Крепостное право от владыки Евлогия

Клирик Свято-Троицкого храма в г. Гусь-Хрустальный протоиерей Максим Хижий, к которому постучались ночью две девочки, сбежавшие из Боголюбского монастыря во Владимирской области, 7 октября был запрещен в служении, сообщил "Ежедневный журнал".
Об этом о. Максиму сообщили по телефону из епархиального управления Владимирской и Суздальской епархии РПЦ МП после того, как он ответил на вопросы комиссии Общественной палаты РФ (ОП), созданной для изучения конфликта вокруг Боголюбовского монастыря и 7 октября посетившей Боголюбский монастырь. Запрет в служении был аргументирован тем,что "клирик без разрешения архиерея не имеет права общаться не только с какой-то комиссией, но даже и с прокуратурой". Спустя час, по сообщению о. Максима, запрет был снят и последовал приказ явиться к архиепископу Евлогию (Смирнову), главе Владимирской и Суздальской епархии, в пятницу 9 октября "для выяснения своей судьбы".

***
И где же это владыка вычитал такую норму? Что это за норма - заочно, по телефону, безо всякого церковного суда, "убивать" священника? Если же епископ вот так за один час может менять ТАКИЕ свои решения - то обсуждать надо не "судьбу священника" в епархии, а судьбу такого епископа в Синоде.
А сам он разве с благословения правящего архиерея общался с КГБ в советские годы, когда по их наводке вешал мне выговор в семинарии "за самовольное оставление стен духовной школы" в марте 88-го? (Хотя тогда я ездил в Минск по телеграмме от члена Синода - митр. Филарета и с благословения владыки ректора). Об этом эпизоде я рассказывал в интервью "Как научный атеист стал дьяконом", но тогда пожалел вл. Евлогия и не стал называть имя упоминаемого проректора...
В апреле 1988 года ЦК комсомола Белоруссии и республиканское телевидение устраивало в Гродно одно из первых в стране молодежных “ток-шоу”. Организаторам хотелось, чтобы на нем были представлены молодые люди из “неформальных” организаций, в том числе и кто-нибудь из семинаристов. В общем — те, кто идут “неправильным путем” с точки зрения поколения отцов-коммунистов. Поскольку еще раньше у меня установились связи с белорусским журналистами — обратились ко мне. Я получаю официальный вызов (на бланке Госкомитета по ТВ), подтвержденный телеграммой митрополита Минского Филарета, иду с ним к ректору Академии, он, конечно, благословляет мой отъезд… Когда же через несколько дней я возвращаюсь в семинарию — меня там встречает новость: мне объявлен выговор “за самовольное оставление стен духовной школы”. Я иду к тому проректору, чья подпись украшала этот документ (выговоры у нас вывешивались публично, на доске объявлений) и говорю:
— Чем я согрешил? Какая самоволка? Я ехал по приглашению митрополита, члена Синода. Моя поездка была согласована с ректором Академии.
В ответ мне говорят, что моя в вина в том, что я не написал прошение на имя этого проректора… Опять не соглашаюсь:
— Какое прошение? Я же не прошусь, а исполняю уже данное мне послушание!
Видя, что его доводы меня не убедили, проректор добавил:
— Ну, понимаешь, Андрей, ведь идет Великий пост. Это время не может обходиться без искушений…
Вот с той поры меня тошнит от преизобилия нашего церковного словесного “елея”. Ему ведь КГБ велел меня приструнить, а он начал благочестивые турусы на колесах громоздить…
А откуда Вы знаете, что это была инициатива КГБ?
Так ведь спустя месяц другой проректор Академии намекнул мне, что все мои неприятности (а к тому времени кроме выговора, меня еще уволили из иподиаконов, а моим одноклассникам открыто говорили, что меня вот-вот отчислят из семинарии) из-за того, что “ты на диспуты всякие ездишь”. Ведь был 1988 год, тысячелетие Крещения. Как Москву “чистили” перед Олимпиадой, так теперь “чистили” Лавру. Спустя всего лишь два года в “Московском комсомольце” были опубликованы фрагменты архива оперотряда МГУ, из которых следовало, что мои встречи не только с коломенскими, но и с московскими студентами не прошли незамеченными.

http://diak-kuraev.livejournal.com/38624.html