Дело Грозовского: не гневаться и не торопиться. Сергей Худиев

Дело священника Глеба Грозовского, обвиняемого в педофилии, вызвало немалые споры и разделения. Я не могу утверждать, виновен отец Глеб или нет. От меня сокрыто, что произошло (если произошло) на самом деле. Я могу только комментировать то, что видно — а видна реакция среди церковных людей. Люди удручены и разгневаны — но, так сказать, в разные стороны.

Одни исполнены гнева, потому что полагают отца Глеба виновным в тех преступлениях, которые ему инкриминируют. Они пишут, что растление детей — в любом случае гнусное злодеяние, а в данном случае еще оно отягчено предательством доверия, которое и дети, и родители, и Церковь, и общество, питают по отношению к священному сану. Злодей, совершивший такое предательство, должен быть наказан самым примерным образом.

Другие тоже исполнены гнева — но по другой причине. Они полагают отца Глеба невиновным, добрым и честным служителем Божиим, оклеветанным врагами, и перемолотым бездушной юридической системой. Они негодуют на гонителей праведника, на всех тех, кто по злобе или неразумию сделался пособником клеветников и злодеев.

Различные группы православных в интернете обмениваются яростными обвинениями, чем дальше заходит спор, тем дальше участники каменеют в однажды принятой позиции, вылетают выражения самые нецеремонные — и все это становится причиной немалого разделения и соблазна. Поэтому давайте остановимся и размыслим, как мы могли бы разумно реагировать на происходящее.

Действительно, было бы очень плохо помогать злодею уходить от заслуженной законной кары. Было бы еще хуже, однако, помогать уничтожить невиновного человека. Если вы не знаете точно, виновен ли человек, нет греха в том, чтобы так и сказать — я не знаю. Я не могу лично побеседовать с пострадавшими или свидетелями; если бы мог — у меня нет профессиональных навыков, позволяющих отличать правду от обмана. Это может оказаться чудовищным преступлением. Но это может оказаться и чудовищной клеветой.

Бывали случаи, когда столп общества, человек окруженный доверием и уважением, священник, государственный деятель или врач, действительно вел двойную жизнь, а, когда это вскрывалось, множество знавших его честных и благонамеренных граждан не могли в это поверить и горячо вставали на его защиту. Бывали и случаи, когда честный человек становился жертвой клеветы — и это раскрывалось чисто случайно.

Опыт предыдущих ситуаций такого рода говорит о том, что возможен и третий вариант — домысливание детьми событий под влиянием ожиданий взрослых, когда речь идет о психологически несколько более сложном явлении, чем намеренная клевета.

Хорошо известным примером является так называемая  «детсадовская истерия» в США в 1980-тых и начале 1990-тых годов, когда сотрудников детских садов обвиняли в сексуальных преступлениях против детей, вверенных их попечению, в том числе в использовании детей для сатанинских ритуалов. Начавшись с одного громкого дела в Калифорнии, волна обвинений пронеслась по всем США, потом перекинулась на Канаду, Новую Зеландию, Бразилию и Европейские страны. В качестве причины психологи указывали на то, что родители, вынужденные оставлять детей на попечение посторонних, испытывали чувство беспокойства и вины, которое побуждало их верить обвинениям в адрес сотрудников.

Но более важным фактором оказался другой. Дети, как оказалось, легко подвержены влиянию взрослых — родителей и следователей — и это, в ряде случаев, приводило к ложным показаниям. Как продемонстрировала психолог Мегги Брак в статье, опубликованной Американской Психологической Ассоциацией, дети склонны подгонять ответы под вопросы — и предугадывать то, что они «должны были бы видеть» с точки зрения спрашивающего. Дети склонны искать «правильный» ответ, который устроил бы того, кто ставит вопрос. Как показывают исследования, дети особенно уязвимы в ситуации, когда вопрос подразумевает определенный ответ. 

В итоге могут формироваться показания о событиях, никогда не происходивших в действительности — причем не в результате чьей-то злонамеренной клеветы, а в ходе действия неосознанных психологических механизмов, когда родители или следователи хотят вывести предполагаемого негодяя на чистую воду, а дети подсознательно отвечают на этот запрос.

В то же время, свидетельства, опровергающие уже принятую точку зрения, приводят людей к когнитивному диссонансу и (сознательным или подсознательным) попыткам избавиться от этого диссонанса, замалчивая, преуменьшая или игнорируя эти свидетельства. 

Сильная эмоциональная реакция на сообщения о преступлениях против детей — наш первый и самый сильный порыв сурово разделаться со злодеями и защитить детей — тут совершенно не помогает разобраться в том, что же произошло в на самом деле.

Конечно, ссылки на прошлые — и весьма многочисленные — случаи, когда людей ложно обвиняли в педофилии, не могут ничего доказать или опровергнуть по делу конкретно отца Глеба. Они просто побуждают к осторожности.

Недавно глава карельского «Мемориала», Юрий Дмитриев, обвинявшийся в педофилии, был признан вменяемым и неопасным. Вероятно, дело кончится снятием обвинений и освобождением, и тогда люди — чаще всего, по политическим соображениям — утверждавшие, что Дмитриев несомненный педофил, окажутся в несколько неловком положении.

Поэтому давайте не будем торопиться с приговором (для которого мы не располагаем достаточными данными в любом случае).

И давайте попробуем избежать одной простой психологической ловушки. Чем больше мы вкладываемся в определенную позицию, тем труднее нам допустить ее ошибочность. Провозгласив публично в социальных сетях виновен/невиновен, мы уже определенным образом себя связываем, а дальше срабатывает психологический механизм, известный как «склонность к подтверждению своей точки зрения», когда человек неосознанно фильтрует любую входящую информацию так, чтобы она укладывалась в уже принятую им позицию. Она, таким образом, кажется все более и более очевидной, а люди, которые ее не принимают — все большими и большими негодяями. Вскипают эмоции, под влиянием гнева вылетают все более резкие слова, отойти от занятой позиции, или хотя бы признать ее неочевидность, становится все более и более трудно.

Поэтому давайте остановимся на том, что, во-первых, мы точно не знаем, что произошло, во-вторых, честные, благонамеренные, и искренне преданные Церкви люди могут по-разному оценивать происходящее. Отложим гнев и ярость, какими бы праведными они нам ни казались, не будем поспешно укорять и обвинять друг друга. А будем лучше усердно молиться Богу, чтобы Он вывел на свет истину по этому делу. 

http://radonezh.ru/analytics/delo-grozovskogo-ne-gnevatsya-i-ne-toropits...