Дела субботние. Избрание апостолов. Нагорная проповедь (Лк 6). Марина Журинская о главе 6 Евангелия от Луки

Конечно, нельзя дать простого и окончательного ответа на вопрос, почему Христос так деятельно творил чудеса в субботу. Может быть, потому что не мог видеть страдающего человека и не помочь ему; может быть и потому, что желал объяснить, что человек важнее субботы, иными словами - подлинные нужды более значимы, нежели поверхностный обычай. Правда, тут все дело в том, что нужда должна быть поистине подлинной, а не демонстрацией прихоти, а обычай должен представлять способ поведения, не укорененный в сути вещей.

Вот один из прекрасных эпизодов, послуживший, кстати говоря, сюжетом очень популярной в свое время картины. В пасхальную субботу ученики Христовы, идя полем, срывали колосья и ели зерно. Некоторые из фарисев их за это упрекнули. А Христос сказал: «Разве вы не читали, что сделал Давид, когда взалкал сам и бывшие с ним? Как он вошел в дом Божий, взял хлебы предложения, которых не должно было есть никому кроме одних священников, и ел, и дал бывшим с ним? ... Сын Человеческий есть господин и субботы». Это тот случай, когда Сам Господь никакого чуда не совершает, но только свидетельствует - как о том, что утоление голода в субботу возможно даже при том, что для этого приходится что-то сделать, так и о том, что Он вправе определять, какие действия возможны в субботу. Тем самым незыблемая, казалось бы, основа субботнего покоя («седьмой день - суббота Господу твоему») не нарушается: Господь пребывает в Своей силе и в Своем праве.

Это раскрывается в одну из следующих суббот, когда Иисус учил в синагоге, где присутствовал сухорукий. Одно это уже заставило фарисеев насторожиться. Их опасения полностью оправдались, когда Спаситель сказал этому человеку: «Встань и выступи на средину», а затем обратился к собранию: «Спрошу Я вас: что должно делать в субботу? добро, или зло? спасти душу, или погубить?». Вопрос, как сказали бы сегодня, неполиткорректен, потому что не оставляет лазейки для самолюбия: или открыто признавайтесь, что вы на стороне зла, или соглашайтесь с правотой Христа. Тот, кто на такое способен, становится верным Богу, потому что служит Ему в духе и истине. Но именно этого фарисеи, закосневшие в ритуализме и сознании собственной праведности, сделать не в состоянии (в дальнейшем выяснилось, что не все; так, праведный Никодим был из фарисеев, не говоря уже о фарисейском активисте Савле Тарсянине, ныне известном нам как апостол Павел). Иисус посмотрел на них, не увидел ни малейшего отклика и сказал сухорукому: «Протяни руку твою». И рука исцелилась. А фарисеи вместо того чтобы порадоваться, «пришли в бешенство»: им нет дела до человека, до его радости. Вот как после этого относиться к постоянному фарисейскому требованию знамений и чудес? - в общем-то, ясно, как...

Доменико Гирландайо (1449-1494). Призвание к апостольству Петра и Андрея

Евангелист Лука сообщает, что Христос избрал 12 Апостолов после того, как провел ночь в молитве на горе и спустился. Тем самым Нагорная проповедь, по Луке, произосится на равнине у подножья горы; специально оговорено, что адресована она в первую очередь Апостолам и что люди получают исцеление, прикасаясь к Господу. Само содержание проповеди практически тождественно приводимому апостолом Матфеем, но есть мелкие формальные расхождения и присутствует энергичная краткость. Этот текст более, так сказать, адресный, в нем больше прямых обращений к слушателям. Перед изложением проповеди отмечено, что Христос говорил, «возведя очи Свои на учеников Своих». Вот подумаем: Он всю ночь молился в уединении (Лука постоянно подчеркивает эту уединенность молитвы Богочеловека), после чего избрал учеников, - тех, кому Он вознамерился доверить провозглашение Благой Вести, - и вот, говорит им о самом важном. Очевидно, следует еще раз подчеркнуть, что не Христос произносил две разные, хотя и сходные проповеди, а два Евангелиста запомнили проповедь каждый так, как она отозвалась в его душе. И поскольку чтение Нагорной проповеди еще никому не повредило, приведем ее здесь целиком.

