Благословение и благодать, которые нам даруют аскетический труд и подвиг. Архимандрит Василий Гондикакис

Окончание, См. Предыдущии статьи…

Может ли сказать монах, какое значение имеют земные поклоны? Может ли он сказать: «я не кладу земных поклонов, но зато я буду трудиться, чтобы что-то производить»? Конечно нет! Монах знает, что он «ничего не производит». Он научен нашей традицией, что есть некая «праздность», которая превыше всякого труда. Монах совершенно «ничего» не делает из того, что принято делать в миру. Но из этого «ничего» он воскрешает новый мир. Когда святогорский монах трудится, к примеру, пишет иконы или что-либо сооружает, то его труд не является каким-то обычным делом. Сооруженное им здание или написанная им икона содержит необъяснимую благодать, которая даже из самого «незначительно» труда монаха, когда он совершает земные поклоны, делает его значительным, и в тот миг она наполняет его вечностью и нетленностью.

Сейчас мы с вами идем на Всенощное бдение, но снова слышим голос «мира сего»: выдержите ли двенадцать часов? И пятнадцать часов выдержим! Вы благоразумны? Ведь уже доказано, что человек не может выдержать столько времени, находясь в сосредоточенном состоянии. Или может сказать кто-то: «Я образованный человек и хотел бы организовать свою жизнь логично». Но что ты будешь делать с этой образованностью и этой логикой? С их помощью мы можем выстоять пятнадцать часов? Или какое они имеют значение, если мы выдерживаем многочасовое стояние? Ты смертельно устанешь и будешь истощен! Но как раз в этой истощенности скрыто таинство, и из него исходит совсем другая молитва и совсем иное утешение, которое ни с чем другим не могут сравниться.

Мы идем по Святой Горе Афонской, мы окружены её архитектурностью, мы идем тропинками и мощенными камнем дорогами. Но вновь нас одолевает недовольство: что это? Какой смысл имеет эта изнурительная ходьба? Не лучше ли проехать это расстояние на машине минут за пятнадцать?

Но чего мы добьемся, размышляя так? Логика «мира сего» погубила «мир сей», и мы ее перенесем сюда на Афон? Если же случится так, тогда мы можем отказаться от всенощных бдений, сделаем так, чтобы служба была минут пятнадцать или тридцать, и можно было бы стразу уходить. За пять минут будем добираться в Карею, будем ездить в Кавсокаливья или в Лавру. Совершая как бы тур по Афону. Но чего мы добьемся этим? Мы потеряем Афон «душой же и телом». По-человечески мы над ним посмеемся, а духовно – опорочим.

Существует прямая связь архитектурной целостности Афона с нравственностью православной аскезы: участвуя в многочасовых всенощных бдениях и живя по нашему монашескому уставу, мы понимаем, каким образом сформировалась жизнь на Святом Афоне. Когда мы идем пешком по трудным тропам, тем самым мы осознаем смысл всенощного бдения и священного покоя афонской исихии. Благодаря всенощным бдениям мы приобретаем невыразимую радость молитвы. Потому, когда мы идем пешком, мы тем самым бодрствуем и обретаем покой на этом святом месте.

За всё это наша благодарность  Богочеловеку, Господу нашему Иисусу Христу, Госпоже нашей Богородице, всем святым, всей прежде жившей святогорской братии, отцу Афанасию, этому святому человеку, который был игуменом вашего монастыря, отцу Виссариону, также бывшему вашему игумену, который очень много потрудился для Святой Горы, должна быть безграничной. Мы также должны быть благодарны и всем старцам Божиим, которых мы видим здесь сегодня вместе с нами.

А то, что необходимо от нас, так это силы и усилия. И чем большее мы будем проявлять старание, тем больше мы будем его осознавать. Мы подобны почве, которая постоянно впитывает в себя небесную росу, мы с вами орошаемы духовным дождем нашей традиции. И если мы приложим усилия, то мы сможем почувствовать уникальность православного монашества, а она невыразима. Но как только монахи пытаются ее объяснить или когда стремятся выразить словом невыразимое, то кажется, что их слово становится похожим на оксюморон: они говорят, что стояние здесь – это движение, смерть – это жизнь, несправедливость – это оправдание.

Святая великомученица Анастасия сегодня приняла «несправедливую смерть», но, в сущности, ее смерть была оправдана, ведь мученица Анастасия вошла в жизнь вечную. И если мы желаем с благодатью Божьей претерпеть до конца и сотворить то, что для «мира сего» является абсурдным, и принять смерть ради Христа, т. е. если мы хотим быть истинными святогорскими монахами, то должны умереть как зерно в плодородной святогорской земле, и только тогда мы почувствуем «душой же и телом», что мы обрели покой среди бескрайних горизонтов вечной жизни, которая для нас уже началась.

Источник: Журнал “Святой Григорий”, изд. монастыря Святого Григория, Святой Афон, 1977

Перевод с новогреческого: редакция интернет-издания “Пемптусия”.

http://www.pemptousia.ru/2015/06/благословение-и-благодать-которые-на/