БОГ БОЛЬШЕ И ДОБРЕЕ, ЧЕМ МЫ МОЖЕМ СЕБЕ ПРЕДСТАВИТЬ!

Беседа с архимандритом Пафнутием (Мусиенко) о монашестве

Проблемы и вызовы монашества – каковы они сегодня? Как живут монахи на Украине? Как христианину в целом и монаху в частности спастись сегодня, как обрести свой путь и встретить Христа? Обо всем этом специально для сайта Православие.Ru рассказал пресс-секретарь Митрополита Киевского и всея Украины Онуфрия – архимандрит Пафнутий (Мусиенко). Отец Пафнутий – не только секретарь Предстоятеля, но еще и автор нескольких книг, поэтических сборников и духовно-тематических фильмов, редактор постоянного печатного издания Киево-Печерской лавры «Печерский листок». А еще он – монах и любящий пастырь, человек, ставший монахом по призванию и жизнью своей явивший тот факт, что Бог поддерживает идущего к Нему навстречу человека.

– Отче, что для Вас монашество?

– Оно и необычайно – монашество, – оно и очень существенно и природно для человека, потому что ставит человека на свое место. Монах – это тот (та), который отрекается от заблуждений мира сего, отрекается от светских удовольствий, мирских условностей – он этого всего бежит, избегает. И это бегство помогает монаху стать свободною птицей, образ которой и являет наша душа перед Богом.

Монах – это образ человеческого смирения и простоты, которую мы утратили

Монах – это образ человеческого смирения и человеческой простоты, которую мы (общество) утратили. И в земной жизни монахи стараются возродить этот образ в человеке (очевидно, посредством личного преображения). Насколько это им удается – это другое дело, ведь есть ряд факторов, объективных и субъективных, которые препятствуют этому процессу. Но монах, взяв свой крест и отрекшись во время чина Пострига от мирских утех, от своих имений и от удовольствий, знал – куда и на что он шел. И, став на этот путь, он уже начинает познавать себя. Насколько это тяжело или легко – мы можем только размышлять. Каждый из нас, монахов, знает это из своего опыта. Но сам этот жизненный процесс извне кажется сложным и непонятным, а при этом изнутри он напоминает нам образ человека, который на себя надел кучу ненужной одежды, пробираясь сквозь терния. И помимо воли его эта одежда сама опадает с его плеч – и к концу своего пути человек выходит в наилучшем и естественном своем виде.

– А как созрело ваше персональное решение стать монахом?

Став на ноги, я устремился в Церковь – это была серьезная первая исповедь и Причастие

– К этому решению меня привел Сам Бог. До этого у меня был маленький жизненный опыт. Хвалиться особо нечем. С самого детства я переживал это особое состояние одиночества. Мне нравилось быть одному, нравилось созерцать. Я очень любил смотреть храмы – и это при том, что я воспитывался в нерелигиозной семье: отец был партийным, при должности. И поэтому открыто я о религии и о внешних каких-либо атрибутах Церкви говорить и думать не мог, а довольствовался лишь созерцанием со стороны… Я помню, как в школьные годы на Рождество и на Пасху ребята приходили и рассказывали – как там было в Церкви, какая была служба, как пел хор и так далее… Шло время, и я, находясь в поисках Бога, старался уже посещать храмы. Правда, я без разбору заходил во все существовавшие – без разбора христианских конфессий, хотя и был крещен в Православной Церкви, – я мог зайти и в Лавру, и во Владимирский, и в костел. Но я искал при этом Бога сознательно! В жизни моей были такие ситуации, которые и определяли дальнейшее ее развитие. Одной из таких ситуаций была болезнь. Я очень тяжело был болен и, лежа на одре, на грани жизни и смерти, в момент осмысления и раскаяния, я ощутил, что Господь от меня ждет немного большего, чем просто наблюдения, – ждет реального пребывания в Церкви. И вот, когда я это понял, я стал идти на поправку. Став на ноги, я устремился в Церковь – это была серьезная первая исповедь и Причастие, да еще и в Святыне – в Почаевской Лавре! И вот тогда я уже не ставил себе вопрос: «кем мне быть?» – я уже понимал, что это точно будет монашеский путь! Потому что те ценности, которые я открыл для себя в Церкви, при первом принятии Таинств, они перечеркнули все мои мирские надежды, поиски, такие цели в жизни, как разбогатеть или развлечься, насладиться – все это растаяло, как мираж!

