Библейское богословие воды. Протоиерей Игорь Рябко

ВЕТХИЙ ЗАВЕТ

В Ветхом Завете вода составляет необходимую принадлежность быта и хозяйства, водоемы оказываются в центре внимания в решающие моменты истории Израиля. В климатических условиях Ближнего Востока забота о воде была равнозначна заботе о пропитании – «хлебе». Вода необходима и для роста употребляемых в пищу растений – этой цели служили дождевая вода и роса.

Образ водной стихии пронизывает религиозно-исторические представления ветхозаветного Израиля от преданий о творении мира до эсхатологических пророчеств, являя в них то животворное начало (потоки Эдемского сада, «живая вода» времени спасения), то враждебную творению смертоносную стихию, орудие Божественного суда (вода первобытной бездны, всемирного потопа).

Кара Господа пророками сравнивается с разносящей дамбу водной массой, смывающей и затопляющей все на земле. Вода предстает в этих пророчествах как стихия, враждебная человеку и всему творению, однако подвластная Богу и подчиняющаяся Его повелениям. Этот образ отчетливо представлен в рассказах о сотворении мира, о потопе, о переходе Израиля через Чермное море и др.

В рассказе бытописателя о сотворении мира земля и жизнь на ней появляются лишь после того, как по Божественному повелению вода первобытной бездны разделяется «твердью» (небом), а оставшаяся под небом вода, собираясь в моря, уступает место суше. В библейских толкованиях этого рассказа воспевается величие Творца, утвердившего землю посреди вод, проведшего «круговую черту по лицу бездны», укрепившего «источники бездны», давшего морю «устав, чтобы воды не переступали пределов его», завязавшего «воду в одежду».

Воды бездны, как хаотическая стихия, противоположная упорядоченности тварного мироздания, подчинена власти Творца и используется Им в качестве орудия суда над отступившим от Него творением. Орудием суда Божия над человечеством, в котором умножился грех, становится вода потопа, когда по Божественному замыслу «разверзлись все источники великой бездны и окна небесные отворились». В рассказе об Исходе евреев из Египта Бог как Владыка несущей гибель водной бездны спасает Свой народ от преследователей, ограждая его от вод Чермного моря и затем обрушивая ее на преследователей. Спасение у Чермного моря иногда изображается в сцене борьбы с драконом, символизирующей охваченное силами хаоса изначальное творение. 

Некоторые детали рассказа о спасении Моисея дочерью фараона сближают его с повествованиями о потопе и о переходе Израиля через Чермное море: подобно тому как Ной с семейством во время потопа или народ Израиля при бегстве из Египта были спасены от гибельных вод, младенец Моисей был спасен дочерью фараона, нашедшей его в Ниле (это отражено и в имени Моисей, потому что она «из воды вынула его» – Исх 2. 10). Корзинка, в которой мать оставила Моисея на берегу Нила, и ковчег Ноя называются по-еврейски одинаково. Еврейское наименование тростника, в котором дочь фараона оставила корзинку, является частью еврейского названия Чермного моря. (букв. – тростниковое море). 

Неиссякающие источники воды входят в представление о земле обетованной во время странствий народа по пустыне и в связанные с ним эсхатологические пророчества о новой земле. В эсхатологических представлениях ветхозаветных пророков уничтожающая грешников вода суда должна смениться «живой» водой потоков, истекающих из Иерусалима или из храма. 

В ветхозаветном богослужении предписанные законодательством Моисея правила соблюдения ритуальной чистоты предполагают использование воды как основного средства очищения. При совершении этих обрядов необходима «живая» (проточная) вода или особым образом приготовленная на ее основе смесь. Очищение людей и вещей производится путем окропления водой или погружения их в воду. Часто требуется омовение не только тела, но и одежды. Внутренности приносимой жертвы также должны быть омыты водой. 

В литературе межзаветного периода символика воды во многом основывается на ветхозаветных образах. В документах Кумрана образ орошенной водой земли подразумевает общину истинной веры. Она подобна «источнику вод, струящихся в пустыне», «деревьям жизни с источником тайны, сокрытым среди всех орошаемых деревьев». «Водою лжи» в кумранских текстах называется лжеучение. Сердце человека, «тающее» от страха, сравнивается с текущей водой. 

В религиозной практике этого периода, прежде всего у фарисеев и ессеев, ритуалы очищения представляют стройную систему. Так, ессеи, по свидетельству Иосифа Флавия, ежедневно перед полуденным приемом пищи совершали очистительное омовение посредством полного погружения в воду. Эти данные находят подтверждение в кумранских рукописях, содержащих ряд правил о повседневных и особых омовениях. Очистительное омовение совершается также в знак обращения и покаяния. Община живет в напряженном ожидании эсхатологического очищения, когда Сам Бог оросит Духом истины, как вода очищения, Своих избранников и очистит их «от мерзости лжи и запятнанности».

