Бойцы и дети. Низкий поклон ОМОНу

Помните те фотографии с избитыми мальчишками на Манежной?

Четверо омоновцев тогда закрыли своими телами избитых ребят. Они "просто" исполнили свой долг.
Долг служебный и человеческий.

Мудрый старик Кант говорил, что его всегда удивляли две вещи: звездное небо над нами и нравственный закон внутри нас.

Как случилось, что среди друзей, избитых подонками на Манежной, оказались четверо русских ребят?
Как омоновцы защищали 15-летних мальчишек от толпы озверелых фашистов?
Как матери спасенных мальчишек теперь благодарят омоновцев?

***

"Советский спорт" разыскал человека, защищавшего на манежной площади подростков от разъяренной толпы

Вчера исполнилось девять дней со дня смерти Егора Свиридова, убийство которого всколыхнуло фанатское сообщество и вылилось в субботний погром на Манежной площади.

Мы с Максимом стоим на том самом месте, где девять дней назад был убит фанат "Спартака" Егор Свиридов. Остановка, у которой все произошло, завешана фанатскими шарфами, завалена цветами. В сугроб воткнута початая бутылка водки – сегодня утром фанаты поминали погибшего. Горит свеча, пламя которой дрожит на ветру.

Максим поеживается от мороза. А может, от воспоминаний.

– Недавно приехал из командировки на Северный Кавказ. Там смерть – дело куда более привычное, чем в Москве, – говорит он. – Прекрасно понимаю переживания тех ребят, которые потеряли здесь друга. А для кого-то, наверное, он был братом, сыном, мужем… Но когда эта обида и горе выливаются в агрессию, в погромы и избиения невинных – это ненормально. Наказывать надо тех, кто виноват. А чем виноваты мальчишки, которых мы защищали на Манежной площади? Скажите, чем?

Старший сержант Максим Максимов – боец ОМОНа.

"ОТДАЙТЕ ИХ НАМ!"

…Три дня назад он был старшим патруля, охранявшего порядок на Манежной площади. Информация о грядущем митинге в ГУВД имелась заранее – весь московский ОМОН (а это около 2000 человек) был мобилизован.

С Максимом дежурили еще трое – Максим Пилипков, Александр Вдовиченко, Александр Чернышов.

– Толпа начала собираться ближе к обеду, – рассказывает Максимов. – Сначала просто крики, лозунги. Но чем больше народу – тем громче раздавались голоса. В какой-то момент мы увидели, что все ринулись к перилам, под которыми расположен Макдоналдс. Там внизу, практически перед ним, избивали детей.

– Когда мы спустились, нападавшие бросились врассыпную, – после пятисекундной паузы продолжает Максим. – Но, увидев, что у нас нет никаких спецсредств, просто голые руки, начали возвращаться. Избитые ребята были в шоке, один уже потерял сознание. Мы взвалили его на себя и понесли в сторону "скорой помощи", стоявшей около Манежа. Но она оказалась закрыта. Тогда просто поставили ребят у машины, а сами закрыли их спинами, заняли круговую оборону.

– У нападавших были какие-то футбольные знаки отличия?

– Вы имеете в виду фанатские "розы"? У кого-то – да. Многие были в капюшонах и закрывали лица, в том числе клубными шарфами. А некоторые ничего не закрывали и совершенно этого не стеснялись. Возможно, потому, что были, как бы это сказать… не совсем трезвыми…

– Фанаты вели себя агрессивно?

– Фанаты… Вы знаете, сам я футболом интересуюсь мало, но у меня хватает друзей-фанатов. Я совершенно нормально с ними общаюсь. И не верю, что они способны на что-то подобное. Такой "футбол" – это страшно. Здесь корни проблемы, наверное, глубже. Но это уже не мне комментировать.

Так вот, нападавшие сначала держались поодаль. Когда их было человек двадцать. Но толпа все прибывала и прибывала. И люди начали чувствовать себя героями. Нас практически прижали к "скорой". Удары посыпались со всех сторон. Как и призывы выдать ребят для расправы: "Они русских режут, а вы их защищаете! Отдайте их нам!"

ЗАРУБКА НА ВСЮ ЖИЗНЬ

– Знаете, – прерывает сам себя Максим, – вот они говорят: кавказцы – звери. Но сами-то как себя ведут?! Дети-то тут при чем? Ребята, как я потом прочитал в Интернете, просто отмечали в Макдоналдсе день рождения. А вышли – и попали под "замес".