– Получая в Киеве высшее образование, вы наверняка рассчитывали на успешную жизнь и карьеру. Не искушало ли все это вернуться назад – в мир?

– Отношения в личной жизни бывали, и они были обусловлены юными, порывистыми стремлениями, но не имели, как оказалось, четкой основы и смысла. Я был постоянно в поисках. Я искал. Я искал любви, мирского удовольствия, искал карьеры, насколько я мог всего этого достичь, но ничего этого у меня не вышло! Потому что не было единственно важного: не было цели в жизни!

– Получается, монашество стало целью вашей жизни после Причастия?

Я ощущаю, насколько Бог больше и добрее, чем мы можем представить!

– Да! Видите ли, так Бог дал, что я на первую исповедь и первое Причастие пошел именно в монастырь – Почаевскую Лавру. А потом, вернувшись в Киев, я ходил в Китаеву Пустынь и чуть реже – в Киево-Печерскую Ларву. Я видел, как живут монахи, я видел их службу, их труды и дерзновение – и все это меня очень вдохновляло! Тогда же были 1990-е годы! Вера только возрождалась! Церковь возрождалась, и монастыри тогда жили наполненной жизнью – они были переполнены молодыми людьми! К сожалению, сегодня картина совсем иная: людей приходит все меньше... Возможно, такое время теперь, и немного лампада веры нашей угасает. Все это может быть связано и с общественно-политическими катаклизмами в стране нашей, может, и с личностными кризисами жизни людей. Ведь вопрос материального достатка, и более того – вопрос выживания в условиях современных стоят очень остро у нас… Но тогда, в 1990-е годы, вот эта церковная оживленность была на очень высоком уровне – и я тогда очень сильно вдохновился этим. Так Бог дал, что я счастливо распрощался с работой, меня благословили родители. И меня ничего уже не держало в этой жизни. И вот теперь я ощущаю, насколько Бог больше и добрее, чем мы можем представить! И те вещи, о которых я раньше мог только думать – я всегда мечтал писать и печататься, мечтал оставить свой добрый след в этой жизни, как пишущий человек, – и именно здесь, в монастыре, мне Господь дал это сделать! Я не надеялся! Идя в монастырь, я все перечеркнул, сказав себе: «Нет! Я буду монахом и буду делать, что скажут: мести – так мести, чистить картошку, петь – все что скажут!». Но сказали – писать!

До этого я еще работал на телевидении, у меня была снята серия фильмов о Китаевой Пустыни, один из которых даже занял призовое место на кинофестивале «Покров» в 2004 году. А уже после у меня пошли книги, пошли стихи, которые собрались в сборники поэзии.

Но! Все это – не основное. Я не приду к Богу и не скажу Ему, что вот, Господи, все фильмы и книги мои и все писания – это все плоды моей жизни! – Нет! Все это может быть пятым или десятым пунктом моей монашеской жизни. Основное – это то, что Господь показывает Свое величие, показывает, что приблизиться к Нему и можно, и невозможно. Он нам близок вот в молитве и далек потому, что нам реально в себе столько нужно преодолеть, столько в себе сломать, чтобы стать к Нему ближе. Но этот труд – не труд, это милость – приближаться к Богу!

– Мы затронули с вами серьезные вопросы касательно жизни Церкви в современном обществе. А каково значение монахов и монастырей, особенно Киево-Печерской Лавры, для Украины и общества в целом?

Монашество – это соль нашей веры

– Монашество – это соль нашей веры. Так всегда было, потому что монастыри были центрами духовности нашего народа. В них велась просветительская деятельность, книгопечатание. Монастыри давали пример всем парафиям, священникам и чадам Церкви в литургической практике и в христианской жизни – как служить и куда двигаться. И эта деятельность монастырей тем более актуальна сегодня, когда наш народ переживает столь непростой момент своей истории, а тем самым укрепляется Православная Церковь, которая занимает свое место на карте мира. И этот процесс необратим. А в этом отношении, конечно, монахи наших монастырей должны дать основу нашей Церкви – чтобы она не уклонилась в политиканство, чтоб она действительно была верна своему призванию и историческим достижениям, которые вот уже более 1000 лет зиждут нашу Киевскую Церковь с тех пор, как она родилась в Днепровской купели Владимирова Крещения.

