Красное язычество и Церковь. Сергей Худиев

На прошедшей неделе все прогрессивное человечество отмечало 150-летие со дня рождения В.И. Ленина, и, пока одни говорили о роли гения в истории, другие припоминали цитату Ивана Бунина: “Ленин явил миру как раз в самый разгар своей деятельности нечто чудовищное, потрясающее; он разорил величайшую в мире страну и убил несколько миллионов человек – и все-таки мир уже настолько сошел с ума, что среди бела дня спорят, благодетель он человечества или нет?”

Причем в наши дни удивление Бунина могло бы быть и более сильным - сейчас уже очевидно, что грандиозный эксперимент по переустройству общества закончился провалом, “истинное и потому всесильное учение” показало свою ложность по критерию, который само же провозглашало - практике.

Но у Ленина есть почитатели; как есть почитатели и у его верного ученика и последователя, Сталина. Мы будем стоять перед этим феноменом - как и Иван Бунин - в недоумении, пока будем считать его политическим; все значительно прояснится, если мы признаем за ним его религиозный характер.

Конечно, восприятие коммунизма как религии - общее место; когда указываешь атеистам, которые любят припоминать инквизицию и крестовые походы, на тт. Ленина, Сталина, Мао, Пол Пота и других выдающихся атеистов, они тут же восклицают - “но коммунизм это тоже религия”.

Конечно, коммунизм никоим образом не религия в смысле “организованного поклонения сверхъественным силам”. тт. Ленин и Сталин были такими же последовательными научными атеистами и материалистами, как Докинз или Панчин. Но атеизм ни в малейшей степени не препятствует религии в другом смысле - идолизации идеологий или (еще легче) политических вождей. Так человек, принципиально отвергающий брак, с тем большей легкостью впадает в извращения.

При этом мы можем заметить, что в наши дни поклонение коммунистическим вождям это даже не система убеждений, какой была марксистско-ленинская философия. Вся эта наукообразная краска облупилась, и мы увидели нечто гораздо более архаичное - культ магической силы, проявляющей себя в мире через вождя.

Для язычников вполне обычно почитать человека, совершившего нечто великое - безотносительно к тому, было ли это добрым или нет - как носителя Силы. Он как ураган, или землетрясение, или цунами, или еще какое-то вызывающее нуминозный трепет явление природы.

Языческие боги внеморальны. То, что делает их богами - сверхчеловеческое могущество. Шаман или вождь (или человек, сочетающий в себе оба этих качества) ценен тем, что через него действует мана - магическая сила, по представлениям язычников струящаяся в мироздании. Это сила делает его победительным на войне и способным принести пищу своему племени - как фараон обеспечивал разлив Нила.

Например, Ками, богами в японской мифологии, становятся люди (или животные), обладающие “исключительными качествами, внушающими трепет”, в частности, могучие воины, совершенно безотносительно к тому, были ли они добрыми и справедливыми людьми.

Поэтому люди поклоняются Чингисхану, или Наполеону, или Ленину, или Сталину, или Мао Цзе Дуну как носителям Силы. Эта глубоко архаическая практика может излагаться в каких-то современных, даже наукообразных терминах - вождь есть избранник Истории, воплощение её таинственных сил - но психологически это выражение очень древних, полуживотных инстинктов.

Бунину, человеку выросшему в христианской культуре, кажется немыслимым почитать деятеля, который вверг страну в кровавую смуту и погубил миллионы людей. Для язычника как раз это обстоятельство и служит основанием для поклонения - ведь все эти деяния служат ясным свидетельством его магического могущества. А нравственная сторона дела язычнику неизвестна - вернее, злые божества требуют тем большего почитания. Их надо задабривать, чтобы не потерпеть от них беды; это добрыми можно спокойно пренебречь.

Этот мощный языческий инстинкт преклонения перед силой - внеморальной и чаще просто злой - в современном мире нуждается в какой-то рационализации. Поэтому за почитанием Ленина (как и Сталина) выстраивается идея прогресса, который требует жертв. Все бедствия советского периода оправдываются тем, что "а за то" были магнитка, днепрогэс, победа над нацизмом и полет Гагарина.

При этом провозглашается вера в то, что, во-первых, без гражданской войны, раскулачивания, расказачивания, масштабного голода, массовых репрессии, гонений на Церковь, и, много позже, когда режим очень сильно смягчился - массового дефицита, все эти достижения были бы невозможны, а, во-вторых, массовое убийство и мучительство сограждан, в абсолютном большинстве - по любым меркам невинных, оправдано этими достижениями.

Конечно, как на это справедливо обращает внимание Егор Холмогоров, такой взгляд предполагает глубокую русофобию - чтобы принимать его, надо считать Россию какой-то уникально дикой страной, населенной уникально дикими людьми, которых можно приобщить к цивилизации только самыми жестокими методами.

Конечно, это всегда оправдания задним числом - я не слышал, чтобы кто-нибудь говорил о том, что сейчас нам следует устроить гражданскую войну, потом коллективизацию, потом массовые репрессии - чтобы через поколения из этого вышли какие-нибудь великие достижения. Но оправдание подобных действий в прошлом указывает на определенное мировоззрение - и определенные этические стандарты, которые чреваты подобным поведением и в будущем.

Психологически это понятно - как отдельные люди, так и целые общества пытаются как-то интегрировать травматический и разрушительный опыт, придать ему положительную оценку. Так отдельный человек может говорить о том, что его истязали в детстве - но благодаря этому он "человеком вырос". Так члены тоталитарных культов находят самые возвышенные оправдания все более дикому поведению своего гуру - который отбирает их жен и дочерей и отправляет их побираться или работать на износ. Так целые государства оправдывают - и даже прославляют - самые страшные, и кровавые страницы своей истории.