Про новогоднюю елку, которые "митингующие" разобрали до арматуры, я и не говорю. Это так, мелочи, по сравнению с избиением…

– На вас тоже с арматурой нападали?

– Кажется, нет. Я не видел. Хотя Сашка Чернышов говорит: было что-то такое. Хорошо, мы в зимней одежде – она удары смягчала. Но все равно двое теперь на больничном. Максим Пилипков так по голове получил, что шапка слетела. Так ее и не нашли. Да и я до сих пор чей-то удар ногой в живот помню.

– Страшно было?

– Ну да… Больше не за себя – за детей. Им тоже доставалось, несмотря на нашу защиту. Того, кто был без сознания, даже отбили сначала. Пришлось его под "скорую" затолкать. Там хоть какая-то безопасность.

То, что было после страшной субботы, Максимов вспоминает с трудом. Извиняется:

– Сплю мало, дни сливаются в один. Работа, работа, работа… Вчера вот выходной планировал, договорился с девушкой встретиться. А в обед подняли по тревоге, снова отправили на Манежку. Хорошо, обошлось без инцидентов.

– Подходили к тому месту, где пришлось защищать мальчишек?

– Подходил. Обычное место, никаких следов не осталось. Только в памяти – зарубка на всю жизнь…

ЧЕЛОВЕК НА ПОСТУ

…Прохожие останавливаются перед остановкой. Замирают на несколько секунд, идут дальше.

Мы тоже уходим, оставляя Максима на посту. Он и дальше будет охранять здесь порядок. И если понадобится – защищать людей. Независимо от того, какой они национальности.

***

Еще на эту тему:

Бойцы и дети

ВЧЕРА. МОСКВА. МАКСИМ МАКСИМОВ (СЛЕВА) И АЛЕКСАНДР ЧЕРНЫШОВ (ВТОРОЙ СЛЕВА) В СРЕДУ СНОВА НЕСЛИ СЛУЖБУ НА МАНЕЖНОЙ ПЛОЩАДИ. МАКСИМ ПИЛИПКОВ (ВТОРОЙ СПРАВА) И АЛЕКСАНДР ВДОВЕНКО ПОКА НА БОЛЬНИЧНОМ. ФОТО АЛЕКСАНДРА БУНДИНА

 «Советский спорт» побывал в расположении московского ОМОНа. Утром там состоялась встреча четверых милиционеров, отбивавших в минувшую субботу на Манежной площади подростков от разъяренной толпы, с родителями пострадавших.

Коллеги с «НТВ» проделали грандиозную работу в попытках выйти на пап и мам пострадавших мальчишек. Родители сейчас, как могут, стараются оградить детей от излишнего внимания. Некоторым оно даже противопоказано – физические травмы избитых безумной толпой подростков пройдут не скоро. К примеру, Рубен, который вчера утром тоже планировал приехать к своим спасителям, вынужден был срочно отправиться на обследование – его состояние, говорят, ухудшилось.

А вот душевные раны этих ребят не затянутся, наверное, никогда. Но я уверен: этот случай сделает их только сильнее. И их дружбу тоже.

Таких встреч, как вчера утром, в жизни бойцов московского ОМОНа Максима Максимова, Максима Пилипкова, Александра Вдовенко и Александра Чернышова не было, наверное, никогда. Мне показалось, в их глазах даже мелькнули слезы, когда родственники спасенных детей бросились им на шею. А женщины своих мокрых глаз даже не стеснялись:
– Мальчики… солнышки вы наши… родные… Спасибо вам огромное за то, что вы сделали! Вы сохранили самое дорогое, что у нас есть в жизни!

Видавший виды старший продюсер программы «Профессия – репортер» Евгений Баламутенко, похоже, сам не ожидал такого фонтана эмоций. Наблюдая за этой сценой, он случайно зацепил стоявшую на столе чашку для чая. Посуда разлетелась на мелкие кусочки.
– На счастье! – сквозь слезы засмеялись женщины.