– Вы как монах могли бы сравнить монашество современное и древнее?

– Когда-то один монах сказал: «Отберите у монаха мобильник – и он станет затворником!». Мы теперь настолько пресыщены этими «касаниями» с миром, имеем интернет, девайсы, слушаем новости, наблюдаем за жизнью мира, высказываемся по поводу тех или иных событий. А монахи древние жили вовсе вдали от мира, и им в этом отношении было намного легче. Возможно, с нас будет меньше спрос в плане аскетических подвигов, поскольку мы уже их и не понесем: мы не можем долго поститься, выстаивать длинные службы, столько поклонов класть, мы не знаем Псалтирь на память! – Я себя корю за это, даже порой вечернее правило читаю, подглядывая в молитвослов. Возможно, от обилия информации, которая порой и лишняя в жизни монаха. Но! В каждую эпоху нам Господь дает свою меру (аскезы, подвига), которую нам надлежит исполнить. Так нам подсказывает совесть! Если монах живет по совести и разумеет, что вот тут он грешен, а тут ему нужно усовершенствоваться, и, главное, тянется к Богу с мольбой о помощи, то такому монаху Бог помогает. И эта мера исполняется настолько, насколько монах может вместить Божественную благодать. Итак, монахов древних и современных объединяет одно – ревность, дерзновение к Богу. А иначе монахи уже перестают быть монахами, а, как говорил преп. Серафим Саровский, становятся «чёрными головешками».

– А как новоначальному послушнику, да и просто человеку, ищущему свой путь, не утратить ревность, не лишиться тепла веры и не загубить свой путь?

– Во-первых, желаю каждому такому человеку: Пусть Бог всех их укрепляет. И они должны четко уяснить – насколько они сильно не хотят быть «заодно» с миром, с мирской жизнью. Ведь если желание монашества есть в их душах, и оно сознательное, то они способны быть монахами. А если таковые молодые люди будут идти в монастырь, потому что в жизни что-то не вышло, или вовсе из-за карьерных перспектив, или еще по каким причинам, – да, они будут монахами, но какими… Бывает, что таковых Господь исправляет, но лучше с самого начала настроить себя, что тут – в обители – иные ценности и иные требования к приходящему соискателю монашества. Я молитвенно желаю, чтобы Господь каждого из этих парней и девушек, которые теперь ищут и думают об этом пути, укрепил. Им очень важно сопоставить ценности, существующие в миру, с теми ценностями, которые имеет монастырь. Им важен совет духовника, им важна молитва, а если эта молитва будет искренней, то Господь даст ответ и подскажет им их путь, открыв этим ребятам и девушкам Свою Божественную волю.

– Что бы вы пожелали нашим читателям в эти благословенные дни?

– Знаете, вот говорят, что осень – это пора сбора урожая. Так и в жизни у каждого есть своя «осень», и каждый из нас собирает плоды своей жизни за отрезок времени, а кто-то и за всю прожитую жизнь. Холодная пора года лишает нас летних эмоций и настраивает нас на молитву, на размышление и на самоанализ. И вот теперь мы должны посмотреть на свою жизнь и посмотреть – что у нас лучшего, что у нас плохого. Хорошее – оставить, а с плохим расставаться и стараться не повторять грехов прошлой жизни. Рождественский пост – особенная пора. В монастырях нередко в эти недели постригают новых монахов. Это святое время! Поэтому каждому из нас следует с пользой прожить это время и понять – кто мы есть и куда мы движемся. И пусть Господь нас всех благословит этой мудростью! Господь всем нам дал это зерно веры, но мы Его можем не слышать по гордости, по нежеланию услышать Его Божественный Глас. Но если мы смиренно помолимся Ему – непременно услышим голосом нашей совести говорящего к нам Бога, Который скажет, как нам жить!