Преподобный Максим Исповедник, наверное, самый великий из всех святых отцов. Каждый год в крупнейших университетских центрах мира проводится международная конференция, посвященная его богословию, и это говорит о том, что он всемирный святой. Он пишет так:
«Кто думает, что достиг конца добродетели (то есть самой добродетели), тот никогда не станет искать причину (то есть источник) добродетели. И будет считать, что всё, что называется добродетелью, связано с ним и его Я. И таким образом потерпит великий урон, поскольку потеряет Бога».
Вот новое слово, которого многие из вас не слышали: человек может иметь добродетель; считать, что имеет всю добродетель, и тем самым отщетить[1] себя, остаться без Бога – Источника добродетели, потому что это создает у него ощущение самодостаточности и приводит к потере Бога. Человек может иметь добродетель, но не и Бога. Это нечто новое для нас, и нам надо здесь быть бдительными, поскольку добродетель имеет ценность, но как путь. Буквально: она – путь к Богу.
Это очень тонкий момент в учении святого Максима Исповедника: добродетель ради истины, а не истина ради добродетели. То есть добродетель – это путь, а не цель; путь, идя которым, я достигаю богоуподобления. Бог благ, я вступаю на путь благости, на путь милостыни, чтобы обрести Его Самого, а не только чтобы обрести благость и милостыню.
Это очень тонкий момент, отвергающий всякий легализм и морализм. Мораль – это не добродетель, то есть важно не просто быть милостивым, а найти Бога посредством милостыни, Божией милостыни. Это означает, далее, что то, что ты считаешь добродетелью, не добродетель. В действительности твоя добродетель очень мала. Когда я думаю, что у меня есть милостыня; я подам что-нибудь минимальное и буду думать, что я милостив. Но всемилостыня Бога, огромная милостыня Бога, которая посылает дождь на праведных и неправедных, мне чужда. Она мне чужда, потому что я не знаю Его Самого.
«Но кто всегда ощущает свою нищету, тот всегда спешит к Тому, Кто может утолить эту его нужду».
Он чувствует, что его добродетель – маленькая добродетель, что его милостыня – маленькая милостыня, и непрестанно ищет новой милостыни, новой добродетели, новой любви и нового смиренномудрия. Потому что Бог – неисчерпаемый Источник всего этого. Так мы посреди добродетели можем действительно потерять Источник добродетели, имея одну лишь самоубежденность и думая, что своей малой добродетелью постигаем Бога.
Противоположностью знания является не незнание, а ложное знание – это говорит Платон. И отцы-аскеты тоже. Врагом знания является скудное знание. Поэтому мы и видим, что люди, знающие мало, говорят, что знают всё. Чем больше узнаёт человек, тем больше понимает, что он не знает многого. Те, кто знают много, скажут вам, что они знают очень мало, а Сократ изречет и такие страшные слова: «Я знаю, что ничего не знаю». Однако это «ничего не знаю» означает, что он знает чрезвычайно много и поэтому видит, сколького не знает еще.
То же самое и с миром духовным. Когда мы думаем, что имеем добродетель, мы думаем, что у нас уже есть всё, и Бог тоже. И сближаешься с таким человеком, а от него веет депрессией, веет человеческим разочарованием, потому что он не только думает, что имеет всё, но и судит других, которые по видимости этого не имеют, и таким образом постоянно теряет то малое, что имеет.
«Тот, кто понимает, сколь бескрайня добродетель, никогда не перестает идти к ней, чтобы по возможности не отщетить начало и конец добродетели – Бога».
Нарциссизм, себялюбие и мнимое знание добродетели – это одно и то же. Поэтому, когда увидите, что человек, который духовно мертв, говорит вам: «Я хороший человек!» – знайте, что это признак его духовной мертвости. «Я никому не причинил вреда! Следовательно, мне все должны!» Этот человек – мучение для себя самого и для других. Он считает, что всё делал правильно. И, парадоксальным образом, остается несчастным, потому что его вожделение и его любовь – это его Я. Он не видит Бога.
