И вновь о восточном папизме. Протоиерей Андрей Новиков

Протоиерей Андрей Новиков,
член Синодальной Библейско-Богословской комиссии,
Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви
и рабочей группы по выработке отношения Московского Патриархата к первенству во Вселенской Церкви

Восточный папизм – один из главных богословских и канонических вызовов, стоящих перед современной Православной Церковью.

Это искушение властью уже приведшее тысячу лет назад к великому расколу, является столь серьезным искажением православной экклезиологии и канонических основ церковного бытия, что представляет сегодня реальную угрозу всеправославному единству.

Особенную тревогу вызывает то обстоятельство, что сторонники модели церковного устройства, согласно которой Константинопольский Патриарх в Православной Церкви является более или менее точным аналогом папы в Римо-католической церкви, все более переносят акцент в своей доктрине из области канонического права в сферу догматического богословия.

Наиболее яркое выражение эта отчетливая тенденция нашла в опубликованной 16 октября 2011 г. одним из тесно связанных с Константинопольской Патриархией греческих церковных ресурсов «Amen.gr» полемической статье протопресвитера Георгия Цециса (Константинопольский Патриархат, Швейцария) под названием «Ορθόδοξος «Εκκλησία» ή «Συνομοσπονδία» Τοπικών Εκκλησιών ;» – «Православная «Церковь» или «Конфедерация» Поместных Церквей?».(1)

В этой статье в очень эмоциональном ключе автор подвергает критике одну из основополагающих истин православной экклезиологии – равенство и независимость Поместных Церквей, отсутствие во Вселенском Православии единого административного центра, земного главы Церкви Христовой. Тезисы о том, что среди Православных Церквей «нет и не может быть первенствующих или главенствующих (…), не может быть Церквей первого сорта или Церквей второго сорта, и (что) ни одна Церковь не может что-либо диктовать другой Церкви»; что Вселенская Церковь устроена по принципу «конфедерации, когда каждая автокефальная Церковь административно независима от какой-либо другой Церкви, но находится в молитвенном и каноническом единстве с другими Церквами»; что «Православная Церковь отличается от католической: у нас нет Папы, нет первого епископа, который может принимать решение за всех» – все эти тезисы приводят, с точки зрения влиятельного в Константинопольском Патриархате протопресвитера, к «огромной экклезиологической проблеме».

Особенно эта проблема остра для отца Георгия в контексте готовящегося Святого и Великого Собора Православной Церкви. «Вселенские Соборы не были «собраниями» автономных церковных образований. Это были Соборы Единой Неделимой Церкви», – утверждает автор. В чем же он видит это единство, которому якобы так противоречит автономность церковных образований?

В начале своей статьи протопресвитер Г. Цецис задается риторическим вопросом: «Что же, в конце концов, такое это Тело, которого мы «порознь – члены» (1 Кор. 12. 27) и которое исповедуем в Символе Веры? «Единая» и Неделимая Православная Церковь? Или, может быть, это этнофилетическая по своей структуре конфедерация независимых друг от друга Поместных Православных Церквей?»

В завершении той же статьи он дает исчерпывающий ответ на поставленный вопрос: «Вселенская «Единая» и Неделимая Православная Церковь – это не безголовое тело. Но это и не какая-нибудь многоголовая Лернейская Гидра.

Вселенский Патриарх – это не просто всего лишь титул «первого среди равных», как вовремя и не вовремя повторяют, пытаясь принизить его роль в теле Православия… Но, как Предстоятели отдельной Церкви, напр. Александрийской, Русской, Сербской, Румынской, Кипрской или Польской – это не просто «первые» среди сонма «равных» епископов, их окружающих, но и видимый знак единства возглавляемой ими Церкви и гаранты ее нормального функционирования, точно таким же образом и Константинопольский Патриарх, нравится это кому-то или нет, – Предстоятель Православия, видимый знак его Единства и гарант нормального функционирования института, который мы называем «Православная Церковь».

