Говорят, христианство отжило. Игумен Дамаскин (Орловский)

Памяти священномученика Сергия Знаменского

 * * * 

27 ноябряРусская Православная Церковь празднует память священномученика Сергия Знаменского.

Священномученик Сергий родился в 1873 году в городе Чите в семье священника Иоанна Знаменского. В 1913 году он окончил Казанскую духовную академию и в том же году был рукоположен во священника к кафедральному собору в Чите. 

Когда началась Первая мировая война и потребовались полковые священники, отец Сергий был командирован на фронт. За самоотверженное служение он был награжден двумя орденами и Георгиевским крестом 4-й степени, в 1917 году — возведен в сан протоиерея, награжден крестом с украшениями и митрой.

После распада фронта отец Сергий отправился домой в Читу, но в это время началась Гражданская война и почти остановилось движение на железных дорогах. Разруха застала его, когда он находился в Симбирске, и архиепископ Симбирский Вениамин (Муратовский) предложил ему служить в Троицкой церкви в селе Чуфарово Симбирского уезда, куда к нему приехали жена с дочерью. Здесь своей активной деятельностью, проповедями, тем, что никому из крестьян не отказывал в исполнении треб, куда бы и в какую погоду его ни звали, священник вскоре завоевал себе значительный авторитет. 

Однако среди местных коммунистов у него оказались противники, которыми предводительствовал председатель волостной коммунистической ячейки Шарагин. Коммунисты занимались поборами с крестьян, им не понравилось, что священник их обличает, и они стали предпринимать усилия, чтобы убрать его из села.

21 марта 1921 года протоиерей Сергий был арестован. 20 апреля Коллегия ЧК Симбирской губернии постановила заключить священника на пять лет в концлагерь. 

22 февраля 1924 года Комиссия НКВД по административным высылкам изменила приговор на два года ссылки в Зырянский край. Через восемь месяцев отец Сергий был освобожден; возвращаясь в Симбирск, он остановился в городе Вятке, так как не имел средств доехать до Симбирска, и на следующий день по приезде в Вятку был назначен настоятелем Успенского собора в городе Яранске.

В январе 1925 года в Яранск прибыл направленный сюда Патриархом Тихоном епископ Нектарий (Трезвинский), он назначил протоиерея Сергия своим секретарем; в этой должности отец Сергий пробыл до ареста владыки.

Активная церковная деятельность православных привлекла внимание властей. 5 апреля 1925 года епископ Нектарий был арестован и заключен во внутреннюю тюрьму Вятского ОГПУ. Желая избежать ареста, отец Сергий решил ехать в Москву и перед отъездом зашел в дом к священнику Милославскому попрощаться, и тот предложил ему взять повестку, врученную ему накануне следователем, приглашавшим отца Сергия на допрос, но отец Сергий не взял ее. 

Протоиерей Сергий отправился в Арзамас, а оттуда пешком в Саровскую пустынь помолиться преподобному Серафиму. В Сарове он прожил больше недели, усердно прося преподобного о помощи. Из Сарова он выехал во Владимир, оттуда в Муром, и здесь ему сообщили, что вскоре освободится место священника, о чем его известят. Отец Сергий уехал в Москву и вскоре получил телеграмму, что место освободилось. Выехав в Муром, он прибыл туда в тот день, когда там развернулась многолюдная ярмарка. Но невозможно избежать креста для служителя Господа, сама эта попытка привела его попущением Господним к еще большему смирению.

Обо всем происшедшем с ним на ярмарке отец Сергий писал впоследствии супруге Марии: «Господь послал для меня новое испытание... В Муроме 25 июня старого стиля, в день Петра и Февронии, Муромских чудотворцев (я в этот день служил в соборе и у раки святых молился о благополучном исходе твоей болезни), я задержан, арестован и заключен в Муромскую тюрьму, где просидел недолго, этапом через Московскую Таганскую переправлен во Владимир. Теперь сижу здесь. Через два дня будет две недели <...> как я за решеткой... Видно, Господу не угодно пока, чтобы мы устроились так, как было хотели... Заключенные со мною <...> говорят, что это — судьба, злой рок. Долго сам я даже недоумевал, как мог очутиться в таком положении, но священники и архиереи, находящиеся в тюрьме, видят в этом верх испытания, которым Господь испытует мою веру и любовь. Этим они меня успокоили... Перенесем оба, что еще суждено, стоически <...> Только слушай же спокойно, как Господь меня испытует.

