Любовь не ищет своего

Семья – живой организм, и у нее тоже случаются болезни. Распространенная болезнь, которой болеют всей семьей, — созависимость. И не только в семьях, где есть алкоголики и наркоманы, но и там, где люди контролируют друг друга, «мучаются» друг с другом, принудительно опекают ближних, забывая о себе и страдая от неблагодарности. Кажется, это ведь просто любовь, просто забота — хотя и такая своеобразная?

О том, где граница между любовью и созависимостью, мы беседуем с Ольгой ТРОИЦКОЙ, семейным психологом, членом московского общества семейных терапевтов и консультантов, руководителем «Мастерской».

Ольга Иосифовна ТРОИЦКАЯ окончила факультет психологии МГУ, психолог и консультант с более чем 30-летней практикой. Семейный терапевт, член Международной организации семейных терапевтов и Общества семейных терапевтов и консультантов (Россия). Много лет работала психологом в московском ТЮЗе, занималась вопросами психологического восприятия спектаклей подростками. Руководитель «Мастерской Ольги Троицкой». Участница Международной программы по работе с травмой.
 

Принуждение розами

— Почему психологи говорят о созависимости там, где мы привыкли видеть любовь? Скажем, когда жена пытается лечить мужа-алкоголика или терпит мужа, который тиранит ее? Разве любить — это болезнь?

— Любовь и созависимость — разные понятия. Они могут сосуществовать — я убеждена, что в человеке всегда есть какая-то часть, которая готова любить. Но поступками созависимого человека руководит страх или желание контролировать поведение другого, подстраиваться под него, делать что-то не «потому, что я», а «для того, чтобы он». Он не говорит о себе, своих мыслях, чувствах, желаниях. Он делает то, чего, как ему кажется, другие от него ожидают. Или то, что заставит других поступить определенным образом и создаст у него иллюзию, что он их контролирует и что все в порядке. Здесь на партнера в отношениях переносятся детские проблемы: мама-папа в детстве недодали любви, поддержки, защиты — и все это теперь надо выколотить, вытянуть из того, кого любишь.

— Как, например?

— Муж приходит домой поздно, а жена вместо «я ждала тебя, мне обидно, что ты не позвонил» говорит: «Ты делаешь это, потому что я для тебя ничто!» Она приписывает ему несуществующие чувства и мысли, чтобы он признал вину и опровергнул ее слова, подтвердил ее значимость. Жена алкоголика так строит свою жизнь, чтобы муж понял: его пьянство — не его болезнь, а плохое отношение к ней: «Если бы ты меня жалел, то не пил бы».

— То есть признак таких отношений — манипуляция?

— Да: созависимый человек должен во что бы то ни стало удержать контроль над другим, его эмоциями, его жизнью. Даже «я без тебя жить не могу» — это манипуляция: «ты должен быть со мной, чтобы я жил».

— А чем манипуляция отличается от любви?

— Любовь — это когда, что бы ни происходило с нами, лучше вместе с этим человеком, чем без него. С ним теплее, спокойнее, радостнее. Даже если он болеет и лежит при смерти — все равно с ним лучше. Любовь помогает чувствовать красоту мира, любовь — это радость. В созависимости, в манипуляциях радости нет. Хотя их легко спутать с любовью — они часто заставляют людей совершать яркие поступки. Можно засыпать возлюбленную розами потому, что тебе приятно дарить ей розы, чтобы ее порадовать, а можно — чтобы она поняла, как ты о ней заботишься, и изменила свое отношение к тебе.

Если мама сидит с больным ребенком, то это не потому, что она обязана это делать для него, а потому, что любит его и не может представить себе, как это он будет больной – один, ей самой от этой мысли плохо. Не «я ради вас горблюсь», а «мне будет спокойнее, если вы поедите». Я делаю это для своей души, потому что я так чувствую, а не для того, чтобы вы поняли, как я жертвую собой, и начали меня ценить. Это как в Церкви пожертвования: если ты жертвуешь, чтобы Бог оценил и что-то тебе дал взамен, то это не вера. Вера — это счастье от того, что Бог есть.
Созависимость — очень цепкая структура, она быстро начинает затягивать. Когда тебя так любят, то человек начинает чувствовать себя виноватым, что ничего не дает взамен. Но за любовь не надо платить.