Говорить: «Я хороший человек!» – признак духовной мертвости. Такой человек любит свое Я. Он не видит Бога
Хотите исцеления от депрессии? От болезненной и повседневной депрессии? Единственная терапия – это влюбиться в это бескрайнее величие Бога и Божиих добродетелей. Тогда человек не замыкается в себе. Депрессия проистекает из гигантского культа Я. Она – непомерный нарциссизм. У нас слишком большие ожидания от себя самих, но они не соответствуют реальности, и мы начинаем катиться вниз по наклонной и в конце концов доходим до депрессии и начинаем нуждаться в лекарствах.
Многие психические заболевания начинаются с духовных заболеваний. Если нам удастся направить любовь, которую человек питает к себе, при этом постоянно говоря: «Я ничего не сделал, не преуспел, во всем потерпел неудачу!», к чему-то гораздо большему, чем один объект, то есть направить его любовь на Бога, то увидите, как он начнет исцеляться. И вот мы уже видим совершенно нормального человека, который устал от того, через что прошел, и говорит: «Подожди, мне ведь еще столько всего надо сделать».
Запомните: депрессия – это огромное себялюбие, которое не может найти себе выхода, потому что фантазия этому препятствует. Та фантазия, которой невротичный человек живет всегда. Истина невротика (независимо от того, что у него: депрессия, невротический страх или истерия), его истина – это фантазия, которую он себе внушил. Поэтому будьте осторожны, когда постоянно фантазируете, когда ловите себя на том, что думаете, например, так: «Вот, один из моих дядей умирает и оставляет мне 400 тысяч евро! Соседка внезапно распахнула окно и взглянула на меня по-другому!» Непомерная фантазия – это признак того, что человек всё больше скатывается вниз по ступенькам нарциссизма, и результатом этого явится сильный стресс. Это может оказаться и клинический стресс, и депрессия, а с этих двух явлений уже начинаются очень многие психические заболевания. Душевное расстройство начинается со стресса.
Истина невротика – это фантазия, которую он себе внушил. Поэтому будьте осторожны, когда постоянно фантазируете
Видите, как, начав со святого Максима Исповедника, мы доходим до весьма полезных вопросов?
И тут наступает исцеление, когда ты открываешься для бескрайнего, потому что Я означает замкнутость. Мы думаем, что, любя себя, мы себя спасем. Но, любя себя, мы себя уничтожаем. Это говорит Христос: «Кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее» (Мк. 8: 35). А почему потеряет ее? Потому что ты запираешься в этой низости, и там, внутри, тебя обступают всяческие страсти, и, как говорит святой дальше, наступает богооставленность.
«Ум, который высоко думает о себе, в таковой ум по справедливости приходит Божий гнев…»
Приходит гнев. Не Божий гнев, он хотел сказать: воспитание. Божие воспитание. Наступает богооставленность, и Бог попускает нам искушения в повседневной жизни.
Бог оставляет человека, и он начинает терпеть от демонов всё что угодно:
– Ничего у меня не идет как надо, машина сломалась, жена упала и сломала ногу, ребенок в больнице, у меня нет денег, всё идет вкривь и вкось.
А почему всё идет вкривь и вкось? Он идет к священнику и говорит:
– Отслужи мне соборование!
Но соборование – не магический сеанс. Здесь не соборование нужно, а покаяние, нужно твое всецелое изменение, чтобы ты увидел, в чем именно тут дело, ради чего именно подталкивает тебя вперед Бог.
Да, в определенные моменты жизни Бог легонько подталкивает человека, и это – искушения. Диавол хочет уничтожить человека, он уничтожил бы каждого из нас за минуту помыслами. Но Бог со Своей благодатью не допускает этого. А когда Бог воспитывает нас, Он сворачивает эту благодать, и появляются искушения. Только что всё было хорошо, и вдруг всё пошло не так. Искушения приходят к нам от высокоумия, когда мы думаем, что достигли чего-то. И тогда Бог начинает попускать искушения.