25 июня я пошел прогуляться по Мурому, чтобы посмотреть этот город, и между прочим направился в район ярмарки поинтересоваться, думая, что она нечто вроде Нижегородской <...> Неоднократно мне навстречу попадали одни и те же лица <...> Между прочим раз 7–8 встречал какую-то маленькую... девчонку. На это я не обращал никакого внимания, но когда она подозвала к себе какого-то мальчишку и указала на меня, это меня заинтересовало. Я стал следить за мальчишкой. Он шел впереди, а я сзади. Когда, идя за ним, я таким образом очутился в самой гуще ярмарки — у карусели, то, сочтя неудобным для себя тут быть, повернул обратно. Мальчишка тогда догоняет меня и спрашивает: “Что тебе надо?” — “Дам деньги, куплю и сделаю, что мне надо, без тебя”, — сказал я и, подумав, что тут афера карманников, поспешно удалился от него на другую сторону, даже вне района ярмарки, куда не достигал и свет электричества. Здесь вышеупомянутая девочка опять прошла мимо меня. Все это время ни я ей, ни она мне ничего не говорили. Но вдруг в этот самый момент меня приглашают в ярмарочное отделение милиции и составляют протокол о покушении на изнасилование малолетней (?!). Потом редакция исправляется: “приглашение девочки с неизвестной целью”...

Народу набежала масса. Кто-то нарядился в мою рясу, когда производился личный обыск, и стал благословлять народ, другой... дергает меня за волосы, смеясь над “гривой”, третий допускал циничные, нецензурные замечания по моему адресу... В результате всего я уже почти две недели сижу в тюрьме...

Лично за себя успокоился, благодарю Бога, что смиряет мою гордость. Я вижу, что Промысел Божий привел меня во Владимирскую тюрьму не напрасно... заключением в тюрьму из-за девочки Господь смиряет мою гордыню, чтобы я не гордился тюрьмой как местом страданий за Церковь, что было прежде...»

31 августа следствие по делу о развращении девочки было прекращено, и затем продолжено дело, начатое ранее в Вятке, куда протоиерей Сергий был отправлен вскоре этапным порядком, прибыв в тюрьму при Вятском ОГПУ 21 сентября 1925 года. В тот же день священник был вызван на допрос и собственноручно написал свои показания: «Я знаю, в чем меня обвиняют, а посему даю такие показания: <...> Что касается <...> проповеди, которую я говорил в городе Яранске 8 марта перед крестным ходом, то она не должна служить мне обвинением. Проповедь была вероучительная. А вероучительные проповеди постановлением ВЦИК 13.04.1921 года не запрещаются, а, наоборот, по циркуляру НКЮ 3.01.1919 года было бы незаконно преследовать за них, так как циркуляром НКЮ 19.06.1923 года бороться с религиозной пропагандой надо не репрессиями, а другими указанными мерами. Перед крестным ходом 8 марта я говорил проповедь об историческом происхождении крестных ходов, об их значении. <...> Может ли тут быть речь о каком-то антисоветском натравливании?! <...> Если и может быть речь о какой пропаганде, то чисто церковной, религиозной, а таковая по конституции РСФСР допускается наравне с антирелигиозной <...>

Что же касается скрывательства от гражданской власти, то с одной стороны официально этого нельзя сказать: я никем не был обязываем к явке в ГПУ. Правда, когда у меня уже был куплен на городской станции билет в Москву и когда я уезжал, зашел к священнику Милославскому, то он показал мне повестку ГПУ, но я от него ее не принял, сказав ему: “Ты не милиционер, не курьер и не агент”».

26 марта 1926 года Особое совещание при Коллегии ОГПУ приговорило протоиерея Сергия к двум годам заключения. С открытием навигации на Белом море он был отправлен в Соловецкий концлагерь. По окончании срока заключения, в 1927 году, он был переведен в Екатеринбург под надзор ОГПУ. Вскоре священник снова был арестован и приговорен к трем годам ссылки в Узбекистан.

Вернувшись из ссылки, протоиерей Сергий стал служить в храме мучеников Флора и Лавра в городе Кашире Московской области.

В 1937 году власти арестовали священника, на допросах он виновным себя не признал. 25 ноября тройка НКВД приговорила отца Сергия к расстрелу. Протоиерей Сергий Знаменский был расстрелян 27 ноября 1937 года и погребен в безвестной общей могиле на полигоне Бутово под Москвой. ν

Источник: Журнал «Фома»