Еще задолго до большевиков мы могли наблюдать (и наблюдаем сейчас) то же явление в отношении французской революции.

Жуткие конвульсии социального безумия, потрясшие самую культурную, развитую и процветающую страну тогдашнего мира, "сентябрьские убийства", "адские колонны" генерала Тюрро, "нантские нуаяды", вся история междоусобной резни, в которой сограждане ведут себя хуже, чем иноземные захватчики, была задним числом объявлена чем-то великолепным и славным, открывающим новую и гораздо лучшую главу в истории человечества.

Провозглашается, что без революционного террора мы бы не увидели прав человека и гражданина - тезис весьма сомнительный, особенно с учетом того, что есть множество примеров мирного и бескровного проведения назревших перемен, как "Великие Реформы" 1860-тых годов в России.

Тем не менее культ революции утвердился в качестве официального - и не только во Франции, но и среди прогрессивных сил всего мира. Так идея террора во имя свободы и массовых убийств во имя братства укоренилась в сознании многих людей - несмотря на всю ее вопиющую аморальность и абсурдность.

Большевики подхватили и развили этот тезис - "революции в перчатках не делаются", "насилие - повивальная бабка истории", самые позорные и преступные деяния - предательство своей страны во время мировой войны, мятеж, террор, массовые убийства людей не за какую-либо вину или какие-либо их личные действия вообще, а просто по классовой принадлежности - все это оправдывалось тем царством добра и справедливости, которое явится результатом всех этих преступлений.

Царства добра и гуманизма, предсказуемо, не явилось - явились массовые репрессии, в ходе которых погибло как множество невинного народа, так и "старые большевики", с которыми "исторический прогресс" таким образом щедро расплатился за оказанные ему услуги.

Через десятилетия, когда режим сильно смягчился, и массовые убийства сограждан сошли на нет, выяснилось, что построенная ценой таких жертв социально-экономическая система работает из рук вон плохо - кусочек замороженного мяса для супа приходится с боем добывать в огромных очередях, а обыкновенные джинсы - предмет скандальной роскоши. Было даже выражение "продать родину за тряпки" - невыносимым соблазном для советского человека были "тряпки", сколько-нибудь красивая и удобная одежда, а каталог товары-почтой Quelle, который привозили немногие "выездные", те, кто мог посещать другие страны, был настоящей идеологической бомбой. Там было много качественной одежды, электроники и прочих бытовых предметов, маняще недоступных при социализме.

Сейчас мы живем не в раю - но зрелище ассортимента ближайшей "пятерочки" на углу уже могло бы вызвать разрыв сердца у среднего советского обывателя.

Конечно, на рациональном уровне ссылки на “прогресс” выглядят дико - как же другие страны в это время прогрессировали без массовых убийств своих сограждан? Как все эти миллионы расстрелянных, заморенных голодом и умерших от невыносимых условиях в лагерях мешали прогрессу? Как - если говорить о войне - погубление (расстрелами, лагерями или голодом) миллионов людей, которые могли бы встать в строй и к станкам, помогло стране выиграть войну? И не могла бы страна выиграть войну с гораздо меньшими потерями при другой власти, которая хотя бы не изводила своих граждан миллионами?

Дико ссылки на “прогресс” выглядят и на нравственном уровне -  но мы имеем дело не обоснованием, а с рационализацией той же темной страсти, которая заставляла древних приносить соплеменников в жертву кровожадным божествам.

И это - сильная страсть, и ярость пророков Ветхого Завета, которые обрушивались на ваалов и астарт, становится понятной, когда мы видим современных наследников этих божеств. Язычество, как вода, везде находит себе дырочки, ищет смешаться с истинной верой и поглотить ее.

Это православные христиане настаивают на исключительности и чистоте правой веры; для язычников нет проблемы, оставаясь язычниками, поклониться заодно и Христу. Более того, язычники не поймут - и будут искренне обижены - когда вы скажете, что так не получится, и чтобы обратиться ко Христу идолов придется оставить.

В том числе идолов коммунистических - с точки зрения Православия тт. Ленин и Сталин не просто злодеи, но и ожесточенные богоборцы, которые не только погубили множество жизней физически, но и сделали все, чтобы лишить людей слова Божия и Таинств.

Недавний соблазн с портретом Сталина, который мелькал на фреске, готовящейся для размещения в Храме вооруженных сил, кажется, рассосался - и этого портрета там не будет. Хотя сама ситуация, когда мы всерьез обсуждаем, можно ли помещать его портрет в церкви, выглядит не лучше, чем дискуссия о месте в Храме ваалов и астарт - устанавливать их там или пока лучше не надо.

Но Церковь будут осаждать и дальше - чтобы она прославляла в своих стенах могущественных вождей. Ведь они и вправду были могущественны, а остальное язычника не интересует.

Христиане могут попробовать объяснить, что нет смысла звать Бога туда, где прославляется кровавый богоборец, и призывать имя Христово там, где уже нашли себе другого вождя и учителя - но язычники не поймут. Обе концепции - то, что Бог нравственно праведен и ненавидит беззаконие, и то, что Бог ревнитель и требует поклонения исключительно Себе, чужды языческому сознанию.

Но они хотя бы должны быть совершенно ясны сознанию христианскому - и мы должны реагировать на весь этот красный шаманизм с доброй ветхозаветной нетерпимостью. Как сказал пророк Илия, “долго ли вам хромать на оба колена? если Господь есть Бог, то последуйте Ему; а если Ваал, ему последуйте” (3Цар. 18:21)

Впрочем, это же повторяется и в Новом Завете: “Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами?” (2Кор. 6:15,16)

https://radonezh.ru/2020/04/28/krasnoe-yazychestvo-i-cerkov