«Блаженны нищие духом, ибо ваше есть Царствие Божие. Блаженны алчущие ныне, ибо насытитесь. Блаженны плачущие ныне, ибо воссмеетесь. Блаженны вы, когда возненавидят вас люди и когда отлучат вас, и будут поносить, и пронесут имя ваше, как бесчестное, за Сына Человеческого. Возрадуйтесь в тот день и возвеселитесь, ибо велика вам награда на небесах. Так поступали с пророками отцы их».

Некоторые заповеди блаженств, как мы видим, здесь опущены (ср Мф 5: 3-12). Значит ли это, что Евангелист счел их второстепенными? - вовсе нет, он как талантливый писатель усилил действие Благовестия. И в его изложении вторая часть Нагорной проповеди также более динамична, чем в тщательном, подробном изложении Матфея: наряду с повторяющимся там оборотом «а Я говорю вам», мы слышим: «Горе вам!», обращенное к грешным:

«Напротив, горе вам, богатые! ибо вы уже получили свое утешение. Горе вам, пресыщенные ныне! ибо взалчете. Горе вам, смеющиеся ныне! ибо восплачете и возрыдаете. Горе вам, когда все люди будут говорить о вас хорошо! ибо так поступали с лжепророками отцы их».

Но это - не обличение, а возвещение; если вдуматься, то различие станет понятным. А затем следует обращенное к присутствующим увещевание:

«Но вам, слушающим, говорю: любите врагов ваших, благотворите ненавидящим вас, благословляйте проклинающих вас и молитесь за обижающих вас. Как это разительно отличается от распространенных ныне воззрений на необходимость возмездия за неуважение (а пусть бы даже и презрение - все сказано Христом!)... При этом никакого внимания не уделяется действительно страшным, хульным оскорблениям Бога и Божией Матери!

Затем Спаситель говорит... не о благочестивых упражнениях и обычаях, а об отношениях между людьми:

«Ударившему тебя по щеке подставь и другую, и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому, просящему у тебя, дай, и от взявшего твое не требуй назад. И кАк хотите, чтобы с вами поступали люди, тАк и вы поступайте с ними. И если любите любящих вас, какая вам за то благодарность? ибо и грешники любящих их любят. И если делаете добро тем, которые вам делают добро, какая вам за то благодарность? Ибо и грешники то же делают. И если взаймы даете тем, от которых надеетесь получить обратно, какая вам за то благодарность? ибо и грешники дают взаймы грешникам, чтобы получить обратно столько же». Вот источник горьких слов апостола Павла о том, что если человек делает все, что полагается, то он раб, ничего не стоящий. Это просто не-злодей, не-изверг... но пока еще и не христианин.

...«Но вы любИте врагов ваших, и благотворите, и взаймы давайте, не ожидая ничего; и будет вам награда великая, и будете сынами Всевышнего; ибо Он благ и к неблагодарным и злым. Итак, будьте милосерды, как и Отец ваш милосерд». Вот как сейчас назовут человека, который дает взаймы, не ожидая отдачи, и благотворит, не ожидая благодарности? Лохом его назовут, ясное дело. А Христос таких называет сынами Всевышнего. Вот это и значит «не любИте мира, ни того, что в мире» (1 Ин 2:15), а вовсе не «роковое» расхождение дресс-кодов. А слово «лох» - из жаргона шулеров; так они называют всех, кто честен. То есть быть лохом не зазорно, зазорно так называть людей.

