И не надо никому потом доказывать, что ты художник! Священник Михаил Богатырев

Ряд прокатившихся по стране кощунственных акций, получивший в прессе тяжелое название «крестоповал», и прочие участившиеся приступы публичного богохульства подвели представителей российской власти к необходимости законодательного вмешательства в процесс, грозящий стать неуправляемым. Как реакция на эту неуправляемость в Госдуму был внесен проект закона о внесении изменений в Уголовный кодекс, предусматривающий серьезное ужесточение наказания за оскорбление чувств верующих и осквернение святынь: штраф до 500 тысяч рублей и даже вполне реальный срок тюремного заключения – до 5 лет. Законопроект был поддержан многими политиками и депутатами, в отличие от Общественной палаты РФ, которая после бурных дебатов его забраковала и отправила на доработку. Противники законопроекта усмотрели в нем попытку «возродить инквизицию в XXI веке» (лидер партии «Яблоко» Сергей Митрохин), а также признаки «разжигания розни между разными конфессиями, верующими и неверующими» (член ОПы Николай Сванидзе). Оправданны ли страхи правозащитников? Нужен ли России подобный закон? И как закалить свои религиозные чувства настолько, чтобы их было трудно оскорбить? Об этом мы беседуем с настоятелем храма во имя святого благоверного князя Владимира священником Михаилом Богатыревым. О юридических коллизиях отец Михаил знает не понаслышке: до своего рукоположения он трудился… следователем в органах внутренних дел.

Закон как противоядие

– Батюшка, согласны ли вы, что закон об оскорблении чувств верующих – это попытка возродить в России инквизицию, когда у тех, кто верит «правильно», будет юридическая возможность засудить тех, кто не верит или «верит неправильно»?

– Я считаю такую позицию абсолютно необоснованной. Что значит инквизиция? Инквизиция карала людей за то, что они думали неправильно. Нам никто думать не запрещает. Насколько я понимаю, данный закон единственной своей целью ставит защиту чувств верующих от прямого посягательства, причем всегда именно виновного, умышленного посягательства. И прежде всего это касается актов вандализма, таких как спиливание крестов, прилюдное уничтожение икон. Когда в обществе моральные принципы уходят на задний план, люди всегда им находят замену чисто юридическую. Если мы сейчас дожили до того, что государство начнет наказывать людей за поругание святынь, значит, общество действительно в духовном плане серьезно больно…

– Вы говорите, общество больно, а вот адвокат Генри Резник считает, видимо, иначе. Он заявил, что в России нет никакого массового осквернения святынь, а есть какие-то отдельные случаи и есть истеричная реакция на них. Может, действительно, все преувеличено?

– Мы с вами статистики не ведем, но очевидно, что какая-то система уже начинает образовываться. Нельзя сказать, что мы имеем дело со случайным одиночным событием. Нет, это событие уже системное, к сожалению…

– Недавнее происшествие с Поклонными крестами уже в нашей Саратовской области это подтверждает. Складывается ощущение, что в воздухе носится некая духовная инфекция. Откуда она взялась? Ведь еще вчера ничего подобного не было…

– Изначально, на мой взгляд, объективной причины того, что сейчас происходит, просто нет. Она придумана, спровоцирована на ровном месте. И я не могу на сто процентов сказать, что люди, которые спилили кресты и надругались над ними, сделали это исключительно из побуждений религиозных или антирелигиозных. На сегодняшний день в России есть очень много различных политических сил, которые ставят себе целью борьбу за власть. И я совсем не исключаю, что с помощью таких кощунственных акций эти люди пытаются нажить какие-то политические капиталы, привлекая к себе внимание людей, антицерковно настроенных.

– То есть вы считаете, что вандалы, спилившие кресты в Татищевском и Аткарском районах, это не просто придорожные хулиганы, а люди вполне себе политически идейные?

– Я этого не исключаю.

– Когда православные активисты или просто верующие люди защищают святыни, они говорят: «Мы защищаем то, что нам дорого». Но ведь мы знаем из Евангелия, что Бог поругаем не бывает. Так, может, и нет повода для обиды?

– Бог поругаем не бывает. Но люди – они все-таки люди, у них есть чувства, и они хотят видеть свои святыни святынями. И, на мой взгляд, никому не дано права оскорблять верующих – как христианина, так и мусульманина, так и буддиста. И если мы действительно истинно верующие люди, то мы уважаем и их взгляды тоже. А если ситуация возникает обратная, значит, это либо люди, вообще ненавидящие все, что есть в мире святого, либо те, кто, повторюсь, хочет на этом заработать.

