то сербов, то болгар. И в самом деле, как иначе объяснить тот печальный факт, что такого славянского государства на Балканах до 1991 года не существовало в природе.

Логика «поиска врага» повторяется у всех фальсификаторов истории в мире, ярким примером которых являются современные украинские националисты, «доказывающие» происхождение своего народа от неких «древних укров» и настаивающих на многовековой истории существования независимой украинской государственности, но, к сожалению, под столь же многовековым «русским игом». Вместо того чтобы, если уж на то пошло, отсчитывать историю своей государственности и нации с 1991 года, они отчаянно пытаются любой ценой найти ее корни во временах неолита. И работа приносит эффект: многие, в том числе и президент Виктор Ющенко, искренне верят, что, к примеру, территория распространения Трипольской культуры – это и есть Древняя Украина.

Для македонских раскольников главным объектом исторических фальсификаций стал древнейший Балканский церковный центр – Орхидская Архиепископия. В их трактовке Охридская архиепископия всегда являлась не только самостоятельным и независимым от других балканских Патриархатов, но и этнически македонским церковным центром, ставшим непосредственной основой появившейся «македонской автокефалии». Так, на состоявшемся в 1958 году соборе автономной «Македонской Церкви» в Охриде, было сделано заявление о возрождении этой Архиепископии, названной почему-то «Македонско-Охридской», и возникновении на ее основании «Македонской церкви». В связи с этим македонские раскольники начали утверждать, что Сербская Церковь не является Церковью-Матерью в отношении «Македонской Церкви», а значит, никакого признания с ее стороны самопровозглашенной македонской псевдоавтокефалии не нужно.

Как известно, Охридская архиепископия – действительно древнейший балканский церковный центр, являющийся духовным центром славянской письменности и культуры: одним из его деятелей был Святой Климент Охридский, ученик святых Кирилла и Мефодия, создатель классического варианта кириллицы. Но вот претензии на то, что Охрид являлся самостоятельным, да еще и македонским, церковным центром – совершенно безосновательны. Точно так же и украинские националисты считают общерусское государство Киевскую Русь исключительно украинским, как и древнюю и общерусскую Киевскую митрополию – исключительно украинским и не имеющим отношения к России и Белоруссии, духовным центром…

ПОТОМКИ АЛЕКСАНДРА МАКЕДОНСКОГО

Кроме того, очень важно упомянуть о возникшем у республики Македонии «греческом конфликте», как нельзя лучше показывающий нелепость всей этой борьбы за «македонскую самобытность». Как известно, Македония – это название северной области Греции, которая и в самом деле известна с древнейших времен, была родиной Александра Македонского и дала название созданной им Македонской Империи. Поэтому, когда в 1991 году одна из частей распавшейся Югославии объявила себя Республикой Македонией, Греция выступила с активным осуждением подобного «самоназвания», дублирующего и безосновательно присваивающего другому региону наименование одной из исконно греческих территорий. Ответом на этот совершенно справедливый протест было демонстративное признание бывшей югославской республики под названием «Македония» со стороны США. Однако Греция и ряд других стран до сих пор не признают нового конституционного названия республики, в связи с чем и в ООН, и в ряде международных организаций она именуется как БЮРМ – Бывшая югославская республика Македония.

Затем начался спор и за фигуру Александра Македонского: балканские «македонцы» заявили о своих правах на этого античного полководца, являющегося, будто бы, их историческим предком. И вскоре со стороны властей республики Македония было высказано намерение установить памятник Александру Македонскому в центре Скопье, а также решение о переименовании столичного международного аэропорта его именем, что, естественно, вызвало со стороны Греции возмущения и протесты.

По мнению привлеченных к этой неожиданной «проблеме» ученых, спор об историческом наследии Александра Македонского неизбежно выигрывает греческая сторона: нет никаких научных сомнений в том, что полководец был человеком греческой культуры и говорил на диалекте греческого языка, о чем прямо свидетельствуют многочисленные исторические источники. А живущие в республике под названием «Македония» южные славяне не имеют отношения ни Александру Македонскому, ни к античным грекам. Эта ситуация действительно очень напоминает происходящую на современной Украине «национализацию» и «украинизацию» различных деятелей русской истории и культуры. Что делать, если собственного исторического и культурного наследия явно не хватает для того, чтобы считать себя «великими».

ФИЛЕТИСТЫ И ФАЛЬСИФИКАТОРЫ

Рассмотренные здесь проблемы глубоко взаимосвязаны как следствия одной и той же национально-сепаратистской логики, готовой пренебречь всем чем угодно в пользу текущих национально-политических интересов. История «македонского раскола», начавшаяся с внезапного обнаружения самобытной «македонской» нации и провозглашения для ее окончательного оформления одной из епархий СПЦ национальной «македонской церковью», а закончившаяся реальными гонениями (которые до недавнего времени вообще казались невозможными в современной Европе) по отношению к единственной канонической Сербской Церкви – как нельзя лучше показывает содержательную сущность происходящего.