На самом деле к чаю за 40 минут не притронулся никто. Не до него было.
– Вы просто не представляете, как мы вам благодарны!
– Мы будем молиться за вас!
– Спасибо вашим родителям, что воспитали таких детей! Пусть они всегда вами гордятся!
– Это же подвиг – встать на пути у разъяренной толпы, чтобы защитить невинных детей! Кажется, даже родная мать, встав на дороге, не могла бы остановить их! А вы – смогли!

Родители говорят, перебивая друг друга. Максим Пилипков делает неуверенную попытку отразить этот поток комплиментов:
– Да вы знаете… Это же наша повседневная работа… Мы не совершили никакого подвига…

Последующие пять минут уходят на то, чтобы убедить его в обратном.

– Увидели, что внизу, у «Макдоналдса», кого-то избивают. Сообщили по рации, побежали выручать пострадавших. Только подойдя поближе, увидели: это же совсем дети! – Чернышов в десятый, наверное, раз рассказывает историю «повседневной работы» – своей и своих товарищей. – Нападавшие поначалу разбежались. Но увидев, что у нас нет никаких спецсредств, только голые руки, начали, как голодные хищники, возвращаться и кружить вокруг. Никаких укрытий поблизости не было – лишь в отдалении стояла «скорая помощь». Побежали туда.

ВЧЕРА. МОСКВА. БЛАГОДАРНОСТЬ РОДИТЕЛЕЙ ПОСТРАДАВШИХ МАЛЬЧИШЕК НЕ ЗНАЕТ ГРАНИЦ. ФОТО ПРЕСС-СЛУЖБЫ ГУВД ГОРОДА МОСКВЫ

Как и кем порождался план действий, омоновцы не помнят. «Действовали на инстинктах», – говорят они. Когда «скорая» оказалась закрыта, выбор был только один – держать круговую оборону. Мальчишек они закрыли собой.

– Саша, – обращается к Вдовенко одна из мам. – А ведь на ролике в Интернете видно: к вам подходили, дергали за рукав: отдайте нам их, что вы их защищаете! Неужели не было мысли отойти в сторону? Ведь вы были вчетвером против десятков человек!

– Не было. Мысль на самом деле была одна: скоро подойдет подкрепление, нам надо продержаться еще чуть-чуть.

Сколько продолжалось это чуть-чуть, никто не может сказать точно. От двух минут до семи-восьми – такой разброс предлагают ребята.

Те минуты длились мучительно долго.
– Вечером приехали с Сашкой, – Пилипков кивает на Вдовенко, – пошли в медпункт. Мне арматура из толпы прилетела в руку. А ему какой-то железякой палец чуть не сломали. Врачи сказали: жить будем, – на лице милиционера появляется ироническая улыбка. – Пока на больничном, но завтра уже снова на службу. Загорать некогда.

ВЧЕРА. МОСКВА. САША (СЛЕВА) ВРЯД ЛИ ЗАБУДЕТ ТО, ЧТО СЛУЧИЛОСЬ С НИМ НА МАНЕЖКЕ 11 ДЕКАБРЯ. И ТЕХ, КТО, ВОЗМОЖНО, ПОДАРИЛ ЕМУ ВТОРУЮ ЖИЗНЬ. ФОТО ПРЕСС-СЛУЖБЫ ГУВД ГОРОДА МОСКВЫ

– Вы, говорят, шапку на Манежной потеряли?
– Шапку так и не нашел. Ничего, у меня запасная есть… Главное – голова на месте.

В компании, отмечавшей в субботу день рождения товарища, было двое русских, двое армян, азербайджанец и грузин. У детей нет национальностей. Они дружат, не заглядывая друг другу в документы.

– Я служил на Кавказе, сопровождал колонны – с людьми, продовольствием, – рассказывает Максимов. – И ни разу не почувствовал, что к русским там относятся плохо. На рынок придешь, со всех сторон слышишь: «Эй, служивый, бери у меня. Со скидкой отдам!». И ведь на самом деле отдавали… Вы знаете, везде бывают хорошие и плохие люди. Но хорошие не бьют беззащитных детей.

– На самом деле мы все сочувствуем семье погибшего фаната, – вступает Пилипков. – И надеемся, что виновные понесут справедливое наказание. Но при чем тут дети? Как можно избивать мальчишек до потери сознания?!

В самый разгар беседы на мобильном одного из гостей раздается звонок из Грузии. На проводе – бабушка Сандро. Телефон передают омоновцам.