Не доводить до абсурда

– Противники законопроекта утверждают, что само понятие религиозного чувства не сформулировано и юридически аморфно, поэтому под его оскорбление якобы можно подвести все что угодно, даже сочинения Пушкина и Вольтера, даже написанное со строчной буквы слово «Бог»… Как вам кажется, насколько такая трактовка оправданна?

– На мой взгляд, это ситуация нереальная, выдуманная. И те люди, которые пытаются представить все так, что за каждое слово все срочно побегут в суд, либо искренне заблуждаются, либо вполне сознательно передергивают. Не надо доводить до абсурда! Надо понимать, что принятие уголовного закона – это достаточно сложная, длительная процедура; чтобы принятый закон заработал, должны быть отработаны все квалифицирующие признаки и закреплены процессуально. Если государство нам дает норму, оно должно дать и критерии – критерии того, что является преступлением, должно дать состав. И здесь что может получиться? Что вся вот эта полемика сегодняшняя, она вообще ни о чем. Почему? Потому что реально в жизни эта норма не заработает. И таких примеров в законодательстве всегда было множество.

– Значит, к судебному валу новый закон не приведет?

– Судебный вал, на мой взгляд, давно уже идет в России, и совсем не со стороны верующих. А потом, даже если вал исков и возникнет, для суда это тоже хорошо. Потому что вырабатывается судебная практика, которая ясно, четко дает критерии оценки. И уже самой жизнью будет показано, какие правонарушения будут являться наказуемыми, а какие нет.

– Батюшка, а что может оскорбить ваши религиозные чувства как верующего человека и священника? Помимо откровенного публичного кощунства, разумеется. Например, высказывание в частном блоге может?

– Я считаю, что высказать свое мнение может каждый человек, в том числе и атеист, особенно, если его мнение аргументировано и он в нем действительно убежден. Мне бы не понравилось, наверно, если бы начали просто откровенно ругать. Но если ты неверующий и у тебя такая принципиальная позиция – это тоже, в общем-то, позиция. И хотя, с нашей точки зрения, она и неправильная, но она достойна уважения и ее можно высказывать, я думаю, ничего страшного в этом нет.

– А если это не аргументированная позиция, а оскорбления? Это повод подавать в суд?

– Я думаю, что для каждого человека это может по-разному прозвучать. Я как священник, если бы эти вещи были адресованы лично мне, наверно, не стал так на них реагировать. Но если они адресованы людям или сообществу людей, которые действительно будут этим унижены и сами не смогут защититься иначе, кроме как подав иск в суд, наверное, это все-таки повод для определенной защиты. Законодательной и судебной. Это во-первых. Во-вторых, это же не русские люди придумали сейчас принятие подобного законопроекта. Это практика, в Европе давно сложившаяся. Есть страны, европейские, демократические, где за такие вещи предусмотрено в том числе и лишение свободы. И основой принятия таких законов в европейских странах является европейская Хартия по правам человека. И Россия как страна, ратифицировавшая эту конвенцию, тоже должна иметь соответствующее законодательство. Поэтому, прежде чем принимать закон, не помешало бы посмотреть примеры других стран, на что они опираются. Не слепо копировать их законодательство, а именно посмотреть, по какому пути пошла мировая практика.

– А то законодательство, которое уже есть сегодня в России, не позволяет защищать чувства верующих? Здесь существует определенный пробел?

– Пробел в сфере отношений Церкви и государства есть, и он будет еще долго. Многие вещи не предусмотрены сегодняшним законодательством в связи с тем, что Церковь долгое время вообще не была субъектом каких-либо правоотношений в государстве. Она вроде бы и была, а вроде бы ее официально и не было. И приводить эту сферу в порядок государство не спешит. На мой взгляд, оно даже как-то побаивается ее касаться. В итоге многие вопросы отношений Церкви и общества с точки зрения существующего законодательства провисают. Допустим, человек зашел в церковь и испортил икону. Пусть эта икона стоит всего сто рублей. Как можно этого человека наказать, за что привлечь? Никак и ни за что, если только это не будет как-то приравнено к хулиганству. Но хулиганство – это ведь открытое пренебрежение к обществу. А если человек просто пришел и втихаря что-то испортил? Испортил намеренно, с умыслом? С точки зрения сегодняшнего закона он чист, хотя с этической точки зрения это очевидное преступление.

