К дню памяти преподобного Исаакия I (Антимонова), старца Оптинского

В 2019 году – 125 лет со дня блаженной кончины.
Дни памяти: 13 февраля (Обретение мощей), 4 сентября, 24 октября (Собор Оптинских старцев)

Схиархимандрит Исаакий I (в миру Иван Иванович Антимонов, 1810-1894) прожил долгую жизнь. Он родился в начале XIX века и умер на его исходе. Это была жизнь праведника и подвижника, одного из великих старцев Оптинских.

Старец Исаакий (Антимонов)

Архимандрит Исаакий почти полвека подвизался в монашеском чине, из них 32 года нёс тяжёлый крест настоятельства Оптиной пустынью, что по тем временам было очень необычным и редким явлением, и свидетельствовало о действительном постоянстве и твердости характера отца-настоятеля.

Отец Исаакий I сочетал в себе твёрдое управление обителью как мудрый и любящий отец и тончайшее искусство пастырского руководства со смиренным послушанием великим Оптинским старцам и высоким подвижничеством. Делом жизни схиархимандрита Исаакия было хранение и утверждение в обители духовных заветов старчества.

…Честные останки отца Исаакия были обретены 13 февраля 1995 года при восстановительных работах в Казанском соборе[1] Оптиной пустыни. По благословению Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II честные останки старца были перенесены во Введенский собор[2] обители. Над ними стали читать Псалтирь, совершать литии. 19 февраля того же года замироточила икона Живоначальной Троицы во Введенском соборе.

В 1996 году старец Исаакий I причислен к лику местночтимых святых в Соборе Оптинских старцев[3]. Прославлен Архиерейским Собором Русской Православной Церкви 2000 года для общецерковного почитания.

Святые мощи преподобного Исаакия I почивают в Казанском соборе Оптиной пустыни в северном приделе.

* * *

Иван Иванович Антимонов родился 31 мая/13 июня 1810 года в городе Курске в зажиточной купеческой семье Антимоновых, почётных граждан Курска. Он был пятым и вместе последним ребенком от первого брака его отца Ивана Васильевича с Анной Пузановой.

Семья Антимоновых пользовалась большим уважением в городе за безукоризненную честность, любовь к храму Божию, милосердие к бедным, строгую и благочестивую жизнь. Благочестивый дед Ивана был особенно расположен к своему маленькому внуку и часто брал его с собой в храм Божий, куда имел обыкновение ходить ежедневно к утрене и обедне.

Отец Ивана Иван Васильевич унаследовал добродетели своего родителя. Сохранилось предание о его паломничестве в Киев в 1809 году, как раз перед рождением Ванечки, когда известный Киевский старец, иеромонах Парфений[4], приветствовал его словами: «Блаженно чрево, родившее монаха».

* * *

Иван Васильевич Антимонов воспитывал своих детей так строго и в почтении, что они даже не осмеливались сесть в его присутствии. Но при этом он никогда не поднимал на них руку, относился с такой отеческой заботой, что все дети его сердечно любили.

При таком воспитании, неудивительно, что Иван вырос скромным, добрым, молчаливым, избегавшим детских и юношеских увеселений. Он тяготел к духовной жизни.

Ясный ум, простота, любовь к справедливости – все эти черты характера позволили юноше оказывать нравственное влияние на своих работников, когда он начал помогать отцу в торговых занятиях.

Вступая в беседу с простым людом, Иван внушал им страх Божий, говорил о заповедях Божиих. Сохранилось предание, что он в то время, ежедневно становясь на молитву, полагал по тысяче поклонов.

Но воздержание своё и подвиги он старался тщательно скрывать от домашних.

* * *

Мысль о монашестве зародилось в нём, по‑видимому, рано, но поскольку отец возложил на него все хозяйственные дела, он остался послушен родительской воле и ждал особенного указания Божия на свой иноческий путь.

Однажды в праздник пришлось Ивану по необходимости перевесить товар. Внезапно перекладина, на которой были утверждены весы, обрушилась, и Ивану грозила неминуемая гибель. Но железное коромысло весом в 15 пудов упало, не задев его. С тех пор он дал обет не работать больше в праздники и страх Господень ещё более укрепился в его душе.