Жертвы и разрушения

— Но часто так бывает, что, например, женщина действительно жертвует своей карьерой ради семьи и детей…

— Если женщина «всю себя отдала мужу и детям», то это ее выбор, она не должна их попрекать этим. Может, для начала правильнее было бы обсудить это решение с мужем? Может быть, он ответит: «Мне будет спокойнее, если у нас будет две зарплаты, а не одна».

Созависимому от его самоотдачи не радостно, а больно, и другому человеку он радости не приносит. И еще очень важно соблюдать баланс между тем, что ты готов дать, и тем, что другой готов принять. Если взвалить на человека больше, чем он готов принять, ему хочется убежать, у него создается ощущение, что его к чему-то принуждают.

Просить у другого можно только того, что не разрушает его чувство собственного достоинства. Границы эти человек чувствует сам — и при их нарушении ему остается или бежать, сохраняя остатки достоинства, или позволить нанести себе травму. Травма создает пустоту, которая потом заполняется разными способами.

— Ревность — это тоже созависимость?

— Всегда. Я тебя люблю, но мне с тобой невыносимо: что бы ты ни сделал, я тебе не верю. Ты должен делать то-то и то-то, чтобы мне было спокойно. Единственный способ погасить ревность — это умереть. А любовь — это как у Пушкина: «Я вас любил так искренне, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим». Все это глупости: ревнует — значит, любит, бьет — значит, любит. Здесь лучше заменить слово «любит» на «неравнодушен», «пристрастен», «зависим». Да, когда бьет — тоже зависим. Бьет — значит не разграничивает себя и другого: ты должен чувствовать, что мне плохо, ты — моя часть, тебя, как отдельного человека, для меня нет.

Попытка изменить других, а не себя

— Как распознать созависимые отношения?

— У созависимого человека задача — изменить супруга, мир, других людей, но не себя. Его фокус смещен с себя на окружающих: я буду в порядке, если вы будете вести себя иначе.

В нормальной семье можно поговорить, объяснить, почему ты хочешь поступить так или иначе, быть услышанным и услышать другого. В созависимых отношениях обычно ничего не обсуждается, а все предполагается. Здесь друг другу не говорят правды, вообще не говорят по существу. В созависимости нет свободы: мне страшно от другого услышать то, с чем я не готов согласиться, поэтому я лучше вообще не буду спрашивать. Нет уверенности, что ты нужен другому, что важен, что имеешь право быть в его жизни, — все это приходится доказывать. В результате появляются страх и вина. Они часто не осознаются, но проявляются, например, в агрессии.

Но мы не можем сказать другому: «Созависимость для тебя вредна». О вредности может говорить только он сам, если он предпочел бы выбрать что-то другое. Это внутренний выбор души. Нужны ли тебе такие отношения? Ощути это сам в себе. Готов ли ты отпустить другого, не контролировать его, готов ли, например, к тому, что ребенок станет самодостаточным человеком, будет говорить тебе правду, делать серьезные выборы? Тогда ведь и тебе придется работать над собой.

Так же и в браке. Это иллюзия, что один может быть свободен от созависимости, а другой нет. Люди обычно подбирают себе в пару человека с такой же степенью созависимости. Люди с меньшей созависимостью проходят мимо, им это неинтересно. Если один хочет избавиться от созависимости в отношениях, начинает работать над собой — другой вынужден меняться. И часто бывает, что один начал меняться — и второму сразу становится легче, он с благодарностью «подхватывает».

Назло кондуктору

— Обычно созависимость рассматривают в связи с зависимостью — алкоголизмом и наркоманией. Почему именно они связаны?

— Потому что созависимые отношения — это особенно опасный фактор для формирования алкогольной или наркотической зависимости. Человек начинает пить назло семье, которая его не понимает: назло кондуктору возьму билет и выйду из трамвая. Я такой несчастный, что буду пить, чтобы вы видели, какие вы плохие родители. И с другой стороны: видишь, я с ума схожу — так это все из-за тебя.
В семье, где есть алкоголизм, обязательно формируется созависимость. Муж-алкоголик и жена, не уважающая мужчин, это всегда отношения двоих. Они долго и тяжело играют в палача и жертву, все время меняясь местами, и во все стороны разлетаются созависимые дети… Жертвы тиранов, матери наркоманов, жены алкоголиков сами подталкивают своих мужей и детей к краю. Дети-наркоманы — обычно дело рук родителей. Это они чаще всего добиваются того, что ребенок выбирает уход в смерть. Здесь всегда надо работать с семьей, потому что внутреннее решение «не жить» вырастает из нее.