– Добрый день, золотые вы мои! Вы не представляете, как мне сложно с вами говорить… – голос пожилой женщины дрожит и срывается. Слезы, похоже, льются у нее ручьем. Слезы благодарности. – Видела в Интернете видео, в котором вы защищали наших мальчишек… Попросила сделать себе картинку… положила ее около иконы… Буду молиться за вас, ваших родителей, ваших детей…

С трудом разбираемые слова разносятся по громкой связи до тех пор, пока окончательно не превращаются в отчаянный плач. Бабушка сама не выдерживает, кладет трубку. Еще несколько секунд в комнате стоит гробовая тишина. Даже остывший чай не дрогнет в чашках.

– Почему мы приехали на Манежную без спецсредств? – переспрашивает меня Максимов. – Они у нас были. В автобусе. Но мы же находились в патруле. Ходить по улицам Москвы с щитами и дубинками – только нервировать и раздражать народ. А наша задача – его защищать. Даже если кто-то думает иначе.

Родители пострадавших в субботу мальчишек так точно не думают.
– Дай бог вам сил и удачи! У вас очень сложная работа: охранять спокойствие России, – прощаются они с милиционерами «особого назначения».

Возможно, кому-то эти слова покажутся громкими. Но на самом деле они недалеки от истины. Скажу честно: за пару дней общения с ребятами в камуфляже я стал намного лучше относиться к ОМОНу. Они на самом деле нормальные люди, у которых остались какие-то убеждения и человеческие идеалы. И я думаю, после субботних событий на Манежке молодежи, которая сжигает на матчах пиротехнику, выламывает кресла, скандирует непристойности и националистические лозунги, будет куда труднее изображать себя жертвами людей в форме с буквами «ОМОН» на спине.

…15-летний Саша оказался единственным из мальчишек, сумевшим вчера лично отблагодарить своих спасителей. За все время общения он не сказал почти ничего. Лишь когда его спросили, о чем он думал, стоя за спинами милиционеров, тяжело усмехнулся:
– Ни о чем не думал. О том, как поменьше получить. Ребята, возможно, и в самом деле спасли мне жизнь, когда лежащего вытащили за ногу из толпы. Те люди, кажется, были готовы на все…

Саша чувствует себя на удивление неплохо. Лишь синяки и кровоподтеки на лице напоминают о мясорубке, в которую он попал.
Его друг Рубен восстанавливается после сотрясения дома. К нему постепенно возвращается память.
Ксандро, также получивший многочисленные удары по голове, уехал лечиться в Грузию. Вчера, говорят, ему тоже стало хуже.
Тимур, которому в спину воткнули нож, лежит в больнице. Друзей к нему пока не пускают.
Гагик, как рассказал его отец, находится дома – минимум десять дней ему требуется полный покой. Он быстро утомляется, и большую часть суток спит.
Лешу, чей день рождения отмечали ребята, родители полностью оградили от журналистов. Похоже, они стараются побыстрее забыть эту историю. Как и все остальные, которых так или иначе коснулся погром на Манежной.

Вот только всем нам об этом забывать не надо. Как пример того, чего никогда не должно быть.

 Светлана, мать пострадавшего: Низкий поклон ОМОНу!

Кадры с безжалостным избиением обезумевшей толпой шестерых мальчишек попали во все мировые новостные блоки. «Советский спорт» разыскал омоновца Максима Максимова, спасавшего ребят на Манежке, а также мать одного из пострадавших парней. Светлана рассказала, как все произошло на самом деле, и почему избили ее сына, у которого славянская внешность.

– Общаться со СМИ и телевидением мы решили только с одной целью, – попросила вступительное слово Светлана. – Наверное, дети гораздо умнее всех нас взрослых, раз они дружат все вместе, и у них нет никакой межнациональной розни. Пример надо брать именно с них, с тех, кто дружит, не разбираясь, к какой национальности принадлежит его друг. Когда наши деды воевали за Россию, они стояли рядом с грузинами и с армянами, с азербайджанцами. Все республики были плечо в плечо и бились за нашу общую страну. Очень хочется, чтобы народ успокоился. Хочется, чтобы ребята с Кавказа, которые сейчас пишут на форумах и различных гостевых об акции возмездия, остановились. Будьте благоразумными, не нужно этого. Нельзя судить о человеке по его национальности. В любой нации есть и хорошие, и плохие люди. В семье, как говорится, не без урода. Нам, матерям, родителям не хочется войны. Мы хотим только мира. Не надо за нас мстить, ничего не надо. Хочется, чтобы люди просто пришли в сознание.