Старания отца женить Ивана ни к чему не привели. Попыток сватовства было несколько, и все они по разным причинам расстраивались.

Примером Ивану стал старший брат Михаил, ушедший в Оптину пустынь, где принял постриг с именем Мелетий (в будущем – архимандрит, экклисиарх Киево-Печерской лавры; †17/30 октября 1865).

Навещая брата в Оптиной, Иван имел возможность лично познакомиться с великими Оптинскими старцами. Они приглашали Ивана в монастырь, провидели его настоятельское служение.

Глубочайшее впечатление произвела на него личность великого старца Льва[5]. Старец принял Ивана к его великой радости с отеческой любовью, назвал ласково «Ванюшкой», утешил своей благодатной беседой и предсказал иноческий путь.

Узнал Иван и старцев преподобного Моисея[6], преподобного Макария[7], с которым он даже начал переписку. Иван полюбил старцев. И они, в свою очередь, питали к Ивану любовь за его доверие к ним и простоту.

Теперь колебаний у Ивана не оставалось, он был уверен в правильности выбранного монашеского пути. Оставалось только привести замысел в исполнение.

* * *

В 1847 году отец отправляет Ивана по торговым делам в Малороссию. Ивану в то время было уже 37 лет, это был зрелый человек, и, исполнив возложенное на него отцом поручение, он принимает решение отправиться в Оптину, известив об этом письмом своего родителя.

Когда Иван приехал в Оптину, он уже не застал здесь старца Льва, который почил о Господе в 1841 году.

Встретили будущего послушника преподобный Моисей, управлявший в то время обителью, и преподобный Макарий.

Своего брата отца Мелетия Иван в обители также не застал. Он был переведён в Тихонову пустынь, а затем в Киево-Печерскую лавру, где принял сан архимандрита.

* * *

Молодой послушник нёс трудные послушания. Ивана поместили в Иоанно-Предтеченском скиту[8] – сначала на пасеке, затем в пекарне, где он выпекал хлеб. Позднее Иван нёс послушание повара.

Некоторое время Иван был переплётчиком книг, в частности переплёл рукопись «Слов постнических прп. Исаака Сирина»[9].

Здоровье у Ивана было крепкое, от природы он был также наделён большой физической силой и всегда участвовал во всех общих братских послушаниях, трудился на покосе, копал картошку, рубил капусту.

Через год скитской жизни молодой послушник, по совету старца Макария вместе с ним ездил в Курск мириться с отцом, обидевшимся на уход сына в монастырь.

То, что старец Макарий поехал с ним вместе, свидетельствует о том, как высоко прозорливый старец ценил молодого послушника, предвидя его будущую духовную высоту. Отец простил Ивана за самовольный поступок и благословил его.

* * *

Обстановка кельи Ивана отличалась необыкновенной простотой. Даже сколько-нибудь ценных икон у него не было.

Большую часть времени Иван проводил в умном делании и чтении трудов святых отцов. На службы приходил первым и уходил последним, старался сохранить мир ко всей братии, чем заслужил всеобщее уважение и любовь.

Не без искушений, конечно, жил будущий старец в безмолвии скита.

«Шёл я однажды по дорожке вдоль скитской ограды, – вспоминал отец Исаакий. – Ай, махнуть через ограду? – мелькнул помысл. Но, образумившись, подумал: да уж если уходить, так ведь и ворота не затворены. Такое, хоть и нечаянное противоречие помыслу, с призыванием помощи Божией, ослабило брань».

Инок Исаакий (Антимонов)

Вместе с усердной молитвой Ивану помогало низлагать хитрости врага рода человеческого непрестанное откровение помыслов старцу. Смиряя дух, молодой подвижник непрестанно порабощал ему тело, удручая его подвигами поста.

Свои строгие подвиги поста и молитвы Иван усугублял по мере духовного роста и принятия рясофора, а затем, в 1854 году, пострига в мантию с именем Исаакия. Ивану было в то время 44 года.

Смиренный подвижник, отец Исаакий даже уклонялся от священного сана, и принял его только из послушания духовному отцу: в 1855 году он был рукоположен в иеродьякона, а в 1858 году в иеромонаха.