— Что делать, если муж, сын не собирается бросать пить?

— Если человек сам выбрал смерть вместо жизни — зачем уходить вместе с ним? Это бессмысленно. Единственный, кто может ему помочь, это он сам, это он должен сделать глубинный выбор: жить или не жить. Если он выберет жить — он бросит пить. Если не выберет — ничто ему не поможет. Но стремление близких насильно, против его воли ему помочь очень сильно. Этим активно пользуются разные «ясновидящие», которые обещают помочь пьющим заочно, через их родственников. Принять решение может только сам алкоголик, но их-то как раз не зовут — зовут жен и матерей, это очень хорошо для очистки их совести: вот, мы не сидели на месте, мы что только ни делали!

— Так что же, остается признать его право себя убивать?

— Если речь идет о несовершеннолетнем — мы действительно за него отвечаем и должны бороться. Но если это взрослый — мать наркомана может только сказать ему: «Я тебя люблю и буду любить, как бы ни складывалась твоя жизнь. Это твой выбор. Если скажешь, чем помочь, будем помогать». Но нередко на деле вдруг оказывается, что мать наркомана чувствует себя ненужной, когда ребенок начинает входить в норму — ей нужен сумасшедший или больной, тогда она будет отдавать все свои силы ему и будет нужной. Так что приходится тут выбирать: или не будет этой крепкой связи, будет где-то жить, звонить, может быть, раз в год — но здоровый. Или здесь, рядом, нуждающийся в опеке — но больной.

Долой тиранию

— А если муж — домашний тиран, тогда что?

— А тиран обычно существует в тандеме с миротворцем, благодетелем. Они нужны друг другу, их отношения — танец для двоих. Тиран и тираном не станет без миротворца. Чтобы он перестал тиранить домашних — он должен получить сопротивление: мне неприятно, мне это не нравится, я тебя люблю, но уже опасаюсь за свою безопасность, поэтому лучше побуду вдали от тебя. И тиран тоже начнет меняться. Мало кто из этих домашних тиранов колотит людей на улице или на работе — а уж если колотит, тогда это пограничное расстройство личности, и его надо лечить. Но обычно тиранит он именно домашних. А жена, которой нужно, чтобы она была незаменимой, его в этом поддерживает: вы его не раздражайте, а уж я потерплю. У жены домашнего тирана — святая обязанность вести его по жизни. У нее много энергии, но вся она тратится на то, чтобы жить жизнью других людей. Мужу она мозолит глаза своей жертвенностью, он раздражается, кричит на нее, оскорбляет или колотит… на следующее утро он беспредельно виноват, а она — тиран его и палач, и всячески показывает ему, что он плохой… Этот танец можно танцевать до конца своих дней…

— А дети смотрят…

— А дети заняты отношениями родителей — и потом начинают танцевать те же танцы в своих семьях.

— И что же делать? Как остановить этот танец?

— Взрослый человек может решить для себя — с ним так нельзя. И говорить с этих позиций: не «зачем ты это делаешь?» — а «когда ты это делаешь, я чувствую себя неловко», «я тебя люблю, но, когда ты так делаешь, мне трудно с тобой». «Я тебя люблю, но у меня разрушается уважение к тебе»; «пощади мое уважение к себе». Созависимости можно противостоять. Надо делать все, чтобы показать: мне стыдно, мне больно, я так не могу. Надо дать другому почувствовать, что можно общаться по-другому. А для этого — вернуть ему ответственность за все, что он делает в жизни, и не считать его беспомощным ребенком, а всех вокруг — взрослыми. Иначе получается, что на словах мы просим другого измениться, а на деле снимаем с него ответственность.

