Лекарство от нетерпимости. Михаил Пиотровский

В Сирии произошел страшный случай. Там казнен бывший хранитель античного комплекса в Пальмире, ученый-археолог, знаток пальмирских древностей Халид Асаад. Его пытали, стараясь выведать, куда сирийское правительство вывезло часть древностей, обезглавили, тело подвесили на столбе, голову положили у ног. Ученому ставилось в вину, что он способствовал режиму, хранил идолов, ездил на зарубежные конференции...

Характерная для ислама борьба с идолопоклонством, иконоборчество перерастают в чистой воды зло. Все помнят, как талибы взорвали древние статуи в Афганистане. Они объясняли это тем, что статуи – идолы, к которым приходят паломники и совершают ритуалы. Кроме того, ЮНЕСКО дает деньги на их реставрацию, вместо того чтобы накормить голодающих афганских детей. Набор провокационной пропаганды.

В то же время известно, что принципиальные борцы за веру торгуют древностями. Из Пальмиры вывозится то, что можно легко продать и добыть деньги. Так у нас в 1920-е годы изымали картины из музеев, полагая, что старое искусство никому не нужно, но его можно выгодно продать. И немцы продавали «дегенеративное» искусство – картины экспрессионистов.

Культура всегда на передовой линии борьбы со злом. Музеи противостоят фанатичному бескультурью. Это надо помнить, когда мы говорим о «мелких» проблемах, связанных с нашими музеями. Очевидно, что в обществе отсутствует уважение к музеям, исчезло понимание их сакральности. Это показало нападение на выставку «Скульптуры, которых мы не видим» в московском «Манеже». Атака странных «активистов» оценивается неоднозначно. Звучат предложения: давайте разберемся, кто прав, организаторы выставки или тот, кто повредил экспонаты.

Один из великих немых фильмов начала прошлого века – «Нетерпимость» Дэвида Гриффита. Там есть «Варфоломеевская ночь», «Падение Вавилона», «Жизнь и страдания Христа». Художественное выражение слова «нетерпимость».

Сегодня часто звучит слово, которое по смыслу должно быть полной противоположностью, – «терпимость». Но они не равносильны. Нетерпимость – непереносимость всего, что не соответствует чьей-то узкой точке зрения. Понятие терпимость в русском языке несет оттенок снисходительности по отношению к чужому мнению.

От нетерпимости есть два лекарства – жесткие меры и культура. Второй путь более сложный. Он создает картину разнообразия мира, где рядом существуют разные цивилизации, учит получать удовольствие от этого разнообразия. Я много раз говорил, что территория культуры особая.

В этом году исполняется 100 лет буддийскому храму в Петербурге. Он создан по буддийским канонам, в то же время это памятник северного модерна – облицовка, витражи Рериха. Не только ученые принимали участие в судьбе храма, его опекали писатели, деятели культуры... За открытием храма последовала знаменитая буддийская выставка. Буддизм влился в культурную жизнь Петербурга.

К памятной дате Эрмитаж готовит выставку тибетского искусства. У нас блестящая коллекция. Для обычной публики она, возможно, менее известна, чем картины Леонардо да Винчи. Но не для людей знающих, особенно после того, как мы открыли постоянную экспозицию искусства Центральной Азии. На выставке будет много изображений Будд, буддийских божеств. Некоторые обладают полной ритуальной чистотой (в скульптурки вложены священные тексты, амулеты), другие музейно «препарированы». В тибетском искусстве часто встречается изображение свастики, которое может вызывать раздражение людей, не понимающих, о чем идет речь. Свастика у древних народов считалась солнечным знаком, как и крест.

В Эрмитаже можно видеть знаменитые иконы Византии. Самая известная – «Пантократор» привезена с Афона. Она была разбита, разломана на части, выброшена – восстановлена эрмитажными реставраторами. Самые копируемые вещи в Эрмитаже – портрет «Граф Оливарес» Веласкеса и икона «Пантократор». Эта икона – часть рассказа о средиземноморском мире. Рассказа, который не вполне соответствует простому представлению о православии.

Мы готовим выставку «Странствия Ибн Баттута» о марокканском путешественнике XIV века. Он объехал весь исламский мир, добрался до Китая, побывал в Золотой Орде, оставил замечательное описание. Коллекции Эрмитажа представят единство мусульманской культуры.

В разгар резкой русофобии в Польше мы откроем выставку, посвященную Екатерине II и Станиславу Августу – последнему польскому королю. Она расскажет о коллекциях, которые он собирал, следуя примеру Екатерины, и о непростых русско-польских отношениях. Перекрестный год России и Польши отменен. Мы выставку не отменили, польские коллеги будут в ней участвовать.

В этом году у нас пройдет конгресс иранского искусства как напоминание о том, что оно всегда изучалось в нашем городе. В Эрмитаже хранятся блестящие иранские памятники. Они известны, потому что их здесь исследовали и показывали. Конгрессы, проходящие по всему миру, представляют иранскую культуру как достояние мира.

В музеях можно найти разнообразный набор вещей, которые могут кого-то обидеть. Причем сегодня обижает одно, завтра другое. Культура учит: если что-то не нравится, надо думать, обсуждать, а не пытаться уничтожить.

Многие любят рассуждать о правах, забывая, что у них есть ограничения. Права одних людей и наций ограничиваются правами других. Показательный пример – история с библиотекой Шнеерсона. Она была национализирована в соответствии с советскими законами. Потомки Шнеерсона судятся за обладание библиотекой. Проблема обсуждаема. Но суд США полагает, что вправе принять решение по поводу вещей, национализированных на территории нашей страны. Из-за этой проблемы на много лет прекращен обмен выставками между музеями России и США.

У каждого есть право на свободу вероисповедания, совести, слова. Но это не освобождает от выполнения правил поведения на разных территориях. В музеях есть правила, которые мы не устаем отстаивать. Они ограничивают число посетителей, не позволяют принести с собой бутылку воды, запрещают кричать, трогать экспонаты... Когда самолет садится в Саудовской Аравии, европейские женщины надевают покрывала. Если он приземляется в Париже, саудовские женщины снимают свои покрывала. Через паспортный контроль не пропустят, если лицо закрыто.

Свои правила есть в разных сферах, они подвергаются давлению со всех сторон. То начинают учить церковь, как ей себя вести, то музеи, то правительство... Повторю, правилам для каждой территории надо подчиняться.

Наряду с правами и правилами существуют запреты. У нас они особенно популярны. Запреты – вещь опасная, их можно множить без конца. Другой путь – все обсуждать. Я доволен результатом выступления Союза музеев России по поводу истории с нападением на выставку в «Манеже». Началось бурное обсуждение проблем, которые мы затронули, в том числе как лучше охранять музеи.

Надо учиться дискутировать, но и понимать, с кем вступать в диалог. Маргинал, уверенный, что знает все на свете, и профессор университета не способны говорить на одном языке.

Я думаю, правила защиты территории музея, театрального вымысла, искусства должны быть четко прописаны. Чтобы не получилось, как с историей продвижения НАТО на восток. Мы говорим: нам обещали этого не делать. И слышим: никто вам не обещал, документы не подписывали, а устные договоренности ничего не стоят.

Если музей утверждает, что показывает произведения искусства, значит, так оно и есть. Можно дискутировать по поводу современного искусства, но не пытаться его запретить или уничтожить. Нетерпимость – признак низкого уровня культуры. 

http://spbvedomosti.ru/news/culture/lekarstvo_ot_nbsp_neterpimosti_/