* * *

В 1860 году старец Макарий, чувствуя свою близкую кончину (он почил о Господе в этом же году), а также близкую кончину престарелого настоятеля Оптиной отца Моисея (почил о Господе в 1862 году), ездил к московскому митрополиту Филарету с духовным завещанием.

Он выразил своё желание, чтобы по кончине отца Моисея, место настоятеля Оптиной занял скитской иеромонах Исаакий, прозорливо видя в нём будущего старца. Такое же расположение к отцу Исаакию было и у настоятеля обители, отца Моисея.

Когда слух об этом дошёл до отца Исаакия, он пытался уклониться от избрания настоятелем, но отец Макарий сказал ему:
«Если воля Божия будет на это и будут тебя избирать, то не отказывайся. Только не гордись!».

После кончины отца Макария и отца Моисея отец Исаакий принял на себя тяжёлое бремя правления обителью, под тяжестью этой ноши он, любитель безмолвия и уединения, изнемогал, но смиренно нёс этот крест.

* * *

Отец Моисей был таким нестяжательным и нищелюбивым, что, по рассказам братии обители, в денежном его ящике нашли только закатившийся в трещину гривенник.

«Я принял обитель с одним гривенником», – вспоминал отец Исаакий о своих первых днях начальства.

Очень помогла отцу Исаакию поддержка брата отца Мелетия, который в то время был уже архимандритом и экклисиархом Киево-Печерской лавры. Поддержка эта была и молитвенной и в виде писем с мудрыми советами.

Отец Исаакий очень переживал, что нет денег на содержание братии, но вера в Промысл Божий не посрамила его. Именно в это время приходят два известия – о завещании одного благодетеля в пользу обители пятнадцати тысяч рублей, что по тем временам было большой суммой, и об уплате долгов обители. Монастырские доходы стали постепенно увеличиваться и уже не прекращали свой рост всё время настоятельства отца Исаакия. Причиной тому был великий старец Оптиной пустыни отец Амвросий[10], к которому во множестве стекались богомольцы со всех концов России и несли в обитель посильные жертвы.

И еще другой старец, тогдашний скитоначальник отец Иларион[11], имевший много духовных детей, из коих некоторые были весьма состоятельны, также немало помогал настоятелю отцу Исаакию в материальном отношении.

* * *

Выправив материальное положение обители, отец Исаакий перестал посылать братию за сбором пожертвований по всей России, довел до конца все начатые до него строительства, При нём обитель становится одним из процветающих монастырей России.

Стараниями отца Исаакия в 1864 году был достроен храм Всех Святых на новом кладбище[12], расширен Казанский собор со стороны паперти. В Казанском соборе сооружается новый иконостас и перестраивается старый во Введенском[13], производится новая роспись стен.

Строятся также монастырская больница с аптекой для бесплатного пользования, с церковью при ней во имя святого Илариона Великого, книжная лавка, двухэтажное здание рухлядной, достраивается водопровод, множество помещений реставрируется, переделывается, обновляется и строится вновь.

При нем же в скиту устроен был придел во имя преподобного Макария Египетского, в память почившего старца отца Макария, и приобретен большой колокол в семьсот пятьдесят пудов.

Обитель несла немалые расходы на издательскую деятельность. Из многих обителей в Оптину поступали благодарственные письма за присланную литературу.

Отец Исаакий на пожертвованные в обитель деньги позаботился обеспечить её строевым лесом и топливом, в которых Оптина пустынь очень нуждалась. Братии даже приходилось каждому для себя собирать хворост в прилегающем к монастырю помещичьем лесу.

Под мудрым управлением отца Исакия Оптина приобретает лесные участки – так решается проблема топлива. Им же осуществляется покупка луговых земель на болховской мельнице.

Большая нужда была у обители в восковых свечах, и отец Исаакий решает устроить в монастыре собственный свечной завод, где можно было бы изготавливать свечи из чистого воска. Завод начал работать с 1865 года, воск поставляли самого лучшего качества из Курска, через родственников отца Исаакия.

Отец Исаакий также заботился о разведении монастырских садов и огородов.