«Ну почему меня постигло это искушение?!» – а именно потому и постигло, что ты это говоришь!
Посмотрите, как объясняются искушения. Мы говорим: «Ну почему меня постигло это искушение?!» А именно потому, что ты это говоришь! Понимаете? Потому что ты считаешь, что не заслуживаешь искушения. «Но я же сделал то, сделал другое, делаю то и еще вот это. Почему же у меня такие искушения?» У тебя такие искушения именно потому, что ты это говоришь. Если бы ты мог сказать: «Хорошо, что у меня есть искушения! Потому что я такой-то и такой-то», – тогда парадоксальным образом искушение исчезло бы.
А вы видите, что мы действуем с точностью до наоборот. У всех нас имеется высокоумие, это наша болезнь. Святые нашли способ преодолевать его на корню. А у нас нет таких способов, и мы мучаемся. Мучаем друг друга, и нас мучают внешние факторы. Святые всецело владеют этим искусством. А мы сделаем что-нибудь малое и гордимся в семь раз больше того, что сделали.
Одна супружеская пара, хорошие люди, которые ужасно ссорились, пришли к старцу Иакову (Цаликису), и жена говорит:
– Отче, ну чем я виновата? У меня же работа, и то, и другое. Ну, гневаюсь я, но я ведь человек!
Старец сказал:
– Вот в этом и состоит проблема – в том, что ты делаешь сейчас. В этом твоем оправдании, когда ты думаешь, что ты очень хорошая, что гневаешься с полным правом и все должны это терпеть.
– А разве я не заслуживаю того, чтобы они ко мне хорошо относились? Вы знаете, сколько я всего сделала? И это, и то…
И тут же начинается делирий, бред, в отношениях начинается абсурд, готовый поглотить сегодня всё человечество, потому что утрачено сознание того, что «я согрешил». Раньше человек говорил: «Я, конечно же, виноват, во мне есть что-то нехорошее. Боже, покажи мне это!» – и смирялся. И если не видел этого, то делал шаг назад, чтобы разглядеть ошибку, и всматривался прежде всего в себя. Если же мы не заглядываем в себя, а тут же стреляем по другим, как делают это сегодня все (и дети тоже учатся так поступать и считают себя хорошими, если стрельнули раньше других), то результатом всего этого и становится то, что мы описали выше: патологические проблемы.
«…и это происходит для того, чтобы он осознал свою немощь…»
Для этого и необходим этот воспитательный процесс. Чтобы человек осознал благодать, которая раньше покрывала его и он всего достигал, но этого не знал. Понимаете? Вот и видишь людей, которые заболевают какой-нибудь болезнью и начинают славословить Бога за здоровье, которое у них было раньше, а они этого не понимали и думали, что это что-то само собой разумеющееся. То же самое и со многими другими повседневными проблемами.
«…и чтобы смирился, всецело отвергая от себя всё это противоестественное самопревозношение…»
То есть отвергая то чувство, что я возвышен, много значу, что я – особенный, эту болезнь, потому что это и есть человеческая болезнь, болезнь par excellеnce (в высшей степени, по преимуществу. – Ред.). В Царстве Божием будут всякие грешники. Нет такого греха, которого не найдешь в раю. Одного лишь греха не будет. И что же это за грех? Гордость. Все будут смиренными. Грешными, но смиренными. Это важно. Вы увидите их там и скажете: «Да этот же сделал вот то-то, а этот – то-то! И он тут?! И этот тоже?!» А других, которых мы ожидали увидеть в раю, там не будет.
Потому что «Бог гордым противится» (Иак. 4: 6). Проявление сущности Бога – это вот это смирение, эта смиренная любовь. «Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 8, 16), и это означает, что Он смирен. У Него есть именно то, чего нет у нас. И видишь, что великий Бог смирен пред тобой, а ты пред Ним горд. Верно?