В противном случае, Тело, к которому мы принадлежим, перестает быть собственно Церковью (буквально с определенным артиклем «Η» по-гречески – А. Н.) и действительно превращается в Конфедерацию Поместных Православных Церквей».

В этом есть нечто новое. Насколько позволяет судить мое знакомство с грекоязычной богословской литературой последнего времени, приведенная протопресвитером Г. Цецисом цитата из Св. Писания в контексте проблемы первенства Константинопольского Патриарха ранее сторонниками восточного папизма не применялась.

Нельзя не обратить внимания на вызывающее по крайней смелости обращение автора со Словом Божиим: апостол Павел говорит о Теле, члены которого порознь – все мы. Но у Тела есть один глава, оно не «безголовое», и не «многоголовая гидра». Кто же этот «глава»? – Константинопольский Патриарх, «Предстоятель Православия», «видимый знак» единства Церкви и «гарант» ее нормального функционирования, в сравнении с которым все прочие Патриархи «равны» лишь в кавычках и власть которого подобна власти Патриарха в Поместной Церкви.

Для апологета нового папизма это властное первенство Константинопольского Патриарха является неотъемлемым и сущностным элементом Тела Христова по самой его природе, неразрывно связано с исповеданием веры в Церковь, изложенным в Символе веры, без этого первенства Церковь – уже собственно и не Церковь.

В чем противоречие этой логики с православным Преданием?

Откроем послание св. апостола Павла к Коринфянам и прочтем полностью цитируемый протопресвитером Г. Цецисом фрагмент (12, 27): «И вы – тело Христово, а порознь – члены». Итак, мы – Тело Христово. Показательно, как этот самый важный элемент апостольского богословия о Церкви «вдруг» исчезает в цитации о. Георгия.

И это неспроста. Ведь коль скоро Тело именно Христово, главой Его может быть только Богочеловек, Христос-Спаситель, на что неоднократно указывает тот же апостол Павел: «Бог Господа нашего Иисуса Христа… поставил Его выше всего, главою Церкви, которая есть Тело Его» (Еф. 1; 17, 22-23); «Христос глава Церкви, и Он же Спаситель тела» (Еф. 5; 23); Христос «есть Глава тела Церкви» (Кол. 1; 18).

Но этого Главы мало ревнителям возвышения властной роли Константинопольского Патриарха, как и кое-кому в прошлом. Им не хватает единого земного главы Церкви, в признании верховенства которого они видят непременное условие единства церковного Тела, для чего и подменяют Того Главу, о котором говорит святой апостол Павел, своим главой из Стамбула.

Но, может быть, это мы как-то не так понимаем слова апостола, возможно, в них есть некий скрытый подтекст, аллегория?

Обратимся за разъяснением к одному из наиболее авторитетных толкователей посланий св. апостола Павла святителю Иоанну Златоусту, между прочим, Архиепископу Константинопольскому. Здесь надо иметь в виду, что 27 стих представляет собою не обособленную фразу, но является частью более обширного рассуждения о Теле Христовом, изложенного в 12 главе послания к Коринфянам. В толковании 12 стиха той же главы свт. Иоанн говорит:

«Как тело и голова составляют одного человека, так и Церковь и Христос, говорит, едино суть».(2)

В толковании же собственно 27 стиха свт. Иоанн Златоуст объясняет, чем обеспечивается единение Поместных Церквей в Единой Вселенской Церкви под единым Главой – Христом. К великому огорчению современных папистов, признаком этого единства древней Предстоятель Константинопольской Церкви и Отец Православия называет не наличие земного административного центра, а мир, т. е. любовь и братское общение между Поместными Церквами:
«Он сказал: «тело»; а так как все тело составляла не коринфская церковь, но вселенская, то и присовокупил: «от части» (славянский перевод – А. Н); т. е. ваша церковь есть часть Церкви вселенской, тела, составляемого всеми церквами, так что вы обязаны быть в мире не только друг с другом, но и со всею вселенскою Церковью, если вы в самом деле члены церковного тела».(3)

Святые отцы Православной Церкви вообще рассматривали мысль о наличии у Церкви земного главы, единого административного центра как ересь. В этой ереси они многократно обличали западных папистов, которым ныне вторят их восточные единомышленники. Единство церковное отцы воспринимали не как единство под управлением одного административного центра, но как единство Евхаристического общения и православной веры. Такое понимание единства является не «новшеством», якобы вводимым ныне Московской Патриархией, как то некоторые пытаются представить.