Между тем, согласно принципу территориального устройства, Вселенская Церковь, Единая по своей природе, разделена на несколько автокефальных поместных Церквей, в соответствии с «местом» – территорией ее расположения, на которую распространяется ее окормление. Поэтому, область одной поместной Церкви может включать в себя не только несколько национальностей, скажем в составе одного государства, но и распространяться на несколько государств. Принципиально важно понимать, что автокефальная Церковь не тождественна понятию «национальной», а Вселенская Церковь не является союзом «национальных церквей». Так, в работе прот. В. Цыпина «Церковное право»[1] указывается, что: «Административное деление Церкви строится на территориальном, а не национальном принципе. В нормальных условиях православные христиане любой национальности, проживающие на одной территории, составляют один приход и окормляются одним епархиальным епископом, ибо, по слову Апостола Павла, во Христе “нет ни еллина, ни иудея, ни обрезания, ни необрезания, варвара, скифа, раба, свободного” (Кол. 3, 11)»[2].

Эта принципиально наднациональная и надполитичная природа позволяет Церкви оставаться Единой и сохранять независимость от текущих постоянно меняющихся политических реалий. Поэтому, церковное устройство должно оставаться таким же, каким было на протяжении двух тысячелетий, несмотря на многократное изменение политических обстоятельств, возникновение и исчезновение наций и государств: Церковь не должна дробиться по причине возникновения очередного нового государства или внезапно самоопределившейся новой нации.

Тенденция ставить церковную организацию и церковные интересы в зависимость от национальных и политических, является неканонической. Критика применения национального принципа по отношению к церковному устройству очень точно выражена в соборном осуждении ереси филетизма Константинопольской Церковью 1872 года: «1) отвергаем и осуждаем племенное деление, т. е. племенные различия, народные распри, народные рвения и разногласия в Христовой Церкви, как противные евангельскому учению и священным канонам блаженных отцов наших; 2) приемлющих такое деление по племенам и дерзающих основывать на нем небывалые доселе племенные сборища мы провозглашаем, согласно священным канонам, чуждыми единой святой, кафолической и апостольской церкви и настоящими схизматиками». Согласно же заявлению Синода Русской Православной Церкви, сделанному в октябре 1991 года исходя из территориального принципа церковного устройства, изменение государственных границ не должно повлечь за собой изменение состава Поместной Церкви, а распад Союза не подразумевает автокефализации отдельных частей РПЦ[3] – заявление, актуальное для всех современных случаев неканоничного провозглашения церковных автокефалий.

Но, к сожалению, в последнее время, случаи возникновения самопровозглашенных автокефальных церквей умножились: помимо рассматриваемой в этой статье «Македонской церкви», это появившаяся в 1993 году еще одна Балканская самопровозглашенная «Черногорская церковь»; это и возобновившие в последнее время свою деятельность возникшая в 1919 году Украинская автокефалия «УАПЦ» и в 1922 году «Белорусская автокефальная церковь»; это и тщательно создаваемая на протяжении последнего десятилетия поместная «Украинская церковь»; а также появившаяся совсем недавно претензия на автокефализацию со стороны «Молдавской церкви»… Большинство из перечня всех непризнанных Вселенским Православием новообразованных «церквей» относятся именно к самопровозглашенным национальным псевдоавтокефалиям. И если подобная политика церковного филетизма не будет остановлена, возникнет совершенно реальная опасность полной церковной раздробленности. Во избежание этого политика церковного филетизма, как и вообще любое нарушение канонических правил церковного устройства, должна вновь и вновь осуждаться и всеми возможными способами пресекаться.

К ВОПРОСУ О КАНОНИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЯХ АВТОКЕФАЛИИ

Говоря о важнейшей проблеме канонических оснований автокефалии, необходимо, прежде всего, затронуть вопрос о соотношении Церкви и церковного устройства с различными приходящими – политическими, культурными и национальными – факторами. И нужно сразу же отметить, что Церковь совсем не игнорирует, но, напротив, в необходимой степени учитывает имеющиеся политические, культурные и национальные факторы, что совершенно необходимо для ее нормального существования и деятельности в конкретных условиях. И действительно, серьезное изменение этих факторов – образование на территории одной Поместной Церкви нескольких новых государств со своими политическими, культурными и национальными отличиями, в определенных случаях приводит к изменению формы церковного управления. Часть единой Поместной Церкви может наделяться статусом церковной автономии, дающим право на самостоятельность в вопросах внутреннего церковного управления. Как указано в «Церковном праве»: «Основанием для провозглашения автономии могут служить разные факторы, чаще всего, нахождение ее в пределах иного государства, чем кириархальная Церковь, а также географическая отдаленность и этническое своеобразие. Исторически провозглашение автономии часто следовало за приобретением политической самостоятельности государством, где находится эта Церковь… Утрата же государственной самостоятельности обычно ведет и к упразднению автономии»[4]. Но вместе с тем, существование или возникновение отдельного государства или нации не может являться достаточным основанием для церковной автокефалии, что напрямую исходит из принципиально наднациональной природы Церкви и ее канонического устройства по территориальному, а не политическому или национальному признаку.