Остановить Герострата

– Известный московский священник, игумен Сергий (Рыбко) предложил свой способ решения проблемы. Он призвал своих прихожан самим защищать свои святыни, мотивируя это тем, что «мы не пацифисты, не толстовцы, и никто, кроме нас, наши святыни не защитит». Как лично вы относитесь к такому, фактически силовому, решению конфликта?

– Понимаете, когда государство устраняется от решения какой-то проблемы, это не значит, что проблема пропадает. Если государство не защищает своих людей в плане их чувств, веры, нравственности, конечно, они будут защищаться сами. И здесь не надо никого никуда призывать, все случится само собой. И я лично сам как священник тоже не позволил бы никому вот здесь, у нас в храме, вести себя подобным образом. Я, к примеру, часто гуляю по территории храма, и, когда на моих глазах по ней идут какие-то молодые люди и курят, я считаю своим долгом подойти и сказать: «Молодые люди, не курите здесь, потому что тут храм». Это все в рамках, все спокойно, аккуратно. Не нужно за каждое слово, которое человек сказал или обронил, может быть, не подумав, за каждое движение кидаться на него с кулаками. Потому что действительно, может быть, человек не знает, что этого делать нельзя.

Но ситуации бывают разные. И если человек сознательно оскверняет святыни, он должен отдавать себе отчет в том, что может последовать обратная реакция. И не надо никому потом доказывать, что ты художник или артист… Так вот, чтобы этой ответной реакции не было или она была смягчена, пусть будет вот эта статья Уголовного кодекса. Чтобы человек, прежде чем что-то делать, как-то задумался: а стоит ли игра свеч…

– Думаете, для человека без внутреннего тормоза, которому к тому же не дают покоя лавры Герострата, правовая норма станет ограничением?

– Я думаю, что да. Если он будет знать, что его завтра посадят в тюрьму на три года, он, наверно, остановится…

– Если норма действительно нужна, учитывая несовершенство нашей юридической и судебной системы, которую вы, батюшка, хорошо знаете, не будет ли перегибов?

– От перегибов, наверно, никто не застрахован, но в том, что система несовершенна, я не согласен. Система нормальная. И законодательство у нас нормальное. То, что оно периодически не срабатывает, зависит, наверно, только от нашей российской специфики, коррупции. Вот это проблема.

И не сработать система может не только в плане исполнения закона о чувствах верующих. Она может не сработать и в любом другом варианте. Но это же не значит, что закон не надо принимать. В противном случае мы вообще останемся без законов…

– Тем не менее, законопроект был отклонен. Как вам кажется, почему? Чего не хватило представителям Общественной палаты?

– Любой закон, даже самый хороший, всегда должен проходить серьезнейшую экспертизу. Почему? Потому что за любым законом всегда стоят людские судьбы. Сейчас мало об этом думают и говорят, но жизнь человеческая, судьба человеческая – это ведь тоже святыня. Она дана Богом, и ее тоже надо уважать, надо беречь и соответствующе к ней относиться. И тот, кто придумывает закон, должен прежде всего не смотреть на красиво написанные фразы, а думать, что за этим стоят 150 миллионов людей, которые могут страдать невинно оттого, что кто-то там недоработал, недодумал или легкомысленно к чему-то отнесся. Поэтому то, что закон отклонен и отправлен на доработку, мне кажется, хорошо и очень правильно. Чем больше люди подумают над этим очень важным документом, тем лучше для всех нас.

Беседовала Елена Балаян

А как у них?

В Германии тот, кто публично либо распространяя письменные материалы, подвергает оскорблению религиозные и мировоззренческие взгляды других лиц, наказывается лишением свободы на срок до 3 лет или денежным штрафом. Такое же наказание предусмотрено за намеренное совершение оскорбительных действий в местах, предназначенных для совершения богослужения.

В Испании за препятствие в совершении богослужения какой-либо религиозной конфессии, зарегистрированной на территории страны, предусмотрено наказание в виде тюремного заключения на срок от 6 месяцев до 6 лет.

В Израиле тот, кто разрушает, повреждает либо оскверняет место религиозного культа или предмет, являющийся святым для общины людей, наказывается тюремным заключением сроком на 3 года.

В Сингапуре за аналогичное деяние, имеющее своим мотивом оскорбить религию или группу людей, предусмотрен тюремный срок до 5 лет или штраф.

Источник: Православие и современность