— Каким образом община может быть сплочена в единую семью?
— Доверие и любовь часто являются двумя сторонами одной и той же медали. Нельзя доверять не любя, и нельзя любить не доверяя. Для того чтобы существовало единство — будь то единство человека и Бога, единство друзей, единство внутри Церкви или единство внутри монашеской общины, — должны быть доверие и любовь.
Ничего не делается без риска. Если мы ожидаем от другого, что он будет нам доверять, мы должны сделать себя уязвимыми. Если вы постоянно на страже и живете, расписав, что вы согласны делать, а что вы делать не будете. А другой будет делать именно это, и в результате встанут две стены, перепрыгнуть через которые ни вы, ни другой не сможете. Вы должны быть уязвимы, как был уязвимым Господь. Он знал, что Его распнут. Он знал, что Иуда предаст Его. И тем не менее Он все равно обращался к Иуде с любовью. Мы не можем поступать иначе, но мы все стоим на страже: «Ты сделай первый шаг, а я буду следующим». Так не бывает. Для того чтобы иметь общину, вы должны иметь нечто, в чем вы все согласны. Если два человека хотят иметь общение, у них должно быть нечто общее, иначе у них нет повода общаться. И два инструмента для созидания единства — доверие и любовь.
Причинят ли вам боль? Несомненно. Будут ли вас предавать? Несомненно. Это — результат падения Адама, это — результат нашего греха. Господь говорит: сделай себя уязвимым, люби даже тогда, когда тебя не любят, люби даже твоих врагов. Именно так происходят изменения. Они происходят благодаря тому, что вы готовы быть принесенными в жертву, а не благодаря ожиданиям, когда это сделает кто-то другой. Необходимо начинать с себя.
Я вижу, как вы сопротивляетесь этому. Доверие здесь роскошь — почти такая же редкая, как и любовь. Именно отсюда проистекает боязнь раскрыться перед другими, желание сохранять дистанцию. Если вам это нравится — это одно. Но это не является вашим призванием. Вы призваны войти в семью, которая знает и свое предназначение, и свои слабости.
Если вы будете постоянно притворяться тем, кем вы не являетесь, люди будут относиться к вам соответственно тому образу, который вы себе создаете. Я знал одного очень талантливого человека — оратора, который был душой компании, бизнесмена, у которого было много денег. Его дом был подобен рогу изобилия — все, чего могли пожелать гости, там было.
Однажды, когда я был у него в гостях, он попросил меня выйти с ним в соседнюю комнату. Он сказал:
— Вы не представляете, насколько одинока и пуста моя жизнь.
А в это время за стенкой у него сидели за обеденным столом тридцать человек! Но он сказал:
— Все хотят, чтобы я всегда говорил что-то умное п любому вопросу. Все от меня чего-то хотят — я так устал постоянно кому-то что-то давать. Все они приходят что-то от меня взять, никто не хочет что-нибудь дать мне.
И я ответил ему:
— Это потому, что таков образ, который ты себе создал. Ты не даешь людям понять, что ты в них нуждаешься. Твой образ говорит им: «Я успешен, у меня все есть, я готов с вами всем этим поделиться».
Он не показал им, что он тоже может быть уязвим, и потому у него не было подлинных взаимоотношений ни с кем. Он рассказывал, что чувствовал себя подобно жонглеру. Он так устал жонглировать, но боялся, что если он перестанет это делать, то все его покинут.
Вот и мы здесь — жонглируем, живя поддельной жизнью, которую мы хотим, чтобы видели люди. И после этого вы удивляетесь, что никто не прислушивается к тому, что происходит внутри вас, и никто за вас не переживает. Это потому, что своей жизнью вы говорите всем: «Вы мне не нужны! Все прекрасно». Знакомо? Нет? Вы все еще жонглируете…
— Но не получится ли так, что как только человек раскроется и люди увидят его слабости, они будут смеяться и издеваться над ним? И, не получая никакой поддержки от братства, человек решит, что безопаснее опять закрыться.