Оптина пустынь, прославленная старчеством, привлекала ежедневно множество богомольцев разных состояний. И если старец Амвросий с христианской любовью относился ко всем посетителям: утешал скорбящих, наставлял сомневавшихся в вере, разрешал житейские недоумения и вообще старался благотворить всякому нуждающемуся, то настоятель отец Исаакий, со своей стороны, заботился о том, чтобы доставлять старцу всевозможные удобства для его многотрудного и многополезного служения людям. С этой целью для лучшего помещения посетителей он выстроил новую гостиницу, переделал старые, снабдив их возможными удобствами.

Дабы успокоить монахинь из разных монастырей, находившихся под духовным руководством старца Амвросия и во множестве посещавших обитель, отец Исаакий прибавил лишний корпус к бывшим прежде и благословлял сёстрам жить по нескольку дней безвозмездно.

Для странников, убогих и неимущих отец Исаакий построил особое здание странноприимной, где, по его распоряжению, кормили их каждую субботу человек по триста, раздавая при этом милостыню.

Кроме общего благотворения нищим от обители, старец и сам от себя раздавал щедрую милостыню, стараясь всячески утаить своё доброе дело. Бедных жителей Козельска снабжал лесом для строительства домов.

Во время русско-турецкой войны 1877-1878 годов десятки раненых воинов лечились в монастырской больнице. Обитель несла немалые расходы на их содержание, также жертвовались деньги и вещи в действующую армию.

В 1877 году митрополит Московский святитель Иннокентий (Вениаминов) выбрал отца Исаакия на должность наместника Троице-Сергиевой лавры, но он через влиятельных знакомых смог избежать этого назначения.

* * *

Но не только хозяйственными заботами ограничивалась деятельность отца Исаакия как настоятеля Оптиной. Главным для него было отечески строгое попечение об исполнении братией монашеских послушаний и устава, при этом не делалось исключения и для себя.

Старец Амвросий вполне заменил для отца Исаакия его духовного отца и руководителя, покойного старца Макария.

Архимандрит Исаакий (Антимонов)

Уже будучи игуменом, а позже, в 1885 году, архимандритом, отец Исаакий не совершал без благословения старца Амвросия никаких монастырских дел и учил этому братию.

«Отцы и братия! Нужно ходить к старцу для очищения совести», – часто повторял он.

Каждую субботу накануне служения отец Исаакий, по обычаю, отправлялся для исповеди в скит и здесь, сидя в приемной старца – отца Амвросия вместе с другими посетителями, смиренно дожидался очереди, которая иногда доходила до него нескоро. А потом благоговейно, почти до умаления себя, беседовал с ним, стоя на коленях, как простой послушник.

Не изменил отец Исаакий своему обыкновению и после кончины уважаемого старца, продолжая, несмотря на ослабление своих телесных сил, аккуратно посещать его преемника, отца Иосифа[14], хотя он был из числа постриженников отца Исаакия.

Только незадолго до кончины, когда уже силы совсем стали оставлять старца Исаакия, он стал приглашать нового старца к себе. Каждое важное монастырское дело отец Исаакий решал не иначе как с советом старца, отсекая при этом собственную волю. Таким глубоким смирением отец Исаакий подавал пример братии.

Если кто-либо изъявлял своё неудовольствие тяжестью или неудобством порученного ему послушания и роптал на монастырские порядки, отец Исаакий обыкновенно отвечал:
«Брат! Возьми мои ключи и начальствуй, а я пойду исполнять твоё послушание» – и таким образом вразумлял непокорного.

Простота обращения отца Исаакия с братиями была поразительна. Вне начальственных отношений он считал всех как бы равными себе. Впрочем, особенной любви к кому-либо старался не выказывать, дабы не возбудить зависти в других, а отличаемого брата не привести в гордость.

Оценивая столь мудрое и любвеобильное отношение к себе старца-настоятеля, братия, в свою очередь, питала к нему нелицемерную любовь и уважение как к строгому начальнику и любвеобильному отцу, называя его в домашних беседах не иначе как «дедушкой». Иноки верили в благодатную силу молитв своего «дедушки», поговорив в скорби с отцом Исаакием, выходили от него утешенными и успокоенными.

«Какие у нас скорби? – любил говорить отец Исаакий. – У нас не скорби, а скорбишки».