А ты видишь, как всемогущий Бог смирен пред тобой, а ты пред Ним – горд? Нет, не видишь
Как говорил старец Паисий, когда его спросили:
– Что такое гордость, геронда?
И он сказал следующее:
– Как только у ребенка прорежется зубик, он начинает его показывать всем. А у кого есть все зубы, тот их не показывает без конца всем, если только у него нет другой проблемы.
Мы малое показываем и гордимся этим.
«…чтобы он не возгордился и чтобы спасти его таким образом от другого гнева…»
А что это за «другой гнев»? Это отнятие дарованных благодатей, когда Бог отбирает у него все благодати. Другими словами, есть еще более тяжелая стадия.
«…пока он не смирится и не обретет сознание того, Кто перед ним стоит, потому что в противном случае Он отнимет у него все благодати».
И мы видим сегодня людей, с которыми это реально происходит и которые пусты. В прошлом это не так легко было разглядеть, но сегодня, по причине великой гордости, есть люди, прошедшие через эту вторую богооставленность. Первая – педагогическая, а вторая – это подлинная богооставленность. Человек полностью опустошается и уже способен сделать всё что угодно, то есть любой грех.
«Если при первом воспитании он не придет в себя, тогда приходит второе, которое является полным оставлением (Богом)».
Это то, о чем мы говорили, и человек предается буквально всему, что вы можете себе представить. Бог делает это не по злобе, а потому, что человек уже может быть помилован только посредством полной богооставленности. Но мы не знаем, будет ли он помилован, не знаем, найдет ли способ исправиться посреди этой полной оставленности. Верно? Сможет ли, если обладает духовным знанием, посреди этой полной оставленности сказать пару покаянных слов и исправиться? И скажет ли их?
Это то состояние, которое описано в Откровении, где говорится, что в последние времена наступят большие беды и люди будут хулить Бога, то есть будут духовно мертвы (см.: Откр. 16: 9, 11, 21). И в то время как будет идти воспитательное наказание, человек будет говорить: «Бог виноват в этом! И во всем другом». А это означает, что ад для него будет крепчать.
Это деликатный момент, потому что кто-нибудь может задаться вопросом: «А как совмещается Божия любовь с наказанием?» Любовь, говорит святой апостол Павел, радуется истине (см.: 1 Кор. 13: 6). Это такое состояние Бога, когда Он хочет сделать явной нашу истину, истину, которая есть в нас, Он хочет спасти. Он не заинтересован в том, чтобы спасти ложь, потому что ложь не от Бога, зло не от Бога.
Любовь радуется истине, и Бог хочет спасти ту истину, которая есть в нас, сделать явной эту истину. Он не хочет спасать нашу ложь
Бог не создал ни лжи, ни зла. Бог хочет спасти Свое, а Божие – это добродетели и мы, насколько мы в них участвуем. Бог не может спасти зло, Он его терпит, но не без конца, потому что оно не принадлежит к Его природе и сущности. Как говорит один из отцов, Ему потребовалось бы выйти из собственной сущности, стать другим, чтобы терпеть зло вечно.
Бог терпит его педагогически, но ты не можешь навязать его Ему. А поскольку ты не можешь навязать его Ему, то Он от него отвращается. И как только Бог отвернется от человека, приходит другой (диавол), у которого милости нет.
Знайте, что у диавола нет милости. Диаволу стоит дать один маленький повод, и он бросается на тебя и больше тебя не оставляет. Бога молишь: «Приди!» – а Он не приходит, потому что ты еще не молишь Его всей душой. Молишь Его, а Он не приходит сразу, потому что хочет, чтобы ты сделал это сознательно и действительно восхотел Его. А диаволу дашь маленькое право – и он тут же тебя хватает и никогда уже не отпускает.