Так, относительно недавно сербский святой и величайший богослов ХХ столетия преподобный Иустин Попович следующим образом пояснял, чем именно скрепляется единство Вселенской Церкви:

«Все мы сообща возрастаем в святой «храм в Господе» (Еф. 2, 21), благодатно и органически связанные между собой одной верой, одними святыми таинствами и святыми добродетелями, одним Господом, одной Истиной и одним Евангелием. И все мы участвуем в одной Богочеловеческой жизни Церкви, каждый на своем месте в этом Теле, которое Господь, Глава Церкви, ему определил».(4)

Общность веры, таинств и системы нравственных ценностей (последнее сегодня приобретает особую актуальность и значение в общем православном свидетельстве) под единым Главой Богочеловеком в едином Его Теле – вот подлинная основа единства Церкви, единства каждой ее составляющей со всей Полнотой. Тем же, кому такая общность и такой Глава кажутся эфемерными, кому непременно нужен «видимый знак единства» в образе земного главы Церкви, адресованы такие слова преподобного Иустина:

«И как организм, и как организация Церковь – это уникальное явление в нашем земном мире. Как организм она есть Богочеловеческий организм, Сам Господь Иисус Христос во всю вечность. И как организация она есть также Богочеловеческая организация: клира и мирян, а также земных учреждений, существующих при них. При этом Богочеловек всегда является верховной ценностью и мерилом, Главой организации Церкви. А где Его, Богочеловека, заменяют человеком, хотя бы и «непогрешимым» (например, в католицизме), там отсекается Глава Богочеловека, и – пропадает Церковь. Исчезает Богочеловеческая апостольская иерархия, тем самым – апостольское преемство и наследие».(5)

Это очень сильные слова. Преподобный Иустин, как видим, специально говорит так, чтобы не осталось никаких сомнений. Господь Иисус Христос – не только Глава мистической, таинственной жизни Церкви, но и в прямом смысле Глава ее земной организации (которая при земном главе превращается в нечто, существующее само по себе, вне всякой связи с Евхаристией). И поставление во главе этой организации человека, единого административного центра ведет к полному коллапсу Церкви: «отсекается» Глава – Христос, «исчезает» апостольское преемство, апостольская иерархия, апостольское наследие, и Церковь «пропадает».

Не менее определенно высказывается по данному вопросу и чешский святой, священномученик Горазд (+1942):

«Восточная Церковь признавала Главой Церкви только Иисуса Христа и отказывалась от самой идеи признавать главой [простого] человека… потому что воспринимала эту идею как следствие недостатка веры в невидимую Главу – Иисуса Христа – и Его живое управление телом Вселенской Церкви… а также как несовместимую с апостольским принципом соборного решения вопросов Церкви, что выражалось в самом высшем виде на Вселенских Соборах».(6)

Показательно, сколь противоположна логика священномученика Горазда Чешского и протопресвитера Г. Цециса. Если для последнего важнейшим критерием подлинной вселенскости всеправославного Собора является единение представителей Поместных Церквей вокруг единого управленческого и соборного центра, Вселенского Патриарха, то для святого Горазда сама идея возможности наличия такого центра во Вселенской Церкви, будучи следствием, ни много ни мало, недостатка веры в Господа Иисуса Христа, является полностью несовместимой с самим принципом церковной соборности.

