Экспонат № 12125, или Вернувшийся святой. Ирина Васильева

Ко второму обретению мощей праведного Симеона Верхотурского

Парадоксально, но факт: гонимы бывают не только живые, но и мертвые. Человеческая злоба может простираться на родных и близких умершего, на те вещи, которыми он пользовался при жизни, и даже на его собственные останки. Звучит дико, но ходить далеко за примерами нет нужды: в нашей стране всего несколько десятилетий назад повсеместно происходили так называемые разоблачения. Из драгоценных рак изымались мощи святых, честные останки подвергались поруганию, а с теми, кто пытался вступиться за дорогую святыню, либо расправлялись на месте, либо они подвергались преследованию, арестам и ссылкам и часто заканчивали свою жизнь за колючей проволокой.

Одним из пострадавших от советской власти стал покровитель уральской земли праведный Симеон Верхотурский, почивший более 300 лет назад. Новая власть несколько раз приговаривала его останки к уничтожению, святой был выдворен из Верхотурского Николаевского мужского монастыря, где несколько веков мирно почивал, его мощи перебрасывали из музея в музей, отвозя то в один уральский город, то в другой.

Неугодный власти угодник Божий

Чем не угодил праведный Симеон новой власти? Прежде всего, тем, что оказался популярнее проповедников новой идеологии. Со дня первого обретения мощей святого Симеона по молитвам верующих происходило множество чудес и исцелений. До революции имя этого чудотворца был столь известно, что не было такого уголка на просторах России, где бы о нем не слышали и откуда не ехали бы в Верхотурье богомольцы. Не выдержав, так сказать, «конкуренции», большевики захотели публично опорочить имя праведника: решено было вскрыть серебряную раку, извлечь из нее мощи святого и публично продемонстрировать всему верующему люду, что святыня, которой они с таким тщанием поклоняются, не более чем мертвые кости. Первым отважился на кощунство красный комиссар Сабуров. Взяв для храбрости нескольких единомышленников, он отправился на «дело». Вооруженные наганами, товарищи прискакали поутру на боевых конях, въехали на монастырский двор, спешились, решительной походкой направились в храм. Зашли не крестясь. Стало понятно, что уговорить их отказаться от задуманного не получится, а оказывать физическое сопротивление бесполезно. Уже через несколько минут рака была вскрыта, был проведен внешний осмотр. А пару дней спустя прямо посреди городской площади в разгар дня комиссар упал с лошади и сломал ключицу. «Это кара Божия», – говорили люди: о недавнем вторжении в монастырь, конечно, уже знала вся округа.

После этой истории Сабуров совершенно переменился. Он попросил прощения у настоятеля монастыря архимандрита Ксенофонта, ездил к самим мощам, плакал и прикладывался к тем «мертвым костям», которые еще совсем недавно хотел опорочить. Вскоре ключица его зажила. Вместе с телесным исцелением он получил и душевное. Долгое время Сабуров покровительствовал Верхотурскому монастырю и всячески оберегал покой почивавшего в нем праведного Симеона. Но вскоре начальство в Верхотурье поменялось, и святой вновь попал в опалу.

«Прошу вас не кощунствовать!»

25 сентября 1920 года, в день памяти праведного Симеона, в Верхотурскую обитель прибыло около 15 тысяч паломников. И в этот день местные власти решили провести повторное вскрытие мощей великого угодника Божия. Для совершения кощунства была назначена особая комиссия.

Вскрытие намеревались провести сразу после окончания литургии, приблизительно в час дня. Однако монахи и священники, возглавляемые архимандритом Ксенофонтом, торжественно и нарочито медленно служили литургию, вслед за ней так же медленно совершали молебен, за молебном читали акафист… Тогда вооруженные красноармейцы по-военному решительно начали выталкивать людей из собора. Раку вынесли из Крестовоздвиженского собора на паперть. Так началось надругательство над мощами Верхотур­ского чудотворца. Его святые мощи были подвергнуты кощунственному расчленению, их вынули из гроба по частям и разложили на столе. После этого члены комиссии перевернули гроб и вытряхнули на стол то, что в нем оставалось. Это был лебяжий пух, на котором почивали мощи.

В это время у главных дверей собора монастырский архидиакон Вениамин во всеуслышание провозгласил: «Прошу вас не кощунствовать!». В тот же день вместе с архимандритом Ксенофонтом он был арестован и доставлен в Екатеринбургскую губернскую ЧК.

Как же реагировали те, на кого был рассчитан весь этот гнусный спектакль, – «одурманенные поповским опиумом темные народные массы»? Люди плакали, плакали горько, не скрывали слез. Некоторые, крестясь, успевали тайком взять со стола лебяжьи пушинки. Опасаясь возмущений со стороны народа, власти разрешили вернуть святые мощи в собор.

Паломничество… в музей

Когда не удалось публично опорочить святого Симеона, большевики решились пойти на крайне радикальные меры – физическое устранение. То обстоятельство, что праведник и так уже умер 300 лет назад и борьба ведется с человеческими останками, в чудодейственную силу и бессмертие которых новые власти как бы не верили, нисколько их не смущало. Живым он не был бы для них так опасен, как почивший. Потому что при жизни он жил, как юродивый, не был никому известен и всячески бегал людей с их тщетной славой, а преставившись, он стал творить столько чудес и исцелений, что слава о нем неслась по всей Руси и за ее пределами. Паломники продолжали ехать и ехать к нему за помощью со всех концов страны, совершенно пренебрегая тем, что такое их поведение никак не соответствует моральному облику советского человека. Мощи праведного Симеона решено было изъять и сжечь.

