ЧТО СОЗДАЛИ КИРИЛЛ И МЕФОДИЙ? Протоиерей Игорь Савва

В споре между сторонниками и противниками перевода православного богослужения с церковно-славянского на понятные языки все аргументы с обоих сторон уже приведены. Нет смысла повторять их еще и еще раз, но все же…

«Подлинный язык [Церкви] – не горделиво хранимое свое наречие, но речь, внятная спасаемым. Этим принципам верно прекрасное творение свв. Кирилла и Мефодия, навсегда наложившее неизгладимую печать на внутренний строй русского языка. Странно, однако, подумать, какая ирония заключена в том, что его употребление желают увековечить при помощи той самой теории, которая некогда послужила недругам дела Солунских братьев. Странно, что славянский литургический язык, созданный, чтобы возможно приблизить святыню к сознанию предков наших, ныне поддерживает дистанцию между этой же святыней – и сознанием потомков».

Сергей Аверинцев

Противники перевода постепенно выработали определенное мнение о ЦСЯ, о его исключительных качествах и цели создания. Это мнение хорошо выражено в следующей цитате: «Церковнославянский язык является священным (от греч. «иерос», то есть отделённым от обыкновенного) богослужебным языком потому, что создан был равноапостольными Кириллом и Мефодием для высшей цели – для церковного прославления Бога и общения с Ним, а также для переводов греческой церковной книжности, в частности, богослужебных книг. Святые братья Кирилл и Мефодий на основе южнославянского диалекта создали новый язык, который никогда не был разговорным и грамматика и лексика которого адекватно передавали значение и строй греческого языка. Поэтому вряд ли можно говорить о том, что в Х веке церковнославянское богослужение было более понятным, чем сейчас» [источник].

Существует достаточно много источников, рассказывающих о жизни св. равноапостольных Кирилла и Мефодия, их миссионерском служении и роли в создании славянского богослужения. Откроем самые известные из них, чтобы проверить, соответствует ли приведенное мнение действительности. Для этого нам надо найти ответы на ряд вопросов. Вот первый из них:

Был ли язык переводов, сделанных Солунскими братьями, священным и отделенным от языка, на котором говорили славяне?

В подлинном тексте IX века, составленном учениками Кирилла с участием его брата Мефодия, «Житие и жизнь и подвиги иже во святых отца нашего Константина Философа, первого наставника и учителя славянского народа», читаем, что св. Кирилл, до пострижения в монашество известный как Константин Философ, действительно имел дело с понятием священного языка богослужения. Об этом много сказано в его «Житии». Но, мнение о том, что богослужение должно вестись не на обычном, а на сакральном, отделенном языке, излагал не он, а его оппоненты. Сам Константин называл это мнение «триязычной ересью» и с помощью множества аргументов опровергал его. На самом деле теория особенных, «священных» языков, сложилась на латинском Западе давно, начиная еще с VII в. под влиянием св. Исидора Севильского. Поэтому неудивительно, что миссионерские труды св. Кирилла и Мефодия столкнулись с многочисленными препятствиями.

Вот текст «Жития»: «Когда же стало распространяться учение Божие, изначальный злой завистник дьявол, не желая терпеть этого добра… начал многих воздвигать (против Константина), говоря им: «He прославляется Бог этим… Но лишь три языка избрал он: еврейский, греческий и латинский, которыми подобает воздавать хвалу Богу». Говорили же так латинские и франкские архиереи, иереи и ученики. Схватившись с ними, как Давид с иноплеменниками, словами Писания (Константин) победил их, назвал их триязычниками… Когда он был в Венеции, собрались против него епископы, попы и черноризцы, как вороны на сокола, воздвигли триязычную ересь, говоря: «Человек, скажи нам, как ты создал славянам письмена и обучаешь их? … Мы же только три языка знаем, которыми подобает славить Бога: еврейский, греческий, латинский». Отвечал им Философ: «He идет ли дождь от Бога равно на всех, и солнце тоже не сияет ли всем (Ср. Мф. 5:45), и не все ли мы одинаково дышим воздухом? Так как же вы не стыдитесь, полагая только три языка, a прочим всем народам и племенам велите быть слепыми и глухими… Если же не хотите этого понять, то по крайней мере из Писания узнайте… «Хвалите Господа все народы, прославляйте его все люди. Всякое дыхание да хвалит Господа» (Пс. 116:1; 150:6)… Матфей говорит: «идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что я заповедал вам…» (Мф. 28:18–20). A Марк еще говорит: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари. Кто будет веровать и крестится, спасется, a неверующий осудится…» (Мк. 16:15–17). Скажем и это вам: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что затворяете царство небесное человекам. Ибо сами не входите и хотящих войти не допускаете» (Мф. 23:13). И еще: «Горе вам, законникам, что вы взяли ключ разумения: сами не вошли и хотящим войти воспрепятствовали» (Лк. 11:52). И Павел говорит коринфянам: «…в церкви хочу пять слов сказать умом моим, чтобы иных научить, a не тьму словес на (чужом) языке» (1 Кор. 14:3—33, 37) [1, с. 88].