«НА ФУТБОЛ НЕ ПУСКАЛА ДЕТЕЙ НИ РАЗУ»

– У меня трое детей разного возраста. Есть старший сын, которому 16 лет, пятилетняя дочка и Саша, которому 15, – начала свой рассказ Светлана. – Когда мальчишки ходили в первый класс, их папа умер, и я воспитывала детей одна. Мы коренные москвичи далеко не в первом поколении, так называемые дворяне. Наш дедушка прошел войну и получил звание полковника посмертно. Бабушка тоже военная, во время Второй Мировой войны была ефрейтором. Она жива.

– Можно ли усомниться в том, что у вашего сына неславянская внешность?

– Нет, нельзя. Саша, кстати, увлекается футболом, но болеет дома, без всяких хождений на всевозможные митинги. На футбол также не пускала ни разу, хотя несколько раз дети просились.

– Расскажите про Сашиных одноклассников, попавших в тот день вместе с ним на Манежную площадь.

– Мы живем в многонациональной стране, России, и мой сын учится в многонациональной школе, там есть дети различных национальностей. У нас никогда не было ни ругани, ни скандалов, всегда все дружили и поддерживали друг друга. Я неплохо знакома с родителями некоторых ребят, и они все очень гостеприимные, дружелюбные.

«С МАНЕЖКИ РЕБЯТА ВЫБИРАЛИСЬ НА МЕТРО»

– Вспомните события 11 декабря.

– Вечером 10 декабря Сашка отпросился на день рождения своего друга и одноклассника Леши. Они собирались в «Макдональдс», просто посидеть вместе с ребятами. С утра он сходил в школу, съездил в институт на подготовительные курсы. Сын не раз участвовал в различных экономических олимпиадах и собирается поступать на факультет экономики. Потом он встретился со своими одноклассниками и лучшими друзьями Лешей, Гагиком, Рубеном, Ксандро и Тимуром. Мальчишки ровесники, им всем по 15 лет, а Леше как раз исполнялось 15.

– Где в этот момент были вы?

– На работе. В три-четыре часа дня я приехала домой и увидела по телевизору, что творилось на Манежке. В тот момент подумала про себя, дай бог, чтобы наших там не оказалось. Я почему-то была уверена, что мальчики или дома соберутся, или пойдут в ближайший к нам «Макдональдс». Мне даже в голову не пришло, что они могли поехать в центр. Потом позвонил Саша. У него был встревоженный голос, и он сказал, что сейчас приедет. Я ему перезвонила, чтобы узнать, что случилось. Он шел и по дороге пытался объяснить, что на них напали. Я сначала даже не поняла -- кто напал, когда? Он сказал, что других ребят, неславянской внешности, забрали и они сидят в машине. Я поехала к нему на встречу, а он с Лешей побежал к родителям мальчиков, остававшихся на Манежке, чтобы рассказать о том, что с их детьми приключилась беда. Кто-то из родственников увидел своих детей по телевизору. Звонили родителям, родственникам других мальчишек.

– А как Саша и Леша выбрались с Манежной площади?

– На метро. Они пытались поймать машину, чтобы увезти ребят, но это было нереально. Остальные в это время сидели уже не в скорой, а в милицейской машине.

«ТЫ ВООБЩЕ РУССКИЙ ИЛИ НЕТ?»

– Как вообще получилось так, что на ребят напали?

– На Манежку они приехали рано, когда там еще не было никаких фанатов. Решили идти не в «Макдональдс», а посидеть в пиццерии. Там же ведь все рядом. Когда они начали уходить, Леша задержался в кафе, чтобы доесть пиццу или расплатиться, я точно не знаю. Пока остальные его ждали, на них налетела толпа, кричащая им, какого фига сюда понаехали черномазые. Начали бить четверых ребят, которые, видимо, не подходили им по внешним данным. Саша попытался отбить, оградить от ударов своих товарищей. Потом он рассказывал, что даже не понимал, что происходит. Когда толпа разошлась, увидели, что Гагик лежит без сознания. Они его подняли все вместе и потащили в сторону скорой помощи. Потом подошли омоновцы и помогли ребятам тащить друга. В этот момент за ними снова погналась толпа. Им удалось добраться до кареты скорой помощи, в которой, как оказалось, никого не было, и попасть вовнутрь они не могли. Их окружили. С толпы кричали на моего Сашу: «А ты почему за них? Ты вообще русский или нет? Зачем ты заступаешься?». Он сказал: «Я за них потому, что они – мои друзья», после чего его тоже начали бить. Ему досталось за то, что не бросил друзей в беде.