— Я понимаю, о чем вы говорите. Однако во всем этом отсутствует один фундаментальный компонент: все окружающие вас сейчас люди утверждают, что они пришли сюда следовать не за самими собою, а за Христом, за Господом. И Господь говорит: если вы хотите быть Моими учениками, вы должны любить друг друга. Итак, если кто-то здесь не любит своего ближнего, он лжец. Он подделка. Нашей задачей является не бояться человека, который будет над вами смеяться, а жалеть его, потому что у него исковерканная душа, потому что он не понял цели своего существования. Не надо жалеть того, над кем издеваются, — жалейте вашего брата, который издевается, потому что он издевается над Самим Господом и он потерял свою душу. Если бы мы видели все так, как учит Евангелие, мы бы радовались и при виде своих гонителей.
Я бы хотел дать вам небольшой пример миссионерской деятельности. У нас есть маленькое подворье в Нью-Йорке. Оно расположено в очень бедной части города, где проживают в основном испаноговорящие и афроамериканцы — кругом наркотики, алкоголь, бездомные. Я думаю, половина населения района живет на государственные дотации. Для подростков в этом районе лет в четырнадцать-пятнадцать родить ребенка — это предмет особой гордости. Нет, не заботиться об этом ребенке, а просто — родить его. Поэтому среди этого населения не очень многие видят для себя какие-то перспективы в жизни. На каждом втором углу улицы стоит католическая или протестантская церковь, синагога и т.д. — все они пустуют.
Перед нашим домом есть небольшое углубление, которое мы называем колодцем, — оно существует для того, чтобы можно было попасть через него в подвал. Однажды, в середине февраля, шел снег с дождем, было холодно. И вдруг среди мусорных баков, которые мы тоже храним в этом колодце, я услышал шум. Я решил, что, как это часто бывает, какой-то бездомный роется в нашем мусоре и ищет пустые бутылки. Я не против того, чтобы бездомные забирали пустые бутылки, но они обычно разбрасывают всюду попавшийся им под руку мусор, и этого я допустить не хотел. Итак, я открываю дверь и вижу перед собой человека азиатской наружности. Я спрашиваю его:
— Что ты делаешь?
— Простите, пожалуйста, — отвечает он, — я просто ищу что-нибудь поесть.
— Ну, так чего ты роешься в мусоре, пойдем в дом!
— Нет-нет, я не могу, — говорит он, — я весь грязный, и от меня плохо пахнет.
— Пойдем-пойдем, — говорю ему я. В ходе недолгого разговора я ему рассказал, что у нас есть комната, где он может принять душ, переодеться и поесть.
Человек испугался:
— Что тебе от меня надо? Зачем ты все это делаешь? Я говорю:
— Я не хочу, чтобы ты разбрасывал у меня на пороге мусор, больше ничего.
После того как он поел, я подсел к нему и начал разговор. Он оказался довольно смышленым человеком. Я спросил его:
— Где ты живешь?
— Нигде.
— То есть нигде?
— Ну, — говорит он, — я по ночам убирал японский ресторан, и они разрешали мне жить у них в подвале.
— Но как ты стал бездомным?
И он рассказал, что он был инженером и приехал из Японии. Сначала дела у него шли очень хорошо, но потом он стал увлекаться наркотиками — кокаин, героин — и вскоре потерял все. Я предложил ему остаться у нас.
— О, нет, я не могу, — ответил он.
— Но почему?
— Потому что я ищу правды, — сказал человек. Я говорю:
— Тебе не нужно никуда идти — правда здесь!
— Все так говорят, — ответил он, — я был у католиков, у мормонов, у свидетелей Иеговы, у иудеев, у буддистов. Все они обещают одно и то же, но ничего не дают.
— Хорошо, — говорю я, — но все равно поживи немножко.
И он остался пожить у нас на несколько дней. Мы стали разговаривать. Потом он крестился, мы его назвали в честь святителя Николая Японского. Сейчас он уже вернулся в Японию и принял там монашество в православном монастыре. Но началось для него все с того, что мы дали ему возможность стать частью общины. Мы позволили ему жить с нами. Он увидел Евангелие прежде, чем он его услышал или прочел.
http://russned.ru/hristianstvo/kakim-obrazom-obshhina-mozhet-byit-sploche-na-v-edinuyu-semyu