Святыню действительно изъяли, и только чудо спасло ее от огня. Точнее, мужество директора Нижнетагильского краеведческого музея Александра Николаевича Словцова, который убедил власти не уничтожать мощи, а отправить их в его музей с целью «антирелигиозного просвещения трудящихся». Однако люди шли в музей совсем не для этого, а для того, чтобы поклониться праведному Симеону, и богомольцы готовы были платить любые деньги за билеты. Когда началось откровенное паломничество, мощи были изъяты из экспозиции, а журнал «Советское краеведение» опубликовал разгромную статью, в которой «обличил» директора музея в религиозной пропаганде. В октябре 1934 года Александр Николаевич был арестован. Он скончался через десять лет в Хабаровском исправительно-трудовом лагере.

По этапам

Из нижнетагильского музея мощи святого Симеона увезли в Свердловск и выставили в музее атеизма, размещавшемся в Ипатьевском доме – том самом, в подвале которого в 1918 году были расстреляны царственные страстотерпцы. Сначала святые останки были выставлены в экспозиции, но затем их убрали в запасники, и после этого многие верующие, не зная об их местонахождении, считали их безвозвратно утерянными.

В Ипатьевском доме мощи праведного Симеона хранились до 1946 года, затем антирелигиозный музей был расформирован, и святыню передали в фонды Окружного краеведческого музея. Долгое время мощи находились в здании собора во имя святого Александра Невского закрытого Ново-Тихвинского монастыря, в специально устроенном хранилище, значась как «экспонат № 12125». Удивительно, но даже сотрудники музея относились к ним с некоторым почтением. По словам последней хранительницы мощей Нины Александровны Гончаровой, старшего научного сотрудника музея, бывали случаи, когда некоторые из сотрудниц просили ее разрешить им помыть пол в хранилище, где находились мощи, чтобы «побыть рядом со святым Симеоном». За годы советской власти несколько раз рассматривался вопрос об уничтожении мощей или их захоронении, но, несмотря на это, святыня была сохранена.

Пришло время возвращать и возвращаться

Священноначалию было известно, где находились мощи праведного Симеона; попытки их вернуть предпринимались неоднократно, но долгое время это не удавалось.

В конце 1980-х годов, когда Церкви постепенно начали возвращать святыни и храмы, владыка Мелхиседек (с 1984 года – архиепископ Свердловский и Курганский, с 1993 года – Екатеринбургский и Верхотурский; ныне на покое) вновь решился просить о возвращении мощей. Для начала он пригласил на прием Нину Александровну Гончарову, расспросил ее о мощах, об условиях, в которых они пребывают в музее. Начались долгие переговоры с властями; владыке Мелхиседеку пришлось обращаться в Министерство культуры и Совет Министров СССР. Наконец разрешение, которого ждали многие годы, было получено.

Сами хранители считали, что мощи, конечно же, должны быть возвращены православным людям, однако расставаться с праведным Симеоном им было очень жаль. Но бывший директор краеведческого музея Александр Дмитриевич Бальчугов сказал своим ученикам – музейным сотрудникам: «Какая задача хранителей? Спасти. Сохранить. Передать. Пришло время возвращать».

11 апреля 1989 года архиепископ Мелхиседек и несколько священников вынесли из музея честные мощи праведного Симеона. Теплый ветер колебал облачения под яркими лучами апрельского солнца, с пением священнослужителей сливалось радостное пение птиц…

Все то время, пока для святых мощей готовилось достойное место, они хранились в келье владыки. Вскоре, 25 мая 1989 года, мощи праведного Симеона Верхотурского торжественно, при значительном стечении духовенства и верующих были внесены в храм Всемилостивого Спаса в Свердловске (нынешнем Екатеринбурге). Этот день – 25 мая – стал церковным праздником – днем второго обретения мощей праведного Симеона Верхотурского.

В храме Всемилостивого Спаса святые мощи пробыли два года. В память об этом там поныне хранится часть мощей праведника. За это время была окончена реставрация храмов Верхотурского Николаевского монастыря, возвращенного Церкви в 1990 году.

24 сентября 1992 года после Божественной литургии в храме Всемилостивого Спаса честные мощи праведного Симеона Верхотурского величественным крестным ходом пронесли по улицам Екатеринбурга, после чего святыню повезли в Верхотурье. Во всех городах, через которые везли мощи, навстречу им выходило множество верующих. В самом Верхотурье встреча Симеона стала народным праздником: сотни паломников и местных жителей стояли с зажженными свечами вдоль дороги, по которой должны были провезти мощи. Колокольный перезвон и море огоньков встретили торжественную процессию, и всю ночь – совсем как в далекие времена! – нескончаемым потоком шли богомольцы, чтобы поклониться вновь обретенной святыне. Так после 70-летнего изгнания и мытарств по музейным запасникам опальный святой был возвращен в Николаевский монастырь, в котором почивает и поныне.

http://www.pravoslavie.ru/put/30530.htm