Люди сегодня этого не знают и поэтому утопают, утопают в депрессии, в жутких страстях, в страшном отчуждении от себя самого, от Бога, от другого человека. И весь сегодняшний образ жизни толкает человека ко всё большему удовлетворению своих желаний. А это удовлетворение своих желаний несет с собой боль, потому что в его сущности лежит страх смерти. Когда я чрезмерно удовлетворяю собственное Я, я всегда подвергаю себя страху смерти. Поэтому после великих застолий, пиров и празднеств в душе разверзается тоска. В сущности, это и есть страх смерти.
Человек недостаточен сам по себе, и именно это показывает, что человек – образ Божий. Когда в нем почивает Дух Святой, он только тогда чувствует, что он истинен, потому что тогда богообразность исполняется и он становится потенциально вечным. Насколько человек познаёт Бога, настолько он познаёт вечность.
Жалко дойти до смерти, не имея никакой идеи о вечности. Потому что тогда смерть очень страшна. А когда человек созерцает бескрайность Бога, он воспринимает вечную жизнь и начинает готовиться к ней.
Сегодня всё увещает нас забыть о смерти. Как-то меня спросили: «А почему в церкви полно стариков?» Когда я был молодым диаконом, видел такую же картину. И мой ответ таков: старики видят, что смерть приближается. Ложные ощущения у них прекращаются. Молодому кажется, что он будет жить 100 лет, хотя может в этот же вечер умереть. А тот, кому 70–80–90, знает, что мяч уже спрятали и ему нужно и дальше смотреть на то, что начинается сейчас.
Ад начинается еще здесь, как и рай. Не может человек ощущать здесь ад и отправиться в рай. Если ты здесь живешь в аду, то ощущаешь ад не потому, что другие тебя терзают, ты ощущаешь его, когда Бог тебя оставляет. Нет трагедии в Боге, трагедия во мне. Какие бы муки я ни выносил, моя трагедия находится во мне. В Боге не существует никакой трагедии.
Нет трагедии в Боге, трагедия в нас. Какие бы муки мы ни выносили, наша трагедия – в нас
В моих краях есть один старенький священник святой жизни, святая душа. Недавно я сказал ему, что расстроен из-за одного церковного вопроса. Он сказал:
– Я не понимаю этих вещей.
И написал мне стих, который гласит: «Кто возложил свою надежду на одного Бога, тот ест, и пьет, и спит спокойно».
Сегодня знание этого исчезает. И поэтому мы стараемся довершить Божие дело, реабилитировать Божию справедливость, но этим только ухудшаем положение дел и в конце концов говорим: «Ну разве это жизнь? Это же ад! Это не жизнь, – и взываем: – Боже мой, посмотри, в каком аду я живу! Спаси меня!» Но ты же сам превращаешь свою жизнь в ад. То есть Бог должен спасти тебя прежде всего от твоего Я. Кто-нибудь понимает, о чем мы сейчас говорим? Чтобы Он спас нас прежде всего от нашего Я, от того способа, каким мы смотрим на всё.
А потом, когда человек почувствует, что он страдает, а чистого ума у него нет, то какую бы молитву ни возносил, он не будет знать, что ему делать. Как в одной телевизионной игре, где участники пытались в темноте узнать разных животных, предметы и приходили от них в ужас и кричали от страха. Во мраке всё выглядит ужасным и страшным. А когда врывается свет, ты говоришь: «Да здесь нет никакой опасности!» Во мраке ощущаешь ад.
Свет – это Божия благодать, Христос, и ты во Свете видишь всё. Да, может, ты и не обрадуешься увиденному, потому что в Церкви и стране есть проблемы, но и не умрешь от ужаса, потому что ты подумаешь: «Постой, ведь грядет Бог, у Которого есть Слово и Который Сам есть Слово».
Жизнь верующего полна вмешательств Божией благодати. Но, чтобы мы осознали свое себялюбие, Бог часто оставляет нас, чтобы мы дошли до края и, пока не поздно, поняли свое себялюбие.