В известной киевской летописи «Повесть временных лет» также есть упоминание об этом споре: «Некие же стали хулить славянские книги, говоря, что «ни одному народу не следует иметь свою азбуку, кроме евреев, греков и латинян, согласно надписи Пилата, который на кресте Господнем написал (только на этих языках)».

Летопись приписывает Папе Римскому жесткие слова в адрес таких хулителей, то есть сторонников теории особенных, священных языков: «Если же кто бранит славянскую грамоту, да будет отлучен от церкви, пока не исправится; это волки, а не овцы, их следует узнавать по поступкам их и беречься их».

Уже умирая, св. Кирилл молится, чтобы дело его жизни не пропало: «Господи Боже мой,… истреби триязычную ересь и умножь церковь свою числом, объединив всех в единодушии».

Как видим, св. Кирилл и Мефодий видят в теории особенных, отделенных, «священных» языков, препятствие для распространения Слова Божия всем народам и богопротивную ересь. Они доказывают свою правоту многочисленными доводами, основываясь на Св. Писании.

Следующий вопрос:

Был ли славянский язык, на который переводили церковные книги Кирилл и Мефодий, понятен славянам?

На этот вопрос ответить еще легче, чем на предыдущий. Все доступные источники в этом совершенно согласны. Единственная цель, с которой делались переводы – сделать богослужение и Писание понятным. Ни о какой другой цели нигде не упоминается.

«Житие Константина Философа» об этом говорит так: «Ростислав, моравский князь, наставляемый Богом, … послал к царю Михаилу сказать: «Люди наши отвергли язычество и последовали христианскому учению, но мы не имеем такого учителя, который бы нам на нашем языке объяснил христианскую веру, чтобы и другие страны, видя это, уподобились нам. Пошли нам, владыка, епископа и учителя такого. … Обрадовался цесарь и … написал Ростиславу: «Бог, который велит всякому человеку прийти к пониманию истины… увидев твои веру и стремление… явил письмена для вашего языка, чтобы и вы были причислены к великим народам, которые славят Бога на своем языке»… Вскоре же (Константин) Философ перевел весь чин церковной службы, научил их утрени и часам, обедне и вечерне и повечерию и тайной службе. И открылись, по пророческому слову, уши глухих, чтобы слушать слова Писания, и ясен стал язык косноязычных (Ср. Ис. 35:5; 32:4). Бог же очень радовался этому, a дьявол посрамился» [1, с.86].

То же написано и в «Повести временных лет»: «Когда славяне жили уже крещеными, князья их Ростислав, Святополк и Коцел послали к царю Михаилу, говоря: «Земля наша крещена, но нет у нас учителя, который бы нас наставил и поучал нас и объяснил святые книги. Ведь не знаем мы ни греческого языка, ни латинского; одни учат нас так, а другие иначе, от этого не знаем мы ни начертания букв, ни их значения. И пошлите нам учителей, которые бы могли нам истолковать слова книжные и смысл их». Услышав это, царь Михаил … послал (Константина и Мефодия) в Славянскую землю к Ростиславу, Святополку и Коцелу. Когда же (братья эти) пришли, – начали они составлять славянскую азбуку и перевели Апостол и Евангелие. И рады были славяне, что услышали они о величии Божьем на своем языке. Затем перевели Псалтырь и Октоих и другие книги».

Оказывается, св. Кирилл и Мефодий не создавали особенного священного языка, малопонятного славянам и требующего дополнительных усилий для изучения. Смысл их миссии был в том, чтобы, наоборот, максимально упростить для новокрещенных народов понимание Св. Писания и христианского богослужения.

Поняв это, мы можем задаться главным вопросом:

Что же именно создали свв. Кирилл и Мефодий в Моравии в IX веке?

Начнем с того, что они вообще не создавали никакого нового языка. Язык, на котором разговаривали славяне, уже существовал и был достаточно развит. На этом языке говорили многие поколения людей, слагали предания, пели песни. Перед солунскими братьями была поставлена конкретная задача — осуществить перевод на этот славянский язык Св. Писания и богослужения. Услышав об этой задаче, Константин Философ ответил так: «С радостью пойду туда, если они имеют письмена для своего языка… кто может на воде записать беседу или (захочет) приобрести прозвище еретика?» Отвечал ему вновь царь: «Если ты захочешь, то может Бог дать тебе то, что дает всем, просящим без сомнения…» (Ср. Мф. 21:22; 7:7; Лк. 11:9)… пошел Философ, и… тогда он составил письмена и начал писать евангельские слова: «В начале было слово…» и прочее» [1].