Археологические находки многочисленных ритуальных купален в Иерусалиме, Кумране, крепости Масада и др. местах, а также свидетельства письменных источников этого периода показывают, что, с одной стороны, соблюдение ритуальной чистоты было предметом заботы для всех категорий иудейского населения (включая высшую, сильно эллинизированную аристократию), с другой – правила ее достижения не были едиными и соблюдались разными группами в различном объеме.

НОВЫЙ ЗАВЕТ

В Новом Завете используются те же символы, связанные с образом воды, что и в Ветхом. Упоминание о космогоническом значении воды встречается только в 2 Петр 3. 5-6, где первобытная стихия бездны связывается с потопом: «вначале словом Божиим небеса и земля составлены из воды и водою: потому тогдашний мир погиб, быв потоплен водою». Наиболее выразительно ветхозаветный символизм воды отражен в Откровении Иоанна Богослова, где и терминологически, и композиционно различаются «вода моря», символизирующая орудия, а также объект суда и наказания, и «вода живая» как устойчивый элемент ветхозаветной эсхатологии. О «воде живой» упоминается в последних 2 главах кн. Откровение Иоанна Богослова, повествующих о «новой земле», где «моря уже нет».

Проповедь Иоанна Крестителя о покаянии и о Крещении носила эсхатологический характер, возвещая начало суда и очищения Израиля. Водное Крещение Иоанна приготовляло приход «Сильнейшего», который завершит очищение, крестя «Духом Святым и огнем». Согласно Евангелию, именно через Крещение от Иоанна Иисус Христос впервые был явлен Израилю как Мессия. 

1-е Послание Иоанна, развивающее мысль Ин 1. 29, 36, связывает Крещение со смертью, объясняя, что Господь Иисус пришел «водою и кровию и Духом». Об Иисусе Христе «три свидетельствуют на земле: дух, вода и кровь» (1 Ин 5. 8), что традиционно объясняется как указание на Духа-Утешителя, на Крещение Спасителя и христианское Крещение, на Страсти и Евхаристию.

Центральным местом богословия воды в Новом Завете есть монолог Спасителя у колодца Иакова, где Он говорит: «... кто будет пить воду, которую Я дам ему, тот не будет жаждать вовек; но вода, которую Я дам ему, сделается в нем источником воды, текущей в жизнь вечную». Эти загадочные слова находят объяснение в контексте всей проповеди Христа в изложении евангелиста Иоанна: пить воду жизни – значит верить, дарованная Им «живая» вода, струящийся источник воды – это Его Слово и Он. В этом смысле принесенная Господом Иисусом вода жизни толкуется евангелистом как Святой Дух: «Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой. Сие сказал Он о Духе, Которого имели принять верующие в Него».

Вода в книге Откровение Иоанна Богослова предстает как гибельная стихия и средоточие богоборческих сил. Из моря выходит зверь, получивший силу и власть от дракона. «Победившие зверя и образ его» стоят без ущерба для себя на «стеклянном море, смешанном с огнем», и «поют песнь Моисея». Они являют образ древнего Израиля, который прошел через уничтожившие египтян воды Чермного моря и остался невредимым. После появления Нового Неба и Новой Земли «моря больше нет». Метафора потопа используется, когда говорится о драконе, который пытается погубить жену, пустив ей вслед «воду как реку». Однако «многие воды», на которых сидит властвующая над миром «блудница», понимаются как подвластные ей народы.

В изображении апокалиптического суда вода показана космическим началом, орудием этого суда. Кара Господа постигает землю, отвергшую служение Тому, Кто создал небо, землю, море и источники вод: пресная вода становится горькой или превращается в кровь. Эти кары уничтожают необходимую для питья воду, а иссушение Евфрата 6-й чашей открывает путь апокалиптическим «бесовским духам». Сравниваемые с «шумом многих вод» голос прославленного Сына Человеческого, «голос с неба» и «голос многочисленного народа» в композиции этой книги близко соседствуют с образами суда: приговорами 7 Церквам, появлением ангела, возвещающего начало суда, и Верного и Истинного, «Который праведно судит и воинствует».

Суд, совершающийся над ветхим миром, предшествует времени спасения, когда старые небо и земля сменятся новыми. При этом «море», как враждебная творению стихия и средоточие богоборческих сил, принадлежит только ветхому миру. Его заменит «живая вода» спасения, которая истечет от престола Бога и Агнца. Прославленный Агнец как пастырь будет водить спасенных «на живые источники вод». Бог даст жаждущим «даром от источника воды живой». В завершающем книгу обетовании вновь используется образ воды жизни, дарованной жаждущим.

http://uoj.org.ua/publikatsii/vopros-very/bibleyskoe-bogoslovie-vody