Мысль о несовместимости учения о главенстве в Церкви высшего иерарха не только с православной экклезиологией, но и самой христианской верой, священномученик Горазд Чешский развивает, в контексте антипапистской полемики, в своих «1168-ми вопросах и ответах о православной вере»:

«Человек не может быть главой Церкви Христовой, так как Христос является Богочеловеком, а Церковь Его – телом Богочеловека, поэтому ее главой не может быть обыкновенный человек… Учение о главенстве епископа города Рима над всей христианской Церковью не может быть признано, так как Господь Иисус Христос никогда не устанавливал кого-либо видимой главой Церкви… Учение о неизбежной необходимости наличия наивысшей видимой главы всей Церкви Христовой появилось вследствие большого упадка веры в невидимую Главу Церкви, то есть в Господа Иисуса Христа и в Его пребывание и воздействие в Церкви, а также ввиду упадка любви к Нему».(7)

Отрицание любых папистских притязаний, любых концепций «главенства» над Церковью Христовой красной нитью проходит сквозь все православное богословие, а не является какой-то особенностью ХХ века.

Еще на заре церковной истории Климент Александрийский (150-215 гг.) писал: «Господь говорит: «Возьмите ярмо мое, благотворное и легкое». И ученикам, спорящим о первенстве, Он заповедовал равенство».(8)

Можно вспомнить также и замечательные слова священномученика Киприана Карфагенского, произнесенные на Карфагенском Соборе после прочтения угрожающего послания римского папы:

«Пусть каждый из вас скажет свое мнение, не осуждая никого и не отлучая от общения того, кто не разделяет его мнения, ибо никто из нас не поставлен епископом епископов… каждый епископ обладает полною свободою своей воли и всей силой, и как не может быть судим другим, так равно не может и судить другого. Все мы будем ожидать Суда Господа нашего Иисуса Христа, Который один имеет верховную власть управления своей Церковью и есть верховный судия над нашим поведением».(9)

Блаженный Иероним также недвусмысленно отрицал право какой-либо кафедры, в том числе и первенствующей по чести, на особую власть или достоинство в Церкви:

«Если ты спрашиваешь о власти, мир больше Города (Рима – А. Н.). Где бы ни был епископ, будь то в Риме, или в Эвгубии, или в Константинополе, или в Регии, или в Александрии, или в Танах – одинаково достоинство его, одинаково и священство».(10)

Патриарх Константинопольский Герман ΙΙ (+1240), обличая папизм, писал:

«Существуют пять патриархатов с определенными для каждого границами, а между тем, в последнее время среди них возникла схизма, начало которой положила дерзновенная рука, ищущая преобладания и господства в Церкви. Глава Церкви есть Христос, всякое же домогательство главенства противно Его учению». (11)

Святитель Марк Эфесский, особенно потрудившийся в деле защиты Святого Православия, признавал власть и достоинство всех патриарших престолов абсолютно идентичными и категорически отвергал папские притязания на верховное достоинство в Церкви:

«Для нас Папа представляется как один из Патриархов, и то – если бы он был православным, а они с большею важностью объявляют его – Викарием Христа, Отцом и Учителем всех христиан».(12)

Преподобный Никодим Святогорец, подвизавшийся на рубеже XVIII-XIX веков, произнес в свое время слова, к которым особенно следует прислушаться современным апологетам восточного папизма:

«Поклонники папы обманываются, говоря, что первенство Рима и преимущество его чести… подтверждены в его собственной привилегии власти над всей Церковью… Этим должен бы обладать и Константинополь, поскольку Константинополь, согласно правилам, имеет равную меру и одинаковую честь во власти и величии Рима. Но ничего из этого Константинополь по канонам никогда не принимал, следовательно, и Рим… Итак, как мы говорили, преимущества и первенство Рима заключаются в том, чтобы его власть распространялась на епископов и митрополитов Рима, и чтобы быть первым по чести среди остальных патриархов».(13)

И вновь мы сталкиваемся с противоположностью взглядов современного клирика Константинопольского Патриархата протопресвитера Г. Цециса и святого отца – на сей раз преподобного Никодима Святогорца. Если для о. Георгия положение «первого среди равных» является умалением реального места первенствующей кафедры (Константинопльской), якобы имеющей особые патриаршие привилегии во Вселенской Церкви, то для преподобного Никодима власть первенствующей кафедры распространяется исключительно на пределы собственной Поместной Церкви, и преимущество, которым обладает ее предстоятель – это «быть первым по чести среди остальных патриархов».