* * *

Один раз, когда он поехал на монастырскую мельницу, лошади понесли. Кучер спрыгнул, и тройка испуганных чем-то лошадей понесла возок с отцом Исаакием к глубокому оврагу.

Гибель, казалось, неизбежна. Отец Исаакий, который особенно почитал святителя Николая Чудотворца, обратился с молитвой к своему любимому святому, и лошади мгновенно остановились. Отец Исаакий вышел из возка и стал поглаживать дрожащих лошадок.

Когда подбежал перепуганный кучер, они осмотрелись, и поняли, что находятся на самом краю пропасти. Такова была сила молитв преподобного Исаакия и его любовь к Господу и святым.

* * *

При первом же ударе колокола старец, как и в молодости, спешил в храм, подавая пример окружающим. Когда по воскресным, великим праздникам и торжественным дням отец Исаакий совершал Божественную службу, сослужившие с ним замечали, что во время главных моментов богослужения он исполнялся чувством особенного благоговения, причём голос его от умиления прерывался.

Молитва всегда была на устах отца Исаакия. Службы он посещал постоянно, не пропуская ни одной, до самой смерти.

В одежде отец Исаакий не отличался от прочей братии. Простой поношенный подрясник, в который он обыкновенно всегда одет был дома, мухояровая ряса и такая же мантия, в которой ходил для служения служб церковных, были обычным его одеянием. Сам обслуживал себя, вплоть до мелочей.

Посты он соблюдал очень строго. В пище отец Исаакий был очень воздержан, не допуская себе послабления. Он всегда ходил вместе с братиями в общую трапезу, хотя мог иметь отдельный лучший стол в силу своего положения.

Вполне отрекшись от мира и всех его искушений, отец Исаакий относился к наградам и повышениям совершенно равнодушно, и даже иногда уклонялся от них.

Так, он отказался по своему смирению от сана архимандрита в 1870-е годы, и стал архимандритом уже только в 1885 году и то без его предварительного согласия, чтобы старец не смог отказаться.

* * *

Отец Исаакий с особым почтением относился к императорской фамилии, императора Александра III называл великим и истинно благочестивым государем.

В 1887 году Оптину пустынь посетили великий князь Константин Константинович, о котором отец Исаакий, как и о государе отзывался с теплотой, и московский митрополит Иоанникий (Руднев).

«Учёных архимандритов я видел многих, а такого простяка вижу в первый раз, – вспоминал великий князь Константин Константинович. – Я его очень полюбил!».

При отце Исаакии в обитель неоднократно приезжали Ф.М. Достоевский, Л.Н. Толстой. В 1887-1891 гг. при обители жил К.Н. Леонтьев. Все они с уважением относились к оптинскому настоятелю.

Переписка отца Исаакия с духовными чадами – людьми разных сословий – сохранилась в архиве Оптиной пустыни[15].

* * *

В последние годы жизни настоятеля многие скорби выпали на его долю. Отец Исаакий скорбел о распространении революционных учений, об упадке монашества в России.

Особенно тяжело пережил он отъезд старца Амвросия в Шамординскую общину. При отъезде отца Амвросия и доходы Оптиной стали сокращаться, так как многие средства духовные чада привозили, приезжая именно к великому старцу.

«Двадцать девять лет провел я настоятелем при старце и скорбей не видел, теперь же, должно быть, угодно Господу посетить меня, грешного, скорбями», – говорил отец Исаакий.

Здоровье его стало заметно слабеть, и он келейно принял пострижение в схиму, которое и совершил над ним братский духовник, скитоначальник, отец Анатолий[16].

Вскоре отошел ко Господу великий старец отец Амвросий, и на настоятеля, отца Исаакия, последовали тайные доносы о неспособности его, по преклонным годам и болезни, управлять обителью.

И хотя братия единодушно встала на защиту своего настоятеля, силы его уже угасали. Но он принимал все скорби без ропота, с благодушным терпением, как твёрдый и стойкий подвижник.

На просьбы братии указать своего преемника отец Исаакий отвечал:
«Матерь Божия Сама укажет вам игумена».

* * *

За месяц до смерти отец Исаакий передал управление обителью казначею.