Утверждение статуса церковной автокефалии предполагает соблюдение канонической формы ее предоставления и наличие необходимых содержательных оснований или мотиваций для ее предоставления. Говоря о канонической форме предоставления автокефалии, важно отметить, что она может быть предоставлена только непосредственно самой Церковью-Матерью и/или общеправославным признанием. Поскольку вопрос об автокефалии имеет отношение к устройству всей Вселенской Церкви, решение о любом изменении в ее устройстве должно носить общеправославный характер. Поэтому изначально автокефалия утверждалась по решению Вселенских Соборов; но после прекращения их созывов, решение об автокефалии получила право принимать только Матерь-Церковь, с последующим общеправославным подтверждением и признанием. Так форма предоставления автокефалии обозначена в «Церковном праве»: «Существует юридический принцип: никто не может дать другому больше прав, чем имеет сам. Это каноническая аксиома. Поэтому основать новую автокефальную Церковь может либо епископат Вселенской Церкви, либо епископат Церкви автокефальной»; «только воля кириархальной Церкви может быть законным фактором в учреждении новой автокефалии»[5].

Рассматривая содержательные основания автокефалии, прежде всего, необходимо указать на то, что основным мотивом ее учреждения должны быть очевидная церковная целесообразность, ее учреждение должно нести положительные последствия для Вселенской Церкви. Причем эта мотивация должна быть исключительно церковной, должна касаться интересов и насущных потребностей Церкви, а не текущих политических или национальных интересов и потребностей. Выделяя два типа возможной автокефалии: 1) автокефалия новообразованной Церкви; 2) автокефалия части уже существующей Поместной Церкви, можно выявить ее содержательные основания для каждого из них.

1) В первом случае, речь идет об автокефалии новообразованной Церкви, основанной на территории исторически не православной страны в процессе миссионерства. Условием для учреждения такой автокефалии является возрастание новообразованной Церкви до состояния способности обеспечения самостоятельного управления и наличие благоприятных для этого управления исторических, в том числе и политических, обстоятельств. Автокефалия новообразованной Церкви – это естественный и закономерный для церковного устройства шаг: любая основанная на новой территории Церковь, в конечном счете, должна возрасти до статуса автономии, а затем и автокефалии, для полноценного окормления своей территории. Именно так были утверждены большинство исторических церковных автокефалий: например, утвержденная в XX веке Московским Патриархатом автокефалия Американской Церкви, возросшей со времен ее основания до этого достоинства.

2) Во втором случае, речь идет об автокефализации части уже существующей Поместной Церкви, таким образом предполагающей ее неизбежное разделение. Причиной учреждения автокефалии определенной части Поместной Церкви, в конечном счете, связаны с проблематичностью или невозможностью продолжения ее нормального окормления со стороны ее поместной Церкви-Матери. Необходимость такой автокефалии может быть связана с возникновением неблагоприятных политических условий, когда Церковь оказывается в подчиненном и уязвимом положении, например в результате зависимости от светского или инославного государства, затрудняющим даже ее собственное управление и окормление; когда Церковь оказывается в условиях политических гонений, репрессий, угрожающих самому существованию Церкви. При этом важно отметить, что в некоторых случаях эти вынужденные автокефалии утверждались отделявшимися частями Поместной Церкви самостоятельно, без участия Церкви-Матери, но при наличие объективных веских оснований, в дальнейшем получали общеправославное признание, поскольку были совершены действительно в церковных интересах. Как сказано в «Церковном праве», «в тех случаях, когда это было вызвано действительно назревшими потребностями церковной жизни, возникавшие вслед за самочинным актом разделения удавалось уврачевать позднейшим законным дарованием автокефалии со стороны Церкви-Матери»[6]. Так, например, была провозглашена автокефалия ряда Балканских Церквей в период освободительных войн против Османского ига, в связи с подчинением Константинопольского Патриархата мусульманской Османской Империи, ставшим реальной угрозой для самого существования Православной Церкви на Балканах.