Нельзя здесь не вспомнить и краткую, но емкую фразу святого, почитаемого далеко за пределами не только Русской, но и Православной Церкви вообще – праведного Иоанна Кронштадтского:

«Признавая главой Церкви папу, настоящего Главу Церкви – Христа – они (римо-католики) потеряли и остались без Главы…».(14)

Неужели фанариотские богословы желают, чтобы Православная Церковь пошла по тому же пути?

Трудно не обратить внимания на тот факт, что большинство вышеприведенных цитат относятся к области антилатинской полемики, которую на протяжении многих веков вели отцы Церкви и выдающиеся православные иерархи и богословы.

Печально, что теперь приходится вспоминать их в контексте дискуссии с позицией представителей Константинопольской Церкви. Эта дискуссия навязывается Русской Православной Церкви не только на страницах печати.

С сожалением приходится отмечать, что она выносится на площадку межхристианского диалога, а именно – православно-католического. В процессе работы Смешанной богословской комиссии по диалогу между Православными Церквами и Римско-Католической Церковью возникла странная ситуация.

Фактически, лишь делегация Московского Патриархата последовательно отстаивает традиционную православную экклезиологию, в то время как делегация Константинополя при странном молчании ряда иных православных делегатов совместно с римо-католической стороной пытается навязать в качестве якобы традиционно присущей Православию папистскую модель устройства Вселенской Церкви.

Такая тенденция ярко проявила себя еще в 2007 г. во время скандально известных православно-католических собеседований в Равенне. Апогеем же папистской экклезиологии стал т. н. «критский документ», разработанный без участия представителей крупнейшей в Православии Русской Церкви, представлявший собою проект общего документа Смешанной православно-католической богословской комиссии по вопросу о вселенском примате в І тысячелетии.

Документ этот был основан на целом ряде искажений исторических фактов, недоговоренностей, умолчаний, использовании вырванных как из текстуального, так и исторического контекста цитат. На основании всего этого делался соответствующий вывод в духе последовательного папизма. И опять в основном благодаря принципиальной позиции делегации Московского Патриархата во главе с Высокопреосвященнейшим Митрополитом Волоколамским Иларионом уже в 2011 году удалось не допустить принятия православной стороной диалога «критского документа» в качестве официального.

Наконец, еще один важный момент. В начале нашей статьи мы обращали внимание на то, что протопресвитер Георгий Цецис подчеркнуто увязывает «примат» Константинополя с проблемой подготовки и самой процедуры предполагаемого в недалеком будущем проведения Всеправославного Собора. В межправославном диалоге, касающемся данного вопроса, в последнее время начали раздаваться голоса, требующие отойти от принципа учета позиции каждой Поместной Церкви и всеправославного консенсуса.

Протопресвитер Г. Цецис достаточно откровенно объяснил, что это значит: позиции Поместных Церквей не должны учитываться вообще, епископы должны представлять не свои Церкви и их точку зрения, но быть, независимо от канонической принадлежности каждого из них, неким единым собранием, которое, среди прочего, обязано «гарантировать единство всего Православного мира и регулировать его нормальное функционирование». Якобы именно таков был принцип проведения всех Вселенских Соборов.

Все построения о. Георгия, написанные с большим пафосом, очень четко выдают нам, к какому именно «единству» он нас призывает: говорит о «гарантировании единства» Православия без оглядки на позицию представляемых епископами Церквей, а ниже называет Предстоятеля одной, Константинопольской, Церкви «видимым знаком» этого единства; среди главных целей Собора называет «нормальное функционирование» Православного мира, а далее по тексту поясняет (для тех кто, возможно, не понял), что «гарантом нормального функционирования» Вселенского Православия также является Предстоятель конкретной Церкви – естественно, Константинопольской.