– Что потом произошло с каждым из ребят и насколько серьезны их травмы?

– Леша практически не пострадал, ему досталось меньше всех. У него явно славянская внешность. У Гагика многочисленные переломы и сотрясения. Сначала думали, что ему сломали челюсть, так как он не мог говорить, и все лицо у него как будто висело. Мы приехали к нему в больницу, думали, что он хуже всех. Мы еще не знали о ножевом ранении…

«ЭТО БОГ СПАС ТИМУРА»

– Больница была переполнена избитыми людьми неславянской внешности, их привозили одного за другим. Это был просто ужас! Но из детей были только наши, остальные – взрослые мужики. Это еще как-то терпимо для материнского сердца. Рядом с Гагиком уже находился отец. Он сказал, что заберет сына, и врачи решили отпустить его. А вот Рубен ничего не помнил. У него настолько отшибло память, что он даже не помнил происходившее неделю назад. А неделю назад он как раз потерял телефон, и когда пришел в себя в больнице, спрашивал, где его мобильник. Рубен помнил только, как они собирались на день рождения, сидели в метро, а как оказался в больнице, даже не понимал. Даже не представлял, сколько он тут уже находится... Он только сейчас начинает все вспоминать по рассказам ребят. Сейчас Рубен находится дома, но с памятью по-прежнему плоховато. Ксандро тоже некоторые моменты забыл, он также получил серьезные ушибы.

– А что случилось с Тимуром?

– У Тимура – ножевое ранение. Он даже не помнит, когда именно его пырнули. Как нам потом удалось выяснить, ранение он получил во время нападения возле кафе. И с ножевым ранением Тимур еще умудрился нести друга до машины, обороняться от нападавших. Удар ножом он получил со стороны спины, и за курткой крови не было видно. Мальчик находился в настолько шоковом состоянии, что даже не почувствовал этого удара. Когда уже спустя два-три часа ему оказывали помощь в машине скорой помощи, он сказал, что у него болит рука где-то сзади. Когда врач снял с него куртку, оказалось, что вся куртка, вся рубашка, все штаны были в его крови... Мальчик потерял очень много крови. Его привезли в больницу и до девяти часов вечера делали операцию. Врач сказал, что если бы удар пришелся хоть на сантиметр в сторону, было бы задето легкое и Тимура не смогли бы спасти. Наверное, это Бог увидел происходящее и спас мальчика.

«ДЕЛАЙ ДОБРО БЛИЖНЕМУ, И ОНО ВЕРНЕТСЯ К ТЕБЕ»

– Собираетесь ли подавать в суд?

– Мы лично не подавали в суд и не возбуждали уголовного дела. Понимаем, что это не имеет перспективы и войны совершенно не хотим. Не хочется ответной реакции, разбирательств. Но все видно на картинке с камер. Если правосудие наше видит, оно может принять правильное решение в рамках закона.

– Вам, как матери, когда-нибудь было страшнее?

– Я многое повидала на своем веку. Мне было страшно. И сейчас безумно страшно жить в этом мире. Страшно за будущее своих детей. И только мы, взрослые, сейчас способны что-то предпринять, воспитать наших детей так, чтобы они любили, уважали и ценили ближнего. Не смотрели на него как на врага. Но особую благодарность хотелось бы выразить четверым ребятам из ОМОНа, которые защищали наших ребят. Низкий поклон и благодарность им от всех нас. У меня наворачиваются слезы, и тяжело это говорить, но если бы не они, толпа снесла бы мальчишек и в живых не оставила. Буду молиться всю свою жизнь за спасителей наших детей.

– Отпустите теперь своих детей на футбол?

– Я никогда не пускала их на футбол, – Светлана едва сдерживает слезы. – И никогда не пущу. Я хочу, чтобы мои дети выросли благоразумными, честными, порядочными и делали только добро. Делай добро ближнему, и оно вернется к тебе не один раз.