Кроме того, необходимость такой автокефалии может быть связана с нарушением Поместной Церковью догматической чистоты вероисповедания, ее отпадением в ересь или раскол, что, естественно, делает невозможным дальнейшее управление и окормление с ее стороны. Так, например, была учреждена автокефалия Русской Церкви в связи с принятием Константинопольским Патриархатом Флорентийской унии: «Автокефалия может учреждаться и помимо установленного порядка, однако на законном основании: в случае, если власть кириархальной Церкви уклонится в ересь или раскол. Тогда в силу вступает 15-е правило Двукратного Собора… В таких обстоятельствах оказалась Русская Церковь после Флорентийского Собора; потому и утвердила она в 1448 г, свою независимость от Константинополя, не испрашивая на то согласия Патриарха и Синода, изменивших Православию»[7].

Говоря о втором типе автокефализации части уже существующей Поместной Церкви, важно понимать, что она предполагает неизбежное церковное разделение и церковное дробление. Поэтому, этот вид автокефалии является исключительным вынужденным шагом, связанным с трагическими обстоятельствами, не дающими возможность продолжения управления со стороны Церкви-Матери, вынуждающий ради сохранения Православия хотя бы в этой, отделившейся части, выйти из-под ее омофора. Учреждение же автокефалии определенной части Поместной Церкви без веской причины является необоснованным и бессмысленным разделением и дроблением Поместной Церкви, нарушает ее каноническое устройство и, в конечном счете, угрожает возможности церковного единства, благоприятным условием которого является только действительно необходимое территориальное разделение.

«АВТОКЕФАЛИЯ» ПОСТРОЕНА НА ЛЖИ

Оценивая на базе этих принципов каноничность македонской автокефалии, нельзя не придти к выводу о том, что она противоречит церковным канонам и по форме, и по содержанию. Нет никаких содержательных оснований для отделения Македонской Охридской архиепископии от Сербской Церкви; нет никаких особых обстоятельств, делающих невозможным окормление Македонии Сербским Патриархатом – ни подчинения, а тем более гонений со стороны Сербских властей, ни догматической нечистоты в вероисповедании. Напротив, именно эти опасности в полном объеме возникают по отношению к самоутвержденной македонской псевдоавтокефалии, поскольку она вынуждена находиться в полном подчинении и зависимости от македонских властей, принявших непосредственное участие в ее формировании; она не находится в евхаристическом общении со всеми Православными Церквями, что безусловно способствует и догматической еретичности; а из желания получить хоть какое-то признание хотя бы со стороны Ватикана, она готова пойти на серьезные уступки, примером чего является ее внезапный безосновательный переход на григорианский календарь. Кроме того, не получив церковного одобрения со стороны Сербского Патриархата, македонские сепаратисты пошли на самочинное провозглашение «Македонской Церкви», нарушая каноническую форму автокефализации через ее утверждение Церковью-Матерью и общеправославным признанием.

Что же касается аргументов, связанных с национальной самобытностью македонцев и появлением независимой республики Македония – эти национальные и политические факторы уже были в полной мере учтены – Македонская епархия получила статус широкой автономии, многократно подтверждавшийся Сербским Патриархатом: и в 1959 году, когда на Соборе СПЦ была констатирована самостоятельность Македонской Скоплянской епархии и ее управление по собственному уставу; и в 2001 году при подготовке двустороннего договора о восстановлении общения, согласно которому Православная Церковь в республике Македония наделялась широкой автономией; и в 2005 году, когда решением Сербского Синода была еще раз подтверждена автономия Охридской архиепископии СПЦ отдельным патриаршим томосом со словами: «Мы официально подтверждаем и объявляем: Автономная Православная Охридская Архиепископия остается, благодатью Божией, в полном литургическом и каноническом единстве с нашей Печской Патриархией, то есть Сербской Православной Церковью, а вместе с тем и с Полнотой Пресвятой Православной Кафолической Церкви»[8].

[1] Цыпин В.А. Церковное право. Курс лекций. М., 1994. Электронная версия: Владислав Цыпин. Церковное право.

[2] Цыпин В.А. Церковное право. Гл. Территориальные принципы церковной юрисдикции / Часть III. Органы церковного управления.

[3] Цыпин В., протоиерей. История Русской Православной Церкви. Синодальный и новейший периоды: 1700-2003. М., 2006. С. 657-658.

[4] Цыпин В.А. Церковное право. Гл. Автономные церкви / Часть III. Органы церковного управления.

[5] Цыпин В.А. Церковное право. Гл. Автокефальные церкви / Часть III. Органы церковного управления.

[6] Там же.

[7] Там же.

[8] Томос о церковной автономии православной Орхидской архиепископии

 Источник: http://rpmonitor.ru/ru/detail_m.php?ID=8816