— Кажется, православным легче других впасть в созависимые отношения — нам заповедано любить ближнего, служить ближним, смиряться, умаляться…

— Христос не учил созависимости. Надо уважать себя, как создание Божие, как Божий дар, как Его творение. Работая с родителями, мы учим их объяснять ребенку: мы тебя любим всегда, но уважение надо заслужить: поступать как надо. Я радуюсь тому, что ты есть, — но не радуюсь тому, что ты пьешь. Любовь не отменяет реальной жизни и реального зрения. Христос прекрасно видел, что люди делают не то, и не кидался на шею нераскаявшемуся разбойнику. А любил всех и сожалел о грешниках. К алкоголику мы можем испытывать сожаление, а не восторг. Нельзя путать с христианской любовью одобрение зла и потакание ему. Я люблю тебя — но это не делает меня от тебя зависимым. У тебя нет власти надо мной.
 

Кому хуже всех?

— Когда дома есть душевнобольной — здесь тоже может идти речь о созависимости?

— Так часто и бывает. Психически больные действительно сами за себя не отвечают, это приходится делать их родным — и в самом деле перекладывать их жизнь на свои плечи. Но и тут у родных есть два варианта. Первый — выстроить все-таки свою жизнь, оставив место в ней для близкого человека и его болезни. Второй — выстроить свою жизнь вокруг его болезни. Появляется новый статус — жена больного, муж больной… Мне несколько раз доводилось при работе с группами, в составе которых были родственники тяжелобольных людей, спрашивать: кому тяжелее — больному или вам? Как вы думаете, что они отвечали?

— Неужели говорили «нам»?

— Так и говорили, да. Мы страдаем. Но болит — у кого? Смерть на пороге стоит — у кого? Но нет, люди искренне считают, что им хуже: тебе-то что, а мы переживаем! Одна мама шизофреника так и сказала: «Мне, конечно, хуже, ему-то что? Не работает, не учится, таблетки пьет…» Женщины в группе просто замерли. Одни испугались такой жестокости, другие испугались, увидев такую же жестокость в себе.

Верный признак созависимости — отсутствие жалости: ведь вам больнее, чем ему, вы страдаете. А потом, если ты часть меня, что тебя жалеть? Если вам не жалко жену, мужа, сына, который плачет, наоборот, вы думаете: «Ну наконец-то ты поймешь» — это созависимость.

Что же делать?

— Допустим, человек читает это и понимает: все это про меня и мою семью. Что дальше делать?

— Лучше всего обратиться к хорошему профессиональному системному (работающему с семьей как с системой) психотерапевту. А не к человеку, который думает, что после двухгодичной переподготовки он стал семейным психологом. Работа с такой сложной системой, как созависимая семья, требует профессиональных навыков.

— А если нет возможности пойти к психологу?

— Тогда — читать, думать, что мне самому нужно, учиться открыто это предъявлять, учиться диалогу. Один человек говорит — другой слушает. В созависимых отношениях люди даже не слушают, что им говорят, и отвечают на свои мысли, чтобы еще раз подтвердить, что их представления о другом верны, и еще раз сказать ему об этом. А другой еще раз убеждается, что партнеру ничего говорить нельзя. Так вот: надо учиться молча слушать. Пусть другой человек говорит, а вы слушайте. Пятнадцать минут, о чем угодно. А потом сами говорите — не отвечайте, а рассказывайте о своем. Даже такое простое упражнение может помочь очень многое изменить — фактически заново открыть для себя другого человека.

Важно просто быть собой — выбирать тактику и стратегию поведения не автоматически, а по ситуации.

И еще, надо сочувствовать другому человеку, присмотреться к тому, что делаешь сам. В любящих семьях бывает, муж раскричится, а жена говорит: «Тебе нельзя кричать, у тебя больное сердце». Она понимает: на работе достали, плохо ему… в конце концов, отношения ей дороже, чем ошибки мужа. Если сочувствуешь человеку — он дороже, чем своя правота. При созависимости — своя правота важнее. Если вы узнаете в себе признаки созависимости — имеет смысл поискать дополнительную литературу, ее можно найти в интернете.

Но главное — узнавать это в себе, а не в партнере. Не надо ему кричать: ты должен измениться. Не надо совать ему под нос статью: вот, тут написано, что ты созависимый и тебе надо меняться, — это как раз и будет не забота, а созависимость.

Беседовала Ирина ЛУКЬЯНОВА

Источник: Нескучный сад