Действительно, для того, чтобы переводить тексты, нужна письменность, иначе не возможно ни сохранить перевод, ни передать учение в неповрежденном виде. Выходит, главное творение св. Кирилла и Мефодия – это создание славянской азбуки. Именно это позволило им сделать переводы Писания и богослужения.

История не знает определенно, была ли у славян письменность до Кирилла и Мефодия. О ранних славянских надписях упоминают арабские авторы Ибн Фодлан, Эль Массуди, Фахр ад Дин и другие. Это и не удивительно, славянские народы обладали определенным уровнем социальной организации, государственности, культуры, взаимодействовали с окружающими народами. Их уровень явно был выше, чем уровень доисторических племен, совсем не знающих письменности. Об этом также свидетельствует монах Храбр, автор трактата «О письменах»: «прежде славяне, когда были язычниками, не имели письмен, но (читали) и гадали с помощью черт и резов. Когда же крестились, то пытались записывать славянскую речь римскими и греческими письменами…» [2, с. 102].

Наконец, о славянской письменности до Константина написано в самом «Житии Константина Философа», хотя смысл этого сообщения не совсем ясен: «Нашел же (Константин в Корсуни) Евангелие и Псалтирь, написанные русскими письменами, и человека нашел, говорящего на том языке, и беседовал с ним, и понял смысл этой речи, и, сравнив ее со своим языком, различил буквы гласные и согласные, и, творя молитву Богу, вскоре начал читать и излагать (их), и многие удивлялись ему, хваля Бога» [1, с. 77].

Была ли у славян своя письменность или нет, в любом случае до нас не дошло следов развитой книжной культуры, поэтому именно со славянской азбукой и последующими переводами греческих текстов Кириллом и Мефодием связывают начало славянской книжности.

Известны две славянские азбуки — Глаголица и Кириллица. Кириллица представляет собой греческий алфавит, приспособленный к фонетическому строю славянской речи, о чем упоминает Черноризец Храбр [2, с. 102]. Глаголица же – полностью искусственный алфавит, не имеющий прямых аналогов в письменности других народов. Существует даже гипотеза, что начертание букв глаголицы основывается на основных христианских символах: креста, круга (символа бесконечности) и треугольника (символа Св. Троицы). Поэтому исследователи истории славянской письменности склоняются к мысли, что св. Кириллом создана именно глаголица [источник].

Итак, Константин, вместе со своим старшим братом Мефодием создают азбуку славянского языка и делают переводы в первую очередь Св. Писания и богослужебных последований. Таким образом, они создают книжную культуру, которая фиксирует нормы книжного (литературного) славянского языка.

Но так как книжной культуры не было не только в Моравии, где работали над переводами солунские братья, но и у всех остальных славянских народов, то созданная ими литература надолго стала общей для всех славян. А язык их переводов стал общим письменным литературным языком, который приходил вместе с христианской верой в культуру других славянских народов, несмотря на различие их разговорных языков.

Это вообще характерно для средневековья. Например, у германских и западнославянских народов в качестве письменного литературного языка употреблялся латинский, у иранских и тюркских народов — классический арабский; у японцев и корейцев — классический китайский [Википедия].

Положение изменилось в Новое Время. С конца XVIII – начала XIX веков можно с полной уверенностью говорить о существовании болгарского, сербского, русского, украинского, белорусского и других письменных литературных языков и своей самобытной литературы у разных славянских народов. Церковнославянский перестает быть общим языком славянской письменности и сохраняется только в церковном богослужении, да и то значительно приспосабливается к языкам разных народов. Это ставит перед нами сегодня задачи, сходные с той, которая была поставлена моравским князем Ростиславом перед Константином Философом, так как и мы хотим быть «причислены к великим народам, которые славят Бога на своем языке» [1, с.86]. И мы, украинцы, русские, беларусы и другие славянские народы, как некогда мораване, остро нуждаемся сегодня в переводе богослужения и Священного Писания на наши литературные языки, чтобы сознательно участвовать в богослужении и церковной жизни. А для этого нам нужны свои подвижники, дерзающие продолжить дело св. Кирилла и Мефодия, несмотря ни на какие препятствия, воздвигаемые современными последователями «триязычной ереси».

Литература

1. Житие Константина Философа. В кн. Сказания о начале славянской письменности. М., «Наука», 1981.
2. «О письменах» черноризца Храбра в кн. Сказания о начале славянской письменности. М., «Наука», 1981.

http://www.kiev-orthodox.org/site/worship/6586