Можно было бы достаточно долго перечислять свидетельства того, как на Вселенских Соборах учитывалось мнение Поместных Церквей, но достаточно вспомнить хотя бы известнейший пример IV Вселенского Собора, освободившего всех Александрийских епископов от подписания некоторых соборных актов (!) на том основании, что они на тот момент в силу известных причин были лишены Патриарха, а без его участия, по традиции, не могли действовать от имени своей Поместной, Александрийской Церкви. Данный эпизод нашел отображение в каноническом корпусе Вселенской Церкви (30 правило IV Вселенского Собора(15)).

Очевидно, что епископы не имеют право действовать на Вселенском Соборе по собственному произволу, но должны отражать позицию представляемой ими Церкви, ее Предания, ее клира и народа Божия.

Впрочем, протопресвитер Г. Цецис и не требует от епископов – участников будущего Святого и Великого Собора руководствоваться собственным мнением. Им уже указан «видимый знак единства» и «гарант нормального функционирования» Христовой Церкви – Патриарх Вселенский с резиденцией в Стамбуле. Да только вот подобное единство вокруг единого гаранта будет напоминать не Никею, не Халкидон, а проходившие под управлением другого «вселенского архиерея» Тридентский или I Ватиканский соборы Римо-католической церкви. И это еще раз возвращает нас к началу нашей статьи: разногласия с фанарской экклезиологией у Русской Православной Церкви все более переходят из области канонической в область догматическую.

1 http://www.amen.gr/index.php?mod=news&op=article&aid=7181

2 Иоанн Златоуст, свт. Беседы на первое послание к Коринфянам. 30, 250 // Полное собрание творений. Т. 10-12. Минск, 2005, с. 144.

3 Иоанн Златоуст, свт. Беседы на первое послание к Коринфянам. 32, 264 // Полное собрание творений. Т. 10-12, с. 152.

4 Иустин (Попович), преп. Православная Церковь и Экуменизм. М. 1997, с. 42.

5 Там же, с. 82.

6 Gorazd, biskup Českэ aMoravsko-Slezskэ. Život sv. Cyrila a Metoděje a jejich poměr k Řнmu a Cařihradu // http://www.orthodoxia.cz/gorazd/pavlik2.htm

7 Горазд, священномученик. 1168 вопросов и ответов о православной вере. Киев, 2009, с. 77

8 Климент Александрийский. Строматы. Кн. V, 5 // http://www.krotov.info/acts/03/1/kliment_aleksandr_24.htm

9 Цит. по: Владимир (Гетте), архим. Папство как причина разделения церквей, или Рим в своих сношениях с Восточной Церковью. М., 2007, с. 44.

10 ИеронимСтридонский, блаж. Epistle 146 ad Evangelum // http://www.istrianet.org/istria/illustri/jerome/works/146-evangelus.htm.

11 Соколов И. И. Лекции по истории Греко-Восточной Церкви. СПб., 2005, с. 129.

12 Марк Эфесский, свт. Окружное послание // Амвросий, архим. Святой Марк Эфесский и Флорентийская Уния. Джорданвилль, 1963, с. 337.

13 Νικοδήμου Ἁγιορείτου, Ἁγ. Πηδάλιον, ἔνθ. ἀνωτ. σελ. 208.

14 Иоанн Кронштадтский, св. Живой колос. 1 // http://www.wco.ru/biblio/books/ioannk1/Main.htm.

15 «Поелику благоговейнейшие епископы египетские отложили в настоящее время подписать послание святейшаго архиепископа Льва, не аки бы противясь Кафолической вере, но представляя существующий в египетской области обычай, ничего таковаго не делать без соизволения и определения своего епископа, и просят отсрочить им до поставления будущаго епископа великаго града Александрии: того ради за праведное и человеколюбное дело признали мы, оставить их в своем сане в царствующем граде, и дать им срочное время до поставления архиепископа великаго града Александрии. Посему, пребывая в своем сане, и да представят поручителей, если возможно им сие, или клятвенным обещанием да отвратят сомнение».

Источник: Православие и мир