Эту часть проповеди завершают слова, вроде бы известные и даже отчасти понятные. А как они нами выполняются - тому свидетель Господь. И совесть наша где-то в глубине нашего существа тоже об этом знает. «Не судите, и не будете судимы; не осуждайте, и не будете осуждены; прощайте, и прощены будете; давайте, и дастся вам; мерою доброю, утрясенною, нагнетенною и переполненною отсыплют вам в лоно ваше; ибо какою мерою мерите, такою же отмерится и вам». Ах, как это сильно сказано, какой живой, наглядный образ! Видна вся доброта Бога, старающегося дать как можно больше. И вот эта образность становится переходом, мостиком к череде притч.

«Может ли слепой водить слепого? не оба ли упадут в яму?». - Представляете, как обидно слышать это тому, кто считается учителем народа? А тут ему некий безвестный бродячий Проповедник прямо говорит, что самому бы прозреть, а уж потом претендовать на роль вождя.

«Ученик не бывает выше учителя; но, и усовершенствовавшись, будет всякий, как учитель его». Каждая из этих притч мудра, каждая заставляет задуматься. Но какой сильный, глубокий поучительный смысл обретают они просто от того, что помещены рядом!

Эти притчи подкрепляются третьей, возвращающей читателя/слушателя к теме осуждения: «Что ты смотришь на сучок в глазе брата твоего, а бревна в своем глазе не чувствуешь? Или, как можешь сказать брату твоему: брат! дай, я выну сучок из глаза твоего, когда сам не видишь бревна в твоем глазе? Лицемер! вынь прежде бревно из твоего глаза, и тогда увидишь, как вынуть сучок из глаза брата твоего». Хочется сказать, что наряду с многократно обсужденным содержанием этой притчи в ней можно увидеть еще один аспект. Допустим, проводится антиалкогольная кампания. В ней принимает яркое публичное участие человек, о котором достаточно хорошо известно, что он любит выпить. Печальные последствия этого понятны: компания проваливается, человек теряет репутацию. Но есть и еще один аспект, куда более глубокий: дискредитируется сама благая идея. И вот таким путем, через лицемерие, исподволь прививаются цинизм и безразличие.

Эта мысль еще усиливается в следующей притче:

«Нет доброго дерева, которое приносило бы худой плод; и нет худого дерева, которое приносило бы плод добрый, ибо всякое дерево познаётся по плоду своему, потому что не собирают смокв с терновника и не снимают винограда с кустарника. Добрый человек из доброго сокровища сердца своего выносит доброе, а злой человек из злого сокровища сердца своего выносит злое, ибо от избытка сердца говорят уста его». Замечательно то, что в речевом обиходе слова «от избытка сердца говорят уста» (встречается, правда, все реже, но бывает) имеют скорее положительное значение: вот, мол, какое сердце богатое... А здесь нам напоминается (а то мы не знали!), что сердце может быть и злым. Сердце - это обозначения мира эмоций, сосредочение душевного начала. А душа, хотя по природе и христианка, легко может быть затронута грехом и подлежит духовному исцелению. При ныне принятом воззрении на неприкосновенность внутреннего мира человека («люди разные... одни хотят одного, другие другого» - это все уже совершенно автоматически слетает с языка, а означает то, что зло и грех считаются допустимыми) размышления о злом сердце могут что-то прояснить, - если хотеть ясности. Если стремиться к истине.

Заключительная притча проповеди - о том, что свойственно многим и многим, о двоемыслии. «ЧтО вы зовете Меня: Господи! Господи! - и не делаете того, чтО Я говорю? Всякий, приходящий ко Мне и слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен. Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне; почему, когда случилось наводнение и вода напёрла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне. А слушающий и неисполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда напёрла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое».

Вот такое суровое предупреждение получаем мы в заключение от многомилостивого и долготерпеливого Господа нашего Иисуса Христа. И полезно нам уяснить, что многомилостивый - не значит никогда не пресекающий источник милости, а долготерпеливый - не значит вечно терпящий.

http://www.foma.ru/dela-subbotnie.-izbranie-apostolov.-nagornaya-propoved-lk-6.html