Нестяжательность отца Исаакия особенно выказалась после блаженной его кончины: у него ничего не осталось, тогда как он в своё время был человек богатый и имел порядочные средства.

В завещании, составленном в июле, отец Исаакий распорядился свои иконы и книги передать Оптиной пустыни и добавлял:
«Кроме же св. икон и книг ничего собственного я не имею… Наг родился я, ничего и не оставляю».

Умирал он тихо, окружённый плачущими чадами своими. Перед кончиной старец ежедневно причащался, продолжал принимать монахов и духовных чад и давать им наставления. Он был покоен духом, хотя готовился к исходу из жизни не без страха:
«Страшно умирать, – говорил он. – Как явлюсь перед лицом Божиим и на Страшный Суд Его? А сего не минуешь».

Последнее его наставление ко всем вообще братиям, из которых многие спрашивали его: «Как, батюшка, жить после вас?» – было следующее:
«Любите Бога и ближних, любите Церковь Божию, в службе церковной, в молитве ищите благ не земных, а небесных; здесь, в этой святой обители, где вы положили начало иноческой жизни, и оканчивайте дни свои».

20 августа/2 сентября с отцом Исаакием случился удар, и с этих пор он уже не мог говорить. 22 августа/4 сентября 1894 года отец Исаакий мирно почил о Господе, в глубокой старости, 85 лет от роду.

Тело его было с честью погребено 24 августа/6сентября 1894 года множеством монашествующих и мирян – чин погребения совершили Калужский епископ Александр (Светланов) и настоятели нескольких монастырей, – а святая душа старца Исаакия воспарила в Обитель Отца Небесного в вечную блаженную жизнь.

29 августа/11 сентября 1894 года речь, посвященную отцу Исаакию, произнёс в Оптиной пустыни приехавший из Москвы один из духовных чад отца Амвросия – иеромонах Трифон (Туркестанов; впоследствии архиепископ Дмитровский, митрополит)[17].

В 1896 году по инициативе старца Иосифа (Литовкина), который передал разным людям вопросы о его биографии и получил ответы, начался сбор материалов для составления жизнеописания отца Исаакия.

В результате появился «Очерк жизни настоятеля Оптиной пустыни архимандрита Исаакия», составленный, вероятно, архимандритом Агапитом (Беловидовым)[18] и опубликованный в журнале «Душеполезное чтение»[19]. В 1995 году этот текст был переиздан с некоторыми дополнениями.

* * *

Мощи и икона преп. Исаакия в Казанском соборе Оптиной Пустыни

На иконах преподобный Исаакий чаще всего пишется в рост, в монашеском облачении (в рясе, мантии со скрижалями) и клобуке, с наперсным крестом. Правой рукой благословляет (например, на иконе, находящейся над мощами святого в Казанском соборе), в левой держит модель храма Всех святых в Оптиной (например, на иконе из ризницы обители, 1998) или опирается на посох. Образ преподобного Исаакия часто встречается в настенных росписях Оптиной пустыни.

Иконописные образы преподобного Исаакия, созданные после его канонизации иконописцами Оптиной пустыни, опираются на сохранившиеся фотографии второй половины XIX века[20]. Большинство изображений передаёт характерные черты облика святого: широкий нос, слегка нахмуренные брови, недлинная широкая седая борода, разделенная на две пряди.

В иконографии «Собор Оптинских старцев» преподобный Исаакий изображается в левой части композиции. Первый образ был создан ещё в конце 80-х – начале 90-х гг. XX века и подарен Оптиной пустыне иконописцами РПЦЗ (Введенский собор).

Иконы Собора Оптинских старцев создавались Т.А. Мушкетовой (Смирновой) в 1996 г. (Владимирский храм) и позднее (храм св. Иоанна Предтечи в скиту), игуменом Ипатием (Хвостенко) вместе с Димитрием (Ермолаевым) в 1997 году (Казанский собор).

Изображение преподобного Исаакия помещено на иконе «Собор святых, прославленных в 2000 лето» (2000, Масюкова) в храме Христа Спасителя, которая была создана к общецерковной канонизации Оптинских старцев на Архиерейском юбилейном Соборе.

Подготовил Николай Головкин

4 сентября 2019 г.

https://www.optina.ru/19_ischite_blag_nebesnyh/